Ме: почему не предупредил, что приедешь? 8:33 _jungkook1001_: не хотел разбудить тебя. 8:35 Ме: а я хотел тебя увидеть. 8:35 _jungkook1001_: мне срочно надо в больницу. сестру выписывают. 8:36 Ме: хорошо, спишемся позже. 8:36
Чимин ложится на спину, прямо на мягкую и тёплую кровать, вспоминая об их свидании. Помимо удивительных, прекрасных и незабываемых чувств беспардонно врывается ещё одно — боль в пояснице. В университете Хосок сразу заподозрил неладное, когда Чимин сел на обычный стул, но с таким тяжёлым и протяжным вздохом, будто девяностолетний старик. — Ты в порядке? — Вчера пришлось быть снизу. — Ааа, так вот в чём дело! — Чон начал смеяться на всю аудиторию, не обращая внимания на чужие оборачивания, и язвительно ударил Чимина по попе, заразившись новой порцией смеха после его сдавленного стона. — А Чонгук постарался. Долго тебя уговаривал подставить жопу? — Нет, я сразу согласился, — раздражённо прошипел Пак, взглядом угрожая Хосоку ударить его при следующей попытке как-то задеть больное место. — Что? В смысле? — По-твоему, Чонгук и пассив это совместимые вещи? — Пак закатил глаза, когда увидел преподавателя со стопкой бумаг, явно собирающегося сегодня провести очередной дурацкий тест. — А, кстати. Я спросил у Юнги и Тэхёна насчёт того пакетика, — Чон вдруг стал серьезный, совершенно вовремя начав столь важную тему за две минуты до начала пары. — И? — заинтересовался Чимин, пододвинувшись плотнее. — Они сказали, что ни к чему не причастны и в тот вечер просто решили попробовать. Чонгук же перестал употреблять со второго курса. Но зато видишь тех ребят, — он кивнул в сторону предпоследнего ряда. — Они реально продавали когда-то такую дрянь и Чонгуку. — Класс. Странно, что представляют закон те, кто его нарушает, — Чимин помолчал, а затем открыл учебник на нужной странице и усмехнулся.***
С разгульной жизнью сквозь натянутую улыбку пришлось попрощаться, поэтому Чимин вынудил Хосока либо искать себе новую компанию для развлечений, либо позабыть о тусовках вовсе. Он продолжал невольно задумываться о прошлом, с головой погружался в былые моменты, изредка просыпаясь посреди ночи от неприятных снов. Чимин вдруг резко вспомнил и имена тех, кого ночью страстно целовал, а на следующее утро бросал без каких-либо сожалений. Отрывками вспомнил он и названия клубов, коктейлей и марок машин, на которых мог кататься до восьми утра с новым знакомым. Чимин внезапно ощутил боль. Боль от собственных слов. И каждый раз, видя своё отражение в зеркале, он будто представлял себя на месте всех тех людей, которым когда-то сказал то, чего каждый из нас больше всего в этой жизни боится. Он говорил им, что они никому не нужны, что они бесполезны и предназначены лишь для развлечений. Он мог сказать так даже тем, с кем долгое время дружески общался, медленно переводя их отношения на нечто более интимное. А потом интерес пропадал. Испарялся, словно не было его вовсе. Теперь же Паку страшно даже осознавать то, что Чонгук в один момент может его бросить. И Чимин боится. Боится, что не выдержит этого именно сейчас, сломается, как личность, а потом замкнётся в себе, перестав что-либо ощущать изнутри. Так забавно, как быстро его чувства сменяют друг друга: сначала гнев, потом симпатия, а теперь страх. Причём по силе он не столь огромен, как всё предыдущее. Он — лишь временное проявление, потайная, уродливая сторона его безграничной любви, которую он всеми силами пытается скрыть, спрятать глубоко в душе, чтобы в конце концов уничтожить. Но в данную секунду Чимин, смотря издалека на Чонгука, беззаботно болтающего с друзьями, не хочет верить в то, что однажды по правде наступит то мгновение, когда любовь достигнет своего апогея, захватит каждую клетку тела, заполнит все внутренние сосуды, впитается в каждое нервное окончание, а потом безвозвратно превратится в равнодушие. — Хватит витать в облаках, — Хосок толкает локтем задумавшегося друга, вновь пытаясь вникнуть в материал учебника. — У нас через неделю зачёт. — Да, я помню, — Пак и после этого не приступает к заданиям, засмотревшись на летающую в воздухе бабочку, что осторожно пролетает над клумбой цветов, а затем скрывается в ярко-зелёных веточках молодого кустарника. — Знаешь, если бы людей сажали за их эгоизм, у меня было бы пожизненное, — Чимин пальцем провёл по переплёту книги, не моргая. — Чего ты несёшь? — Чон, не до конца воспринимая друга таким меланхоличным и странным, удивлённо посмотрел ему в глаза, выискивая в них ответы на свои вопросы. — С чего ты вдруг так ведёшь себя? — Мне недавно написал парень, с которым я когда-то разговорился на улице, и предложил сходить в кафе, — Чимину было трудно улыбаться, но он сделал это, маскируя этим весёлым выражением лица мучающую совесть. — Говорит, что начал скучать. — Неужели тебе стыдно? — Чон Хосок до последнего отказывался в это верить. — Чёрт возьми, вот именно поэтому я не хотел влюбляться. Становлюсь грёбанным нытиком, — ворчливо произнёс Чимин, накрыв холодными ладонями свой лоб и оперевшись локтями об стол. — Это всё из-за Чонгука. — Да ладно тебе, не думай о прошлом, — Хосок улыбнулся, поглаживая чужую напряжённую спину. — Думай только о том, кто дорог тебе, — он слегка кивнул в сторону стоящего вдали парня, сжимая плечо Чимина. — Я не думаю, что он не любит тебя так же сильно, как ты его. И вообще, знаешь, ему ты понравился намного раньше. Поэтому выше нос, дурень! Не думал, что можешь быть таким смазливым! Аж противно! — Хосок засмеялся, ущипнув Чимина за талию и любуясь его только что появившейся лёгкой улыбкой благодарности за тёплые слова.***
Не зря мама в детстве говорила, чтобы мы безгранично берегли то, что имеем. Усвоив столь простую истину, Чимин был рад даже тому, как Чонгук слабо подмигивал ему на переменах, не успевая бегать из одной аудитории в другую. Столовая пустовала, так как многие студенты, наслаждаясь наступившими солнечными буднями, обедали на веранде, заранее занимая себе скамейки и столики для чтения. Чимин всем нутром чуял, как проходят его последние дни в университете, пусть уже надоевшего, но ставшего действительно родным за четыре мучительных года обучения. — Не хочешь на этих выходных потусить у меня? — Чонгук бережно обнял Чимина из-за спины, пока тот внимательно рассматривал расписание экзаменов в пустующем коридоре. — А у меня есть выбор? — Конечно, нет, — Чон робко поцеловал его в щёку и убежал, стараясь не опоздать на занятия. Разве после этого может быть хотя бы малейшее сомнение в том, что Чонгук искренне влюблён?***
Победить в этой игре, оказывается, очень трудно. Особенно когда играешь с Чонгуком — задротом восьмилетнего стажа. — Да блять, я опять проиграл, — Чимин грустно вздохнул, повалившись на пол и удручённо нахмурив тёмные брови. — Просто я лучший, признайте это, — чувство неоспоримого выигрыша мысленно возвысило Чонгука до уровня Бога всех существующих на свете компьютерных игр. Он, радостно улыбаясь от презрительных взглядов других, подполз к Чимину, удобно усаживаясь на его ногах и начав шуточно «барабанить» по чужим ягодицам. — Давайте другую игру включим, — Хосок начал искать что-то, в чём Чонгук не смог бы с лёгкостью всех сделать. — О, шахматы? — Вот в них он точно проиграет, — усмехнулся Юнги, вмиг замолчав после угрожающего взгляда. — Почему так мало выпивки? — Тэхён, пребывая в своём воображаемом мире, пока не насладился вдоволь дорогим алкоголем. — Мне надо ещё. — Кто-то, видимо, хочет нажраться, — Чонгук устало и неохотно поднялся с места, проклиная то, что именно ему приходится сейчас выполнять все прихоти ненасытных друзей, не способных даже запомнить, где в его доме находится туалет. Весь вечер они сидели за играми, просмотром сериалов и обсуждением чего-нибудь смешного или пошлого, иногда совмещая это в одно. Родители и сестра уехали на загородную дачу, оставив огромный дом полностью в распоряжение Чона, вмиг загоревшегося идеей пригласить Чимина и друзей. К тому же он считал себя обязанным как-то отвлечь этого парня от постоянного чтения книг и страха перед зачётами. Да, Пак нервничал, как и все обычные студенты. Всё-таки четыре года своей жизни он потратил на изучение дисциплин, составление конспектов и курсовых. Неудивительно, если несколько тысяч из его нервных клеток были убиты благодаря университету. А они, к слову, не восстанавливаются. Однако, несмотря на это, есть и хорошие стороны данного заведения: здесь Чимин познакомился с Чонгуком. На этом плюсы закончились. — А где спать будем? — нехило выпивший Хосок чуть не уронил тарелку, но потом вовремя опомнился, схватив её рукой и сделав вид, что всё у него под контролем и вообще никакая тарелка в этом доме от него не пострадает. — Вы втроём ляжете на мою кровать, а мы с Чимином на диван, — неожиданно для всех Чонгук распределил места, поняв, что вариант укладывать своих пьяных друзей на кровать родителей или сестры — наихудший из всех возможных. — А мы там поместимся? — Тэхён недоверчиво приподнял бровь, держа в руках полупустую бутылку шампанского. — Да пофиг, групповуха тоже сойдёт. — Закрой рот, пожалуйста, — Мин, будучи на удивление самым трезвым, покорно направился в комнату Чонгука занимать себе лучшее место. — Чимин, ты в душ? — Чонгук начал прибирать разбросанные по всей гостиной подушки в то время, как остальные ушли наверх. — Да, я недолго, — Пак в охапку взял чистые вещи, которые ему принёс Чонгук и забежал в ванную, намереваясь быстро помыться и наконец-то лечь спать. Когда он впервые был у Чонгука в гостях, то за какие-то первые десять минут своего пребывания тут, он успел всё запомнить и с любопытством рассмотреть, поражаясь тому, насколько сильно отличаются их дома. Например, тем, что у Чонгука это целый особняк, а не просто маленькая захолустная квартира на окраине города. А ещё его кровать и вправду огромная даже для двух человек. Довольно большая коллекция одежды не создаёт ощущения, будто дома беспорядок или катастрофическая нехватка места. Все комнаты просторные и светлые. А у Чимина одна лишь крохотная спальня служит и гостиной, и столовой, где он предпочитает обедать чаще, чем на кухне. Хотелось бы отметить, что в последнее время стало чуточку легче за счёт того, что Чонгук отчасти помогал. Паку было ужасно неудобно пользоваться чужими деньгами, и один раз он закатил огромный скандал по этому поводу, говоря, что Чонгук не обязан помогать его семье, и как бы Чимин не старался, он не смог бы постоянно возвращать эти деньги, забирая в долг. Чон успокоил его, сказав, что отдаёт он их безвозмездно, без каких-либо задних мыслей и целей, а потом и вовсе семья перестала нуждаться в его помощи, когда отец Чимина устроился на более оплачиваемую работу. — Ты напугал меня, — Чимин чуть не получил инфаркт, когда совершенно из неоткуда в ванной появился обнажённый Чонгук, без каких-либо замешательств открыв дверь душевой кабинки. — Что ты здесь делаешь? — Чимин смущённо повернулся к нему спиной и начал прикрываться, словно в первый раз показывался перед ним абсолютно голым. — Я здесь живу так-то, — Чонгук странно улыбнулся, прижимаясь к мокрому и дрожащему телу. — Ты стесняешься? — прошептал он, губами коснувшись худых плеч, по которым не спеша стекала струя тёплой воды. Пальцы стремительно скользнули к запястьям, и Чимин крепко схватил чужую ладонь, откидывая голову назад и открывая шею для новых нежных поцелуев. — Нет, просто я не ожидал, что ты зайдёшь, — чуть слышно пробормотал Пак, закрыв глаза. Их ступни касались друг друга, ощущая, как мелкие капли непрерывно ударяются об поверхность. В воздухе пахло ароматным гелем для душа, и привкус воды лишь заставлял Чонгука тянуться за поцелуем влажными губами, поглаживая чужую грудь. Колени начали трястись, и Чимин обессиленно прижался к мускулистому телу сзади, спасаясь в его объятиях и найдя в них единственную для себя опору. Крепкие руки не отпускали его, преданно защищая от всего, чего Чимин так отчаянно боялся. Он ощущал себя под железным, прочным барьером каждый раз, когда Чон прижимал его к себе, не выпуская ни на секунду. Мокрые ягодицы тёрлись об Чонгука, будто соприкасаясь с самим разумом и затуманивая его кромешной тучей из всех медленно в потоке чувств сгорающих эмоций. Чужое сердце быстро било в порыве внеземной любви так, что Чимин чувствовал его удары каждым сантиметром своей кожи. Душевая кабина вмиг превратилась в бескрайний Тихий океан, когда Чон резко обернул Чимина к себе, напористо прислонив к стенке и безжалостно поглощая все его силы через грубые, глубокие поцелуи, нетерпеливо жаждущие не прекращаться. Вода стекала по всем частям тела, проникала даже между их губами, перемешиваясь с вязкой слюной. Чонгук не думал о том, закрыл ли он дверь и не заметят ли их случайно другие, пока руки желали лишь того, чтобы нагнуть Чимина прямо здесь, толкая в запотевшие стёкла. Пак умело извивался, позволял трогать себя, сжимать кожу до красноты и пульсирующей боли, а затем мягко гладить в знак извинений. Его не останавливали ни засосы на шее, ни тонкие царапины, которые Чон невольно оставлял, поддаваясь бушующей страсти. Проходя по каждому позвонку сверху вниз, Чонгук властно нажал средним пальцем между ягодиц Чимина прямо в нужную точку и дерзко ухмыльнулся, когда в ответ его губы неприятно укусили до мелких капелек алой крови. — До сих пор болит? — увидев внезапную реакцию, ему стало лишь интереснее испытывать терпение Чимина. — У тебя что фетиш заниматься сексом в тесных местах? Может, в коробке ещё потрахаемся? — Пак оттолкнул от себя Чонгука, успокаивая болезненное место, которое в прошлый раз чуть не разорвал этот извращенец после того, как они договорились «просто посмотреть фильм у него в гостях». — Хочешь, я отсосу тебе? — Чон не переставал тянуть широкую улыбку, случайно вгоняя себя в смущение, когда Чимин начал смеяться больше от шока, чем от волнения. — Ну давай, попробуй. — Я думал, ты откажешься, —строптивый парень вдруг послушно сел на колени, убрав назад влажные волосы и приняв такой серьезный вид, будто отвечал на чрезвычайно важном уроке. — С чего мне отказываться от такого? — усмехнулся Чимин, с удовольствием наблюдая за Чонгуком сверху и ощущая себя чуть ли не королём всего мира, которому удалось приручить неукротимого зверя. По идее, Чонгук подобным не занимается и вообще считает данное мероприятие абсолютным унижением. Однако понимание того, что Чимину приходится терпеть унижение ещё большее, нежели просто неумелый минет, заставляет его совершать супер не привычные вещи, в которых он действительно полный профан. Удовлетворять своего парня это ведь не одежду выбирать или часами рубиться в Overwatch.***
— Отдай! — Я сплю на краю, тут холоднее! — Сам туда лёг! — Чонгук, не сдаваясь, тянул одеяло на себя, вздрогнув от крика Юнги из соседней комнаты. — Да закройте рты уже! — Юнги, отвали! — Чимину после ожесточённых боёв удалось тепло укрыться, нарочно прижав Чонгука к спинке дивана в качестве мести. — С тобой невозможно спать! — Чонгук раздражённым взглядом опалял чужую спину, через минуту ощутив, как сверху на него залезают, согревая всем телом. — Прости, — Чимин с небольшой тревогой смотрел на него в полной темноте, улавливая на своих щеках сбитое дыхание. — Можно спросить у тебя кое-что? — Чонгук вдруг замялся, совершенно боязливо отвёл взгляд, а потом нервно сглотнул, прошептав. — После окончания универа ты продолжишь встречаться со мной? Ему было настолько страшно сейчас, что он не решился даже ответить на мягкие объятия и лежал смирно, скрывая эмоции, и безразличными, пустыми глазами уставился куда-то вбок, лишь бы только миновать лицо Чимина. Тот подозрительно молчал, удивляясь тому, как Чон вообще смеет сомневаться в его чувствах. Это не было на него похоже совсем. — Конечно, буду. К чему такие вопросы? — Мне кажется, ты будешь слишком занят, познакомишься с другими людьми и… — Хватит, прекрати это, — Пак разозлился, приподнявшись, и рукой развернул лицо Чонгука к себе. — Я люблю тебя, ты мне не веришь? — Верю. Но теперь мы не сможем видеться так часто, понимаешь? — Чонгук сел, резко схватил Чимина и опустил руки на его поясницу, обнимая так трепетно и нежно, словно страшась потерять. Он никогда так сильно не был с кем-то близок, поэтому расставание для него стало единственным опасением в этой жизни. Всё в ней меняется настолько быстро и скоротечно, что Чонгук просто-напросто не успевает найти себя в этом бешеном потоке людских встреч, разговоров и интриг. Пак Чимин вынуждает его каждый раз задумываться о том, сможет ли он смириться с тем, если в один день тот найдет другого. Чонгук неохотно допускает такую возможность после всего, что он узнал о нём и его многочисленных связях. Они действительно разные. Разные и в возрасте, и во внешности, и в отношении к другим. Чонгук — однолюб, хоть и жестокий, грубый и надменный. А Чимин, по его мнению, наоборот, любит простоту, лёгкость и непредсказуемость. Любит свободу. Поэтому нельзя отрицать, что он найдёт того, кто способен всё это ему практически подарить, и потом с головой потеряется в нахлынувших чувствах. — Ты думаешь, что мне наскучит с тобой? — Пак не понимал, почему они вообще подняли эту тему, и теперь в упор смотрел на того, в ком прямо на его глазах зарождалось глупое недоверие. — Раньше ты много с кем встречался. Чем я лучше их? — Ты несёшь бред, — Чимин не хотел это терпеть и попытался встать, тут же будучи решительно остановлен Чонгуком. — Постой, выслушай меня. — Я не встречался с ними! Я, блять, вообще ни с кем толком не встречался. Ты ничего не знаешь о том, как ты важен для меня, — из глаз Чимина выступили еле заметные слёзы, а запястья начали болеть от крепкой хватки. — Отпусти. — Не встречался? — Чонгук ощутил себя самым настоящим идиотом, когда чужой грустный голос кинжалом разрезал его сердце по частям. — Нет, потому что я не влюблялся ни в кого из них! Просто спал, как и ты с половиной наших студенток, — Чимин продолжал вырываться, ногой скинув одеяло на пол. — Тогда прости, — Чонгук опустил голову, возненавидев себя за пару секунд, пока Чимин сидел у него на коленях и не мог ничего сказать, получив неожиданный удар в самую душу от того, в ком её ни чаял. — Я хочу быть с тобой, Чимин. Если бы не это, я бы ни о чём не переживал. Давай после твоих экзаменов жить вместе? — Что? — Чимин замер в ожидании, пока заботливая улыбка медленно появлялась на чужом лице, сметая все прошлые обиды и вновь излучая свет, который согревал Чимина даже в самые холодные дни. — А ты не хочешь? — Чонгук игриво нахмурился, повалив Пака на спину и поцеловав так искренне и воздушно, как целуются маленькие дети. — Хочу, но, может быть, я хотя бы заработаю что-нибудь… — Не надо, я сам на это заработаю. А ты просто соглашайся. — Чонгук… — Твои деньги отчасти будут нужнее твоей семье. Так ты согласен или нет? — любящие взгляды встретились, и Чон, поправив за ушко Чимина его густые волосы, наклонился ближе в ожидании ответа. — Конечно, согласен. — Вот и прекрасно, — после слов последовал глубокий, чувственный поцелуй, сквозь который оба лучезарно улыбались и клялись друг другу в вечной любви. Любви, которая так долго и отчаянно скрывалась за маской ненависти.