***
Что же Россия забыл в маленьком городке Вернацца в Северной Италии? А то, что Людвиг выходил замуж. Вот уж повезло, так повезло. Среди стран это можно было назвать и неким «пожизненным» союзом, наподобие того контракта, с которым Франциск бегал за Артуром. Конечно, эту свадьбу предполагали многие страны, ведь наблюдать за Германией, который при появлении Фелечиано сразу же шел на уступки было как минимум обыденно. Даже при приготовлении свадьбы, видно, немец полностью поддался Италии. Об этом говорили приглашения, то есть их количество. Венециано, похоже, пригласил весь мир, ссылаясь на то, что все его друзья. Конечно, именно эта «дружеская» подача дала России своеобразный толчок. Ивана нельзя было назвать сентиментальный человеком, или же ярым романтиком-мазахтстом, он, как и все остальные проживал дни, когда можно всплакнуть, недели, когда радость наполняет организм и месяцы, что бы держать всё в своих руках. Прихватив Пруссию, а точнее, не имея права его оставить дома, в Москве, Брагинский уже тихо перелистывал записную книжку номера, в котором только что обосновался. Гилберт решил не заморачиваться и сразу же направился в ванную, прихватив с собой пару резиновых уточек. День обещал быть обычным, но так ли это? Положив блокнот обратно в прикроватный шкафчик, Россия скучающим взглядом сверлил лапы небольшого кедра, что уже пожелтел от жары и тихонько постукивал ветвями в окно комнаты. Кажется, русского не волновала плюсовая температура, покой тот продолжал теребить край шарфа, шинель же покоилась на стуле. — И ты не устал тут сидеть, а, Брагинский? — раздался знакомый властный голос Бальшмидта. Немец только вышел из ванны, о чем говорили мокрые волосы, что паклями свисали, закрывая обзор и махровая пижама с принтом а-ля «зайка, кролик». — А что мне ещё делать? Песни петь? — протянул Россия, выпрямляя спину, чему последовал непринужденный хруст где-то в районе поясницы. — Ну, можно хотя бы и так, но, лучше бы, чем без дела сидеть, по городу прошёлся бы, — продолжал разглагольствовать Пруссия. Он закинул полотенце для головы на плечо и подошёл к ближайшему шкафу. — Я-то без дела сижу? — переспросил Ваня. На это собеседник только цыкнул и указал на не большой саквояж у двери шкафа. — Видишь? — Вижу. — Это мое занятие на ближайшие несколько часов. — Это? А разве это не подарок Японии на твоё день рождения? — Он, им я и займусь! — гордо вскинул подбородок Калининград, закидывая ногу на кровать, принимая свою излюбленную позу. Конечно, в причудливой пижаме это смотрелось… В его стиле. Россия на это только покачал головой, не особо желая продолжения этого разговора. Он уже догадывался, что в этом чемодане, а этих предположений хватило славянину уже по горло. Решив послушаться предложения (утверждения, если быть точным) Гилберта, Иван поправил ворот шинели перед зеркалом и вышел из номера.***
Красивые, живописные улочки, тихие площади. На фоне разноцветных многоэтажных домиков-башен, в глаза бросались более старые средневековые стены. Настроение было ангельским, и при встрече с Кёрклендом Иван постарался им поделиться. А встретил он англичанина в кафе. Тот спокойно пил свой чай, который его явно устраивал. Сначала он не заметил появления в зоне видимости русского, но как только завидел его, нервно дрогнул от неожиданности, но все же потом поздоровался, ставив чай на поднос и кинув милой официантке несколько баксов на чаевые. Они не были лучшими друзьями, но последние события их немного сблизили. Этому Иван был особо рад, ведь в последнее время все шло по одному месту. Артур молчал довольно долго, ведь говорить то и не о чём. Попробуйте найти посредственную тему для разговора, что не относится к политике, о том, о чем обычно говорят товарищи и последний пункт — «на отвали». Россия кивнул той же милой девушке, что подошла спросить, не хочет ли чего-то сам Иван, на что тот вежливо отказался. Ресторан, где они встретились был простым. Весь декор выполнен из дерева под различные цвета охры, барная стойка не занимает много места, а официантов вообще так три. Среднестатистическая кафешка для бюджетных туристов и местных жителей. Но, русский успел подметить, что в это место вложена вся душа, а смотря на умиротворенное лицо Артура, Брагинский мог поверить, что тот же самый чай тут заваривают по всем правилам. — Англия? — разрушил тишину Иван, заставив Кёркланда поднять на себя глаза. — не желаешь пройтись по городу до набережной? Англичанину ничего не мешало отказаться от предложения знакомого, но тот спокойно согласился, так и дойдя до той самой набережной в полном молчании. — Я слышал, что Вернацца славится своими магазинчикам у берега моря, — впервые за долгое время раскрыл рот Артур. Вот уже через пол часа две страны стояли на верхней части побережья, смотря, как в пол метра под ними уже поблескивает галька пляжа. В руках собеседников покоилась початая пластиковая бутылка глинтвейна. — Чего я хочу? — задумчиво протянул Иван после долгого молчания. — я хочу что бы… — Подожди, — бесцеремонно прервал его Артур. Было странно, что британец буквально махнул рукой на правила этикета и прервал своего компаньона. Алкоголь немного развязал язык, любопытство и приглушил странную фобию. — Чего ты хочешь не в данный момент. Представь, что твоих мечт не было и нет, абстрагируйся от них, что бы ты сделал? Или же, какая была бы твоя цель? Противоположна той, что сейчас? Иван задумался. Он по-детски верил, а точнее надеялся, что все страны как-то связаны. Что можно стать даже если не друзьями, то хорошими знакомыми. Он так хотел. Он заставлял себя в это верить. Но, а правда? Что было бы… После алкоголя все чувства обострились, а воспоминания и старые желания стали ярче. Набрав в лёгкие воздух он медленно заговорил, в голове всплыла картина: — Я бы хотел быть девушкой, — видно, эта фраза никак не удивила Англию. Он внимательно слушал, ну, как внимательно.— В маленькой деревушке, на склоне горы, с не большим полем подсолнухов. Там красиво, гуляют зефиры… Заросшие зеленью овраги с протекающими речками на их дне… Там будет тихо, никого… Артур слушал. Видно, Брагинский говорил не задумываясь. По описанию это была территория России, где-то вблизи Урала. Глаза Ивана смотрели на линию горизонта, что отделяла воду от неба. Он говорил и говорил, не останавливаясь. С каждым словом голос русского становился все тише и тише, пока совершенно не затих. Россия стоял не подвижно, его пепельные волосы податливо извивались на морском ветре. Аметистовые глаза как-то странно блестели в последних лучах солнца. Кёркланд пробежался взглядом по лицу Ивана, стараясь понять, о чем он так усердно думает, да и какая такая мысль озарила его светлую, в прямом смысле, голову? Наверное, они так стояли час, а может два… А разве день уже не прошёл? По крайней мере, Англия резко потерял счёт времени, ему стало все равно, сколько минут прошло, это все отошло на второй план, стало вдруг не важно. Его интересовала только одна вещь: что творится в голове у этого русского. — Артур, — любитель чая вздрогнул, услышав свое имя. Это слово выдернуло его из того хрупкого и мутного мира в реальность. Россия смотрел прямо в его глаза. На губах играла лёгкая улыбка. Не та улыбка, что выражала детскую радость и иногда пугала окружающих, а улыбка облегчения и истинного счастья. — спасибо. Англичанин нахмурился, не поняв, за какое такое дело его благодарит Брагинский. Он уже собирался задать это вопрос и даже открыл рот, как Россия отдернул рукав шинели и посмотрев на часы, с такой же улыбкой произнёс: — До скорых встреч, Артур, — и ушел. Просто развернулся и пошел по набережной куда-то в восточную часть города. После этого раза Англия так и не видел Россию. Даже на свадьбе, хотя он полностью не уверен, был ли там русский или нет. Нет, он не волновался за Ивана, даже не сразу заметил его отсутствия, да и не нагружал себя этим. Не часто можно побывать на свадьбе стран. Последний раз был несколько столетий назад у Австрии с Венгрией, милая парочка. Хотя, если смотреть на Феликса, что буквально каждую неделю получает от «анонима» плюшевых пони, можно догадаться, что скоро у кое-кокого поляка могут завязаться типа отношения. Церемония прошла успешно. Крауц был счастлив и даже не стыдился проделок своего итальянца, или же это все действия алкоголя? Черт его знает, но Англия уже смутно помнит, что тогда происходило. В памяти были ярки запах парфюма Франциска, что явно лез к уже не трезвому Артуру и… чувство не защищённости. Он и сейчас, придя первым на собрание, сидел за столом и ломал голову над этим. Даже вошедший в зал Америка, что громко поприветствовав своего бывшего опекуна, не смог выдернуть чаефила из мира мыслей и раздумий. Потом пришел Франция. Он что-то трещал ему на ухо, но и этого было мало. Тут Франциск замолк и переключил внимание на вошедшего в зал… Америку? А он разве не… А, нет, это Мэттью. «— Матвей…» — усмехнулся про себя Кёркленд, вспоминая, как Россия называл Канаду. — Так как Германия и Италия ближайший месяц будут отсутствовать! — завел свою шарманку Альфред. — Я — Ваш Герой! Буду вести собрания. Англия уже собрался съязвить на счёт неопытности Альфреда. как в зал зашёл запыхавшийся Кику. Удивительно, но японец никогда не опаздывал Перехотелось даже рот открывать, пусть Альфред продолжает. — Простите за опоздание! — запыхавшийся Хонда поклонился. — Так, садись, Япония, — Джонс деловито взял в руки планшет и что-то отметил ручкой. — Все здесь? Франция, Англия, Америка, Япония, К-канада… И, Россия? На последнем слове Америка поднял свои голубые глаза на коллег и не отыскав пепельную макушку, удивлённо выгнул бровь. — Не помню, что бы Ванюша когда-нибудь опаздывал, — подметил Бонфуа. — Даже если это так, то он всегда предупреждает… — Может, нам спросить у Японии? Они же соседи… — подал голос Канада, но, его, конечно, никто не услышал. — Может, спросим у Японии? — уже более громче повторил Америка. — Кику, ты — сосед России, должен знать, где находиться Империя Зла, и по какой причине он опаздывает! — Я не его ручная собачка! — испуганно воскликнул японец. — Он всегда приходит позже меня, и мы с ними не пересекаемся! Пока страны что-то выясняли друг у друга, Артур молча сидел. Это все было очень странно. По спине бегал холодок, а в горле встал какой-то ком. Все это было не просто так, об этом говорило какая-то чуйка, магическая аура. Тревожное чувство зашуршало на задворках разума и затихло. Англия встал со своего места и резко положил ладони на стол, окидывая коллег горящим взглядом изумрудных глаз. От этого не двусмысленного движения все затихли, а Канада ойкнул и прижав к себе своего медведя, растворился в воздухе. — Господа, — на повышенных тонах начал он. — За чем мы тут собрались? Что бы осуждать опоздание нашего коллеги? Извольте, но это полностью его дело! Япония, — перевел взгляд на Кику. — ты должен будешь отнести России отчёт и папки с документами. Японец просто молча кивнул, не желая перечить под холодным взглядом Кёркланда. — Вот и хорошо. Альфред? Упомянутый американец встрепенулся и резко встал со своего стула. — Ладушки! Наша тема…***
Пусть Америка решил возложить на себя сие дело по собраниям и внешним отчётам, он был ещё зелен, так что Артур, как самый «старый» (как любил его обзывать Франция, хотя считал себя старше) решился сам о всем позаботиться, конечно, не предупредив одного назойливого американца. Вот и сейчас, сидя в кресле, он, помешивая чай, отсчитывал гудки в телефоне, пока трубку не взяли. — Добрый вечер, Англия! — после фонового шума послышался не четкий голос Кику. — Здравствуй, Япония, я по поводу вопроса на счёт России. Ты отнес документы? В трубке повисло тягучее молчание, прерываемое поверхностным дыханием Хонды. —Да, — после минуты тишины ответил он. — Только забрал у меня их Пруссия. — Гилберт? — перед глазами сразу же всплыл образ надоедливого немца. — Неужели он стал мальчиком на побегушках? — Нет-нет! — забеспокоился Япония. — он мне дверь открыл, и сам документы забрал. — А что, Россия сам не мог? — нахмурился Артур, уже переходя с будничного на возмущенный тон. И на саммит не пришел и документы не забрал. Возмутительно! — Гилберт сказал, что Россия ушел рано утром, предупредив, что вернётся не скоро. — Ясно…— ещё больше нахмурился Артур. — Что же, до встречи, Япония. — До свидания, Англия, — и он бросил трубку. Отсчитав несколько гудков, Кёркленд выключил телефон и взял в руки чашку с уже практически остывшим чаем. Россия, какой же ты странный.***
Прошла неделя с предыдущего саммита, буквально через час начнется новый, что же, надо поспешить. Конечно, каждый уважающий себя англичанин может опоздать, он ведь тоже человек. Ну, опоздает минут на пять! Ладно, ладно, пятнадцать. Но простить-то можно? Китай вон, каждый раз опаздывает! Вот и сейчас Артур вежливо постучался и сразу же открыл дверь. — Приношу свои извинения, — уже начал свою речь Англия, как его бесцеремонно прервали. — Явился! Ты потратил время Великого Меня и вообще нас всех! — конечно, такой яркий голос нельзя спутать, Англия точно знал, кому он принадлежит, но мозг никак не мог воспринять эту информацию, поэтому он вдохнув побольше воздуха в лёгкие, повернулся к обидчику, уже собираясь высказать пару ласковых одному немцу. — Знаешь что?.. — mon cher! — было не очень понятно, к кому именно обращался Франция, к взбешённому Пруссии, или к не менее злому Англии. — Давайте, не будем устраивать драк! Всё ведь можно решить мирным путём! Англия был впервые согласен с Бонфуа. На удивление, саммит пролетел быстро, а Бальшмидт даже не язвил, он просто молчал, качаясь на стуле с миной выражающей всемирную печаль. Как оказалось, Пруссия был тут буквально вместо России. Тот в свою очередь не пришёл не по важным обстоятельствам и даже не по причине плохого самочувствия. Он просто не хотел. Не хотел! Это возмутительно! Но больше всего интересовало не то, почему русский отсутствовал, а как он смог уговорить Пруссию прийти. Гилберт был одним из тех стран (а их можно пересчитать по пальцам) кто не боялся Империю Зла, хотя временами помалкивал. Не факт, что Брагинский во время разговора приложил правую руку к сердцу, а левую к трубе, скорее всего, немец это сделал из чисто дружеских побуждений. Во время самого собрания Артур, как страна, что несёт ответственность за саммиты (ведь потом перед Германией отчитываться) не успел поговорить с пруссом, поэтому поправив ворот пиджака, Кёркланд быстрым шагом направился по коридору в ту сторону, куда ушел Пруссия. — А я, блин, думаю, кто за мной крадётся, — обернулся Гилберт, услыхав приближающиеся шаги. — Какими судьбами, Артур? — И тебе здравствуй, Пруссия, — кивнул Англия, равняясь с немцем. — Ты уж прости за тот сыр-бор. — Ха, только не говори, что ты пошел совершенно в другую сторону от своего назначенного пути, отыскал меня и решил извиниться! Это напоминает те манги про школьницу и красивого учителя, что я нашел у Людвига после… — Нет, — резко прервал его Артур, даже не желая слышать, что было дальше. Черт знает, что там у Людвига, да и не его это дело. Но вот Кёркланду было интересно, а прусса в детстве случайно не роняли? Ах, да. Он же под лёд провалился. — Я просто хотел убедиться, что ты забрал все документы и передашь их России, все же, не очень вежливо с его стороны пропускать важные собрания! Ты случаем не знаешь, что происходит? Прусс только и пожал плечами. — Да без понятия я, он домой приходит когда, хочет, да такой радостный, словно с Невского! Да сразу наверх, в кабинет, или же в сад, к подсолнухам, в грядке копаться, братьев по разуму искать. Да и я ему не нянька, что бы кормить с ложечки и подгузники менять! На этом моменте альбинос прищурил свои красные глаза и откинув со лба белую прядь, с гордо поднятым носом направился по коридору к выходу.***
Не дадут ему сегодня отдохнуть, это точно дала понять громкая фраза, которую явно старались сказать шёпотом: —Арти! Арти! Вот ты где! — Из-за соседнего кабинета буквально вынырнул Альфред, жестикулируя руками. — Мы должны будем собрать всех на совет! — Во-первых, не ори, во-вторых, сколько раз я просил тебя не назвать меня так? В-третьих… Какую чушь ты опять несёшь? Какой к черту совет? Ты что, колы перепил? — Не начинай! — видно, Америка насупился на колкость Артура, но потом в глазах снова заблестели те искорки. Не внушает доверия. — Я точно знаю! Этот русский что-то задумал! Он не появляется на собраниях… — Альфред, что ты… — Послушай! А вдруг Пруссия является его шпионом? Ну, а вдруг? А в это время Россия готовит какой-то заговор против нас? Я как герой, должен это узнать! — воодушевлению Джонса не было придела. — Ты ещё скажи, что он готовит подарок на день независимости… — потёр переносицу Кёркленд. — Конечно! Это было бы очень приятно и мило с его стороны, ведь он имеет честь поздравить Героя! — Да ты…ты… — Англия уже хотел высказать все этому назойливому мальчишке, но быстро взял себя в руки, махнул на Америку и под его удивлённые возгласы покинул здание.***
Домой Англия вернулся не скоро. Сразу же у дверей его встретил не менее воодушевленный, чем Альфред, Силенд. Питер прыгал так каждый раз вокруг своей «мамочки», когда тот приходил с собраний. Трудно понять непризнанную страну, но, у Кёркланда это кое-как получалось. Конечно, он несколько раз ловил себя на сравнении этого мальчугана с Пруссией, но это был буквально единичный случай. Как такой ребенок может быть сравнён с… Этим разбойником? — Артур! Артур! Что там было? Расскажи! — мальчик встал у кресла, хватая опекуна за рукав пиджака. — Питер, ты не можешь быть потише? — прошипел Англия. — Мне уже Америка успел покапать на мозги. Так ещё Пруссия с Россией… — А причем тут Альфред? Пруссия? А разве Калининград должен присутствовать на саммитах? Кёркленд знал одно — не ответишь, не отстанет. Поэтому сейчас он принял позу всемирного страдальца и начал свой рассказ, да, за одно и высказать все можно. — Альфред снова лезет со своими гениальными планами по спасению мира от глобального потепления (а именно этим он прожужжал все уши на саммите) и Империи Зла, что решил не явиться на уже второй саммит, вместо себя послав немца, — он решил не углубляться в детали, да бы не нагружать ребенка с о-о-очень большой фантазией. — Ух ты! Я хочу вам помочь! Я смогу… — Посмотри на себя! У медузы и то больше мускулов, а ты ещё что-то придумываешь… — раздражённо протянул Артур и взглянув на часы, продолжил уже деловито-будничным тоном. — А вам спать не пора, молодой человек? — Ну я хотел послушать ещё… — замялся Силенд, строя щенячьи глазки. — Отговорки не принимаются! Марш в кровать! Давай-давай! — он встал с кресла, показывая на лестницу, что вела на второй этаж. Силенду ничего не оставалось, как опустить голову и чинно направиться в комнату, шаркая ногами. Вроде, мальчик самостоятельный, но ведёт себя временами хуже Америки. Как только сверху донёсся хлопок двери, Англия спокойно плюхнулся в то же кресло. Голова трещала по швам, разрываясь буквально. Вроде, с Францией долго не пересекался, на самом саммите не орал и драк не устраивал, а что болит-то так? Может, это Пруссия с Америкой нервы потрепали, а они, как мы знаем, не востонавливаются. — Стареешь, Артур, стареешь, — насмешливо протянул Англия, запуская пальцы в непослушные волосы. Его всегда считали параноиком и истеричкой, да и сам он не отрицал это. Та самая параноя любила подглядывать за ним из-за угла, да шептать на ушко. Часто в голову залетали мысли, что трепали нервы не хуже Джонса, а вот сейчас одна из таких мыслей резко посетила голову. Что если Америка прав? Артур не на столько сильно знает Ивана, что бы доверять ему до мозга костей… Вся эта ситуация со свадьбой, пропажей России, очень… путает. Причём только Пруссия видел Брагинского, никто более. Пусть Альфред часто несёт бред, его нельзя считать тупым. Всё на чем-то обоснованно, ведь так? Только вот что-то не вяжется… Слова Гилберта о халатности Ивана, вот что. Если он так называемый «шпион», то зачем он говорит, что Брагинский просто не хочет ходить на саммиты? Это как минимум странно. Почему нельзя было придумать отмазку на подобии «заболел», «дела»? Это было бы более правдоподобно. А что если Иван решил, что надо сказать полу-правду?.. Нет, это уже бред сивой кобылы. Да вообще, это все бред. И именно с таким выводом Артур сделав последний глоток холодного чая, немного поморщился и встал рывком с кресла. — Нечего себе голову дурью забивать, — уже вслух повторил Англия, поднимаясь наверх.***
Единственный выходной полетел к морским чертям. Об этом говорило все, от утреннего дождя, что не предвещался синоптиками, до неожиданно-негаданно выросшего у порога немца. Сначало Артуру показалось, что это проделки фей, потом он морща лоб, старался вспомнить, что же он такого пил и не колдовал ли потом? Нет, вроде нет… Феи, вроде, молчали. Неужели это все голюцинации? Обычно, они не осязаемы, но почему-то лицо, которое он пощупал, было более чем реально, да ещё и возмущалось. Ну конечно, кто же не будет возмущаться, если во время дождя тебя не впускают в дом, резко начинают тыкать в глаз и что-то бубнить. Не будь он Гилбертом, может, испугался до коликов в животе, но, это был Гилберт, так что он гордо терпел, ждя, когда этот странный англичанин прекратит свой ритуал. И что Ваня в нем нашёл? Да черт знает. — Идиот, может, ты прекратишь? — терпение-то не вечно. — Я без понятия, какого фига ты делаешь, но это как минимум вводит в ступор! — Гилберт? — до Артура потихоньку начало доходить, что в этом мире происходит, какую роль в нем он играет, да и кто перед ним стоит. — что ты тут делаешь? — Ты наконец-то заметил Меня! О, Господь, спасибо! — саркастически закатил глаза немец. — что Я тут делаю? Да так, Россию потерял. Это было сказано так небрежно, что у бедного Кёркланда глаза на лоб полезли. Ой, простите, там же брови. — Ты что?.. Ты сейчас серьезно?! — запинаясь, Артур пытался выдавить из себя хоть фразу. — Как можно потерять одну шестую мира?! Даже если так, то что ОН должен делать в Лондоне, в 7 часов утра?! — Так я уже всех расспросил, даже кое-как от Альфреда успел убежать, а то он начал какой-то бред про шпионов нести… — прусс потёр переносицу. — если на твоей территории не будет этого увольня, то я уйду, ясно? Пришла пора Англии закатывать глаза. И что он тут раскомандовался? Страна, которая буквально стёрта с лица земли сама решает, что ей делать на чужой территории. Ну, не идиот ли он? — Знаешь ли… — каждая страна могла чувствовать на своей территории чужое присутствие. — В данный момент кроме твоей нахальной морды никого нет, так что сматывайся к чертовой бабушке, пожалуйста! На последнем слове он лучезарно улыбнулся и захлопнул дверь. Похоже по крикам, что Артуру надо будет компенсировать физический и моральный ущерб по сломанному носу, но он это сделает потом. В следующей жизни. Развернувшись на пятках, Англия проследовал в коридор, что бы потом пройти в ванную. Ведь только сейчас он осознал, что встретил этого идиота в халате и с гнездом на голове. Вот он уже потянулся к круглой ручке двери, что вела в ванную, как послышался громкий хлопок. — Если этот идиот выломал дверь…— шипя сквозь стиснутые зубы, Артур размеренным шагом направился в гостиную. Печально, но он ожидал увидеть там прусса, злого прусса, очень злого и мокрого прусса с опухшим носом. — Что тебе от меня нужно? — потёр переносицу Кёркленд, садясь в свое кресло и обращая взор на названого гостя. — Я слышал, что ты славился своим гостеприимством! — взмахнул руками Гилберт. — я, блин, заманался искать этого идиота. С 6 утра бегаю, как полоумный, всех обошел! Устал, как собака, мог бы хотя бы дверь не закрывать! Дальше немец высказывался более скомкано, видно, накипело. Артур только сейчас обратил внимание, что Гилберт дрожит от холода, а под его глазами большие синяки. Господи, Россия, до чего ты его довел? Тут где-то в глубине его жалкой душонки заскребся стыд и сочувствие к области, что сейчас стоит перед ним. — Ладно, ладно, не кричи, — устало выдохнул Кёркленд. — ты пока сядь, а я сделаю горячего чаю… — Артур? Что происходит? — как гром среди ясного неба раздался голос Силенда. Маленький мальчик стоял на лестнице и потерал глаза от остатков сна. Бальшмидт сразу же замолк. Его глаза округлились, и он уставился на Питера. Ах, да, конечно, любитель детей и всего «милого». Явно у Испании нахлебался. В голове Артура сразу же всплыли воспоминания, как вежливо Пруссия общался с Японией, как пытался пригласить на свидание итальянца, как обнимал Мэттью… — Артур? — голос раздался буквально под ухом. Мальчишка вцепился в рукав англичанина и смотрел на немца с неким испугом и восхищением в глазах. — А? Питер, ты уже проснулся? Не рано ли? Я сейчас буду делать чай нашему «гостю», — кинул взгляд на замолчавшего прусса. — тебе что на завтрак? — Омлет, — быстро кинул Силенд, а после пробурчал что-то про «с вами уснёшь» и «как стадо слонов» — Ладно, — спокойно ответил Англия и кашлянув в кулак, вопросительно посмотрел на Гилберта. Тот дёрнул головой и кивнув англичанину, наконец-то сел в кресло. Рвано выдохнув, Англия проследовал на кухню, да бы хоть что-то приготовить. Как же его всё раздражало в такие моменты. Ну, конечно, у него ТАКИХ моментов ещё не было, ведь редко можно увидеть, когда к тебе врываются расформированные страны и орут что-то про пропажу одной шестой мира. Поставив на аккуратную электронную плиту сковородку, где уже покоились два разбитых яйца вперемешку с молоком, Артур принялся за чай. Ничего особо сложного не было, да много времени это не занимало. Один к трем, не крутым кипятком, да минуты на две-три, и омлет успеет приготовиться. Выключив плиту, Англия вывалил омлет в тарелку и поставив его на поднос с чаем, понес в гостиную. Силенд не любил есть на кухне, говорил, что там как-то темно и душно, поэтому с горем пополам, Артур согласился относить ему еду в гостиную. Всё же, чувствовать себя нужным кому-то (особенно если этот «кто-то» ребенок) очень приятно. Навевает воспоминание об Альфреде. Как только Кёркланда зашёл в гостиную, перед ним предстала картина буквально развалившегося на кресле Пруссии и воодушевлённого Силенда, что сидел у него на коленях, что-то слушая. —… и тогда Великий Я показал ему, где раки зимуют! Ксе-ксе-ксе… — тут немец обратил внимание на вошедшего Англию, и его лицо скривилось в отвращении и какой-то фантомной боли, словно он наступил два раза на Лего. Что, воспоминание о стрепни Артура ещё свежи? Успокойся, Гил, не тебе «еду» несут. В отличии от Бальшмидта, Кёркланд младший вскочил со своего места и сел за маленький стол, принимаясь за омлет. Все происходило в тягучем молчании, прерываясь лязгом вилки о керамику и кроткими глотками чая из чашек, что позже ставились на блюдце с громким цоком. Артур и Гилберт кидали на друг друга напряжённые взгляды, словно посылая ментальные послания о захлебывании в чае. Только Питер казался спокойным и даже весёлым. — Артур? — тихо спросил Кёркланд. — Вай сегодня обещала меня и Себоргу научить рисовать… Можно мне пойти? — Иди, кто ж тебя держит? — как-то слишком лояльно протянул Англия, на что Питер радостно пискнул и рванул наверх, приводить себя в божий вид. На эту маленькую сценку Пруссия только неопределенно хмыкнул и наклонившись к англичанину, тихо, одними губами насмешливо проговорил: — А он тебя папочкой не называет? — Нет, — после секунды перезагрузки мозга, твердого ответил Англия, стреляя глазами. — Ах, да, ты же у нас мамочка… Я же забыл, — ну, Пруссия, ну урод. На это Англия не нашел, что ответить, только насупился больше, да занёс новое имя в главный список заказов холодного блюда под названием месть. — Так поподробнее не расскажешь, что случилось-то? — раз уж пришел, настоял на том, что бы его впустили в дом, то пусть рассказывает более ясно. — Что случилось? — скептически вскинул бровь Бальшмидт. — Много чего случилось. Началось все до свадьбы моего брата. Этот русский говнюк и мне её испортил. Я пока за ним носился, чуть церемонию не пропустил. Ну, сам понимаешь, появляться области без страны как-то… Не красиво, вот. По приезду домой он все чаще витал в облаках, да на улице сидел. Я уж подумал, не март ли на дворе? А то он такую хандру обычно весною подхватывает, да и не хандра это была, а что-то более серьезное. Иван словно с луны свалился. Через несколько дней начал приходить очень поздно, дескать, гулял. Когда приходил, запирался в кабинете, да на балконе сидел, звёзды считал, романтик хренов… Так вот день назад ушел, пока не вернулся. Поежившись, Гилберт неуверенно взял в руки чашку с чаем и поднес к губам. Поняв, что он не просто годный, а даже очень вкусный, немец сделал большой глоток, не желея горла. Англия же сидел молча, уставившись в одну точку, мозг переваривал информацию, что только что донес Пруссия. Значит, Россия все это время бездельничал? Пароноя, что со вчерашнего дня не спускала своих дрожащих рук с худых плеч Кёркленда, немного отступила. Что же так повлияло на Брагинского? Может, сам себя по голове огрел трубой? Разум посетила не столь светлая мысль. — Стой, — резко озвучил Англия, из-за чего альбинос дернулся. — ты сказал, что это началось ещё на свадьбе? Пруссия положил чашку на блюдце и стряхнув с штанов янтарные капельки чая, выгнул бровь. — Ну, да… А это что-то даёт? — Что он делал до свадьбы? Где вы были? — уже более грубо спросил Кёркланд. — Я его встретил в номере, — Гилберт на столько опешил, что даже уже не язвил. — он был в спальне, и складывал вещи в чемодан. Я подумал, что он годовиться к раннему выезду… Артур лихорадочно бегал взглядом по лицу немца. Неужели, его слова так повлияли на Ивана? Нет, не может быть такого… Все же, он дал пищу для рассуждения, а кто знает, что твориться у этого русского на уме? Он всегда был неприступным и отстраненным, с его страшной улыбкой и пластиковыми глазами, словно у куклы-марионетки. А ведь, в тот момент аметисывые глаза Ивана горели жизнью. Или безумием. — Во сколько ты его там обнаружил? — не унимался Артур. — Это было за час до свадьбы, — голос не осветленного альбиноса стал тише. — а причем тут это? Ты в этом виновен? Или в сыщиков решил поиграть? Англия поймал себя на мысли, что и вправду хотел сказать что-то на подобии «Я тут задаю вопросы!», но вовремя осекся. — За час… — он отвёл взгляд на сервисный столик. — Ничего. Я просто видел его во время подготовки зала. Кёркленд знал что сморозил какую-то глупость, но она вроде сработала. По крайней мере, Пруссия перестал на него так смотреть. Их разговор не подлежал продолжению, это было и так понятно. Фриц что-то пробубнив на прощание, скрылся за входной дверью, оставив Англию одного с мыслями наперевес. Что-то начало проясняться.