***
Беларусь спокойно собрала свои вещи со стола и задвинув стул, чуть ли не первой вышла из зала, вслед за ней поспешил запыхавшийся Пруссия. Артур решил проверить, что же это все значит. Не долго думая, англичанин выскочил за ними. — Я заберу все документы, — спокойно потребовала девушка, вытягивая руку перед пруссом. — Э? Чё? Ты уж прости, но на каких основаниях чужая страна может распоряжаться чужими документами? — возмутился Гилберт, расставив руки вбоки. — Да, ты прав, — отвела взгляд славянка. — я явлаясь другой страной, выдвигаю притензии на чужие вещи… Но так же я являюсь младшей и родной сестрой России — владельца этих вещей, а учитывая, что именно он и попросил меня их взять, я имею право на пользование. Аргумент аргументов, тут уже ничего нельзя сказать. — Стоп. Что?! Россия сам тебя попросил? — пребывая в глубоком шоке, Гилберт раскрыл рот, уже забыв про папки, которые, впрочем, Наташа уже успела выхватить и спокойно положить к остальным документам. — Где этот?.. — Братик позвонил вчера вечером, попросив подменить его на саммите, да, я тоже удивилась, почему именно я, а не ты, — звучало как унижение. — Иван же сказал, что я должна буду взять документы и передать другие, впрочем, главной причиной было то, что он попросту не мог тебя найти. Последняя капля в море. Последняя нервная клетка Пруссии. — Да я! Да он!.. Не мог найти меня?! — бледное лицо немца порозовело, а потом стало и вовсе красным. Он пыхтел, как паровоз. — Я искал этого идиота два дня! Где он шлялся?! На это Беларусь только покачала головой, прикрыв глаза. — Это спросишь у него, а мне пора. — ушла. А, случаем, это точно называется по-английски? Не по-славянски там? Униженный и разозленный Калининград развернулся на пятках, направляясь в противоположную сторону. Он даже не сразу отреагировал на англичанина, что явно не просто так стоял подле стены.Кинув на Артура такой же злобный взгляд, Гилберт просто молча ушел, оставив Англию ни с чем.***
Солнце уже успело скрыться за облаками, тем самым приближая вечер ещё сильнее. В квартирах начали включать свет и ставить ужин на стол, детишки прекращали играть, возвращаясь домой. Немец источая волны злобы и негодования, направлялся к знакомому дому. Буквально сбивая дверь с петель, Пруссия ворвался в жилище, пыхтя. — Брагинский! Свинья, выходи! — проорал во всё горло Бальшмидт, проходя в коридор и поочерёдно открывая двери в разные комнаты. Со стороны кухни послышались медленные шаги и шуршание одежды. Россия появился в проёме, вытирая руки о светлый фартук. У надписи «USA Chan» были зачеркнуты «SA» и были заменены на «K». Символично. Сам русский спокойно улыбался, стряхивая муку с пальцев. — О, привет, Гил, — кивнул он немцу. — я тут пирожки приготовил, будешь? — Где ты был? — проигнорировал глупый вопрос Пруссия, сжимая кулаки. — Где я был? — переспросил Ваня, округлив глаза. — Я решил навестить дедушку Ленина¹, а что такое? — Ты ещё спрашиваешь?! — поперхнулся воздухом Гилберт. Он был поражен такой небрежностью русского. Фраза «Что-то не так» уже не могла описать эту ситуацию. Что-то явно не так. Прусс шумно выдохнул через рот, немного дрогнув, когда на его плечо упала широкая ладонь России. Он поднял свои алые глаза на славянина, встречаясь взглядом. От Ивана веяло безмятежностью и спокойствием. Он легко улыбнулся Калининграду и указал на кухню рукой. — Давай я тебе чаю заварю, а ты пока садись за стол, бери пирожки, — все так же улыбаясь проводил Иван Бальшмидта на кухню. Тот просто молча повиновался, явно мысленно находясь где-то не здесь. Русский отвернулся к серванту, открывая его. Он пробежался взглядом по полкам, в поисках заварочныйх пакетиков. Как только те были найдены, Иван небрежно кинул их в две разные кружки, предварительно привязав хвостики к ручке чашки, да бы те не упали в кипяток. Прусс все это время молчал. — Почему ты позволил Беларуси прийти? — наконец-то подал голос немец, даже не притронувшись к пирожкам и чаю, что, впрочем, уже успели остыть. — А? — все так же спокойно откликнулся русский, делая глоток из своей кружки. — Почему ты позволил Беларуси прийти на саммит? — все так же тихо повторил Гилберт, выпрямляя спину. — Почему ты не смог прийти сам? — Ах, ты про это, — отмахнулся как от назойливой мухи Иван. — она должна была там какие-то документы отнести, ведь тебя то я не дождался, а это было ведь собрание большой двадцатки? Как все прошло? — Я удивлен, что ты вообще заинтересован в этом, — пробубнил немец, опуская взгляд на стол. — нормально, Беларусь поугражала Китаю и Японии, даже про чаефила не забыла. Твой доклад был представлен, но ты всё ещё мог мне его отдать. На последних слова он снова поднял голову и прищурился, пронзая взглядом русского. Иван немного дрогнул, но улыбка на его лице стала шире. — Я же сказал, когда я пришел домой, тебя не было. — Ты мог мне позвонить! — возмутился Гилберт. — Телефон был не доступен, — пожал плечами Россия. Пруссия опустил руки на карманы штанов и нащупав мобильник, нажал на пуск. Экран остался черным. — Ладно... Тогда почему ты не мог просто меня дождаться? — после не громкого вдоха тихо спросил Бальшмидт. — Мне стало скучно, — немца словно ударили. Он содрогнулся и дёрнув головой, это было так легко сказано... — С-скучно? — приподнялся с места Гилберт, смахивая с глаз чёлку. — тебе все это время было просто скучно?! Твои беспрерывные прогулки, пропуски саммитов, не выполнение порученных заданий? Это все было обычным порывом скуки? Голос его прерывался на короткие вздохи и на повышенных тонах нервно дрожал, руки тряслись, как он не старался успокоиться. Иван отодвинул от себя чашку и поднял на Бальшмидта взгляд. В его аметистовых глазах плескались искры обеспокоенности и недопонимания. — Я волновался за тебе, я искал тебя, опрашивал других стран, ходил на собрания и пытался отвечать на их вопросы... Уговаривал Америку от его странных мыслишек, срался с Англией, бегал за Китаем, всё, что бы узнать, что с тобой! — он не унимался, беспрерывные блуждания по разным территориям, вечные переживания, выполнение большого количества работы, всё, всё это сказалось на Гилберте, он просто пытался выговориться. Русский всё так же молчал. Вид Ивана не изменился, тот же фартук, вытянутое выражение лица, взъерошенные волосы и пятнышко муки на левой щеке. Он не произнес ни слово, пока Пруссия не сел обратно за стол. — Я повел себя по-скотски, понимаю, — осторожно начал Россия, не спуская взгляда с Гилберта и наблюдая за его реакцией. —тогда, ты не мог бы мне рассказать, что происходило все эти дни? — Ответ на это я хотел бы услышать от тебя, — устало прыснул в ответ Пруссия. — ладно, что ты хотел услышать? — Дай подумать, — лицо Ивана сразу же приобрело какую-то лёгкую заинтересованность и задумчивость. Беспечно. — я слышал, что Альфред обо мне беспокоился? Как мило с его стороны. Бальшмидт пошатнулся от такой доброжелательной улыбки России, даже без тени раздражения. — А-альфред? — переспросил Гил, на что получил краткий кивок, хотя вопрос был риторическим. Ваня практически никого не называл по имёни, только из близкого округа даже бывало, что прусса чаще “обзывал“ Калининградом, чем окликал по имени. — Он думал, что ты начал строить планы по захвату мира, а я твой шпион в "внешнем мире". — Узнаю ребёнка Ала, — все так же улыбался Иван, строя руки "домиком". — как там дела у Артура? Я давно не видел Арти, в последнее время он себя часто нагружает, ведь так? — Эм, да, Англия работает в поте лица, — Гилберт потупился от таких резких и откровенных переходов на имена. Некоторые странны даже не знаю истинных имён своих союзников, конечно, такое было несколько столетий назад, да бы сохранять анонимность, но среди мелочи такие правила проскальзывают по сей день. — Пока Германия и Италия на заслуженном отпуске, Англия принял на себя ответственность за проведение собраний. — Что и ожидалось, — легко кивнул Россия, откидываясь на спинку стула. — Ох, я и забыл, что Людвиг с Феличиано подписали контракт. Как думаешь, кто они теперь? Людвиг и Феличиано Крауц, или же Феличиано и Людвиг Варгас? Хах, думаю, второй вариант не выдержал бы Романо. На этом моменте славянин не громко засмеялся, прищуривая глаза. Немцу же было не до шуток, сжав кулаки, он ответил: — Так или иначе, это дело моего брата, а не наше, — отрезал Пруссия. Странный день. В этом доме Бальшмидт уже успел испытать и гнев и страх и замешательство вперемешку с отрешением, хорошо всё идёт, конечно! — Что ты, я просто хотел развеять ситуацию, тебе не кажется, что воздух в помещении слишком напряжен? — Мне плевать на твой сраный воздух и твои странные шуточки, — не унимался Пруссия. — я просто хочу узнать, куда делся тот Иван, которого я знаю! — Гил, успокойся, — улыбка с лица русского стёрлась. — да, виноват, но, давай просто сменим тему? Поподробнее расскажи, как там у наших коллег. Но тот его уже не слушал. Пруссия встал из-за стола, чуть не опрокидывая стул, он не слова не сказав, с громким топотом направился на второй этаж. Через пару минут послышались все те же импульсивные шаги, и на кухне появился Гилберт. На его плече сидел сонный птенчик по имени Пруберд, видно, именно за ним фриц и поднимался. Не последовало никаких пламенных речей или бранных фраз в адрес Брагинского, Бальшмидт просто шумно выдохнул и ничего не сказав, вышел из дома.***
Артур перебирал пальцами бархат старого пледа, сидя на излюбленном кресле. Сквозь его плотный график вырвалось не большое окно для отдыха. Какое счастье. Только вот какое-то чувство не давало покоя. Англия уже несколько минут пусто смотрел в стену, стараясь понять причину беспокойства. Даже чай пить не хотелось... Дело дрянь. Тут тишину, что царила в комнате добрые пятнадцать минут разрезал громкий звонок, что сопровождался энергичной игрой на электоро-гитаре. Кёркланд от испуга дрогнул и начал ёрзать на месте, что бы побыстрее достать аппарат. — Хэй, Англия, это Америка! — без фамильярностей проорал в трубку американец, из-за чего Артур уже во второй раз содрогнулся. — Здравствуй, Америка, по какой причине ты достаёшь меня? — воспитание воспитанием, но упустить момент съязвить нельзя. — Я хотел сказать, что Канада в ближайшее время не будет доступен! — Что? — не сразу сообразил англичанин. — К-канада? А по какой причине? — Он всего не рассказывал, но сказал, что к нему пришёл Пруссия, у него явно что-то стряслось, и от немца пахло алкоголем, — немного задумчиво протянул Альфред, а потом тихо добавил. — Думаешь, это Россия? Англия молчал, не зная, что ответить. В голове путался ком мыслей. Что-то произошло, что-то явно не хорошее. Что могло так повлиять на Пруссию? Какое участие принял в этом Россия? А принимал ли он его вообще? — Америка, если что-то случится, поезжай к Канаде, чёрт знает, что может сделать пьяный немец, — твердо указал Артур, вставая с кресла. — А ты куда собрался? — недоумевал Джонс. — Нужно кое-что узнать.***
Это все было последней каплей. Англию достало это провидение России, достали его выходки, пропуски саммитов и вообще он сам. Брагинский всегда был темной лошадкой, всегда что-то скрывал, пугал и просто морально убивал, но это было за гранью. Беспокоил не просто тот факт, что это Россия, а то, что это происходит со страной. Тем существом, на чьих плечах лежит судьба многих людей, это может привести к катастрофе. Именно с этими мыслями Артур добирался до России, что было крайне неудобно. Прожив около трёх часов пробок, англичанину все же удалось хоть как-то добраться до того странного места, где выбрал себе дом Брагинский. Практически все страны жили в центре своего города, в центре жизни людей, это помогало им понимать, что чувствует народ страны и узнавать новости быстрее. Но только не Россия, видно, его тянуло к просторам его земель. Англия шёл молча, но уверенно, он хотел всерьез поговорить с русским и покончить с этой нервотрёпкой. Но дорога словно издевалась над ним, то убегала в даль, то словно беговая дорожка, не прекращалась и даже не стыдилась того, что пейзажи все повторяются и повторяются. От соседних домов веяло холодом и одинокостью, словно кто-то недавно умер, и люди несут обед молчания, тихо скорбя об усопшим. Кёркланд не был тут довольно давно, но точно понимал, что с этим местом что-то не так. Наконец-то на горизонте показался большой дом, англичанин прибавил шаг. Даже не стуча, Артур потянул на себя ручку двери, та же с адским скрипом отварилась. Эта сцена удивила Кёркланда, но ужас ждал его внутри. Стоило только зайти, как в нос ударил гнилой запах древесины и клубы пыли, что заставляли кашлять. Внутри дом выглядел словно владелец покинул его около года назад. Куски пожелтевших обоев, обвисшая паутина, сантиметровый слой пыли и поломанная мебель. — Что произошло? — в пустоту спросил Кёркланд. Стараясь не чихать, Англия заглянул на кухню и обследовал пару комнат первого этажа. Везде была разруха и грязь. И ни души... — Россия? Иван? А, впрочем, что я спрашиваю, — он горько усмехнулся и провел рукой по тумбе, оставляя не большой след. «— Я слышал, что дух дома обитает у всех стран, но проявляется только у магов.. но даже у меня не все так запущенно, что могло случиться?»— не отрываясь от раздумий, Артур обратил внимание на лестницу, что вела на второй этаж. По всей видимости, если что-то и есть в этом доме, что поможет решить проблему с Россией, то это “что-то“ находится именно там. Медленные шаги сопровождались скрипом ступеней и не большим свистом ветра. Вот и второй этаж. Он был не такой убитый и по размеру был меньше первого, это уже что-то говорило. Первое, что привлекло внимание Кёркланда — дальняя дверь. В отличии ото всех, она была с замком. Значит, вот где хранятся ответы. Пришлось знатно попотеть, да бы найти хоть какой-то способ открыть её. Магия не срабатывала, а ключей поблизости не наблюдалось, пришлось воспользоваться подручными вещами. Обыкновенная игла сгодилась для этого. Где-то через двадцать минут мучений замок показательно щёлкнул и дверь скрипнула. Офис Брагинского был такой же, как и все остальные комнаты в доме, пыльный, побитый и заброшенный, но было то, что бросилось в глаза первым. Бумага, что лежала на столе. В отличие от остальных предметов, она выглядела свежей, словно в ч/б фильме появилось что-то цветное. — Что? — вопросительно изогнул бровь Артур. Этого он точно не ожидал тут увидеть. Вроде, такая непримечательная вещь, но от неё веяло чем-то иным, она словно светилась. Вначале эта находка немного огорчила англичанина, ведь тот ожидал увидеть что-то более стоящее. Ну, была не была. Все походило на сон, на тот самый сон, который нельзя назвать кошмаром, но ты всё равно хочешь проснуться. Медленно заходя в комнату, Англия ещё раз огляделся. Убедившись в том, что больше ничего в этом помещении не имеет значения, он направился к столу. Стоило перейти середину комнаты, как голова резко заболела и закружилась. Схватившись одной рукой за лоб, а другой ища опору, Артур шипел, стараясь сфокусировать зрение на каком-нибудь предмете. Все резко поплыло перед глазами, а боль была резкая и сильная, словно кто-то со всей дури ударил по голове. Всё потемнело, мир стал блеклым, а последние, что помнил Англия перед падением — лёгкое дребезжание в кармане.