Линия жизни

Асока на цыпочках подошла ко входу в зал. Баррис так же тихо шла за подругой. В головах девушки перебирали варианты личности шпиона. Неужели кто-то из джедаев, но зачем? Асока подняла с пола золотой венец, который украшал одну из мраморных колонн. — Возможно, та, что была здесь зацепилась одеждой за украшение и это её выдало. А хотя…— тогрута всматривалась в золотые листья, как будто бы заранее знала, что ищет. Тано долго стояла и перебирала венец. Баррис так и не решилась отвлекать тогруту. Но потом Асока быстро пришла в себя и обратилась к подруге. — Баррис, — тихо начала девушка, опасаясь, что уши все же у этих стен имеются, — давай пока не будем рисковать и лететь куда-либо. Подождём пока все утихнет. — Мне тоже не по себе,— осторожно начала мириаланка,— у мамы с папой такое в жизни в последнее время происходит, что если, не дай Сила, с нами что-то произойдёт. Я боюсь отвечать за последствия.— Асока вернулась к фонтану, забрала брошь, которую там оставила и, спешно ответив подруге, убежала — Я к магистру Йоде.— Луминара старалась лишний раз не нервничать, но при виде на мониторе маленького малыша ее сердце начинало трепетать, не слушая хозяйку. Она делает все, что должна делать будущая мама. Посещает врачей, принимает витамины, старается не растраиваться и переживать, хотя с последним бывают проблемы из-за недавнего случая. Ундули каждую ночь благодарит Силу за мужа, который сейчас был рядом, и двух дочерей. — Ну, что я могу сказать,— начала врач, ведущий беременность Луминары,— плод достаточно набрал в весе. Малышка в пуповине не запуталась, но родить вы сами не сможете. За месяц до предполагаемой даты родов, вы должны будете лечь в стационар.— Мейс все это время не отпускал руки любимой. Единственное, в стационаре он не мог полностью быть уверенным в том, что Луминара и Мирослава, так они решили назвать дочь, будут в безопасности. А рассказать о планах сенатора Винду не мог. Во-первых, кто ему поверит, а во-вторых это очень рискованно. Слухи поползут. — Почему ты так переживаешь? В клинике просто так никого не пускают.— Луминара пыталась успокоить мужа, — Баррис была на практике там. Один раз её не пустили, потому что она пропуск забыла. Понимаешь? — Зная упрямство супруга, мириаланка мало на что рассчитывала. Но, как говориться, попытка не пытка. Винду не стал отвечать, хотя в душе хотел многое сказать. Сказать как сильно её любит. Как переживает за неё. Как он разделяет мнение Энакина, о сенаторе. А точнее, что нужно его просто повесть и не париться. Но Мейс промолчит, чтобы не пугать любимую. Может быть потом скажет, когда все закончиться. Вечером того же дня — Ну, и что ты узнала?— Некий в чёрном плаще обратился к одной из нянек юнлингов, которую послал следить за Оффи. — Они говорили о какой-то тви’лечке. Больше не о чем.— — Ладно, ступай. Но твоя оплошность нам могла дорого обойтись.— Лора пришла в себя относительно недавно. Голова гудела, а тело не слушалось. Рядом с ней стояли Органа и какой-то врач. Девушка лежала на кровати сенатора, а одета была более закрыто, нежели её предыдущий наряд. — Ну, жить будет. Все могло закончиться хуже. Вы вовремя отреагировали сенатор.— начал медик, попутно записывая что-то в тетрадь,— Постельный режим и полный покой. Повязку менять каждые пять часов, а иначе начнёт гнить. — Мужчина распрощался с Бейлом и поспешил удалиться. Органа присел на кровать рядом с девушкой и положил свою руку на её. У них был ещё весь вечер для объяснения друг с другом.