***
Джонхан пришел в немой ужас, увидев, как живет его любимый мальчик. Запах затхлости и алкоголя, казалось, пропитали стены этого дома, занавески пожелтели, а едва ли не все свободное пространство занимали бутылки. - Извини, - бесцветно проговорил Соль, распахивая все окна в доме настежь. Парни неспешно выносили мусор из дома, когда на пороге появился запыхавшийся Сынчоль. Юн сообщил о случившемся ему как только смог. - Малыш, мне так жаль.. - убаюкивая в своих объятиях все же расплакавшегося Вернона, прошептал Эскупс. Пока Ханни убирался, мальчишка, захлебываясь слезами, рассказывал все, что успел узнать от врача. Водитель автобуса, в котором ехали родители, не справился с управлением, наехав на масляное пятно, и врезался в фонарный столб, попутно зацепив ещё несколько машин. Удар пришелся на место, где сидело семейство Чхве. Они и ещё несколько пассажиров скончались на месте. Других же увезли на скорой в ближайшие больницы. - Ты сильный. Ты обязательно со всем справишься, Соль~и, - целуя в макушку мальчишку, проговорил Сынчоль. - Давай поможем Джонхан-хёну убраться, - наконец проговорил Соль. - Конечно, малыш. Уборка пошла в несколько раз быстрее, и уже через три часа дом был в полном порядке, чего нельзя было сказать о его теперь единственном владельце. В середине гостинной появилась большая ширма. а за ней две скамьи, найденные в чулане. На большом столе стояли портреты родителей Хансоля, обрамленные черными лентами, а в чашах уже стояли благовония. Цветы же решили привезти с утра, так как было уже поздно. Пока Вернон готовил, парни вышли на крыльцо дома и закурили. - И давно он так живет? - поинтересовался Джонхан, пытаясь хоть как-то примириться с увиденным. - Лет восемь. Он не рассказывал тебе? - Нет. То, что он мне говорил, никак не вяжется с тем, что я увидел сегодня. - Потому что он их любил. Как бы они к нему не относились в последнее время. Юн молча сделал затяжку и запрокинул голову к небу: - Значит кроме нас у него больше никого нет? Сынчоль нахмурился: - Да. Кроме нас, - он шумно выдохнул, - никого нет. Вернон показался в проёме двери: - Пойдёмте есть. Я приготовил любимое мамино блюдо. На кухонном столе было накрыто на пять персон. - Хён, ты останешься сегодня у нас? - блондин безучастно ковырялся в тарелке. - Нет, малыш. Но мы завтра придём с моими родителями, чтобы помочь. - Хорошо.. - Я останусь с тобой, - подал голос Джонхан, убиравший пустые тарелки. - Не убирай мамину с папиной. Наверняка они вернутся очень голодными, - с этими словами Хансоль поднялся из-за стола и направился в свою комнату. - Тебе лучше сейчас быть с ним, - хрипловато проговорил Эскупс из-за появившихся слез. - Я закрою за собой. - До завтра, - Джонхан направился по лестнице на второй этаж. Тишина дома сегодня создавала пугающую дисгармонию вместе со звуком захлопнувшейся двери и надрывным мальчишеским плачем. Дверь в комнату Вернона была открыта, поэтому Юн бесшумно проник внутрь и осторожно опустился на кровать. - Соль~и, иди ко мне, - прикосновение заставило мальчишку вздрогнуть. - Котёнок.. Соль рукавом рубашки размазал по щекам слезы и забрался на колени к Джонхану, сразу же уткнувшись в изгиб его шеи. Старший мягко обнял этот маленький дрожащий комочек, поглаживая по спине, и начал шептать всякую успокаивающую чепуху в макушку. Он прекрасно понимал, как сейчас тяжело Вернону. Одна его часть смиренно готовилась к похоронам, другая же отчаянно не хотела верить во все произошедшее. Буквально несколько дней назад Хансоль уговорил родителей обратиться в реабилитационный центр, а сегодня... Сегодня спасать больше некого. Перед глазами так и мелькали детские воспоминания.. Вернону всего три. Папа учит его кататься на велосипеде во дворе их дома. Малыш падает и расшибает коленку, но не плачет, потому что мама обещает ему мороженое. Вернону уже пять. И сейчас мама учит его готовить папино любимое блюдо. Сегодня папе исполнилось 30, и по этому случаю устроили праздничный ужин. Господин Чхве говорит, что очень гордится своим сыном. Вернону шесть, и он впервые кого-то спасает. Это его одноклассник. Джин-Хо играет с мячом на перемене и, когда его кто-то окликает, чуть не ударяется об острую ветку. Хансоль тогда успевает оттолкнуть друга. Правда все же режет себе щёку. Тогда же на теле мальчонки появляется первая самодельная татуировка, нарисованная Джин-Хо перманентным маркером. Вернону девять. Они отправляются с родителями в Кванджу в отпуск. Мама замечает все больше синяков на теле сына, но тот умело врет, что просто неудачно упал. Родители так никогда и не узнают, что над их мальчиком постоянно издевались. Вернону двенадцать. Он снова застает своих родителей пьяными. С трудом оттащив их в гостиную, мальчишка убирается на кухне. Вернону восемнадцать. Он помогает собраться родителям. Они должны отправиться на консультацию в реабилитационный центр. Хансоль целует их на прощание и говорит, что любит. Это была их последняя встреча.. Под мерный шепот и нежные поцелуи в висок мальчишка заснул. И Джонхан, несмотря на затекшее тело и неприятную прохладу от промокшей от слез футболки, не смеет шевелиться. Хрупкий покой Хансоля для него сейчас превыше всего.***
Следующие три дня прошли словно один мучительный и непрекращающийся страшный сон. Хансоль сидел между гробами родителей, шепча им какие-то истории. Изредка он вставал, чтобы сменить воду в цветах или поправить покрывала, которыми были укрыты покойники. Он не отходил от них даже ночью, разрезая тишину рыданиями. Всеми остальными хлопотами занимались семья Сынчоля и Джонхан. Когда же наступила дата похорон, Хансоль был пугающе спокоен. После прощания на кладбище он не позволил никому возвращаться вместе с ним и отключил телефон.***
Джонхан приходил к дому Хансоля раз в три дня. Он оставлял на пороге пакет с продуктами, небольшой букет цветов и записку. Нарушать траур мальчишки своим физическим присутствием он не хотел. Вернон это ценил, поэтому неизменно отвечал на послания. Изредка Юн обменивался с Сынчолем сообщениями. Оба они пытались друг у друга выведать, как там их мальчик, надеясь, что хоть кому-то он однажды сам откроет дверь. И это случилось на тридцатый день траура. Вернон открыл дверь Джонхану, и тот едва сдержал возглас ужаса. Мальчишка был похож на ходячий скелет. Футболка болталась на худых плечах, норовя сползти с них, под глазами пролегли огромные тени, а руки были разодраны в кровь. - Соль~и, почему ты не позвал меня раньше? Джонхан буквально внес на кухню и блондина, и пакеты с едой. - Траур трауром, но сегодня ты обязан поесть, - безапелляционно проговорил Юн и принялся готовить. Вернон же молча кивнул и начал раскладывать продукты в холодильнике. - Пожалуйста, напиши Сынчолю. Он переживает за тебя. - Хорошо. Соль~и 19:27 Хён, извини, что не писал. Мне нужно было побыть одному. Прости ещё раз. Со мной сейчас Ханни. Я в порядке. Джонхан тем временем разложил по тарелкам наскоро сваренный рамен и разлил по чашкам чай. - Пойдем есть, Соль~и, - мягкий голос наполнил кухню.***
В течение последующих 19 дней Джонхан не отходил от мальчишки ни на шаг. Он следил за его питанием, помогал принимать ванну, а перед сном обрабатывал раны на руках и пел колыбельные. Изредка они выходили прогуляться во внутренний двор и болтали о всяких житейских мелочах. Так постепенно своей любовью и вниманием Джонхан смог вывести Хансоля из транса. - Спасибо, Ханни, - самые важные за сорок девять дней слова из уст засыпающего мальчишки.