***
Пак схватил Ирон, когда она только вышла с кабинета после лекции. Конечно, он был зол, но при этом вёл за собой Ван, держа руку её мягко и не сильно сдавливая. Когда Сонхва увидел, что на лестничной площадке никого нет, он остановился. Парень посмотрел на девушку, которая явно понимала, к чему это всё. — Зачем ты лезешь в чужую жизнь? — попыталась спокойно произнести он, но голос дрогнул, и Хва прикусил нижнюю губу. — Откуда информация, что Джису работает, — он замолчал, подбирая правильные слова, — в этой сфере? — Я… — Ирон совсем не знала, что сказать, и даже оправдываться не было смысла: без сомнения, именно она стала основой причиной всех злых комментариев в сторону Чхве, ведь только Ван обнародовала эту новость. — На фото можно разглядеть, как тот мужчина даёт ей деньги. И видно лицо Джису. А почему она в таком дорогом платье, она же не с богатой семьи, тогда зачем ночью… — Хватит! Ирон, задумайся над своими действиями и словами! Услышь себя! Эти никчёмные доказательства не дают права заявлять подобное на такую огромную аудиторию! — Пак сорвался, сжимая руки в кулак до белых пятен на ладонях. — Представь, что будет с Джису, если об этом узнают преподаватели? А что с тобой, когда поймут, что информация ложная? Ты осознаешь, что сделала? Зачем вообще нужно было фотографировать её в тот вечер? — Пак выдохнул и, казалось, пытался посчитать в уме до десяти, чтобы успокоить мысли, но не вышло. Парень продолжил: — Ну увидела ты её тогда, иди дальше, зачем снимать, говорить об этом?! Ирон, зачем? — Это не я! — вмиг крикнула она, но сразу же сбавила тон, понимая, что не в том положении, чтобы кричать. — Фото сделала не я. — Ван отвела взгляд в сторону, а после на секунду задумалась, осознавая весь план Шин, в котором она, Ирон, пешка. Её любовь к новостям использовали в личных грязных целях, чтобы выйти сухим с воды, а Ван, наивная дура, повелась, да ещё и сделала всё в лучшем виде. — Рюджин… — Что? — Рюджин показала эти фото и рассказала мне о Джису. — девушка резко схватила Пака за плечи, сдавливая, что есть мочи, от злости и боли осознания, что её использовали. — Меня использовали, слышишь! Какая же дура я… Будто бы совсем не знала, с кем дело имею. — И правда, мы все дураки, раз забыли, кто тут, очевидно, главная героиня. — хмыкнул Пак, оставляя китаянку, которая всё ещё испытывала стыд и злость одновременно. — Сонхва, — крикнула девушка вдогонку, а он остановился, — мне очень жаль! Передай Джису, что мне стыдно за свой поступок. — Пак продолжил путь, когда Ван достала телефон, чтобы удалить с сети всё, что связано с фейковыми новостями о Чхве.***
Пак написал Рюджин, которая, на удивление, ещё не добавила его в чёрный список, и предложил встретиться после лекций. Конечно, со временем его пыл прошёл, и парень снова вернулся в привычного всем Пак Сонхва с глазами котёнка и лицом ангела. Хотя он даже и не подозревал, что как только увидит Шин, кровь вмиг закипит и внутри все перевернётся, то ли от злости, то ли от того, как прекрасно Рюджин выглядит (он никогда не будет отрицать, что она шикарная). Во всяком случае, парня переполняли чувства и он точно знал, что вина этому Рюджин, которая, как всегда, пытается сделать всё сложнее, чем оно есть. — Чего хотел? — она ступила на крышу, сложив руки на груди. В душе Шин понимала, что он хочет ей сказать, и даже не собиралась оправдываться в своих действиях, которые, возможно, навредили бы Джису. — Соскучился? — она улыбнулась, быстрым темпом сокращая расставание между ней и Паком, которой стоял спиной, рассматривая дальние виды серого осеннего города. Рюджин не получила никакого ответа, но после, положив руку на его плече, неожиданно она почувствовала чужую, такую тёплую ладонь. Его прикосновения всегда согревали. Через секунду Сонхва опустил её руку вниз, не желая чувствовать касания теперь уже чужого человека. — Зачем? — спросил он, без охоты смотреть на Шин. — Зачем ты снова лезешь к Джису? Она не заслужила всего, что ты о ней думаешь… — хриплый голос дрогнул, когда брюнетка предстала перед глазами, перекрывая вид на город. — Сонхва, ты же видел фото. Там видно её лицо, как она берёт деньги… — Рюджин… Прошу, не выдумывай. — попросил он, в душе надеясь, что девушка послушает. — Думаешь, это фотошоп? Сонхва, да она продаёт себя! — он воскликнула, но всё ещё была спокойна. — Я слышала, что Джису с не богатой семьи, но чтобы пойти на такое… — Рюджин… — Она точно не та, за кого себя выдаёт. Ты видишь, другие видят только ту её, которую она хочет показать! — Остановись! — Пак одним лишь словом заставил замолчать девушку, пока по коже у обоих мурашки бежали. Он вроде бы смотрел на неё, но в то же время — сквозь. Парень вроде бы пытался найти ту Рюджин, которую любил, но в итоге видел лишь ту, которая вызывала бурю других чувств, но точно не любовь. А Шин смотрела ему в глаза и уже почти плакала. — Ты знал об этом? — с комом в горле она выдавила слова. Неужели Пак и такое простить своей Джису? Простит измену и предательство Чхве, но не временами сложный характер Рю? — Как же сильно ты её любишь, чтобы оставаться спокойным, зная это? — брюнетка качала головой, отказываясь верить, отказываясь смотреть на него с презрением, но взгляд выдал её. И Пак это понял. — Она переводчик, Рюджин. — он вроде бы не оправдывался, но и чувствовал себя должным объяснить. — Ездит на встречи, чтобы переводить с английского. И наступила тишина. Рюджин опустила глаза, но не от стыда, ведь даже, если бы и знала правду, всё равно сделала бы по-своему. Кажется, она медленно, но верно шла к осознанию, что и правда Сонхва уже не её. И даже её глупые шалости и частая ложь уже не вернёт ничего. — Хватит портить жизнь другим людям, лишь потому что твоя не такая сладкая, как хочется. — а эти слова ранили больнее всего, ведь он знал, как Шин приходится. И всё-таки сказал это без доли сожаления. — Я буду ждать момент, когда смогу сказать такие же обидные слова. Я тебе обещаю, ты будешь стоять со слезами передо мной, а я так же холодно буду смотреть на эти слезы. — она отвернулась от него, теперь уже окидывая взглядом город. Наверное сейчас для Рю этот город что-то вроде спасения, ведь лучше смотреть на серые здания с отражением в зеркальных окнах тусклого солнца, чем в глаза, которые не выражают ничего. Больше ничего не увидеть в его глазах. — Эта не та ситуация, где есть виновные. Теперь я понял, что это недопонимание и… — он осторожно дотронулся рукой к плечу Рю, но та резким движение скинула ладонь. Теперь уже ей не хотелось его касаний. — Рюджин, просто прошу исправить, что ты сделала. — Уходи. — произнесла она обиженно и оскорблённо. — Рюджин, исправь… — Она попросила тебя уйти. — знакомый сиплый голос прервал Пака и заставил посмотреть в сторону двери. А вот Шин и не дрогнулась: этот голос она узнала и благодарила всех и всё, что именно сейчас Кан появился тут, на крыше. Ёсан быстрым шагом подошёл к паре, становясь перед Хва. — Так ты себе уже и защитника нашла? — саркастически спросил Сонхва, ухмыляясь своим словам. Пак всегда знал, что стоит ему отойти от Рюджин, как все парни падут к её ногам. Так это случилось и с Ёсаном. — Время не теряешь зря, Рюджин. — её имя слетело с его уст так безэмоционально, что Шин на мгновение дышать перестала. — Уйди. — снова попросил Кан, без какого-либо капли злости в голосе. Ёсан не был настроен враждебно, просто он искренне не хотел снова видеть ту разбитую Рюджин, которая утешение, кажется, не найдёт никогда. — Рюджин, задумайся о чувствах других, пока делаешь больно и при этом считаешь себя жертвой. — Сонхва не говорил конкретно об этом случае, и девушка это поняла. Слова его описывали то, как живёт Шин, но она отказывалась верить, что и правда лишь притворяется жертвой. Рю всегда будет той, кто страдает, и не важно, что другие тоже страдают. Пока больно ей — другим тоже будет больно. Уходя, Пак кинул на последок лёгкую улыбку Ёсану, который, словно стена, оградил Рюджин ото всех и всего. Где-то в глубине, в самых дальних уголках души, Сонхва был счастлив, что Рюджин не одна. Кажется, о ней есть кому позаботиться. — Я постепенно начинаю привыкать, что ты есть в моей жизни. — сказала девушка, оборачиваясь к Ёсану. Она поняла, что Кан рядом, наверное, в один из самых непростых периодов. — Я не понимаю, почему ты лезешь в мою жизнь, но пока ты не сделал мне больно, я хочу, чтобы ты был рядом. Ёсан и сказать ничего не смог, ведь такие слова заставили его замереть без единой мысли в голове. И в какой момент он, сам того не понимая, привязался к этой девушке? Он стоял напротив неё, видя отражение собственное в чёрных больших зрачках, и единственное, что понял: эти глаза просят помощи.