***
— Значит, ты — сестра Рюджин. — Йеджи подошла к блондинке, которая после перевернувшего её жизнь разговора с Юнхо, пыталась делать вид, что ничего не произошло. — Теперь понятно почему зубки показывала. Знала, что сестра вступиться. — Никто не знает, что она моя сестра, так что держи рот на замке. — тихо прошипела в ответ Юна. — А чего же ты скрываешь это? Могла бы быть участницей их компашки. Популярность, уважение… — Слухи, косые взгляды. — закончила Шин. — Но ты всё равно рвёшься к Чону, хотя знаешь, что он даст тебе то же самое, что и сестра. — Ты тоже хочешь быть с ним, значит хочешь в его компанию. Хочешь быть лучше моей сестры, да? — Юна съязвила, а Хван не понравилось это. Откуда такая самоуверенность у блондинки? — Кто-то должен быть, если ты не в состоянии. — улыбнулась Йеджи, разворачиваясь так, чтобы конец её длинного хвоста попал по лицу Шин. — Как маленький ребёнок. — прошептала блондинка, смотря в след Чхве.***
Бродя по заполненному залу, Сан пытался разглядеть хоть кого-то похожую на подругу, но толку ноль. Походу Шин просто убежала. Сан выдохнул громко, понимая, что Рю прибавила себе огромную тучу проблем. Без неё уже даже не интересно находиться здесь: ни посмеяться, ни поговорить, даже не кем восхищаться. Всё такие серые и неяркие. И, когда Сан думал, что вечер уже утерян, когда смирился, что придётся без друзей общаться со всеми незнакомца и наблюдать за отцом, который уже нашел себе спутницу на этот вечер, а может даже и на ночь, он увидел тот самый лучших света, который искал всё празднование. Он увидел Уёна. Чон всего лишь в пяти метрах от старшего расхаживал с подносом в руках, собирая пустые бокалы с под шампанского, виски или вина. Весь в работе и уставший он совсем не замечал смотревшего на него грустно-влюбленными глазами Сана. Одетый в белую рубашку и с серым фартуком, туго завязанным сзади, Уён казался таким же красивым как и все наряженные мужчины и женщины в этом зале. Как только Чон начал исчезать с поля зрения брюнета, то второй сразу же последовал за официантом, продолжая держать дистанцию так, чтобы ни Уён, ни кто-то ещё не подумал, что Сан преследует бедного парня. Чхве хотел лишь поговорить. Он так долго злился и раздражался, что Уёна оборвал связь с ним, но ведь сам только сегодня понял, что виноват во всём только он один. Уён, с его очень ранимым сердцем и тонкой душевной границей, никак не может обидеть старшего. А Чхве легко может покалечить чувства, как он и сделал неделю назад, когда Уён решил привести его в тот самый бар игровых автоматов. И сейчас Сан понял, что должен быть мягче, должен научиться ценить то, что ценить его близкие, чтобы не потерять их. Уён завернул за угол, отдаляясь от толпы, то же самое сделал Сан. И вот младший пропал за дверьми с надписью «только для персонала», за ним повторил и Чхве, сразу натыкаясь на девушку, одетую в ту же униформу. Она косо посмотрела на парня, а после расплылась в улыбке, вспоминая, что ей платить за улыбки гостям: — Могу вам чем-то помочь? — Я искал туалет. — прошептал Сан, глупо улыбаясь. — Давайте я проведу вас. Тут только туалет для персонала. — На самом деле, там такая очередь, а мне ну прям очень нужно в туалет. — он пару раз перекатился с ноги на ногу, делая вид, что вообще прижало, а девушка лишь пыталась сдержать своё возмущение. — Ладно, тогда идите дальше по коридору и налево. — Спасибо вам огромное. — он приоткрыл для неё дверь, чтобы удостовериться, что она точно покинет эту часть помещения. Чхве сразу начал следовать на шорох, который было отчётливо слышно в тишине, ведь музыки здесь совсем не слышно. Он прошёл даже туалет, заворачивая в комнату, где были расположены тумбочки для всего персонала. Именно здесь он увидел Уён, нервно и быстро что-то пихал себе в портфель. — Уён? — прошептал Сан, чтобы тот обратил на него внимание. От неожиданно знакомого голоса Чон вздрогнул и попытался спрятать за спиной пакет, который секунду до этого так старательно всовывал в портфель. — Что ты делаешь? — подходя ближе уже громче спросил старший. — Ничего. — Чон попятился назад, крепче сжимая пакет в левой ладони. — Я же вижу, ты что-то прячешь. — со вздохом улыбнулся парень, резко подбегая и хватая пакет. У Чона не такая хорошая реакция, чтобы уклониться или хотя бы попытаться удержать вещь в своей ладони. Сан не мог поверить своим глазам. Лосось, оливки, колбаса, сыр и многое другое — все было аккуратно сложено в пластиковые судочки. Хоть и в малых порциях, но в пакете лежала почти вся еда с вечернего стола. — Ты это украл? — не то, чтобы с разочарованием, но больше с грустью спросил Сан. Он понимал, что Чон не богат, даже беден. В их семье такое угощение большая редкость, поэтому старший посмотрел на Чона с пониманием, а не осуждением. — Ты мог бы просто попросить меня купить тебе это. — Чтобы ты опять меня высмеял, как неделю назад? — прошипел он, выдирая пакет с едой. — С меня и того раза хватило. — Нет, Уён, я бы никогда не... — Сан, прекрати. Ты и я оба знаем, что ты не умеешь сдерживаться, ты не знаешь черты, даже когда дело доходит до близких. — Думаешь, я бы смеялся над тобой? — сердце внутри дрогнуло от мысли, что его так воспринимают абсолютно все. Неужели это тот образ, который Чхве себе создал? — Конечно. — Уён наконец-то смог спрятать еду в портфель, а после засунуть в свой шкафчик, громко хлопая дверкой. — Ты смеялся надо мной семь лет. — с обидой добавил он, стоя спиной к Сану, а лицом к шкафчикам. — Уён, сейчас всё по-другому. — он положил свои ладони, холод которых даже через рубашку можно ощутить, на плечи младшего, медленно разворачивая того к себе. — Я тогда боялся. Мне жаль, что только спустя столько лет я осознал свои чувства. — он приложил холодную ладонь к горячей щеке парня. — И что ты чувствуешь? — поднимая со страхом глазами, шёпотом спросил Чон. — Я не выдержу ещё одну неделю без тебя, Уён. — он потянулся губами к возлюбленному, боясь, что не получит ответ на поцелуй. Но Чон не был так горд, как Сан, он ответил, взаимно наклоняясь вперёд, хотя где-то внутри, в голове, засела мысль, что это плохая идея. Но кому какое дело, что говорят мозги, когда сердце пляшет в груди? Сан прижал младшего к шкафчикам, грубо вбивать тело в железо. Но Уёну не больно, пока он чувствует страсть Сана, пока сам получает столько удовольствия от прикосновений и вздохов. Они целовали друг друга будто последний раз, позабыв, что за стеной десятки гостей и журналистов, прагнущих осудить и зарыть любого, кто пойдёт против стандартов. А разве любовь имеет стандарты? Они чувствовали как тело бушует от возбуждения, как температура в комнате достигает пика, от чего норовят снять одежду. Уён сомневается, но поддается старшему и разрешает снять с себя фартук, а после помогает скинуть пиджак Сана. Они продолжали страстный поцелуй, позабыв о нежности, и даже невинный младший смог удивить Сана своей неудержимостью. А ведь Чхве только нравится такое и он хочет знать, есть граница у этой новой стороны Чон Уёна?***
На праздновании время уже доходило до прощания, и глава семьи Шин был горд, что вечер удался на славу. Журналисты, прибывшие по особенному приглашению, опишут в статьях вечер так, как им было сказано, естественно за отдельную плату, а высокопоставленные гостьи смотрят на семейство с ещё большим уважением. Кажется, поставленная цель достигнута, даже если старшая дочь сбежала с праздника. — Минуточку внимания! — прозвучал хриплый голос в динамиках. — Хочу поднять этот последний бокал на сегодня за мою жену. — Господи Шин с гордостью посмотрел на свою женщину, и пусть он её не любил горячо, как мог бы, он её уважал. Она прошла с ним огонь и лёд, поднимая на ноги его и их компанию, когда казалось, что всё потеряно. Она пожертвовала даже любовью собственных детей, а на это не каждая способна. — За самую сильную и прекрасную женщину, которая дарит мне крылья на протяжении… — он не смог закончить. В зале поднялась страшная шумиха. До этого внимательно слушавшие гости начали перешептываться, показывая друг другу экраны телефонов, осматривать залу, позабыв о хозяине вечера. Госпожа Шин в недоумении смотрела на мужа, пожимая плечами. — Господин Чхве, я думаю вам стоит это увидеть. — помощник отца Сана наклонился над своим шефом. — Не сейчас, Юнги. — махнул рукой тот, продолжая разговаривать с блондинкой рядом. — Просто взгляните на статью. — настаивал Юнги, протягивая свой смартфон. Старший Чхве закатил глаза, но послушно принял телефон, в надежде, что там и правда что-то стоящее. Увиденное не то, чтобы повергло его в шок, ему показалось, что сердце остановилось на секунду. Теперь мужчина смог заметить косые взгляды направленные в сторону его персоны. Это сборище гиен только и ждало момента, чтобы набросился на ослабевшую жертву. Ну что же, момент наступил! На экране большими жирными буквами красовалась надпись:«Наследник — гей, значит конец компании?»
После бурной и слегка эмоциональной статьи о том, что компания Чхве никогда не сможет достичь успеха, если её руководитель воспитал сына-гея, красовалась очень чёткая и красочная фотография, где Сан и Уён целуются в машине. Это фото было сделано в тот самый вечер, когда пьяный Сан отвёз Чона загород, в их место. Удивительно, что чуйка Чхве тогда сработала на отлично, только вот фото уже было сделано, и вот результат на лицо. — Пускай охрана найдёт моего сына. Звони адвокату. — без лишних эмоций господин Чхве поднялся со своего места под пристальными взглядами окружающих. Он подозвал к себе Чонхо, от чего тот неуверенно и боязливо последовал за удалявшимся отцом. Вечер закончился на самой позитивной ноте для журналистов, которые нарыли новую информацию для первых страниц своих газет.