«Но я уже едва ли выдерживаю быть самим собой. Кто-нибудь слышит меня? Кто-нибудь может просто обнять меня?»*
Уён игнорировал Сана всю неделю, даже не появлялся в университете, чтобы избегать возлюбленного. К сожалению, с сердца и головы выкинуть кого-то намного сложнее, а Уён, по глупости, думал, что сделает это за семь дней, хотя не смог и за семь лет. «Может ты хотя бы сегодня ответишь на моё сообщение?» «Я безумно скучаю.» «Мне жаль…» Сообщения раз за разом высвечивались на экране, а брюнет, отводя взгляд, лишь делал песню громче. — Мне тоже жаль… — произнёс одними губами парень. «Я стою у твоего дома и останусь тут, пока не поговорю с тобой.» «Прошу дай мне возможность посмотреть на тебя… Уён, мне никогда не было так плохо.» И вот песня уже не в состоянии заглушить громкие мысли и глупые чувства, которые порывают Уён сорваться, чтобы тоже увидеть Сана. Чон думает, что будет правильно поговорить, будет правильно послушать Сана и быть выслушанным им же. Ком в горле казался таким большим, но Уён надеется, что при виде возлюбленного всё пройдёт. Уён даже боится, что желание оставаться порознь тоже пройдёт, но он все равно накидывает курточку и идёт через гостиную, невзирая на ссору родителей, голоса которых даже на улице слышит Чхве. — Привет. — с радостью в голосе произнес Сан. Он привстал с капота машины, на которую опирался, чтобы попытаться обнять Уёна, но второй не дал. — Уён, я не понимаю, что происходит? — голос предательски сорвался, как не срывался ни при одном разговоре с суворым отцом. Сан мог лишь надеяться, что Чон не придал значение, сколько боли слышно в его вопросе. А Уён и правда не заметил. Сейчас для парня собственная боль важнее. И можно ли это назвать эгоизмом? Нет. Так думал Уён, и ему не было за это стыдно. — Привет. — а вот Сан заметил, сколько отчаяния в этом вот приветствии. — Сан, я думаю, что нам лучше не видеться. — как то без чувства произнес на одном дыхании Чон. Заметив, что Чхве ринулся к нему, он спрятал руки в карман, чтобы предотвратить малейшие касания. От прикосновений Сана у Чона крышу сносит. — Я так не думаю. — пытался проявить свою присущую настойчивость Чхве, но, когда тебе пытаются разбить сердце, удаётся такое плохо и обычно похоже на игру актёра-аматора. — Если это из-за отца, то он не проблема. Для меня его слова не значат ничего. — Сан, это не о тебе. Речь обо мне. — Чон зарылся рукой в волосы, чувствуя, как ком, что появился ранее, становится только больше. Ноги подкосились, а парень даже не понимал, что служит этому причиной: недавняя травма головы или волнение? — Я получаю слишком много нежелательного внимания. — За мной всю жизнь следили, и я не всегда этого хотел… — и почему Чхве надеется, что этот аргумент подействует? — Сан, я — не ты. Я не жил, как ты! Журналисты всё ещё поджидают меня у ворот университета, а мою маму — у неё на работе. Студенты косятся на меня, а те, кто противится моей ориентации, и вовсе позволяют себе меня зацепить или толкнуть, не говоря уже о Минхо и Хёнджине… — Я скажу им перестать! — сорвался на крик Сан. — Я их сам побью, хочешь? Хочешь, я сам признаюсь, что с тобой? Скажу всем, что люблю тебя, Уён! — Чхве не выдержал и обнял того, но второй так же неподвижно продолжал пялиться куда-то вдаль, ловя себя на мысли, что снегопад усилился. — Любви мало. Для таких как мы с тобой любовь — чувство, которое нужно игнорировать. — Я игнорировал семь лет, Уён! Прошу обними меня в ответ! — Сан всё ещё кричал на пустой улице, что казалось очень быстро стала белой. — Такие, как ты — не пара для таких, как я. — Уён продолжал словами резать сердце бедного парня, кроша малейшие надежды. Он и своё сердце будто сам же с груди вырвал, но старается виду не подавать. — Я иду на такие риски, лишь бы быть с тобой… — Сан схватил лицо младшего, давая возможности почувствовать весь холод ладонь. — Уён, ты для меня, как глоток воздуха, в этой жизни полной фальшивых друзей, грязных денег и поддельных улыбок. Чон смотрит прямо в глаза напротив, что всегда завораживали лёгкой искрой и хитрым взглядом, а сейчас там лишь пустота. — Я тебя люблю, Сан. — признался Уён. — Но… — Я сделаю всё, чтобы доказать, что заслуживаю эту любовь. Уён, я разберусь с журналистами, а в универе тебя стороной обходить будут. Я обещаю. Только не уходи. — и вот Чон увидел, как всегда сильный и грозный Сан пустил слезу. Маленькая и едва ли заметная капля на лице способна была перевернуть все решения, что Уён принял до этого. Чон и не думал, что будет сам себя ненавидеть за то, какие чувства вызывает у старшего. Уён и представить не мог, что научил Сана любить. Младший вмиг поцеловал возлюбленного, боясь, как бы тот не пустил ещё одну слезу. Уён корил себя за это, но как раньше упоминалось, прикосновения Сана сносят крышу. Он сдался ещё когда Чхве коснулся лица младшего. — Господи, как же это будет тяжело, Сан. — прервал он поцелуй. — Какие же мы идиоты. — признался Уён. — Нам будет тяжело, но я не могу сказать, что прежде было легко. Мы должны попробовать быть счастливыми. Уён не ответил ничего, лишь снова накрыл губами уста старшего. Веря, что чувства сильнее их бед, парни не хотели думать, что счастье для каждого из них выглядит по-разному. Они не хотели думать, что вместе счастливыми быть не получится. Оставаясь на заснеженной улице, они продолжали целоваться, делая вид, что их любовь действительно выдержит всё.***
Вот уже несколько дней прошло тихо и спокойно, без лишних шумих и происшествий. Казалось, будто небеса дали возможность каждому студенту подготовиться и сдать все нужные экзамены. Уён, несмотря на все страхи и волнения, смог снова появиться в учебном заведении, всё так же ловя на себе косые взгляды. Ему было плохо и не по себе, парень мечтал принять душ, чтобы смыть с себя каждое плохое слово, которое он услышал в перешептываниях одногруппников. Дополнительное внимание к его персоне принесло его первенство в университетской списке отличников. Он снова сдал все экзамены на отлично, получил дополнительные баллы за выигранные конкурсы и олимпиады, а также, как это принято в их группе, под аплодисменты студентов его потока получил письмо, подтверждающее его стипендию на ближайшие полгода. Только вот счастливым он себя не чувствовал. Всё казалось пустым и лишенным смысла. Рюджин же сохранила своё второе место в списке лучших студентов, но радоваться не могла: она готовилась к очередным криками матери, которая вот уже второй год подряд мечтает, чтобы дочь обошла этого «бедного и низкосортного отличника». Хотя всё такие результаты Юны порадовали старшую, ведь блондинка заметно поднялась в середину рейтинга. Юнхо и Чонхо смогли попасть в топ 10, хотя оба как-то и не сильно трудились. Они просто шли в своём собственном темпе, не позволяя трудностям мешать им на пути к успеху. Сан и Ёсан оказались ниже всех своих друзей в списке. И, если второму в целом совершенно наплевать на оценки, то Чхве должен серьёзно попотеть в следующем семестре, чтобы получить одобрение родителя, ведь новые побои и без того ослабленное от постоянных переживаний тело не выдержит.***
В жутком и быстром потоке студентов в столовой, где запах сладких рисовых булочек заставлял проголодаться, а звонкий смех, доносящийся со всех сторон вынуждал говорить громче, трое друзей отдыхали от долгой пары. Если Рю действительно пыталась перевести дыхание и настроиться на ещё одно занятие, то Сан просто протирал штаны, как делал до этого три пары подряд. Он то запихивал в рот булочку, то заглядывал в конспекты Шин, то лишь тяжело вздыхал, наблюдая как Юнхо, улыбаясь, смотрел в телефон. Вероятнее всего тот получил сообщение от Юны. Чхве чувствовал, как их посиделки стали пустыми и безжизненными. Ему казалось, что друзья отдалились. И не только ему. Все трое держали в голове одну и ту же мысль, а в сердце — страх, что вот-вот дружба рухнет, а виной всему секреты, которые каждый охороняет будто Цербер врата в Ад. Чхве искал слова, чтобы начать разговор, но тут увидел Чона, который потеряно и вяло плелся по столовой в поисках места. За их столом хватит места ещё для одного, и Чхве очень хотел подозвать к себе, пообедать вместе и поговорить так, как они привыкли говорить, когда лежат вместе в кровати. Так же беззаботно и свободно. Но взгляды присутствующих будто руки связывали и скотч на рот приклеивали — оставалось только грустно провести взглядом Уёна, который грусть эту пронес в сердце и даже не обернулся. — Вы говорили? — Рю заметила отбелск грусти на лице друга. Как бы она не ненавидела Чона, но нужно смириться с мыслью, что её главный противник единственный, кто делает счастливым её лучшего друга. — Да, несколько дней назад. — Как всё прошло? — подключился Юнхо. — Нам тяжело притворяться. Уён уже и вовсе сдался. И я не знаю, сколько ещё сам продержусь. — Скрывать отношения должно быть непросто… — промолвил тихо Чон, встречаясь с лёгкой ухмылкой Сана. Тот помнит о Юне и не знает, сможет ли эта дружба вынести хотя бы ещё один секрет между ними. Рюджин сразу же вспомнила о Ёсане, с которым уже несколько недель тайно видится на крыше и которому посылает такие же грустные взгляды, как и Сан Уёну прежде. — Я бы хотел, чтобы хотя бы раз мы провели вечер, держась за руки и это все могли видеть. — он расплылся в улыбке, представляя сказанное. — Давайте это устроим. — вдруг уверенно произнесла Шин. — Давайте дадим вам такую возможность. Мы с Юнхо уже знаем о ваших отношениях. Вы можете провести вечер с нами. — Ты же ненавидишь Уёна. — насмешливо протянул Сан, вызывая раздражение у девушки. Она протянула его за воротник и наставила маленький кулачок. — Всё-всё, это всего лишь факты, чего сразу к рукоприкладствию прибегать? — Рю пустила друга, но кажется ещё одна такая шутка и тот точно получит. — Я бы также могла вас кое с кем познакомить. — продолжила она. Девушка смущённо опустила глаза, краснея от головы до пят. — Наша Рюджин снова в игре! — радостно начал стучать ладонями по столу Чон. — Если так, то я в деле. Познакомлюсь с вашими избранными. — А когда познакомишь нас с той, от сообщений которой улыбка до ушей? — Рю и не понимала тогда, что знать ей этого не стоит, ведь особого удовольствия это не принесёт. Вопрос остался без ответа. — Рю, позовешь Юну ещё с собой? — внезапно спросил Чхве. — Я давно её не видел. Хочу с ней пообщаться. — солгал Сан, но по довольному взгляду Юнхо понял, что сделал все правильно. Если этот вечер они хотят привести с любимыми, тогда Юнхо и Юна тоже должны получить такую возможность. — Я предложу, но если откажется, то упрашивать не буду. — Тогда куда нам лучше пойти? Бар слишком людный, а к кому-то домой — идея тоже не очень. — Можем поехать в мой загородный дом. В это время он всегда пустует. — Юнхо пожал плечами, внутри убеждая себя, что так быстро решение проблемы он нашёл, чтобы Сан и Уён провели время вместе, не скрываясь, а не для того, чтобы быть с Юной. Конечно же, он себе врал и наотрез отказывался это признавать. — Сан, если я возьму Юну, тебе и Уёну будет комфортно? — Конечно, она мне как сестра. Я ей доверяю. — улыбнулся тот. — Но вот тот, кого ты хочешь привести… Может не стоит? — неуверенно промолвил парень. Его можно понять, ему страшно, что слухи снова дойдут до журналистов, а еще хуже и до отца. — Ему можно доверять? — О нём вам нужно переживать в последнюю очередь. — Я надеюсь это не Хонджун?! — с опаской спросил Чон, сводя брови на переносице. От упоминания этого парня даже Сан почувствовал мурашки по коже. Мутный тип этот Хонджун, и не только Рюджин так всегда казалось. — Хонджун слишком занят Йеджи, чтобы исполнять желание наших родителей поженить нас. При упоминании Йеджи у Юнхо внутри что-то йокнуло. Не то, чтобы он вдруг резко понял, что питает к ней чувства, скорее ему тревожно, что она связалась с Кимом. Йеджи девушка, которая достойна лучшего парня, того, кто будет её искренне любить. Чон уверен, что Хонджун искренне любить умеет только себя. — Тогда до вечера точно напишите мне как и что, и я узнаю у Уёна сможет ли он на этих выходных. — Сан поднялся, намереваясь покинуть друзей и уехать с универа, ведь занятия его вовсе не интересовали. — Спасибо вам. Мне это правда важно. — кинул он напоследок тёплые благодарности, а у Рю и Юнхо внутри всё сжалось от нежности голоса друга. Кажется эти трое совсем скоро сотрут границы, которые сами же нарисовали между собой. Совсем скоро всё будет, как прежде. Наверное.