. . .
Свою «желешку» Ланфен в подарок всё-таки получила. Так как это создание было совершенно инертным и безопасным в руках простого мирянина, то причины отказать не нашлось. А я к ним каких-то особых материнских чувств не испытывала, поэтому позволила девочке взять одну «штучку». Ланфен же с самым деловитым видом и тщанием подошла к выбору, по какой-то ей одной известной методе перебирая ворох мягких и ещё тёплых янтарных «дынек» у меня между ног. Заботливо прикрытая парочкой таоку — одной для моего «внезапно» ставшего огромным тела оказалось мало — я поняла, что Ланфен, копавшаяся голыми руками в малоприятной на первый взгляд слизи, совершенно не испытывает отвращения. Да и сам вид «роженицы», с непривычки могущий показаться весьма отталкивающим, её совершенно не беспокоил. Впрочем, проведя полгода в компании исполинского щупальцевого монстра, на такие мелочи уже и внимания обращать не будешь. Ведь это для меня время пролетело мгновенно, а они жили здесь целых шесть месяцев. Поэтому обнаженная беременная футанари даже если очень постарается, то и тогда вряд ли сможет хоть чем-то удивить или ошарашить. Ланфен тем временем сделала выбор, подняв на вытянутых руках, как величайшую драгоценность, совершенно не примечательную янтарную «желешку», просвечивавшуюся насквозь лучами Огненного Кристалла. А затем — я едва не поперхнулась от удивления — девочка беззаботно прижала «это» к себе, после чего звонко чмокнула покрытый слизью мягкий бочок. И уж совсем сломав во мне всякое понимание брезгливости, хозяйственно спрятала «желешку» себе за пазуху! — Не бойся, злая Мейли тебя больше не обидит… — хихикала девочка, говоря со своим новым питомцем и неприметно кося взгляд на меня. Я на секунду перепугалась, что бедняжка, в конце концов, умом тронулась, не выдержав заточения и давления каменной толщи над головой. Но эти слова, обращённые явно ко мне, быстро успокоили. Я всё ещё не успела вернуть прежнюю остроту ума и запоздало поняла, что Ланфен просто дразнила меня, может быть, даже как-то по-детски заигрывала. Не знаю, кем я теперь была в её глазах: сестрой, матерью или просто доброй спасительницей, но без сомнения я перестала для неё быть чужой. Внезапно, даже раньше, чем разум успел осознать причину, я ощутила холодок меж лопаток. Потому что увидела, как взгляд Ланфен замер на одной точке, уперевшись в какой-то неприметный камешек. А вот ладони её напротив, ожили: девочка мягкими движениями ощупала «желешку» у себя под одеждой, поправляя и устраивая её поудобней. Я трагически смежила веки — неужели Ланфен за это время мысли научилась читать? — потому как догадывалась, что девочка сейчас скажет. — А… А можно мне ещё одного?! — подтвердив мои опасения, воскликнула она. И в прозвучавшем вопросе было столько мольбы и предвкушения, что я не смогла бы отказать, даже если бы захотела… Где-то через четверть часа, когда я вновь увидела Ланфен, девочка была крайне смущена. И было от чего — за это время её грудь «волшебным» образом подросла до второго размера. — Мейли, ты… ты не злишься? — непривычно тихо на этот раз спросила она. Стоявшая у неё за спиной и державшая девочку за плечи «рыжунья» посмотрела на меня, блеснув просительно-умилительным взглядом. Раньше она так не умела и не иначе как отрабатывала этот особый «женский» навык, но все её старания были напрасны. Запрещать или гневаться я не собиралась. В конце концов, Ланфен — девочка, растущий подросток. И нет ничего странного, что её начинали интересовать «взрослые» темы. Поэтому если ей хочется носить эти «накладки», то я не вижу причин запретить. Вреда здоровью это не нанесёт, а уж если и её самооценку сможет поднять ещё на несколько пунктов, то и вовсе не вижу преград. Кстати, я её матушку, разумеется, не видела. Поэтому ещё неизвестно, не возопит ли наша младшенькая года через три или четыре по поводу тяжёлой и чересчур выросшей груди, когда её нескладная подростковая фигурка начнёт обретать черты женственности. — Тебе очень идёт, — улыбнувшись, кивнула я. — И не переживай из-за такой мелочи — «они» обязательно вырастут… Девушки быстро переглянулись — ну ни дать ни взять, сёстры, старшая и младшая — и Ланфен радостно запрыгала с нечленораздельными возгласами удовольствия. Разумеется, под одеждой всё также «запрыгало и заскакало» вместе с ней, отчего девочка совсем не наигранно смутилась. После чего отвернулась и принялась неловко наводить порядок — похоже, они с «рыжуньей» соорудили из отреза ткани некое подобие бюстгальтера. Ранма хотела помочь, но Ланфен отстранилась. Впрочем, мне сразу стало понятно — она не смущалась своей старшей подруги, а просто хотела всё сделать это сама. Вздохнув, я подумала, что когда выберемся, то я обязательно подарю Ланфен красивое бельё. Может быть, девочке четырнадцати лет и рановато носить подобное, но она же в нём никому не будет показываться? Так что пускай почувствует себя немного более «взрослой», если ей это так нужно…. . .
То ли из-за каких-то компонентов крышесносящей «отравы» Фангарма, то ли из-за моих собственных, но пока ещё не осознанных возможностей, тело, изменённое суррогатной беременностью и «родами», довольно быстро возвращалось в тонус. По крайней мере, живот заметно спадал, обещая такими темпами часов через двадцать-тридцать вернуться к прежним размерам. И это притом, что я даже не пыталась циркулировать Ци. Чего нельзя было сказать о моём молочном вымени. Груди, с непривычки даже немного пугавшие, были без всяких скидок огромные, приятно-увесистые и просто монолитно-упругие. Жаль было лишаться такого роскошного великолепия, но я с сожалением понимала, что будет проблемно, если они останутся в нынешнем состоянии. Нести эту шикарную парочку я могла без проблем — как бы забавно ни звучало, но сил для этого у меня хватало с лихвой. Впрочем, даже если я смогу найти нормальный бюстгальтер для этих «великанш», то просто не смогу сцепить ладони в замок перед грудью — так «много» их было. К счастью, вскоре мои опасения частично развеялись — в пышной плоти, чуть «глубже» сосков, постепенно разгоралось приятное жжение. Похоже, моё тело лучше меня знало, что для меня во благо и как этого достичь. Самостоятельно передвигаться я могла без труда, но надобности в этом не наблюдала: Фангарм, ухаживавший за мной всё это время, заботился о «мамочке» хорошо. Мне всё ещё не хотелось ни пить, ни есть. Поэтому я решила вновь заняться медитацией, но на этот раз с целью оценить изменения в моей Культивации. Не могло быть, чтобы шесть месяцев прошли впустую. Перед тем, как я смежила веки, погружаясь в самосозерцание, на глаза мне попалась Ранма, опускавшаяся на невысокую каменную площадку с метр в диаметре. Девушка также собиралась заняться медитацией, мне даже напоминать об этом не пришлось! Наоборот, скорее сама «рыжунья» напомнила мне о давнем моём приказании. Похоже, то, что начиналось, как принуждение, сейчас обратилось в осознанное желание. И теперь, осознанно задержав на подруге внимание, я ощутила, как возросла плотность её Ци! Поэтому-то Ланфен, стоявшая на границе света и тени в стойке «мабу» и с мощной размеренностью вонзавшая свои кулачки в громадное щупальце Фангарма, даже не заставила меня удивиться.. . .
Удивление, практически шок, пришло значительно позже. Погружаясь полгода назад в медитацию на первом слое Иллюзорной грани, я даже и не предполагала, что мой собственный рост будет настолько велик. Я надеялась, что наращу свои силы, но рывок оказался поистине ошеломляющим. Сейчас я находилась на третьем слое Иллюзорной грани, приближаясь к её пику! Моя Ци стал значительно более плотной, а меридианы — прочней и эластичней. И всё это за каких-то жалких шесть месяцев! Ума не приложу, что со мной Фангарм делал, но если этот монстр захочет ещё потрахаться — я ни за что не откажусь! Даже просто задаром, чтобы сказать «спасибо». Тень мои восторги и эротичные планы резко поумерила, огорошив тем, что наш безмолвный щупальцевый защитник и благодетель слегка просчитался. Я, не задавая вопросов, быстро усилила излучение ауры Духовной Энергии, стремясь ощутить исполина и самостоятельно понять, что так обеспокоило Тень. Фангарм был слаб — это я поняла сразу же, стоило лишь на мгновение задержать внимание на его Ци. Аура исполинского существа всё ещё была под стать ему — тяжёлой и давящей, но теперь казалась словно обветшалой, болезненной. В сплошном мареве клубящейся энергии Инь, тонким слоем окутывавшей огромное тело, то и дело проскальзывали инородные сизые сполохи грязной Ци. Тень, довольная понятливостью своей ученицы, подтвердила моё наблюдение, добавив, что наш щупальцевый исполин ошибся даже дважды: выложился на все сто процентов, навёрстывая упущенное за столько лет, и выбрал в суррогатные матери меня. Я не совсем поняла, в чём конкретно тут моя роль, но догадалась, что дело в типе моей Культивации. Парное Культивирование очень выгодно для партнёров, но только если при этом осознанно контролируется. Я же, очень возможно, впав в состояние глубокой концентрации, неосознанно повела себя, как настоящая Тьма — принялась поглощать всё, до чего мог дотянуться мой ненасытный даньтянь. «Фангарм оправится?» — поинтересовалась я у партнёрши. Не скажу, чтобы я внезапно воспылала к нему какими-либо эмоциями, вроде привязанности или, упаси Великое Дао, любви. Да и сам щупальцевый монстр также не особенно проявлял какие-либо эмоции, оставаясь постоянно тем, чем его и задумали — умной и полезной вещью, но не более того. Однако даже бездушные вещи могут быть дороги сердцу. Что уж тогда говорить об условно разумном живом создании, так или иначе помогавшем нам, пускай и по своим личным мотивам? «Я могу лишь предположить, но не думаю, что он протянет дольше нескольких дней», — неопределённо ответила Тень. — «Чуть больше, или чуть меньше — в любом случае этого уже не исправить. Ты хорошо его высосала, осушив почти до самого дна. И надо признать, я удивлена вами обоими. Тобой, потому что ты просто моё милое ненасытное чудище. И им, потому что всё ещё живой до сих пор…» Тень как будто мимоходом поведала мне, что после смерти Фангарм не разлагается в привычном для человека понимании, а словно испаряется, истлевает в неком условном Духовном Пламени, порождая на краткий миг настоящую бурю из Ци. Поэтому мне стоило в кратчайшие сроки придумать, как выбраться из этой пещеры. Ни одной из многочисленных техник полёта я ещё не владела, и овладею очень не скоро, поэтому пока Фангарм цел, с макушки его тела до единственного нами известного выхода из этой исполинской каменной полости будет поближе. Я лишь мысленно хмыкнула, понимая, что Тень пыталась меня просто поддеть. До сих пор были свежи воспоминания — словно это было вчера — как мы всей троицей падали вниз, в темноту неизвестности. Летели секунд пятнадцать — это ж сколько камней нужно втащить на Фангарма, чтобы хватило влезть на такую высоту? Вот только и унывать было рано. Обитель нашего щупальцевого друга была поистине огромна — в её стенах просто обязаны были обнаружиться ходы и расселины.. . .
Когда же я хотела ослабить сосредоточенность и концентрацию, Тень попросила меня этого не делать. «Я хочу обучить тебя новому навыку… Ты пока совсем не уделяла вниманию развития своего тела, полагаясь только на то, что получала вместе с крепнущей Ци, но я думаю, что теперь ты можешь попробовать. К тому же, это умение будет весьма кстати в твоей нынешней ситуации…» «Кстати, о тренировках…» — начала, было я. — «Помнится, кое-кто мне обещал?.. «Позже…» — Тень отмахнулась, как отрезала. — «Сперва этот навык. Я хочу увидеть, сможешь ли ты…» «Хорошо, о Величайшая и Темнейшая…» — я улыбнулась уголками губ. — «Внемлю твоей мудрости…» «Это умение сродни Сокрытию, которым ты прячешь ауру Ци», — пояснила компаньонка, пропустив мимо внимания мои напыщенные слова. — «Но у этого умения или, скорее, специальной техники есть своё название — Маска Желания. Она воздействует не на Духовную Энергию, а напрямую на физическое тело. И для тебя очень важно овладеть этой техникой как можно раньше, пока тело не закостенело в своей неуязвимости… Если говорить кратко, то Маска Желания позволяет изменять свой облик…» «Погоди, сестрица Тень!..» — вклинилась я в слова наставницы, подозревая, куда та клонила. — «Ты хочешь сказать, что я смогу измениться и отрастить что-нибудь, например — крылья, что поможет нам отсюда…» «Не так быстро, пигалица», — с мстительной весёлостью перебила меня партнёрша. — «Только очень опытный Культиватор, взрастивший в себе Сущность Приливной Волны, может произвольно менять своё тело. Однако, Элемент Воды хотя и родственен чистой Инь — ближе лишь Элемент Льда — но это далеко не одно и тоже. Маска Желания позволяет лишь частично изменять свой внешний вид, обретая иной облик и пропорции фигуры». «И только?» — я едва не фыркнула вслух от разочарования. — «Что за бесполезная ерунда…» Как бесплотное существо, жившее во мне, умудрялось вздыхать, я так до сих пор и не могла понять, но Тень сокрушенно «вздохнула», заговорив наставительным тоном. «Во-первых, самое очевидное: тип твоей Культивации подразумевает довольно большое количество секса. А чтобы тебя чаще трахали, неразумная моя ученица — ты должна быть по вкусу многим. Красота ценится не только у мирян — Культиваторы к ней неравнодушны ещё больше. А это значит, что внешность для тебя почти так же важна, как плотность Ци или эластичность меридианов. Во-вторых, если у тебя хоть немного получится, то это позволит скорее вернуть прежнюю форму твоему телу и направить усилия на поиск пути из этого каменного мешка. Ну и, в-третьих, ты невнимательно слушала, глупая пигалица», — Тень, судя по тону, явно усмехнулась. — «Говоря о Маске Желания, я ведь сказала, что эта техника действует прямо на тело, но ничего не говорила о Ци. Даже одно это умение, совершенно не пригодное для боя, укрепит твою плоть так, как и не снилось нынешним Культиваторам…» Пристыженная — совершенно по делу, нужно заметить — я молчала, ожидая первых указаний наставницы.. . .
Конечно же, совсем без Ци в Маске Желания не обошлось, но требовалось её очень немного, да и играла она лишь вспомогательную роль. Сперва нужно было из Духовной Энергии создать в сознании некий образ матрицы, слепок того, что должно получиться. Этот этап был одинаков и для Культиваторов с Сущностью Приливной Волны. Но вот дальше начинались существенные и почти непреодолимые различия. Элемент Воды при поддержке Ци Культиватора должен был наполнить его тело соответствующим типом энергии, изменяя и непрестанно исцеляя все повреждения, вызванные трансформацией. И подобный процесс, раз начавшись, продолжался до отмены. А Маска Желания позволяла изменять саму плоть, не травмируя и не вредя, но лишь упрочняя и перестраивая её по той самой матрице, заранее созданной. Безусловно, на словах всё было довольно просто, а красноречие Тени ещё больше принижало сложность исполнения Маски Желания. Но на деле, как и следовало ожидать, техника оказалась полна нюансов и трудностей. Начинать следовало с «гусиной кожи» — контролируемого озноба, покрывавшего ту или иную, по желанию Культиватора, часть тела. Само же обучение считалось результативным, если в итоге ученик овладевал способностью проводить по своему телу строго управляемые волны озноба, разумеется, не теряя концентрации на своей Ци. Со стороны и на первый взгляд — действие довольно примитивное, несложное и вообще довольно дурацкое. Можно даже сказать — унизительное в своей простоте. Но когда вникаешь и понимаешь, что нужно не только следить за Духовной Энергией, но и особым образом контролировать тело, осознанно заставляя его делать то, что и рефлекторно-то не всегда получается, это сразу же перестаёт быть простым. . . . …Через два часа я, как каракатица, волнами меняющая свой окрас, запускала по коже искомые всплески озноба, ломая собственное представление о том, что значит «сложно». «Мне нужно подумать», — как-то чересчур серьёзно произнесла Тень, отметив мои успехи. — «Можешь прервать медитацию, если в том есть нужда…». . .
Самосозерцание, любование собственной возросшей силой уже само по себе доставляло удовольствие, даже если я не медитировала, циркулируя Ци по меридианам. А если учесть, что мой рост в Культивации субъективно показался совершенно внезапным, то к любованию собой примешивалась и явная частичка эротического удовольствия. Может это были отголоски недавних «родов», ещё гнавшие по артериям остатки гормонального коктейля, а может и просто давал о себе знать мой, похоже, прогрессирующий нарциссизм. Я этого не знала и выяснить не пыталась, довольная действительным положением дел: уж наверняка не расстроюсь, если самоуважение однажды перерастёт во влюблённость меня в меня же. Хотя было кое-что и куда более приятное, чем умиляться собой. Меня неодолимо тянуло поговорить со своими девушками. Даже несмотря на то, что эти полгода для меня пролетели, как один миг, я успела по ним соскучиться. Наскоро одевшись в какой-то пижонский банный халат из запасов Фухуа, я поняла, что полы одежды не сходятся ни на груди, ни, тем более, на животе, выставляя напоказ моё тело. Скорее даже подчёркивая гипертрофированные прелести. Можно было и так, «на распашку» — очень даже эротичненько, Ранма точно оценит — но я помнила, что дала себе слово блюсти целомудрие Ланфен так, словно с ней ничего не случалось. Поэтому выудила из кольца здоровенное полотенце и, стыдливо прикрываясь им спереди, направилась к младшей девочке. Ранму я тревожить не стала — «рыжунья» всё ещё медитировала, находясь на границе прорыва в Начальную грань. Как бы всё внутри меня не дрожало от удовольствия и гордости за неё, но пытаться помочь в этот момент — значило лишь навредить. Я просто остановилась перед «рыжуньей» на мгновение, невольно восхищаясь усердием, принесшим такие обильные плоды прогресса, затем нежно коснулась своими «нитями» Ци ауры девушки, убедившись, что всё хорошо. После чего, наконец, оставила её в покое. Ланфен тем временем размеренно избивала толстенное, метра на полтора в диаметре щупальце, никак не реагировавшее на агрессию этой малявки. Как будто в ответ на подобное, девочка совершенно игнорировала вяло шевелившиеся по сторонам невдалеке отростки потоньше, что иногда даже оплетали её лодыжки — она совсем не обращала на них внимания, словно не замечая. Я же отметила про себя, что Ланфен занятием своим наслаждалась. Била, как и положено — не рукой, а всем телом, вкладывая в ещё детские тычки вес почти невесомого тела. «Тычки» неожиданно получались — как для девочки-подростка — довольно увесистые и солидные, а крохотные кулачки с глухими шлепками вонзались в серую плоть под верным углом. Ланфен в данный момент действительно отрабатывала удары, а не делала вид перед внезапно очнувшейся «грозной» Мейли. Наверняка этому её научила — или научил — Ранма, показав основы рукопашного боя. Я, наконец, как будто наконец-то опомнившись или проснувшись, вздохнула с нескрываемым облегчением. Пускай мои спутницы и не стали невероятно сильны — такого я вообще не ждала — но они не впали в уныние, найдя для себя новую цель, позволившую сохранить здравость рассудка в этой бесконечной темноте.. . .
Спустя двое суток мой живот практически вернул себе прежний вид, вновь сделавшись довольно ровным и гладким. Ну, почти. Осталась небольшая приятная округлость, которая тоже вскоре должна была исчезнуть. Поэтому лишний груз и неудобство в талии меня больше не беспокоили. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о груди. Мой бюст был по-прежнему весьма и весьма внушительных размеров. И хотя жжение до сих пор не утихло, символизируя продолжавшиеся процессы изменения, продвигалось всё это чересчур медленно. Ранма даже предлагала свои услуги — отгораживала между щупалец Фангарма «комнатку» для меня, завешивая её полотенцами и халатами, после чего помогала сдаивать из грудей молоко. Я производила молоко почти также быстро, как из меня его сдаивали, поэтому результат был едва ощутим. Ланфен в эти минуты, конечно же, понимала, что мы занимаемся чем-то непотребным, и откалывала по этому поводу шуточки, впрочем, не переходя границ приличия. Складывалось впечатление, что для неё это стало своего рода вызовом самой себе: уличить нас в непристойности, но, говоря при этом так завуалировано и витиевато, что даже невинные монахини, давшие обет безбрачия, и не подумали бы оскорбиться. Её словарный запас и красноречие то и дело напоминали, что хотя Ланфен и простая мирянка, но в ней течёт благородная кровь. А пока младшая девочка упражнялась в острословии, Ранма, вынуждая меня заливаться румянцем стыда, то и дело порывалась выпить моё молоко, но я всякий раз отбирала у неё чашку в последний момент. Видит Небо, я жуть как хотела, сгорала от желания, чтобы эта рыжая бестия выпила всё моё молоко, но в то же время это желание жуть, как смущало… Ещё через день жжение в груди словно усилилось, а затем, спустя часов десять, я с облегчением поняла, что мои прежние вещи наконец-то можно опять пытаться натянуть на себя. Груди уменьшились до размера пятого-шестого — то есть стали вполне себе миниатюрными, если вспомнить недавние молочные баки, колыхавшиеся передо мной. А я, наконец, смогла проверить свои новые силы — третий слой Иллюзорной грани — испытав то, что было возможно. Увы, но здраво оценить пока получалось лишь Поднебесную Поступь, столько раз меня выручавшую. Понимание того, что теперь меня хватало на три шага подряд, а скорость и дальность самого движения увеличились где-то на треть, особого восторга не вызвало. Я чего-то подобного и ждала, и удивилась бы куда больше, если бы этого не случилось. Разумеется, лидера Клана Ю такое «усиление» навыка даже одобрительно кивнуть не заставит, но для меня подобное было весьма ощутимой прибавкой. Возможность в стычках мгновенно выйти за радиус атаки большинства навыков — это многого стоит. К исходу этих суток Фангарм начал ощутимо сдавать. Это стало настолько заметно в его ауре, что даже Ранма, едва различавшая естественный «фон» Ци и могучую Духовную Энергию монстра, заволновалась. И успокоилась, лишь тогда, когда настало время принимать ванну. Для девушек это стало, как я поняла, своеобразным обязательным ритуалом в моё «отсутствие». Ранее, ещё в первый же день после моего «возвращения» из медитации спутницы продемонстрировали все нехитрые премудрости этого дела. За сутки довольно большую расселину в скале, глухую с одной стороны и хитро перекрытую каменной кладкой с другой, заполняла вода, набегавшая с трещин в базальте. Прибывало больше, чем вытекало сквозь щели запруды, поэтому за два десятка часов купель наполнялась до верху. После чего Ланфен ловко швыряла Огненные Кристалла в берег этой каменной ванны. Осколки бились о неровный «бортик» и падали в воду, чтобы через пару секунд вспыхнуть на дне. Шести таких кристаллов хватало, чтобы за десять минут разогреть воду до нужной температуры, пригодной для приятного времяпрепровождения. С благоговением окунувшись в парное блаженство, я помогла вымыться младшей девочке, то и дело поглядывая на Ранму, сидевшую поодаль в стороне. «Рыжунья», как обычно, не хотела ступать в горячую воду, чтобы не смущать Ланфен своей трансформацией в парня. Притом то, что и у меня был член, длиною почти с руку самой Ланфен, девочку не возмущало. А чтобы спрятать «срам», я целомудренно обернула бёдра полотенцем, «обратившись» из футанари в женщину. Но младшая девочка, похоже, и против футанари ничего не имела против, как будто подспудно причисляя их, то есть меня, исключительно к женскому полу. Вынужденная мириться с такой несправедливостью, Ранма дожидалась момента, пока сможет остаться со мной наедине. А меня в процессе этого омовения — я внезапно и с содроганием поняла, что не мылась полгода — позабавил интересный момент. Ланфен тщательно вымыла пару «желешек», игравших роль её груди, и теперь не расставалась с этими янтарными штуками, неотрывно держа их у себя на тощих коленях. Словно окончательно отождествила их с собой. Увидев подобное, я невольно задумалась о том, как поступить с остальными рождёнными мной «малышами»?. . .
Почти вся куча «желешек», так и лежавших на прежнем месте, перекочевала в моё пространственное кольцо. Фангарм какого-либо интереса к ним не проявлял, словно утратив весь запал, но я не могла так просто оставить этих крох в непроглядной темноте. Хотя бы потому, что эти существа уже совершенно не встречались под небом. Даже Тень была удивлена нашей встрече с Фангармом. Если найти покупателя — можно очень выгодную сделку провернуть. Я покрутила в руке последнюю янтарную «дыньку», не торопясь отправлять её в кольцо вслед за остальными. Теперь отчасти я могла понять Ланфен и её интерес: из-за приятного, веселого цвета эти штуковины не выглядели отталкивающе. Да и на ощупь были очень приятны, словно собирая тепло рук и отдавая его обратно. Притягательная «вещица»… Через пару мгновений, красная от смущения и собственной испорченности, я интересовалась у Тени, сработает ли моя задумка, посетившая извращённый разум. Компаньонка удивила меня своим радостным смехом — так редко это делала, что я никак не могла привыкнуть к подобным её эмоциям. После чего сказал, что только такая сумасшедшая извращенка, как я, могла принять её силу. А по поводу задумки просто буркнула, что: «…да, разумеется, это сработает…». Не поленившись и применив Поднебесную Поступь, я умчалась в темноту, замерев лишь, когда совсем перестала хоть что-нибудь замечать под ногами. После чего опустилась на камни, завалившись на спину, и развела бёдра в стороны. Член почти мгновенно встал колом, помимо воли вздувшись от возбуждения, елозя между грудей и тыча влажной головкой в лицо, касаясь моих губ. Я на мгновение даже опешила, ощутив собственный запах так близко и с шальным восторгом понимая, какую возможность только что я для себя обнаружила. Но всё это быстро отступило на второй план. Отодвигать в сторону свои массивные яйца одной рукой, а другой — пытаться вставить себе в зад янтарную «дыньку», было той ещё нелёгкой задачкой. Ладонь то и дело соскальзывала, бесцеремонно и без сопротивления просто окунаясь кулаком по самое запястье в моё влагалище — фистинг по неловкости, которого не хотела. Усугубляло ситуацию и то, что Тень то и дело подначивала, отвешивая «ценные» советы от безобидных, вроде: «Расслабься, получай удовольствие», до самых провокационных, из разряда: «… да отсоси ты у себя уже, наконец! Он же мешает!» Я молча пыхтела, твёрдо настроенная довести начатое до конца. Грёбаный член — не думала, что скажу подобное — совершенно не к месту так приятно елозил между грудей, тыча головкой в левую щёку, и отвлекал от главной задачи. В конце концов, изрядно заляпав лицо, декольте и увитый венами ствол предэякулятом, я всё же справилась и сумела протолкнуть в себя мягкую «желешку», только теперь озадачившись тем, как же её пробудить. Тень самым серьёзным тоном, сквозившим иронией, ответила, что это случиться само по себе, а затем, не сдержавшись, снова прыснула со смеху. Я же, поднявшись, опустила ладони на свои «булочки», словно пытаясь взглянуть на них через плечо. В темноте ничего не было видно, но ощущение того, что моя попа теперь стала куда извращенней, чем была ранее, как будто сделало её видимой, осветило эфемерным светом похоти. Ранме я об этом не стала рассказывать. А то ещё не ровен час, тоже захочет, а потом помрёт от стыда, когда обратится в мужчину во время одного из купаний.. . .
На четвёртые сутки после «родов» это случилось — щупальца Фангарма больше не пытались оплетать наши лодыжки и лежали недвижимо. Первой это заметила Ланфен, которая так привыкла к копошению внизу в полутьме, что его отсутствие бросалось в глаза. Тогда-то я и рассказала спутницам о случившемся, поведав, что монстр умер. Девушки враз приуныли, поняв, что не стало нашего незримого благодетеля. Пускай, они и доброго слова от него не слышали, но и зла он девчонкам не чинил никакого, поэтому наверняка хоть немного запал в душу за эти полгода. В подтверждение моих мыслей Ланфен даже стиснула ладошками свои накладную грудь, пробормотав: «Бедняжка…», непонятно к кому обращаясь. Довольно скоро над самыми тонкими «лозами» заструился едва заметный дымок, но заметный лишь мне и Ранме — тело Фангарма начало испаряться. А затем, менее чем через час, на нас из темноты накатила настоящая стена этого бесплотного «дыма», созданного из хаотичных потоков Ци. «Рыжунья», уже достаточно чувствительная к подобным воздействиям, но всё ещё неспособная противостоять подобной их силе, почувствовала себя очень скверно, после чего тотчас была отправлена медитировать. Ланфен, в замешательстве вращая по сторонам головой, не понимала, что происходило и отчего мы так взбудоражены. Но я сказала ей, что Фангарм сделал нам прощальный подарок. Как оказалось, я нисколько не соврала — через два с половиной часа медитации в плотном облаке Ци Ранма прорвалась на первый слой Начальной грани, странно и сладко вскрикнув вслед разошедшейся от неё волны очищенной Ци.. . .
Потратив ещё почти сутки времени, у нас получилось обойти всю обитель Фангарма по периметру. Безвольные щупальца у стен уже не препятствовали, поэтому выискивать в одной нескончаемой, полого поворачивавшей стене ходы прочь из этого царства мрака было вполне возможно. Обе мои спутницы — и Ланфен, и Ранма, благодаря прорыву вернувшаяся в норму и совладавшая с первой волной «испарения» — изъявили большое желание отправиться вместе со мной. А у меня, с удовольствием пошедшей навстречу их стремлению, не было желания оставлять подруг в одиночестве. Впрочем, как и внятной на то причины. К тому же, перемена обстановки пойдёт им на пользу. Да, камни, что здесь, что на другом конце этой пещеры — всё те же. Но хоть немножко, да другие. Ранма настолько воодушевилась предстоящей разведкой, что даже согрела чашку воды, загодя переодевшись в мужскую одежду за то время, пока её «переключатель» подготавливался. А затем опрокинула горячую воду себе на голову, принимая облик мужчины. Я до сих пор так и не поняла: это всё же были две разные личности или отражение одной души и сознания, просто под разными «углами»? Мне, в этот конкретный, торопливый момент подготовки к смене обличия отчего-то показалось, что Ранко — женская «форма» Ранмы — просто спихнула на свою мужскую ипостась предстоящую тяжёлую работу. Я не сомневалась, что Ранма-девушка и сама могла лазать по пещерам, разгребая каменные завалы. Но сейчас, а на то было очень похоже, она разумно рассудила: зачем делать грязную работу самой, если для этого есть свой персональный, «карманный» мужчина? От этого небольшого наблюдения, наверное, стоило бы поднапрячься — потому, как намекало оно ещё и на то, что Ранма окончательно тронулся умом, заработав раздвоение личности. Но я не торопилась сгущать краски. Моя спутница, или спутник — зависело от ситуации — сама с собой не разговаривала, о другом своём облике в третьем лице не упоминала и, в целом, была диво как довольна происходящим. Оттого я решила, что Ранма не стал ближе к сумасшествию, а наоборот — примирился со своими демонами, приняв вторую половину своего естества. Если подумать, то он, как ни странно, был футанари даже больше, чем я. Ведь, несмотря на то, что у меня под юбкой между бедер покачивался громадный член, на зависть не только мужчинам, но и жеребцам, однако ощущала я себя женщиной. Это стало привычным, всеобъемлющим и уже неотделимым от моего сознания. А Ранма, фактически являясь двуполым существом, мог просто «переключать» своё сознание с мужского на женское и обратно простой чашкой воды.. . .
Разведка местности, к моему сожалению, результатов, кроме отрицательных, не принесла. Стены, за века заточения монстра, местами были затертые до блеска, попросту отполированы опавшими ныне щупальцами Фангарма. Серая поверхность каменного монолита была ровной, без подходящих трещин, туннелей и отверстий в породе. Возможно, нечто подобное было выше, там, куда не доходил свет от Огненного Кристалла, но ползать по стенам наугад, в надежде случайно отыскать подходящий проход — это оставим на совсем крайний случай. Обойдя пещеру по кругу и сделав привал на пару часов в нашем прежнем лагере, мы намеревались отправиться осматривать дно этой каменной полости. Но диковинное «разложение» монстра усилилось — Ранме вновь стало дурно от возросшего потока Ци. Несмотря на это, парень храбрился и порывался пойти, утверждал, что он «бодрячком», но побледневшее лицо и капельки пота на лбу говорили о совершенно обратном. Я с вздохом плеснула ему в лицо холодной воды, после чего, дождавшись окончания трансформации — чтобы не ранить мужскую гордость — отвесила уже Ранме-девушке смачный шлепок по круглой заднице: — Я знаю, что ты можешь, но твоя Культивация важнее. И это приказ!.. На мгновение дерзко нахмурившись, «рыжунья» покорно склонила голову и, утирая лицо рукавом, уселась на излюбленное место для медитации. А мы с Ланфен отправились на разведку вдвоём. Увидеть всю пещеру целиком по понятным причинам не представлялось возможным — вокруг была темень, хоть выколи глаз. А для того, чтобы её рассеять, пришлось бы потратить уйму времени и Огненных Кристаллов. Но и без того в воображении уже складывался впечатляющий образ куполоподобной и очень неровной полости с пока что единственно известным входом и выходом — вверху. Пол пещеры, та его часть, что открылась под истлевшими щупальцами, был просто усыпан чем-то, похожим на гальку. Но здесь это каменное крошево в гладкие «голыши» превращали не морские волны, непрестанно, тысячи лет бьющие в берег, а исполинская туша Фангарма, своим ворочаньем, как жерновом, сгладившая острые грани камней. Мёртвый монстр непрестанно испарялся, тая неприметной дымкой довольно быстро. Вскоре он и вовсе оплыл двумя огромными половинами, разделившись, словно каньоном, чудовищной бескровной раной в несколько сотен метров длиной. От этого «испарение» ещё ускорилось, лавинообразно дробя эти громадные куски на части поменьше и ещё больше ускоряя тление исполинского тела. Аура Ци Ранмы от этих всплесков необузданной Духовной Энергии слегка колебалась, но «рыжунье» немедленной помощи явно не требовалось.. . .
Под некогда огромной тушей Фангарма оказалось множество каверн. Двигаясь меж громадных кусков серой плоти, непрестанно «дымивших», мы, то и дело, натыкались на трещины, разломы, провалы. Уходившие отвесно вниз прорехи в скальной породе, понятное дело, оставались без внимания: «вертикально вниз» — совсем не интересно. И дыры, годные только на то, чтобы в них угодить ногой и сломать кости, разумеется, нас тоже не интересовали. Но и без этого на каменном полу между жутких — если задуматься из чего они — громадных, как холмы, ошметьев встречалось изрядное количество полого идущих вниз тоннелей. Конечно же, некоторые уже через десяток метров оканчивались сужающимся тупиком, но парочка оказалась весьма перспективной — пройдя по тоннелю метров сто, я не встретила какой-либо преграды. Натаскав в небольшие пирамидки камней у примеченных мест, и украсив их цветастыми похотливыми шмотками из коллекции Фухуа, чтобы потом не бродить впотьмах, выискивая нужный тоннель, мы вернулись к Ранме. На обратном пути Ланфен в наглую попросилась ко мне на руки. Раньше она бы о подобном себе и думать не позволила, но теперь заговорила об этом запросто. Наверняка простоватая повадками, но далеко не глупая девочка ощутила моё расположение, быстро сообразив, что из Мейли можно понемногу начинать вить верёвки. И я против подобного ничего не имела — Ланфен всегда была послушной и не перечила, в точности выполняя все поручения. Поэтому, само собой разумеется, что наши отношения стали более доверительными, а она — стала чуть-чуть понаглее. Хотя, кажется, срок в полгода, проведённый наедине с Ранмой и Фангармом, это «чуть-чуть» ощутимо подпитал. Своё же нежелание идти самостоятельно — ну, в самом деле, должна же быть причина! — Ланфен, залившись румянцем, заметным даже в неясном свете гаснувшего Огненного Кристалла, объяснила тем, что её накладки, её искусственная грудь ощутимо «тянула» спину. Я вдаваться в подробности не стала, а просто молча присела перед ней, подставляя девочке спину. Хотя Ланфен за эти полгода ощутимо окрепла, но какие могучие силы могли появится у девочки четырнадцати лет? Наверняка, даже пара килограммов — уже весомая для неё ноша. Кстати, прошло ведь полгода. Мне стоило поинтересоваться о дне рождения нашей младшей попутчицы…. . .
Ещё через пару часов фон стихийной Ци, для Ланфен незаметный, а для меня — безвредный, иссяк, и Ранма также смогла вернуть себе ясность ума и твердость шага. Девушка просто сияла от удовольствия, ощущая прилив сил и ещё больше окрепший даньтянь. И в который раз принялась меня благодарить, едва ли не воспевая хвалебные гимны моей настойчивости. Я хотела улучить момент и, воспользовавшись её расположением, выпытать ответы на интересующие вопросы. Против того, что эта рыжая бестия хотела от меня детей, я не имела ничего против, но хотелось бы и пикантных подробностей. Да и перестраховаться было не лишним — вдруг она также внезапно охладеет, как воспылала? Но Ранма лишь многозначительно улыбалась и игривым пульсом своей ауры Ци пыталась пробиться сквозь мою защиту. Найти цветастую пирамидку труда не составило и в скором времени мы ещё больше углубились в темноту подгорных глубин. Запасы воды, еды и «тепла» вкупе с освещением были изрядны, поэтому панически искать выход время не наступило. Стены тоннеля, по которому мы шли, постепенно, но довольно быстро заново расцветились позабытым уже смутным сиянием кристаллов Ци, усыпавших собой толщу породы вокруг нас. Перед нами снова вспыхнуло «ночное» небо. Сперва этот свет, совсем робкий и слабый, едва был заметен, но затем все сильней разгорался для глаз, привыкших к постоянному полумрака. Похоже, за годы своего заточения Фангарм опустошил кристаллы Ци вокруг себя, обратив их в пустые «стекляшки». Потому-то его обитель и не походила на звёздный купол летней ночи. Некоторые из кристаллов, просто валявшихся под ногами, так и манило поднять — ведь иные были размером с кулак, а то и больше. Правда, качество их оставалось довольно низким. Для меня эти несметные ресурсы уже бесполезны… Шлепнув себя по лбу и засмеявшись в голос, я остановилась на месте: — Вот же дура! И как я только могла забыть о таком?! Шедшая позади Ланфен ткнулась лицом мне в спину, забавно ойкнув, после чего, на пару с Ранмой, опасливо заозиралась. — Мы что-то забыли? Что-то случилось? — посыпались их вопросы. Я вроде бы к драке не готовилась, поэтому убегать не было смысла. Но и внезапность остановки сама по себе была достаточно тревожной. — Ага, забыли… — с веселостью, непонятной спутницами, ответила я, а затем сунула рукоять «факела» в ладонь младшей девочки. — Милая, подержи-ка… Ланфен недоуменно сделала то, что просили, а я повернулась к Ранме. — «Рыжунья» ты моя ненаглядная… — девушка тотчас вспыхнула, опустив глаза, а я продолжила. — Прости меня дуру… между нами столько всего произошло, а я лишь говорила, но ничего не делала… Подняв ладонь на уровень груди, я влила в пространственное кольцо немного Ци и из хранилища, словно само по себе, вынырнуло колечко. — Ранма, ты выйдешь за меня замуж? Ну, или женишься на мне? В общем, как тебе больше нравится… «Рыжунья», пялясь на меня смешными круглыми глазами, замерла на пару секунд — я словно бы услышала наяву, как в этот миг скрипел её обескураженный мозг, силясь понять, что же сейчас произошло. Пауза настолько затянулась, что даже Ланфен оправилась от неожиданности быстрее, дипломатично ткнув Ранму кулачком в бедро. Ранма опомнилась и, просияв взглядом и так по-девичьи прикрыв ладошкой губы, неловко протянула ко мне свободную руку. Через миг её пальчик увенчало неказистое на вид колечко, стоившее при этом не один десяток золотых монет. Разумеется, то было пространственное кольцо. Ранма поднесла его поближе к лицу, чтобы лучше рассмотреть, а затем с радостным смехом бросилась мне на шею. — Меня пытались женить на Акане, но чтобы выдавали замуж… — её тело прильнуло к моей груди, а губы коснулись шеи, лаская нежными прикосновениями. — Я… я согласна… я очень тебя… Дрогнувшим голосом прошептала эти слова девушка, а затем неожиданно до всех, и для себя тоже… заплакала, спрятав лицо у меня на груди! А когда я обняла её за талию, то и вовсе зарыдала во весь голос, совершенно не стесняясь юную свидетельницу, задорно хихикавшую. Реакция Ранмы была вполне нормальной, довольно странной в её случае, а от того, нужно признать, чертовски приятной. Прошло минут десять, пока я успокаивала «рыжунью», на короткое время совершенно утратившую контроль над эмоциями. И чем плотнее я её к себе прижимала, тем податливей и безвольней становилось её великолепное тело, словно приносившее себя в дар моей власти. Когда же я наконец-то оторвалась от своей спутницы, только что официально ставшей моей первой супругой, то заметила, как Ланфен покашливала, многозначительно делая отрешенный вид. Мы с Ранмой разом засмеялись, одновременно поняв, чего же хотела младшая девочка. Я опустилась перед ней на колени, а «рыжунья» вальяжно навалилась мне на спину, таким образом как бы заявляя теперь полное право «собственности» и утирая слёзы радости, переходившие в слезы веселья. — И для тебя у меня тоже есть подарок, — говорила я тем временем девочке, доставая ещё одно колечко. Ланфен пользоваться пространственным хранилищем не могла по понятной причине, а среди запасов Фухуа, нашлось бы немало различных украшений, выглядевших богаче и куда более тонко. Но дарить Ланфен что-либо попроще пространственного кольца, пусть и неказистого качества, мне не позволяло чувство справедливости. Непритязательное на вид кольцо и стоило в разы дороже, чем золотые побрякушки, и, наверняка, будет более желанно, чем оные же. Потому что оно такое же, как у сестрицы Ранмы. В смущённых чувствах чмокнув в щеку, Ланфен обвила меня руками за талию, прижавшись лицом к животу. Как я и предполагала, для девочки пятнадцати лет — оказалось, что два месяца назад она «отпраздновала» свой день рождения — сам факт «дарения» был во сто крат важнее, чем ценность подарка. Затем, потратив ещё около получаса, я обучила Ранму обращению с кольцом, наказав наполнять его самыми большими и чистыми кристаллами Ци, что ей только попадутся.. . .
Движение по тоннелю оказалось не быстрым, да и спешки не было никакой, поэтому часа за четыре мы прошли всего несколько километров, пробираясь среди развалов породы. Благо, тоннель попался удачный — тупиков нам не встретилось, а его размеры были таковы, что можно было идти не пригибаясь. На развилках мы задерживались, пытаясь по колебанию горячего воздуха над Огненным Кристаллом определить, откуда тянет сквозняком. Вроде, раз сквозит, значит выход недалеко. Но ток воздуха, если он вообще был, оказался таким слабым и едва уловимым, что пока приходилось выбирать путь наобум и полагаясь на удачу. Так прошло около двух дней пути. Тоннель постоянно шёл, в среднем, прямо, то опускаясь, то поднимаясь. И мы прошли, наверное, километров десять, но это если по прямой, по воображаемой линии. А на самом деле наш путь, из-за петляющего хода каменной трубы, мог составлять и вдвое большую цифру по протяженности. Ранма, никак не могущая налюбоваться и наиграться со своим подарком, то и дело клала в него кристаллы, выбирая те, что получше — среди этой богатейшей россыпи не стоило жадничать. А Ланфен то шагала сама, то ехала у меня на спине — я сама предлагала её «подвезти». К стыду своему, только буквально сутки назад я осознанно поняла, что давно испытываю к этой девочке если не материнские, то уж наверняка не просто привязанность, а вполне себе сестринские чувства. Называться сестрой у меня не было никакого права, но думать об этом тайком, применительно к Ланфен, было очень приятно. Оттого было и разрешение на накладную грудь, и дорогой и ненужный, в общем-то, для подростка подарок, и моё все растущее желание её баловать. Ланфен, хотя и прошла через многое, но была все еще ребенком. Однако даже и её детского ума хватило чтобы понять крайнее расположение «сестрички» Мейли.. . .
Когда мы буквально вывалились из тоннеля в пещеру, залитую неожиданно ярким светом и просто громадную после непрерывного каменного рукава, Ланфен первая заметила необычное. Она как раз ехал у меня на спине, и просто ткнула пальцем вперед, удивленно воскликнув: «Там… девочка!..» Я в это время непринужденно болтала с Ранмой — мы с ней полушепотом дурашливо спорили о том, кто из нас будет первой рожать. Выходило, что «рыжунье» не отвертеться. Оставалось «договориться» с Ранмой-парнем. Какой-либо Ци, кроме естественного «фона» я не ощущала, поэтому и смотрела только под ноги, чтобы не провалиться в пролом. Возглас Ланфен застал меня в врасплох, вынудив постыдно вздрогнуть и позволив осознать, что я опасно утратила бдительность. Но ещё до того, как разум окончательно уяснил происходящее, тело мое встрепенулось, словно мешок с овощами роняя Ланфен на руки Ранме. Затем «очнулся» и голос: — Назад! — властно выкрикнула я, приказывая спутницами отступить. Через мгновение из кольца, словно живое, в ладони вынырнуло древко копья и я навела его острие в сторону странной девочки, в самом деле спокойно сидевшей метрах в тридцати впереди. Ощущение опасности зрело все больше, а по спине пробежал озноб — не подконтрольный мне, а «настоящий», от страха…