Winter dreams at seventeen

Белокурая девочка звонко смеётся, падая прямо в сверкающий снег, который тут же набивается в капюшон светло-розовой курточки. – Джагги, перестань! – визжит девчушка, когда друг вместо того, чтобы помочь подняться, кидает в неё снежком, и мальчик тут же протягивает руку, помогая выбраться. – Прости, Бетти, – вроде бы виновато говорит он, но вовсе не выглядит раскаявшимся, а в следующее мгновение летит в сугроб, сопровождаемый озорным смехом малышки Купер. – Эй, так нечестно! – с напускной обидой кричит мальчишка, барахтаясь в снегу, и, схватив подругу за холодную ладошку, тянет её на себя. Теперь оба ребёнка оказываются по самые плечи в огромном сугробе, шутливо препираясь и не обращая никакого внимания на холод. – Элизабет! – кое-кто всё же недоволен этой весьма идиллической картинкой, хотя сами дети и выглядят абсолютно счастливыми. Элис Купер оказывается рядом абсолютно неожиданно, и её дочь мгновенно вскакивает, правда, попутно снова чуть не падает, запутавшись в собственных сапожках, полных снега. – Мамочка? – Бетти смотрит на мать круглыми зелёными глазёнками и так невинно хлопает пушистыми ресничками, словно не понимает, что так возмущает женщину. Но Элис на подобное давно не покупается, смеривая дочь недовольным взглядом. – Домой, юная леди, там и поговорим! – строго отчеканивает она, обращая потом пронзительный взгляд на Джагхеда, который поспешно выбирается из сугроба следом за подругой. – И ты, Джагхед, тоже лучше иди к себе домой, – во взгляде Элис мелькает что-то вроде неприязни, но мальчик даже не обращает на это внимания, неотрывно глядя на Бетти. – Пока, – девочка слабо улыбается, тревожно косясь на мать, торопливо обнимает друга, и он ободряюще улыбается в ответ. – Пока. Им было шесть лет. ... В воздухе медленно кружатся пушистые снежные хлопья, крупные и сверкающие, они легко теряются в светлых волосах Бетти, которая не обращает на это никакого внимания. Она замирает на крыльце школы, с тоской глядя на бывшего друга, который сейчас стоит в окружении Змеев, и понимает, как сильно скучает по нему. Они не общаются уже десять лет. Встречая Бетти в коридорах школы, Джагхед смотрит на неё ничего не выражающим взглядом, кривит губы в холодной усмешке, и девушка с какой-то непонятной пронзающей сердце болью понимает, что их дружба вряд ли когда-нибудь сможет возобновиться. Они оба слишком сильно изменились. Джагхед, конечно, презирает её, это видно сразу. Бетти предала его, она была его первым настоящим другом, а потом просто... бросила. Родители Джонса тогда постоянно ссорились, а у него не осталось никакой поддержки, потому что Бетти ушла, и ему было больно, чёрт возьми. Понять он смог, простить – едва ли. Бетти вдруг ощущает чужие ладони на своих плечах и резко оборачивается, стараясь сдержать тяжёлый вздох и выдавливая из себя приветствую улыбку, искренности в которой нет от слова совсем. Но Арчи не может различить фальшь, улыбается в ответ, и девушка испытывает прилив сильного раздражения, но по-прежнему старательно удерживает на лице маску дружелюбия. Вот только Эндрюс ей не друг. Джагхед искоса наблюдает за ними, и он, в отличие от Арчи, прекрасно видит истинные эмоции Бетти. Всегда умел читать мысли этой девчонки, даже когда они перестали общаться, чутко улавливал её настроение, видел грусть и сожаление в зелёных глазах, знал её радости и печали. Любил эту её открытость, которую только он и замечал. Ненавидел её. Или пытался ненавидеть. А Арчи глупо улыбается, не понимая, как неприятны Бетти его прикосновения, продолжает крепко удерживать её за плечи, не знает, как хочет она избавиться от его общества. Хочет, но не может. Ведь мамочка Купер хочет быть уверена в том, что у её дочери хорошие друзья, а потому и знакомит Бетти с Эндрюсом, делая вид, что не замечает, как в их первую встречу девушка кривит губы в презрительной усмешке, прежде чем улыбнуться новому знакомому. Бетти почти семнадцать, и всё, о чем она мечтает этой зимой, это любовь. Это Джагхед. Парень, в которого она без памяти влюблена. Наверное, с тех самых пор, как им было шесть лет...