Хоббитянка: Путешествие в пустоту

*Цитата - "Noragami"       Холодно до безумия. Казалось, что сама кровь застыла и превратилась в корочку льда, как в мясе, которое положили в морозилку. Каждая клеточка перестала подчиняться паникующему мозгу. Кожу сильно покалывало и подёргивало, как миллиард иголок, с трудом воткнутые в маленькую игольницу. Желудок скрутило, становясь жутко тяжёлым камнем. Легкие разрывало от невозможности выдохнуть воздух. Большая льдина наконец-то перевернулась спустя несколько долгих секунд, закрывая собой солнце и отчаянные крики, и так едва слышимые сквозь толщу воды. Она медленно падала в тьму бездны, глаза жгло от невыносимого холода, но даже веки отказывались закрываться. Шум воды в ушах сводил ещё больше, чем боль холода. Невозможно больше держать воздух. Мышцы быстро расслабились и на одних рефлексах сократились вновь. Но вместо воздуха в нос и рот пошла вода. Организм из последних сил выплеснул дозу адреналина, и мыщцы наконец-то начали слушаться. Не вдыхать, работать, плыть туда, наверх. Ну же…       Бильба шумно вдохнула и тут же поперхнулась воздухом. Кашель успешно заглушила и так влажная подушка. Вся постель была до противного пропитана потом, разжигая желание сжечь его и забыть о ночи. Кожа покрылась неприятными мурашками, в ушах теперь стоял не шум воды, а быстрого бега испуганного сердца. Хоббитянка решительно встряхнулась, отгоняя остатки сна, быстро оделась сразу в походное, чтобы не тратить зря время и направилась на кухню. Осторожно открыв дверь, девушка действительно заметила спящего у двери Балина, а чуть дальше от него – двух братьев-акробатов, которые вчера едва не разнесли половину посуды. Взяв на заметку предостережение старого гнома и приняв решение не сводить глаз с обоих, пока они рядом с ней, девушка начала пробираться через спящие тела гостей.       У камина спали Торин и Двалин, видимо, уснув за поздними переговорами. Рядом с Двалином завалились Оин и Глоин. Братья были удивительно похожи, даже больше, чем Кили и Фили. Оин был старший, тёмно-серый дым волос был аккуратно убран назад, усы заплетены в косички, полукругами лежали практически на плечах и затягивали сзади волосы в один хвост. В руках он сжимал специальную трубку, которая прикладывалась к уху, чтобы лучше слышать собеседников. Коричневая грива Глоина в солнечных лучах горела красным огнём. Усы, разделенные по три пряди и зафиксированные специальными серебряными заколками, были прочно подколоты к борода, да и сама борода насчитывала минимум по пять заколок, на каждой из которых выгравированы руны на древнем языке гномов, а в центральной четко выделены черты какого-то герба. Чуть дальше, но ближе Торину посапывали ещё трое братьев, в именах которых, как Бильба думала, она будет постоянно путаться. Самым младшим из этих троих был Ори, который вчера скромно улыбался и практически не ввязывался в разговор. Достаточно короткие волосы, в сравнении с другими гномами, были заплетены в две косы с каждого боку, открывая вид на достаточно большие уши, а челка придавала какого-то детского добродушия. Тёмно-каштановые, как у младшего, волосы Нори были заплетены в сложную прическу наподобие углов треугольника. Ровно по центру шла одна коса, а необычайно длинные брови тоже были заплетены и закреплены с волосами. Борода же имела три сложные косички сразу из нескольких прядей и едва доставала до груди. Дори был полностью седым; его борода и усы были сплетены друг с другом и закреплены длинной заколкой с необычным рисунком. На голове косички сплетены, связаны и переплетены между собой, и трудно было сказать, что они образовывали в целом. На ушах были сережки, похожие на зажим на бороде: на одном ухе – снизу, на втором – сверху. Оставшиеся три брата нашлись в коридоре за столом. Видимо, Бомбура трудно было оторвать от еды. По грузности он был как два гнома, но при этом невысокий и ярко-рыжий. О его любви к еде можно слагать легенды. Его борода была прочно связаны с волосами сзади, а длины самих волос хватило на то, чтобы сплести из них косу вокруг шеи, и притом она падала спереди прямохонько на живот. Из0под шляпы ушанки Бофура выбивалась жиденькая и жёсткая чёрная коса, усы свободно спускались до подбородка и залихватски закручивались в стороны, а бороды и вовсе не было. Бильбе этот гном запомнился по вчерашнему разговору: он спокойней всех отнёсся к ней, весело описал Смауга и разряжал обстановку какой-нибудь выдумкой. Полной противоположностью был Бифур. Повидавший в своей жизни почти полностью поседевший гном носил у кромки волос застрявший в черепе осколок, видимо, чьего-то топора. Он понимал и не умел говорить на вестероне – всеобщем языке, - но резко отозвался на присутствие женщины в отряде. Волосы в беспорядке были постоянно вздыблены на голове, седина смешивалась с чернотой, усы переплелись в тонкие косички, а волосы бороды на самом подбородке в непонятный узел, а оставшаяся борода только чудом не мешалась при движении.       - Разномастная компашка, - пробурчала Бэггинс, вдыхая воздух, и юркнула на кухню, закрывая дверь. – И, главное, кругом одни братья. А большая часть ещё и родня самому главному в отряде.       Когда гномы соизволили проснуться, со стола уже был убран вчерашний бардак, кроме тарелки, на которой спал Бомбур («- Твою голову только великан поднимет, брат! – рассмеялся Бофур»), а завтрак поспешно раскладывался для гостей. Гномы искренне поблагодарили хозяйку за еду, а после помогли прибраться, чтобы не оставить за собой ни единого упоминания, кроме сломанного водопровода. Остатки кладовки было успешно разложено по мешкам и распределены по пони особой хоббитянской кудрявой породы, которых привёл с собой отсутствовавший всю ночь Гэндальф. Бильба молча всунула волшебнику небольшой паёк, не слушая ни возражений, ни благодарности.       Пока тот делился своими мыслями о пути с всё ещё хмурым Торином, девушка успела познакомиться со своей небольшой кобылкой, взнуздать и напоить на дорогу. Смешная Миртл не отказалась и от яблочка, а потом благодарна пихнула новую хозяйку в плечо, понукая поскорее отправиться в путь. Спутники со скепсисом смотрели на женские нежности, но хоббитянка успешно забралась в седло и посмотрела на предводителя, ожидая указаний. Тот лишь коротко посмотрел на неё, будто намереваясь сжечь девчонку одним взглядом, и запихнул в конец отряда, видимо, в надежде, что она или одумается, или потеряется.       Едва заметная луна все ещё виднелась на небосклоне, медленно уступая пока не взошедшему солнцу. Отряд Торина Дубощита двинулся в путь на утренней заре, когда настоящие хоббиты ещё нежились в своих спокойных снах.       Через некоторое время гномы затянули песни: весёлые и не очень, пошлые и романтичные, на вестроне и кхуздуле (гномьем языке), они возносили их единый грубый бас до верхушек деревьев, вспугивая птиц и заставляя солнце светить ярче. Хоббитания располагала к таким песням: из плодородной земли всходили различные травы всевозможных оттенков, на кустах и под небольшими листьями прятались сочные яркие ягоды, едва ли не лопающиеся от собственного сока. И воздух казался теплее, чище, чем где-то ещё.       Минуты сменялись часами, солнце давно перескочило зенит и быстро пряталось за кромкой горизонта, позволяя наступить лунному празднику – полнолунию.       - Здесь устроим привал! Глоин, разведи костёр, сооруди с Бомбуром что-нибудь поесть, да поскорее, все голодны. Пони отпустите в поле, здесь они никуда не убегут, - раздал приказы Торин, рассёдлывая своего жеребца.       Бильба сползла со своей красотки по боку и сначала размяла затекшие ноги. Давненько не приходилось так долго ехать в седле. Рассёдланная Миртл сначала было пошла вслед за хозяйкой, но табун позвал за собой, и она оставила девушку одну. Бэггинс же молча помогла парням приготовить ужин и, налив себе всего одну плошку варева, хотела оставить без внимания хлеб («- Голодный мужчина – не мужчина. Он либо слабеет, либо становится голодным и злым животным», - в шутку как-то бурчала мама, смотря, как её муж поедал второй большущий кусок мяса после работы.), но Бофур метко кинул ей горбушу и весело подмигнул. Оставалось только шутливо поклониться, на что большая часть гномов рассмеялась, и присесть на выступающий корень под тенью раскидистой яблони. Пусть гномы и вели себя на вид раскрепощённо, настороженность и пренебрежение к женщине в их полку можно было спокойно съесть на ужин.       Дерево действительно было необыкновенно. Оно стояло на самой границе Хоббитании, а корни раскинулись по всей небольшой полянке, на которой они остановились. Стремясь достать до солнца, яблоня не уступала соснам по высоте, а ветви так далеко раскинулись, словно соревновались с дубовыми. Зелень листьев скрывала путников от холодного вечернего ветра, позади, весело журча, бежала речка, а трава пуховиной стелилась под ногами, и Бильба только жмурилась от удовольствия. Она откинулась спиной на ствол дерева, чувствуя её единение с ним. Яблоня всегда покровительствовала девушкам и дарила силы. А ещё яблоня была гербом, символом для хоббитов – их Владычица обязательно носила в волосах веточку яблоньки с ма-аленьким яблочком. Праздник Йаванны – их Валар, покровительницы земли и её даров – всегда приходился на начало осени, когда яблоки наливались румянцев и были слаще лучшего мёда.       После ужина Бильба умостилась на полюбившееся место и прикрыла глаза под бормотание мужчин, вспоминая праздник Йаванны, который она успела застать. Торговцы навезли из разных городов всевозможных продуктов, чтобы разнообразить хоббитские столы, да простых, но изящных украшений, которые, по легендам, так любила Валар, и с восторгом покупают зажиточные хоббитянки. Деревья украшались венками, а кроны покрывали рунами, используя сок черники и брусники. Когда солнце заходило за горизонт, хоббиты зажигали по паре больших костров, делились по полу и водили круги, напевая весёлые песни благодарения Йаванне. За несколько минут до того, как луна покажется точно над верхушкой той самой яблони, которая сейчас подарила кров отряду Дубощита, из толпы выходили несколько хоббитов разных возрастов, но не растерявших остатки магии, а остальные поспешно прятались в домах. Старая хоббичья магия текла по самой земле, её певучий весёлый язык помогал деревьям ожить и повеселиться одну ночь без обязательств.       Именно ожить. Когда ещё лес не был разделён ни сёлами, ни войнами, с одного конца материка на другой свободно передвигались энты – особый, древнейший народ одушевлённых Йаванной деревьев. Пастыри лесов стойко защищали своих собратьев и были едины между собой, пока Мелькор не предал Эру и Валар, предаваясь тьме. Часть энтов ушла вслед за Мелькором, но не смогла долго жить среди пустошей и скал. Мелькор отослал энтов назад, наделив их своей тёмной силой. Энты стали отличаться от своих собратьев – они были более опасными и дикими, обозлёнными на целый мир. Тогда Эру Илуватар, создатель всего сущего, спустился к ним, крепко посадил в землю и отобрал возможность разговаривать с другими народами, превратив тёмных энтов в хуорнов. Оставшимся энтам Илуватар наказал следить за ними, и тогда энты заснули в лесах, чтобы оживать только тогда, когда Тьма закроет собой небосвод. Добросердечная Йаванна создала хоббитов, по всему миру, и те раз в год помогали пастырям встретиться друг с другом и просили помощи, если хуорнам удавалось вырваться из земли. Но хоббиты не были воинами, и тогда бесконечные войны загнали их в далёкие благословенные их Валар земли. Только чудо и магия Йаванны ещё спасала полуросликов от покушения на их земли, и спокойная жизнь заставила их обмельчать и растерять собственную магию.       Только в день Йаванны Хоббитания наполнялась позабытым языком энтов.       Бэггинсы были одни из тех полуросликов, что ещё могли призвать пастырей. Они научили Бильбу своему языку, кровью передали магию. Как ни странно, на зов чужой отозвалась яблоня – главное дерево в Шире, и она же поклялась в вечной дружбе с ней.       Поэтому сейчас девушка купалась в силе подруги, передавая ей всю тоску от предстоящего расставания, а та делилась мудростью, силой и спокойствием. Вот и полная луна, на которую радостно отзывалась душа, взмыла над яблоней, и от её света, едва пробивающегося сквозь листву, неожиданно вспыхнула руна. Обалдевшая Бильба сначала подпрыгнула от неожиданности, но с места не сдвинулась.       - Remenu! (К оружию!) – крикнул Торин, беря в руки секиру. Гномы вскочили. – Мисс Бэггинс, назад!       - Успокойтесь, горячие головы, - хмыкнула хоббитянка, нежно проводя рукой по руне; та отзывалась теплом.       - Да ладно тебе, это же мужчины, - раздался чей-то женский весёлый голос. – Пусть защищают тебя, нечего только ворчать.       Бильба медленно повернула голову вбок. На нижней ветке, болтая ногами, сидела молодая девушка. Лёгкое платье цвета молодой травы доходило до босых щиколоток, на запястьях едва цвели бутоны ромашек, образуя браслет, а рыжую голову действительно венчала маленькая веточка с завязью яблока. Насыщенные зелёные глаза задорно смотрели на хоббитянку.       - Йаванна… - прошептала Бильба и склонила голову в поклоне. Валар помахала ручкой и рассмеялась при виде ошарашенных лиц гномов. Те бухнулись на колени, как подкошенные, роняя оружие.       - Простите за грубость, Владычица! – извинился Торин куда-то в траву. Он с трепетом относился к богам, и сердце сжалось от страха и непонимания, зачем одна из них здесь. – Мы…       - Ой, да ладно вам, - подмигнула им Йованна и жестом руки приказала встать. – Мой муженёк ничуть не лучше своих созданий, а ещё может и по попе надавать, тиран! – на секунду обиженно надув губки, девушка невольно потерла место пониже поясницы, а гномы незамедлительно покраснели. – И не надо на меня с таким страхом смотреть, я не кусаюсь. На то здесь есть мой воин. Я благословляю ваш поход, не волнуйтесь.       - Моя благодарность к Вам безмерна, - искренне поблагодарил узбад. – Но боюсь, мы не сможешь ни принять, ни применить Ваше благословение. Мы ведь созданы из камня.       - В этом, пожалуй, не соглашусь, - Йаванна спрыгнула на землю, подошла к гному и пальцем начертила на его лбу руну. Та тут же засветилась лунным сиянием и чем-то была на руну Raido. – Это на дальнюю дорогу. Камень выходит из земли, он – фундамент нашего мира. Как и вы, гномы – сила вольных народов. Я верю, что у вас всё получится, - Валар коснулась губами лба Торина, и надпись исчезла. Тогда богиня подошла к хоббитянке, и та опустила взгляд. – Посмотри на меня, мой воин. У тебя много тайн, которые ты пока боишься доверить своим спутникам. Но прошу тебя открыть одну из них. Отдайся зову луны.       - Чтобы обратиться в монстра, Владычица? – горько усмехнулась девушка. Сердце покрылось морозной корочкой страха и паники, а в воздухе повисло напряжение. Отряд недоверчиво смотрел на неё и слушал весь их разговор.       - Только ты думаешь о том, что ты – монстр. Не бойся себя, потому что только ты сама можешь изменить свою судьбу. Ну, за исключением неких Эру с шилом в одном месте, - рассмеялась Йаванна. – Доверься мне. Обратись и встань передо мной, как воин!       Бильба Бэггинс подчинилась воле Валар, искренне надеясь и молясь, чтобы гномы не попытались убить её, как поймут, какую змею пригрели под боком. Глубоко вздохнув и решившись медленно показать всё, что сейчас произойдёт, девушка призвала из глубин души то, что закрыла под пудовым замком. Сначала вокруг тела собрались упавшие с яблони листья, призванные той силой, что даровали хоббиты. Они закрыли призвавшую от остального мира, и тогда мышцы заходили ходуном, кости затрещали, тело видоизменялось, подчиняясь магии и принося мгновение невыносимой боли. Изо рта вырвался тихий рык, спина согнулась в пояснице, и перед богиней предстал красный волк. Ну или волчица. Огненно-рыжая шерсть сразу бросалась в глаза, а из-за длинного, почти черного в конце хвоста и белой шерстки на шее зверя можно было спутать с лисицей. Красная волчица была едва ли не меньше других видов волчьих, только мордочка имела немного черт от обычных серых волков, но ничуть не уменьшая милости создания.       Гномов больше смутило то, что произошло. Оборотень. Они взяли с собой чёртового оборотня. Мужчины подняли оружие и решительно закрыли богиню от поджавшего уши и отступившего зверя. Только Торин остался стоять на месте, переваривая, что происходит. Душа пела от того, что одна из Валар благословила этот поход – добрый знак для всех них. Ещё одно знамение, которое могло привести к победе, стояло сейчас перед ними. Узбада не смутило наличие оборотня в их рядах: он предполагал, что маг был в курсе. Вон, сидит тихонько в тенёчке, улыбается, смеётся над ними, будто и нет вовсе Гэндальфа рядом. Пусть Дубощиту всё это и не нравилось, но красный волк был редчайшим зверем на этой земле. Его сила была в стае, они жутко преданы и когда-то считались одними из сильнейших и быстрейших животных северных лесов ростом с доброго шайра или среднего медведя. Однако войны значительно сократили численность красных волков и выгнали на юг, где они потеряли свои лучшие качества, рождались всё более мелкими и едва могли отбиться от шакалов. А перед отрядом стояла пусть и мелкая в сравнении со своими предками, едва достающая гномам до плеч, но настоящая красная волчица.       Но это ещё не означало, что он, Торин, изменил своё мнение по поводу девчонки.       - А ну-ка не обижать девушек! – остудила гномов Йаванна, и те расступились перед ней. – А ты!.. – указала пальцем на волшебника Владычица. – Мог бы и рассказать им! А что, если бы они её зарезали, бессовестный! – Гэндальф склонил голову, извиняясь, но его плечи тряслись от смеха.       - И правильно бы сделали, - вскинула голову волчица, чувствуя, что отступать больше некуда: позади образовалось дерево.       Йаванна нахмурилась и плавно подошла к оборотню, после чего прижалась губами ко шерстяному лбу и успокаивающе зашептала:       - Тебе пора забыть своё прошлое, мой воин. Иначе не заметишь, как погубишь саму себя. Но с этим ты не справишься самостоятельно. Я благословляю тебя, воин Хоббитании и оборотень отряда Дубощита. – Владычица вывела на лбу волчицы руну «X», и та, словно забрав частичку ночного светила, засияла лунным светом. – Это руна Gebo. Это путь, по которому айнур смогут связаться с тобой, а твои молитвы будут услышаны. И та магия, что вложили в тебя мои Хранители-хоббиты, будет всегда с тобой. Как и я. – Йаванна снова прижалась губами ко лбу, убирая свет руны, а потом встала с колен и начала буквально таять на глазах. – Не отрекай свою суть, воин. Благословляю ваш поход!       Владычица Йованна исчезла, оставляя после себя спокойствие и радость.