Тому, кто винит других, предстоит длинная дорога. Тот, кто винит себя, уже прошёл половину пути. Тот, кто не винит никого, дошел до конца.
flashback Лицо Шисуи становилось ещё мрачнее от собственных слов, взгляд снова опустился на бумагу, всматриваясь в последнюю страницу. Причина смерти: Самоубийство. Брюнет поднял глаза на Хирузена, думая, какой из сотни интересующих его вопросов задать первым. Третий слабо улыбается и кивает на небольшой диван у стены, намекая что разговор будет долгим. Шисуи в два коротких шага преодолевает расстояние и грузно плюхается на мягкую поверхность. — Мы были близки с Тэцуо. Я и Данзо подобрали его ещё мальчишкой во время прошлой войны, — Третий потёр переносицу, отводя взгляд в сторону, — Он был мне как брат. Учиха молчал, не торопил, видя насколько Хирузену не просто дается разговор.Тот вообще не склонен говорить о себе. Сам Шисуи неоднократно приходил выговориться, потом что знал что его выслушают. У такого человека как Сарутоби всегда были ответы на его вопросы, совет в любой ситуации. Сейчас же впервые в жизни они поменялись местами и Шисуи чувствует невероятную ответственность. — Я был молод и так горел идеей изменить этот мир. Данзо и Тэцуо полностью меня в этом поддерживали. Вот только, — Сарутоби на секунду замялся, — наши с Данзо пути разошлись. Шисуи был не глупым — умел читать между строк. — Тэцуо Яхиро последовал не за Вами? — Я не злюсь на него за это, — лицо Третьего нахмурилось сильнее, — Данзо мерзавец, но отрицать его заслуги перед деревней просто глупо. — Тогда почему Вы настояли на её уходе из Корня? — Не хотел для неё повторения истории. Норико всегда отзывалась об отце с большим уважением, видела в нем не просто пример для подражания, а считала что его путь единственно верным, — Сарутоби сложил руки в замок, снова устремляя взгляд в окно, — Тэцуо воспитал из неё настоящего воина. Учиха впервые видел чтобы Хирузен говорил о ком-то с таким уважением. Его терзала мысль, о том что заставило такого человека уйти из жизни оставив собственное дитя на произвол судьбы? «Его выследили» эхом отдались слова третьего в голове Учихи и брюнет сильнее нахмурился, осознавая сколько стран были готовы охотиться за этим человеком. Окончание войны не значит окончание конфликтов между деревнями. Вот только выражение лица Третьего.. Осознание рухнуло на него как ушат воды. Неожиданная догадка свалилась прямо на голову, заставляя судорожно соображать. Данзо. — Его выследили АНБУ Конохи? Хирузен кротко кивнул, заставив тем самым Шисуи сжать челюсть с такой силой, что вены вздулись на шее, а кулаки сжались. Тэцуо Яхиро много знал — Данзо не стал рисковать. После войны он был для деревни лишней угрозой. Шисуи это не удивляло — с его кланом сейчас происходит тоже самое. Его это злило и возможно даже пугало. Перед глазами маленькая Нори, оставшаяся совсем одна посреди разрушенного войной мира. Надо признать, ощущение не из лучших. — Норико знает? — Шисуи сжал кулаки мысленно радуясь, что находиться с положении сидя, — Норико знает, что работала на мерзавца, что отдал приказ убить её отца? Хирузен повернул голову, бросая безразличное: — Она работает на него и сейчас. — Что? — Это был мой приказ, Шисуи. Отрицание тут же заполнило легкие, перекрывая кислород. Хирузен не мог! Сам ведь сказал минутой ранее, что они были семьей. Да и к Норико он относиться едва ли не с отцовской заботой. Она ведь наверняка....верит. И от знания этого отчего-то колит в груди. Это несправедливо. А Шисуи ненавидит несправедливость. Ему срочно нужно проветриться и все обдумать. Он вскочил на ноги, намереваясь покинуть помещение. — Сядь! — грозный бас ударил по ушам, вынуждая повиноваться, — Это решение далось мне не легко. Я лидер деревни, Шисуи, и её благополучие для меня превыше всего. Ты должен это понимать. — Но я не понимаю! — Шисуи практически рычит, даже не пытаясь сохранить уважительный тон в общении с главой деревни. — Это решение было принято советом, но Данзо терять столь преданного человека не хотел. Возможно, был привязан к Тэцуо больше, чем казалось на первый взгляд. Ты ведь знаешь, что все члены Корня носят метку? — Шисуи вопросительно выгнул бровь и Хокаге поспешил объяснить, — Это техника Данзо — если носитель проклятой печати попробует разболтать внутреннюю информацию, связанную со старейшинами или Корнем, его тело парализуется, а способность говорить и двигаться теряется. В случае с Тэцуо метка должна была сразу его убить. Подобная мера предосторожности необходима, она не разу не подводила... — Но? — Он снял с себя Печать Ликвидации, — сжатая до белых пятен ладонь Третьего с головой выдавала его нервозность, — Мне неизвестно как ему удалось. Именно поэтому и попросил тебя попытаться провернуть подобное своим шаринганом. — Мангекьё удалось снять печать, — брюнет тут же вспоминает случай на приеме в Канрё, — но парнишка скончался практически в ту же минуту. Мозг не выдержал натиска шарингана — сердце остановилось. Пару секунд слишком мало, чтобы успеть нарыть в его голове что-то действительно важное. — Мы пытались узнать как Тэцуо удалось, но он молчал. Он это умел, — горькая усмешка отразилась на хмуром лице, — Его должный были доставить в деревню и отдать на допрос к Ибики, но.. Третий не заканчивает предложение и Шисуи понятливо кивает. Самоубийство. Тэцуо Яхиро покончил с собой. — Я не знал, что у него есть дочь, пока не встретил её здесь. Не представляешь какого было мое удивление! Норико — копия своего отца. К счастью не только внешне. А Шисуи отчего-то едва не вывернуло от последнее фразы. Деревня увидела в ней не несчастного брошенного ребенка, а потенциал её отца, верность..и просто пользуется этим. — Вы не повторения истории боитесь, — Шисуи кривиться, — Вы просто не хотите терять ценный инструмент. — Присмотри за ней, — Третий не отрицает догадок брюнета, лишь поправляет рукава, поднимаясь со своего места, — Это моя просьба. Приказ, если хочешь. Шисуи не отвечает, лишь быстрым шагом покидает кабинет, громко хлопая дверью. end flashback Шисуи уже привычно пролазит в незакрытое окно в гостиной и заваливается на диван. Мысли стремительно носятся в черепной коробке, причиняя почти физическую боль. Шисуи тошно. Тошно каждый раз когда он приходит на клановое собрание ловя на себе полные уважения и доверия взгляды. Ведь он гений клана. Тошно каждый раз когда отчитывается перед советом старейшин за каждое произнесенное там слово. Ведь он верный шиноби. Теперь ему тошно находиться в этой квартире. Ведь он лжец. А Шисуи всем сердцем ненавидел лгать. Ни другим людям, ни самому себе. Ложь, замурованная под маской правды, кажется правдоподобной и искренней, но рано или поздно маска из лжи даст маленькие трещинки. Правда медленно просочится, увеличивая трещины… В какой-то момент стена из лжи начинает разваливаться и… поток правды вырвется и уничтожит тебя. Поэтому он так быстро смирился с мыслью, что Норико ему не безразлична. Поначалу он отнесся к ней скептично, с подозрением. После увидел, что на душе у этого человека больше, чем могло показаться на первый взгляд. Больше чем у него самого. Видел такую знакомую боль. После рассказа Третьего стало жаль. А когда услышал крик посреди ночи и агонию от кошмара захотелось свернуть себе шею. Ему было страшно думать о том, что терзает человека, чей единственный близкий человек покончил с собой. А если это случилось у нее на глазах? Шисуи устало прикрыл глаза, пытаясь восстановить спокойное дыхание. Хотелось ей все рассказать, но ведь он не импульсивный ребенок....он осознанный человек и он предан своей деревне. Все это несправедливо по отношению к ней, но правильно с точки зрения благополучия его родины. С его кланом так же. От этого Шисуи разрывало напополам. Он поворачивает голову на звук хлопнувшей двери и через секунду на него уже смотрит уставший взгляд синих глаз, которые едва не закатываясь замечая фигуру на диване. Шисуи едва сдерживает смешок и приветственно махает одной рукой. Норико скидывает обувь у входа, и тут же движется в сторону кухни с двумя небольшими пакетами. Двумя. Из Шисуи тут же все тревоги испаряются, заставляя широко улыбаться, как очумелому. — Рот порвется, — светловолосая показывается на пороге, быстро пересекает комнату и ставит тарелку с едой на подлокотник дивана. Шисуи тут же занимает положение сидя, освобождая половину для девушки. Но стоит Нори поудобнее усесться и на мягкой поверхности, на её колени тут же опускается чернявая голова. — Наглость — второе счастье? — она лениво откидывает голову на спинку, запуская ладонь в смоляные волосы, небрежно их перебирая, а Шисуи кажется, что но сейчас умрет от сердечного приступа, потому что....какого чёрта. — Расскажи что-нибудь, — тихо звучит слегка хрипловатый голос, — о себе. — Я не знаю, что было бы тебе интересно.. — Почему ты стала шиноби? — Кем ещё мог стать человек выросший посреди поля боя? — Норико вымученно улыбнулась уголками губ, продолжая терзать темные пряди, — Если ждешь какой-то захватывающей истории, то её не будет — меня просто так воспитали. Сказали что я должна. — Надо же, какая послушная девочка, — Шисуи снизил голос чуть до соблазнительного шепота, с придыханием выговаривая каждое слово. — Иди к чёрту, Учиха. — Туда мне пока рановато, не находишь? Краска моментально сходит с лица светловолосой, а безмятежное выражение лица бесследно исчезает. Она так легко с ним забывается. Знает ведь что их ждёт, но отчего-то позволяет ему быть рядом...быть здесь. Позволяет себе привязываться. — Нори, — огромная мужска ладонь ложиться на скулу, нежно поглаживая, — Я и сам не совсем понимаю, что между нами происходит, но я не дам этому так закончиться. Я обязательно что-нибудь придумаю. Веришь мне? — Ни капли. — Жестоко, — улыбается, — я вот тебе верю. — Помниться ты говорил совсем иначе.— Ты не выглядишь плохим человеком, но у меня нет ни одной причины доверять тебе. — Так не доверяй.
— Для веры не нужны причины, на то она и вера. —рука Шисуи касается затылка и мягко давит, вынуждая наклониться к чужому лицу, едва соприкасаясь носами, — Но если хочешь придумаю парочку причин прямо сейчас? Она аккуратно отодвигает брюнета за плечо, заставляя поднять на нее немного сонный взгляд. — У меня завтра задание, меня не будет пару дней, — прикусывает губу и аккуратно добавляет, — У меня есть всего пару часов чтобы поспать. «Тебе лучше уйти» остаётся недосказанным, но Шисуи и без того кивает, поднимаясь на ноги. Он потянулся, сбрасывая с себя дремоту, и быстро коснувшись губами светлой макушки, шагает в сторону входной двери, не прощаясь. Он никогда не прощается.***
Норико быстро шагает по длинному темному коридору, не заботясь о том, успевает ли за ней напарник. Белая маска АНБУ скрывает лицо, волосы собраны в длинную косы позади. Она останавливается около массивной двери и коротко стучит два раза. Получая разрешение войти, тут же распахивает её, проходя внутрь. Широкий кабинет был едва освещен двумя небольшими настенными лампами, а воздухе густым дымом повисло напряжение. Данзо сидел за широким письменным столом, угрюмо рассматривая стену, о которую облокотившись одним плечом, стоял Орочимару — Альбора больше не проблема, — коротко доложил парень в маске, стоящий справа от светловолосой. — Хорошо, — Данзо сложил руки в замок и положил на них подбородок, поворачивая голову к Змею, — Расстроен? Орочимару сложил руки на груди, переводит взгляд на светловолосую, прищуривая змеиные глаза. — Товар был у него недурной. Чем он только вам мешал? — Действия его шайки стали слишком заметны, — Норико бросила ответный холодный взгляд на санина, сквозь разрезы маски, — покрывать их дальше просто неоправданный риск. Тем более после того как Хирузен отправил туда своих людей. Она все ещё помнит их разговор в убежище. И у неё все ещё много вопросов к этому мерзавцу. — Думаешь Хирузен не свяжет это дело с тобой и мной? — Змей откровенно забавляется. — Свяжет конечно, — Данзо усмехается, — только доказать ничего не сможет. Да уж, едва ли ему расскажет скормленное псам тело Альборы или сожжённые трупы его бандюганов. — И все же я расстроен, что никто не поинтересовался моим мнением, — вид санина наоборот выражал безграничное веселье. — Ничего, скоро у тебя будет материал поинтереснее. — Оу, понимаю. И Норико понимает. Клан Учиха будет ликвидирован. Орочимару такой шанс не упустит. Губа едва заметно дёргается и девушка радуется тому, что маска скрывает недовольство, которое, она уверена, Данзо легко бы прочитал на её лице. Старейшина отводит насмешливый взгляд с Орочимару и оборачивается на девушку. — Учиха Шисуи проблема? — Определенно. Для неё самой в первую очередь. — Давно нужно было избавиться от их клятого клана. Хирузен тянет время, — Данзо прикрыл глаза, сжимая челюсть, — Хорошо, что к тебе поставили именно его. Следи в оба, Мирэ. Мирэ. Такое привычное и такое пресное. Скорее кличка для собаки нежели имя. Какое-то оно холодное и совсем безжизненное, особенно с губ этого человека. Но все же куда более привычное и подходящее ей, чем нежное тихое «Нори». — Этот Учиха мне не по силам. Я видела на что он способен. — Видела его шаринган? — Змей вклинивается в диалог, — Невероятно правда? — Впечатляет. — Не раскатывай губу, Орочимару. Его глаза мои. Норико сглатывает ком, прокручивая слова Данзо в голове, пытаясь понять, что бы это могло значить. На кой ему сдались глаза Учихи? Орочимару здесь как замешан? Норико не любит догадки — они её пугают. — Тебе убирать его не придется, — хорошее настроение Данзо только больше пугает, заставляя едва не скрипнуть зубами, — Хирузен доверяет тебе, значит и он тоже будет. Если он привяжется к тебе будет очень хорошо. Норико бы возразила. Норико вообще все это не нравиться, она бы не стала так поступать с человеком, который ей не безразличен. Вот только в этой комнате нет Норико Яхиро. Есть только Мирэ. А все что умеет Мирэ — это молча слушать и исполнять приказы. Получил короткое «Свободны» светловолосая мигом проскользнула в коридор, намереваясь быстрее покинуть склочное поведение. Норико хорошо помнит, как к ней подошел господин Хокаге четыре года назад, удивленно разглядывая. Помните, его нахмуренное лицо, когда он потребовал Данзо к себе в кабинет. Помнит, как он пришел к ней в комнату посреди ночи и его тихое «Здраствуй, Норико, мы можем поговорить?» За три с хвостиком года на службе в Корне она вовсе успела забыть, что к ней когда-нибудь обращались иначе, нежели Мирэ. Третий тогда много говорил, почти ничего не спрашивал. Говорил, чтоб был знаком с отцом, что они были близки. Извинялся, за то что не узнал раньше. Просил, покинуть Корень немедля. Данзо увидел в последнем возможность — Норико не стала возражать. Лгать людям не было ей в новинку. Врать всегда легче. У Мирэ это хорошо получается, а вот Нори совсем не справляется...