Истинное место

Утреннее солнце уже поднялось над болотной местностью, когда Мисти проснулась от крепкого сна и, включив приёмник с песнями своей горячо любимой Стиви Никс, принялась одеваться и готовиться встречать новый день. С той самой злополучной ночи, когда Эмили погибла от рук браконьеров, прошло уже одиннадцать лет, и Мисти пришлось за это время научиться жить одной, без сестры. Выбора у неё не было, а возвращаться к отцу она ни за что не хотела. Сейчас Мисти было уже двадцать три. Она выросла и по-настоящему расцвела, став красивой девушкой с яркими чертами лица и ниспадающими на плечи золотистыми кудрями. Мисти сделала свой стиль одежды максимально похожим на стиль Стиви Никс, которую она просто обожала. Стиль её был этническим, свободным и ярким. Практически всё своё время Мисти проводила, слушая песни Стиви и отчаянно охраняя свой дом от посягательства браконьеров. У неё всё ещё леденела кровь в жилах при одном лишь воспоминании о том, что эти люди сделали с её сестрой. Они отняли у неё Эмили. Отняли навсегда. И Мисти никогда им этого не простит. Чем больше лет пролетало, чем старше становилась Мисти, тем всё сильнее становилось её желание вернуться в родную деревню хотя бы просто для того, чтобы прийти в дом отца и посмотреть ему в глаза. Мисти его не боялась — в конце концов, что он ей сделает? Её желание росло с каждым днём, и, в конце концов, Мисти решилась. В этот самый день, туманным летним утром она вышла из своего домика на болотах и решительным шагом направилась в деревню, где не была с ранних лет — с той самой ночи, как они с Эмили сбежали на болота. Мисти твёрдо знала, чего она хочет. Она хочет взглянуть в глаза своему отцу. *** Мисти добралась до деревни, когда стоял уже довольно ясный солнечный день. Впервые за долгое время она увидела толпы людей — жителей деревни, что шли по своим делам, и сердце девушки стучало с бешеной силой от ощущения чего-то нового, того, чего она была лишена столько лет подряд. Её наполняло неведомое ей доселе чувство. Она покинула эту деревню давным-давно, будучи пятилетним ребёнком, и вот сейчас снова сюда вернулась… Мисти не верилось, что всё это и вправду происходит с ней. Мисти не составило огромного труда отыскать дом своего отца, где когда-то жили они с Эмили — у неё была очень хорошо развита зрительная память. Придя на нужное место, Мисти поразилась увиденному. Перед ней стоял вкрай обветшалый маленький домик, в котором, судя по всему, давно никто не жил. Дом был явно заброшенным. — Тебе чего? — довольно грубым тоном окликнула её какая-то женщина преклонных лет. — Скажите, здесь кто-нибудь живёт? — спросила у неё Мисти, указывая на дом. — Сто лет уже как дом пустует! — отвечала женщина, — а тебе что за дело? Ты кто такая? — Здесь жил хозяин дома — Джордж Дэй, — сказала девушка, — я Мисти, его дочь. — Правда, что ли?! — воскликнула не на шутку удивлённая женщина, — Святые Небеса! Ты правда его дочь? Так самая Мисти? Ох… — запричитала она. — Что такое? — спросила Мисти. — Да Джорджа нет уже как десять лет, — с сожалением ответила женщина, — как остался один, совсем спился да умер. Похоронили мы его… Он же обеих дочерей потерял всё-таки, а до этого — жену. — Моя сестра Эмили не была ему дочерью, — сказала Мисти, — по крайней мере, сам он так не считал. — А где она? — спросила женщина, — твоя сестра Эмили? Ей уже, наверное, лет за тридцать? — Было бы, — ответила Мисти, почувствовав, как дрогнул её голос, — если бы она не погибла одиннадцать лет назад. — Ох, Боже, — тяжело вздохнула женщина, — я сочувствую тебе, девочка! Правда. Эмили такая хорошая была… Тяжело тебе, наверное, остаться на свете совсем одной… Я — Марта, жила по соседству с вашей семьёй. Ты, если что, обращайся ко мне — помогу, чем смогу! — Спасибо, — с искренней благодарностью в голосе ответила ей Мисти, — но сейчас мне нужно побыть одной. Мисти не знала, как описать то, что она сейчас испытывала. Смятение. Вот оно — то слово. Она шла сюда в надежде встретиться с отцом, но его уже давно нет на этом свете, как и её сестры… Одна в целом мире. Ни отца, ни матери, ни Эмили. Никого. Мисти ощутила, как к горлу её подступает комок слёз. Неужто ей так и суждено всю оставшуюся жизнь прожить совсем одной? Мисти уже ни на что не смела надеяться. Впереди была лишь одна пугающая безысходность. И ничего более.