Заметки на полях

      …Учиха Иван и Учиха Семен нервно переглянулись. Малоконоховская церквушка, затаившаяся на самой окраине, доверия не внушала. Пузатый священник требовательно хмыкнул. Иван с непроницаемым видом достал пузырь.       — В чем дело, собратья по вере? — деловито спросил священник, жестом фокусника пряча бутыль под рясой.       — А разве не ясно? — изящно приподнял бровь Семен: все трое уставились на связанных по рукам и ногам барышень.       Карина неистово дергалась и истошно вопила, а Сарочка, принцесса из будущего, слюняво облизывалась и жадно бормотала что-то о шаринганах. Иван, вздохнув, заботливо поднес клей-момент к ноздрям племянницы. Та глубоко вдохнула аромат и затряслась в маниакальных хихиканьях.       — Давно девы одержимы? — уточнил священник.       — Сара — с утра, — сказал Иван, указывая на бедовую дочь Семена. — Карина — с детства.       — Что нам делать? — настойчиво спросил Сеня.       — Ну… обычно мы привязываем их к березе и оставляем на ночь Ивана Купалы, а там как получится…       — Отлично!

***

      Сарочка вздохнула. Она ненавидела Остромысла, потому что вечно попадала из-за него в какие-то сюрпризы. Сарочка ненавидела сюрпризы. Особенно сюрпризы, подразумевающие (буквально) неразрывную связь с березой, воющую Карину справа и рычащего Куприяна слева.       — Уничтожить… уничтожить… — злобно цедил Куприян.       — А тебя сюда за что? — спросила Сара, надеясь, что сможет воззвать к любимому сквозь толщу демонического покрова.       — …уничтожить поля рамена…       — Понятно.       Вдруг в темноте леса сверкнули два красных глаза.       — Дядя? — осторожно уточнила Сара.       — Дядя, — осторожно подтвердили красные глаза.       — Отвяжи меня от березы, пожалуйста.       — Нет. Извини, но ты на карантине, — вздохнул дядя Иван.       — Чего это? — взвилась Сарочка. — У нас эпидемия?       — У нас эпидемия. Закидывали мы камнями этот автобус из Милана, закидывали… А теперь пол Малоконоховска к березам привязано. Недозакидывали.       — Так. Все, — Сара энергично замотала головой. Остромысл давно ушел, и пора было выбираться из плена. — Я нормальная.       — Дед Мордатый тоже так говорит, — возразил дядя.       — Принеси хотя бы клея!       — Вот видишь, в тебе еще остались частицы демона.       — Да нет, — Сарочка цыкнула. — Заклей, пожалуйста, рот Куприяну.