Заметки на полях

      Сарада плотнее обхватила себя руками: вечерело, октябрь подходил к концу — этот жест можно было списать на холод, а не на нервозность, так что было не стыдно. Она с опаской окинула взглядом госпиталь. Учиха всё ещё не понимала, как всё так обернулось… Папа ведь отказался от мести… от ненависти… Тогда почему?.. Почему, чёрт возьми, они развязали тот бой?!..       Сарада не понимала. Она не понимала это, когда жила в ярком добром пестром сне своего прошлого — на самом деле будущего. Не понимала, когда увидела их презирающими друг друга детьми. Перестала пытаться понять, когда увидела их генинами — эта связь уже тогда была такой же явной, как в их взрослости, но будто вновь беспричинной. Может, дело было в этом?.. Может, именно то, что связывало Учиху Саске и Узумаки Наруто, заставило их после победы в войне, когда, казалось бы, всё закончилось, направиться в чёртову Долину Завершения и развязать этот треклятый бой? Сарада не знала. И не знал никто. И вряд ли узнает.       Они не расскажут.       В каком-то смысле ей было обидно, ведь Наруто… Было какое-то едкое чувство внутри, что он должен был рассказать ей о причине того боя. Прошлое в детстве её не интересовало. В подростковом возрасте она как-то подозрительно легко и быстро смирилась с тем, что знание прошлого — реального прошлого — для неё закрыто. А затем она сама в него попала. И все странности, загадки, пустые пятна… всё это восстанавливалось и заполнялось само собой. Прошлое больше не вызывало у неё вопросов — разве что настоящее, но это совершенно иной вопрос.       И вот один из главных, почти сакральных секретов её детства ей открылся: Нанадайме и папа потеряли руки в бою друг с другом. Или в её мире это сложилось иначе?.. Возможно ли, что это её присутствие изменило историю до того нелепо и безобразно. Возможно — достаточно вспомнить Суну. Но отчего-то Сарада была уверена, что этот бой был и тогда. И всё же вопрос оставался без ответа. Ей не хватало знания, что сражение просто было. Нет! Сарада чувствовала, что самое главное в произошедшем причина — причина, которую Наруто отказался ей говорить.       «Так было надо, Сарада, — сказал он с непривычно серьёзным лицом. — Поверь, теперь всё будет хорошо, 'ттебайо!» — его губы растянулись в широкой привычной улыбке. А Сараде тогда стало до противного обидно: она тихо молча под его непонимающим взглядом вышла из палаты и уже неделю не возвращалась.       Это «всё будет хорошо» вызвало внутри неё гневную бурю. Учиха едва сдержалась от того, чтобы совершить едва ли не главную глупость в своей жизни. Когда она услышала это «всё будет хорошо», захотелось до дрожи активировать Шаринган и показать Наруто, как на самом деле могло бы быть хорошо. Но… Разве этот бой её вина? Она запуталась.       Да, наверное, она просто запуталась. С какого-то момента, что бы ни происходило, ей начинало казаться, что всё происходящее — её вина. Наруто в этом виноват не был. Просто Сарада разучилась верить пустым словам, вроде «всё будет хорошо». Так противно, слащаво, банально, но… Это же сказал ей Наруто.       Ей понадобилась неделя, чтобы понять: теперь её Седьмой будет с ней; мир перешёл в новую эру — эру мира; папа и мама живы; дядя — тоже, пусть и с придатком в виде Карин… Вот теперь всё только начиналось. Теперь всё будет хорошо.       Сарада снова плотнее обняла себя и огляделась. Она шла чисто автоматически, погружённая в марево мыслей, ставших привычными и неизменными за эту неделю. Разве что теперь они радовали куда больше, чем распаляли отчаяние, которое поселилось в ней за время жизни в прошлом. Просто Сарада научилась ему не поддаваться, а тогда дала слабину. Наверное, это отчаяние внутри было напоминанием о том, за что они воюют, ради чего страдают, почему нельзя опускать руки… оно напоминает, как на самом деле может быть плохо. Будто оно — отличительная черта шиноби старого поколения.       Учиха стояла около палаты Наруто. Всего пару секунд, прежде чем решительно открыть дверь. Нанадайме, вечно задорный и верящий в лучшее, сейчас меланхолично смотрел в потолок. Это напомнило Сараде его состояние после нападения Пейна. Когда он только вернулся… Её слегка передёрнуло, а решительность куда-то испарилась.       Она стала медленно подходить ближе — Наруто обернулся. Учиха села рядом. А грустная поволока в глазах Седьмого уступила место почти детской восторженной радости и сводящей с ума щенячей преданности. Орочимару хотел было пошутить на этот счёт, но решил, что в этот раз стоит остаться тактичным. Так Сарада должна была остаться более благосклонной и могла лишний раз дать власть над телом для исследований: Шаринган оказался слишком многогранным и комплексным феноменом, чтобы расправиться с его изучением быстро.       — Сарада, я!.. — Узумаки подорвался и тут же скривился, а Учиха мягким, но настойчивым толчком в грудь уложила его обратно. — Сарада, — тихо повторил он уже печально, — прости меня, пожалуйста, 'ттебайо. Я ж, это… ну, в общем, я ж совсем тебя не хотел тебя того… Мне тебя зачем обижать? Я же люблю тебя. Вот, — он немного сконфуженно улыбнулся, а Сарада не сдержала смешок.       Она наклонилась ниже. Их лица оказались в сантиметрах друг от друга. Наруто аккуратно, отчасти робко снял с неё очки. А Сарада улыбнулась, из-за чего глаза прищурились.       — Я больше не буду так уходить, Нанадайме. Ты мне правда нужен.       И не успел Наруто ничего ответь — она его поцеловала. Он откликнулся с живой чисто узумаковской отдачей, хотя его и сковывало отсутствие одной руки и заживающие переломанные ребра. Сарада старалась быть осторожной и то и дело брала ситуацию под контроль, чтобы Наруто не покалечился ещё сильнее. В какой-то момент она наплевала на всё и забралась верхом, его руки сбили её одежду к верху, больничная сорочка самого Узумаки и вовсе была нечаянно ею разорвана. Хотя так было лишь удобнее…       …а в это же время в специально отведенной палате так же изучали тела друг друга Саске и Сакура…       …и в тот же момент в другой специальной палате Карин сломила стену холодного сопротивления Учихи…       Стало накрапывать.       Остаток ночи Ёро смотрел на дождь.