Заметки на полях

      Вообще после пьяной драки Хилого (или не его?) и всего села было столько проблем, что решить их мог только человек, не нуждающийся в приеме пищи, отправлении личных потребностей, ухлестывании за доступными каратистками и сне, не говоря уж о выходных. Именно таким человеком был воскрешенный Остромыслом Любомировичем Четвертый Председатель.       И в целом он таки раскидался со всеми проблемами, включая претензии других председателей. Конечно, Прохор еще угрожал, настаивая на оптимальном (то есть выгодном ему) разделе картофана и брюквы, но Михаил наглядно показал, что от него лично защитить уже брюкву Ивагакурска невозможно. Все же Четвертый Председатель был быстрым и резким, как понос.       И все было бы хорошо, и все было бы замечательно. Пока об одном обещании, данном, как водится, после самогона (точнее, в процессе его) не напомнил один человек.       — Сорок кролей, свое хозяйство… мы ж договаривались! — буянил Христофор Хьюга. — Чем Хавроша плоха для Никиты Михалыча? Отличница, спортсменка, красавица, а был бы у нас комсомол — была бы и комсомолкой!       В целом Председатель был согласен. Но именно в тот момент в его кабинет зашел тот человек, который согласен не был.       — Так, папа, — поправила очки Сарочка, — вот план на следующую неделю. Надо будет оперативно метнуться на три точки, собрать плату за крышу. И еще на две, поставить на счетчик. Ваша резкость и скорость будут как нельзя уместны.       — Вы еще не женаты с Никитой… — вяло заметил Председатель.       — А, да, чуть не забыла. Нам все никак в ЗАГСе регистрацию не назначат. Говорят, какой-то председатель запретил. Вы уж поспособствуйте, а то мне недосуг такой ерундой заниматься, бизнес горит.       Не прощаясь, Сарочка хлопнула за собой дверью.       Председатель и Харитон обменялись взглядами. Затем Михаил даванул на кнопку селектора.       — Леночка? Меня ни с кем не соединять. И прием на сегодня закончен.       А затем достал бутылку самогона и две рюмки.       — И это она еще себя так ведет, пока они не поженились. А что будет, когда Никита Учиха станет ее законным мужем?       — Дык это… — почесал репу Хьюга, уже не пытаясь отстаивать права Хавроши, — разве она не его фамилию возьмет?       — Да какая разница, какая у нее там фамилия будет… ладно, поехали. На следующей неделе придется блюсти трезвость. Сам помнишь — на три точки по бизнесу смотаться, на две — на счетчик ставить.       — Мда… а ведь сорок кролей… и хозяйство… и Хавроша…       И Харитон, махнув рукой, решительно выпил.       — Слушай, а если провернуть тот вариант, что уже сработал? Натравить старшего из оставшихся Учиха на остальных?       Председатель с иронией поглядел на Христофора и разлил по второй.       — Это она при случае на нас его натравит. В твоем квартале давно мочилы его класса не гуляли?       Харитон сбледнул и еще раз решительно выпил.       — Вопрос снимаю. Кстати, он еще работает по специальности? А то племяш, гнида такая, так и ждет моей смерти. Устал уже цианистый калий в сортир сливать из чашки с самогоном. Я уже молчу, что он однажды Хаврошу чуть не убил. Всех нас, своих родных, извести хочет, ирод!       Михаил, в свою очередь, выпил и закусил соленым огурцом.       — Ты меня, паскуда, за кого держишь? Шоб я отдал приказ мочить нашего же каратиста? Все знают, что Малый Коноховск стоит друг за друга! Короче, сто рублей и не меньше!       Христофор с тоской поглядел на закрывшуюся дверь.       — Что, если начну торговаться — будет двести?       Председатель Михаил устало глянул туда же.       — А что поделать, с кем поведешься. Возьму меньше — она же меня на счетчик и поставит. За недополученную прибыль.       — О, звучит как тост!       Тост был откровенно неважный, но за него все же выпили.       — Вот в кого мой оболтус вообще пошел, а? — с тоской затянулся самокруткой Четвертый Председатель. — Вот угораздило ж его не скромную милую Хаврошу выбрать, а эту стерву!       А тут уже Христофор немного смутился. И попытался тактично начать.       — Миша, ты уж извини, но я таки знаю, в кого он пошел.