***
— Говоришь, они правда спят? — Японец отпил кофе. Он сидел без очков и собственная кухня выглядела размыто, но Китая на другом конце стола он видел вполне. — Ага… мне тот странноватый коллега России сказал, — скованно кивнул КНР, положив руки на колени, потому что не знал, куда ещё их деть. Как его предложение пойти куда-нибудь вылилось в поход к Японии домой? Теперь приходилось иметь дело с потными от нервов ладонями. — Который шлюховатый или тот, что садист? — финансовый директор выглядел спокойно и уместно в собственном доме, где почти все было чёрно-белым за исключением тканевых элементов декора. — Пожалуй, первый, — ответил заместитель, смеряя партнёра взглядом, — А тебе точно стоит пить кофе вечером? — Это правда то́, что волнует тебя в данный момент? — выгнул бровь Япония, который без очков выглядел непривычно и как-то дерзко. — Нет. — Вот и не спрашивай, — Япония сделал ещё один глоток, глядя прямо ему в глаза. На самом деле он тоже нервничал, что выливалось в пассивную агрессию.***
— Ты объяснишь мне, какого хуя я должен сидеть дома?! — вскинул руки СССР за завтраком, звякнув ложкой о тарелку с кукурузными хлопьями, — У меня скоро крыша поедет от сидения в четырех стенах! Он уже был абсолютно здоров, даже слабость почти исчезла, да, он слегка исхудал, но это исправится за пару дней. Даже если важная встреча будет лишь во вторник, ничего не случится, если он отработает оставшиеся пару дней и на этой неделе. В любом случае, ему стоит как можно быстрее вернуться в рабочую колею. — С каких пор у тебя шило в жопе играет? — раздражённо прошипел РФ, сжимая ложку в руке, — Даже недели не прошло! — Не прошло и не прошло. Я-то тут причем? — огрызнулся СССР, агрессивно вернувшись к поеданию хлопьев. — Хмпф… — подросток закатил глаза. — Ты не ответил на мой вопрос, — настойчиво напомнил Союз. — Ты тоже не ответил, когда у тебя шило в жопе зашевелилось, — фыркнул парень. Было около десяти утра четверга. — С этих самых. Твоя очередь. «Да что же ему так неимется на месте?» — мысленно скривился РФ, стараясь внешне оставаться спокойным, — «Мысль запереть его где-нибудь уже не кажется такой уж ужасной…» — он сжал губы, думая в таком ключе вполне из добрых побуждений. — Я с кем разговарию, — мужчина был похож на злобного кота, размахивающего пушистым хвостом и шипящего, — В этот раз от ответа не уйдешь. — Тц. Не то чтобы у Федерации не было причин держать отца дома, их наоборот, было много, но ни одна из них не стоит озвучивания. В основном, потому что ниодну из них СССР не воспримет как достойную внимания. Как минимум, он был не против провести с ним время дома, а не приставать на работе, потому что и своей собственной у него по горло. Также он правда был не уверен в полном выздоровлении старшего, ведь выглядел тот не очень. И ещё двумя причинами можно считать его плохое предчувствие, появившееся ещё до вчерашнего вечера, когда Венесуэла сообщил, что мало того, что они потеряли след Аль-Каиды, который точно сейчас в городе, так ещё и всплыло то, что мелких сошек в городе тоже сейчас полно. И что-то явно готовится, потому что без этого Аль-Каида не стал бы даже въезжать в эту страну. «Сборище бесполезных идиотов…» — Предчувствие у меня плохое… — фыркнул РФ, делая глоток кофе из кружки, — Да и в городе сейчас не спокойно. Я бы предпочел, что бы все близкие мне люди никуда не высовывались, но ничего не могу с этим поделать. — И я должен торчать тут черт знает сколько из-за твоего предчувствия? — мужчина считал, что в таких городах-многомилиониках как этот постоянно происходит какая-нибудь хуйня, и слова о «не спокойно» мало что значат. Если Союз и привык где-то прожигать свою жизнь, так это на работе, но никак ни дома. Его уже начинало тошнить от этого ограниченного пространства. Ещё месяц назад он бы просто ушёл на работу, забив на мнение сына, но из-за того, что он наконец признал, что РФ пытается проявлять к нему внимание и заботу, мужчина не спешил срываться с места. Стоило давно подумать о том, что лет так с четырнадцати, когда у РФ расширился круг общения и он в принципе подрос, он перестал быть такой уж занозой в заднице и вроде как не делал ничего ему на зло. Разве что словесно издевался. — Ну, я бы предпочел, чтобы так и произошло. Как минимум до вторника. Проверять документацию и отчёты ты можешь и онлайн. — А что насчёт тебя? Ты-то чего здесь торчишь? Тоже же вроде не безработный, да ещё и с кучей идиотов на попечении. — Правду говоришь… — вздохнул Россия, сразу вспомнив о Венесуэле. Интересно, это отделение их города такое бесполезное или вся правительственная кантора в целом? — «Я столько информации им предоставил, а они на месте топчутся с их-то ресурсами. Такими темпами они скоро станут для меня бесполезным балластом…» — И? — За компанию? — пожал плечами парень, — Тем более мне все говорили, что пора взять отпуск. — Ты печатаешь что-то каждые десять минут напротяжении всех этих дней, что-то это не похоже на отпуск, — фыркнул СССР. — Хочешь сказать, что у тебя есть право говорить мне о том, что такое отпуск? — скептично выгнул бровь РФ, — Ты сам не брал его уже пару лет. А на море мы были последний раз на твоём тридцатом дне рождения, когда мне было десять. Ты буквально прямо сейчас жалуешься, что не можешь пойти на работу. — Тц, — он раздражённо цыкнул, — В любом случае, я не хочу сидеть дома. Можешь хоть по магазинам меня протащить, лишь бы на мозги не капал —… — Россия приоткрыл рот, чтобы сказать, что в таком случае ему безопаснее отправиться на работу, чем в центр города, но вовремя прикрыл рот. Мало того, что отец зацепится за эти слова и скорее всего сорвётся на работу, так ещё эти слова можно было бы как-то вывернуть в свою пользу. Например, свидание. Правда, основной проблемы — риска — это не решало, но тем не менее… — Ну, тогда я подумаю, куда можно сходить. — И на том спасибо, — закатил глаза мужчина, допивая молоко прямо из тарелки и вставая из-за стола.***
«Можно было бы просто прогуляться в парке, но сейчас уже довольно холодно, октябрь ведь…» — Россия пил чай, сидя на диване и задумчиво глядя в панорамное окно балкона. Небо было серым и однородным, без характерных очертаний облаков, проще говоря — погода была мерзковатой. Дождя не было, но сырость на улице говорила о скорой его возможности, — «Нет, это не вариант. В любом случае придется идти в какое-то крытое помещение. Аль-Каида чаще целится на богатые слои общества, так что теракт в каком-нибудь дорогом ресторане более вероятен, чем просто в каком-нибудь кафе. Лучше избегать центральной торговой улицы…» Мысли РФ превратились в сплошной поток логики и противопоставлений. У него ведь появился шанс вытащить Союза на свидание почти с добровольного согласия последнего, а это весьма редкий шанс. Особенно сильно ему не хотелось упускать этот шанс из-за того, что в последнее время мужчина не стал к нему приветливее, но парень будто бы всем телом ощущал меньший уровень агрессии и подозрительности по отношению к себе. Да и в целом, если сравнивать отношение отца к нему в конце лета, когда они только начали спать и сейчас, в середине осени, то разница будет чертовски заметна. От постоянных раздражающих намеков и подкатов мужчина был как на иголках и бурно реагировал на каждый его подозрительный шаг, но в последствии свыкся с происходящим, ведь самое страшное уже произошло. Сам Россия тоже заметил в себе перемены. Вся эта эпопея по соблазнению началась из-за чувства собственичества и боязни, что у него неожиданно появится новая «мать», а позже из веселья переросло в привычку и традицию. Издеваться над отцом было весело, ведь его реакция была такой предсказуемой и яркой… в итоге это вылилось в то отношение Союза, который он имел и последствия стали медленно сходить на нет только сейчас. РФ как вчера помнит, как ждал отца после пьянки, сидя дома, как тот споткнулся на пороге и много мелких деталей того вечера. Помнит свое внутреннее ликование, когда мужчина сам пристал к нему — он победил, помнит последующие разы и чувство эйфории после них. Но вскоре наверх всплыла изначальная причина всего этого проблемного дерьма — собственичество. Его начало задевать то, что мужчину пришлось брать измором, а не он сам его захотел, а изнутри ело чувство собственной навязчивости. Понадобилось некоторое время для того, чтобы понять, что причина крылась в том, что сам Россия был рад такому повороту событий: что отец наконец только его и теперь он буквально знает о нем всё, что теперь у них самые близкие отношения из возможных, а вот Союз — нет. А это и есть безответная влюбленность. Он и до этого иногда страдал от недостатка внимания со стороны родителя, но это новое чувство отличалось от прежних. Если предыдущую жажду внимания он мог удовлетворить за счёт других людей и своего самолюбия, то теперь ему нужен был именно ОН. Отказываться от своего РФ не привык, поэтому он собирается поспособствовать тому моменту, когда Союз просто улыбнется ему, а не цыкнет. «Видимо всё-таки придется зайти в торговый квартал, тогда просто проработаю маршрут и возьму с собой Сербию или Анголу…» — он повел плечом и постарался заглушить беспокойство, списывая на простую паранойю, которой он страдал не так уж и редко.