Возьми моё сердце... Тобирама.

Кем бы ни был ты, что бы ты не искал, Мир покажет лишь свой звериный оскал. Мать-природа давно разработала план мести, И остаться в живых — теперь дело чести! Взрывной волной нас накроет с тобой, Страх по жилам вместо крови. В этом мертвом краю не ищи покой. Стой! Не ходи за мной! Кем бы ни был ты, как бы ты не играл, Важно знать, что ты никого не предал. И тогда, за изящную хитрость любя, Артефактами Зона одарит тебя. Взрывной волной нас накроет с тобой, Страх по жилам вместо крови. В этом мертвом краю не ищи покой. Стой! Не ходи за мной! Кем бы ни был ты, о чём бы ты не мечтал В своем сердце держи лишь холодный металл! Пусть пылает напалмом болотная хмарь, Свою жизнь ты кладешь на желанный алтарь. Взрывной волной нас накроет с тобой, Страх по жилам вместо крови. В этом мертвом краю не ищи покой. Стой! Не ходи за мной! Взрывной волной нас накроет с тобой, Яд по жилам вместо крови. Так Хозяин Зоны зовет за собой: «Стой! Не ходи за мной!» Блуждающие огни — Сталкеры. Пробуждение было поистине тяжёлым. Я не знаю сколько я пробыла в отрубе, да и похер как то, но меня взбесила только одна мысль, после пробуждения. Даже боль сковавшая все тело отошла на задний план. Меня охватила ярость и обида. Как он посмел вырубить меня без моего согласия. Может я тоже хотела драться, даже после долгой смертоносной миссии, с которой мы буквально валились с ног. Да может я не страдаю синдромом героизма. Честно меня бесили люди которые готовы были жизнь отдать за других. А как же хоть капелька эгоизма? А как же инстинкт самосохранения? Нет, мне не понять таких людей. Не в этой жизни. Что мешает им быть обычными людьми? Не вот надо навязывать другим свою помощь, которая нахер никому не нужна. Превозмогая боль во всем теле я стекла с кровати на пол и только почувствовав прохладу я смогла встать на ноги. Это было просто невыносимо. Такое чувство будто все мышцы сжались в один комок нервов и их нашпиговали наэлектризованными сенбонами. Сделав шажок я упала на пол не в силах больше стоять на ногах. С трудом подавив стон, из глаз хлынули слезы. Никаких всхлипов, скулежей. Только обрывистое дыхание. Вроде в такие моменты люди предпочитают лучше умереть, чем терпеть такую боль. Почему меня посетила эта мысль не знаю. Да не спорю, соблазнительна. Слабые духом сдаются первыми. Не знаю сколько я уже лежу на прохладном полу, сжавшись в позу эмбриона. Только сейчас я услышала за окном какие-то выкрики, вопли. Но спустя некоторое время все стихло. А боль всё не проходила. Спазмы во время менструации казались просто щекоткой по сравнению с этой болью. Я всё ждала когда придёт спасение в виде обморока. И вот в глазах потемнело и в теле появилась слабость. Прежде чем полностью отключиться, я почувствовала вибрацию от шагов, направляющихся в мою сторону. Шорох открывающейся двери и шаги стали приближаться с большой скоростью. Последнее что я почувствовала в конце, что-то острое проткнуло кожу на шее и облегчение. Обеспокоенный голос звал меня, но было поздно. Конец POV. Изуна. POV. Тобирама. Когда Изуна проснется, то не сможет пошевелиться. Дело в том что я вколол ей несмертельный яд, который через кровь попадает в мышцы, принося невыносимую боль во всем теле. Мысленно прошу прощения у Изуны, но так будет для неё же лучше. Если бы я этого не сделал, то как только она проснется, то кинется сражаться. На первом этаже я столкнулся с Мадарой, который был во всеоружии, но и я был не без оружия. Выскочив из дома, мы увидели безликих людей одетые в темные рясы с меховым капюшоном, а в руках у каждого были посохи. Они уничтожали дом за домом. Почему то мне подумалось, что они пришли за моей женой. От этой мысли я сжал пальцы в кулак. ОНА МОЯ! НИКОМУ НЕ ОТДАМ! Трое монахов двинулись на нас, направив на нас свои кривые посохи. Увернувшись от темного луча, я катаной рассёк пространство перед грудью одного монаха, который был ближе всего ко мне, порвав половину рясы. Катана столкнулась в чем-то металлическим на груди монаха. Порванная ряса открывала одеяние под рясой. Черные нагрудные щитки, а по середине красный символ. Могу поспорить, что у каждого из монахов этот символ, вгоняющий в дрожь. Их было достаточно чтобы разнести селение Учиха. К этим трём монахам присоединилось ещё пять и они начали переговорив между собой на незнакомом мне языке, но я слышал невнятное однотонное бормотание. Справа и слева по одному человеку стали приближать ко мне. Я в этот момент чувствовал себя жертвой, которую загнали в тупик. Двое монахов наставили на меня свои посохи, чьи концы покрылись темной аурой, также сопровождающийся бормотаниями. Стоило им добормотать слова понятные только им, как темная аура преобразовалась в переливающиеся чёрно-красные сферы и направились по мне, но я не растерялся и использовал технику водяной стены. Пару секунд и сферы прошли сквозь водяную стену, не потревожив ту. Это выглядело так будто между мной и сферами не стояла водяная стена. В последний момент я еле увернулся от сфер и они пролетели мимо. Столкнувшись со стеной, что стояла ранее позади меня, сферы выросли в два раза больше и исчезли, оставив после себя дыру в стене дома. А кухня у них ничего так, красивая. Я не жилец, попади в меня хоть одна такая сфера. Оставив за спиной кунай с меткой, я метнул два других куная с задержкой пары минут в двух монахов, что только что атаковали. Стоило первому кунаю оказаться перед монахом номер один, я переместился с помощью печать к монаху и рубанул его по шее катаной. Голову я ему снёс вместе с капюшоном. Капюшон упал за спиной первого монаха, а голова упала в пару метров от него. На лице была платиновая жуткая маска. Тело монаха оставшись без головы рухнуло на землю мешком. Один есть. Не отвлекаясь я переместился ко второму монаху, он отбил мой кунай и преградил путь моей катаны своим посохом выставив поперек своего тел. Отскочив на шаг я всю физическую силу направил в удар. Взмах и катана разрезает посох и тонкую ткань рясы, а затем и металлический грудной щиток, затем этот же удар рассёк брюхо вплоть до паха. Кровь не заставила долго ждать и вырвалась на волю, орошая собою всё вокруг. Переместился обратно к первому кунаю, тяжело дышу. Осталось три монаха, что стояли метров так в десяти в напряжённом состоянии. Я четко дал им понять, что щадить их не буду, но и не сдамся без боя. Монахи выставив перед собой посохи стали СНОВА бубнить, но слова были другие. Что-то мне подсказывает что эта атака будет мощнее чем первая. Так и есть, закончив произносить бубнежь, на концах посохов стал расти зеленый шар с черными крапинками. Оторвавшись от посохов шары превратились в лучи, вокруг которых подобно змее обвивал красный луч, и всё это понеслось на меня. С трудом увернулся от первого луча как наткнулся на второй, что знатно меня задел за бок. Кожа на этом месте стала высохшей и потрескавшейся как земля в пустыне. "Надеюсь Хаширама сможет это вылечить." - подумал я и увернулся от третьего луча. Я должен выжить во что бы то ни стало. Ради братьев, ради неё, ради кланов. Кажись монахи были недовольны, что я выжил. У Мадары обстояли дела гораздо лучше, ибо он на месте не стоит, а "танцует". Монахов он как семечки щёлкает. Хикаку тоже выносит их с пол тычка. Взрыв со стороны Мадары и трое моих противников отправляются на тот свет. - Смотрю ты не справляешься со своими противниками. Так и быть помогу. - Усмехнулся Мадары и убил оставшихся моих противников. Оставшиеся Учиха добивали вторженцев. Пока все радовались очередной победе, я втихаря вернулся в дом, что не укрылось от всевидящего взора Мадары. Поднялся на второй этаж, ожидая, что Изуна всё ещё в отключке и я вколю ей противоядие. Открываю дверь в спальню и автоматически смотрю на кровать где по моим расчетам должна лежать Изуна. Какого было моё удивление, когда я нашел ее на полу корчащуюся от боли в позе эмбриона, в полуобморочном состоянии. Подбегаю к ней опускаясь на колени, нащупываю шприц с противоядием. Вижу как она окончательно теряет сознание. - Изуна очнись... Отодвигаю воротник и делаю укол. - Очнись, очнись, прошу очнись... - Как в бреду повторяю слова, прижимая за плечи к себе. Дверь за спиной отворяется и кто-то заходит за спиной, могу поспорить его глаза сейчас расширились, но это неважно. Еще один шаг со стороны и я получаю сокрушающий удар в челюсть. Спиной впечатываются в стену и сползают на пол. Сил чтобы встать нету. Поднимаю взгляд и вижу разъяренного Мадару, в чьих глазах пылает Шаринган. Два шага и он оказывается веред мной. Миг и меня за воротник подвешивают над полом. - Что ты сделал с моей сестрой? - Вглядывается в моё лицо, рычит он. - Я не хотел. Не хотел чтобы так получилось. - Завтра же, слышишь? Завтра же я вас разведу! - Эти слова опустошили меня. Лишили смысла жизни. Я ожидал, чего угодно. Избиение, прилюдное унижение, пытки, ад в семидесятидвухчасовой иллюзии, но не развода. Я и не заметил как он отпустил воротник и я упал на пол как поломанная марионетка. И не заметил как он взял её на руки и куда то понёс. Заслужил. Уничтожил своё счастье собственными руками. Конец POV Тобирама. POV Мадара. Мне показалось странным поведение Тобирамы, когда он ни с того ни с чего тихо зашёл в дом. Любопытство взяло вверх над мной и я пошел за ним. Какого же было моё удивление, когда я нашел его в спальной комнате сестры. Сестра лежала в его объятьях ни живая ни мертвая, а возле них лежал опустошенных шприц. Злость взяла верх над спокойствием и в миг оказавшись возле белобрысого ублюдка кулаком отправил его в стенку. Я ожидал, что он встанет на ноги и попробует противостоять мне, но нет он стал словно марионетка без кукловода. На этом я не успокоился и за пару шагов я оказался перед ним. За воротник я поднял чтобы видеть его бессовестные глаза. Ничего. Пустота, раскачивание и боль. Страх. - Что ты сделал с моей сестрой? - Рычу от злости на него. - Я не хотел. Не хотел чтобы так получилось. - Бормотал как пьяница в бреду. - Завтра же, слышишь? Завтра же я вас разведу! - И отпустил. Подойдя к сестре, что так валялась без чувств, как пушинку взял на руки и понёс к Хашираме в надежде, что он поможет. Незаметно для себя я прихватил с собой шприц. Никому не прошу смерть единственного живого любимого родственника. Даже себе.