Возьми моё сердце... Тобирама.

Шёл солдат с войны, шёл к себе домой. От семи смертей убежал живой. Нёс семье гостинцев в рюкзаке потёртом. У околицы встретился сосед, Обнял и сказал: «Дома больше нет, Мать, отца, сестру не вернуть из мёртвых». И в этот светлый день он сошёл с ума, И молчал два дня, и две ночи. И лишь на третий день ушёл, взяв автомат Понял вдруг солдат, чего хочет. Пересёк границу, пришёл в страну, С кем ещё недавно вели войну — Голод да стервятники, снег да кочки. Стал искать деревню подходящую, Меж двух рек у леса лежащую, Дом, где живут мать, отец и дочка. И в этот светлый день он сошёл с ума, И молчал два дня, и две ночи. И лишь на третий день ушёл, взяв автомат Понял вдруг солдат, чего хочет. — Вот и я пришёл — поквитаться бы! Я для вас такой же хочу судьбы — Станете вы плакать за гибель близких! И в глаза глядят, и молчат в ответ Девушка, старуха и безногий дед, И на бедной скатерти пустая миска. И молча сев на стул, он сошёл с ума, Развязал рюкзак и разулся. И в угол зашвырнул штык и автомат: «Я принёс поесть, я вернулся». Кукрыниксы — Солдатская печаль. Искать долго Хашираму не пришлось, так как я знал, где он торчит днями напролёт. С ноги выбиваю и без того хлипкую дверь. Как я и ожидал, он в испуге отскочил к окну, так как это был единственный выход, кроме двери. Мельком глянул на сестру, что покоилась на моих руках, и внутри всё похолодело. Она была бледна как снег и, казалось, вообще не дышала. Завидев нас, Хаширама в миг оказался передо мной, аккуратно положил её на свой рабочий стол, что к концу дня был несильно забит бумажками. Медленно стал водить по её телу ладонями с зелёной медицинской чакрой. С каждой секундой его лицо менялось с обеспокоенного на хмурое. Закончив диагностику, он с неким сочувствием посмотрел на меня. Я с трудом смог выдавить из себя слова. — Что с ней? Стало по-настоящему страшно. Страшно услышать о жизни сестры. — Ответь на один вопрос: кто виновник её состояния, что вкололи ей? — Тобирама, — и протянул Хашираме пустой шприц. Взяв его в руки, он нахмурился и сжал губы. — Она в коме. Шансов выйти из комы пятьдесят на пятьдесят. Я положу её в больницу на последний этаж и приставлю охрану у входа. — И ещё… Я хочу развести их, — сказал я, озвучив свои мысли. Хашираме от неожиданной новости выронил шприц. — То есть как это — развести? Ты не можешь! На их браке держится мир между нашими кланами. Неужели ты хочешь снова развязать войну? А как же их любовь? — Нет. Мне не нужна война. Твой брат опрометчиво поступил, причинив боль Изуне. Я этого не прощаю. Я не хочу её потерять. А насчет любви, Изуна примет мой выбор, каким бы он ни был. Минуту подумав, Сенджу выдал свой вердикт. — Хорошо. Раз ты требуешь развода, то так тому и быть. Надеюсь, это последнее требование? — Ещё одно. Я не хочу его видеть возле сестры. — Я понял тебя. Сегодня же с ним поговорю. С того дня прошло ровно три месяца. Изуну положили в больницу на третьем этаже в самом дальнем крыле. На следующий день их развели, в процессе которого согласия Тобирамы и Изуны им не нужно было. Хаширама поговорил со своим братом и выслал его из деревни. Тот, конечно же, был против, ссылаясь на дела и любовь к Изуне, но мой взгляд его быстро заткнул. После его больше никто не видел. С того для, когда Изуна впала в кому, прошло три месяца и четырнадцать дней. За эти дни она заметно похудела, но цвет лица стал прежний. Состояние её не менялось на протяжении этих долгих месяцев. И вот, спустя три месяца и четырнадцать дней, она подала признаки жизни. Пошевелила пальцами на правой руке. Я был вне себя от счастья. Я был там, я держал её руку, я чувствовал шевеление пальцев. Я слышал писк аппарата, что поддерживает жизнь сестры. Я верил сестре, она справится с этой проблемой. Она ведь сильная. Эти три месяца я помогал Хашираме с обустройством деревни. Ездил на совещания к Дайме, договаривался с другими кланами о переезде в деревню для всех кланов Страны Огня. В деревне было большое пополнение: гордые Хьюга, собачники Инузука, наглые Шимура, умные Нара, насекомые Абураме и малочисленный клан Харуно. И несколько незначительных кланов. Хаширама хотел, чтобы к деревне присоединился клан красноволосых демонов, именуемых Узумаки. Сколько он уговаривал на совещаниях их главу, но тот был непреклонен в своем решении. Однако подписал с ними договор о мире, с условием, что тот выйдет за его старшую дочь Мито. Эта стерва мне не понравилась с первого взгляда. Эта девка имеет острый язык. На той встрече с её кланом они самолично припёрлись к нам в деревню, она выставила мою сестру в плохом свете. Ладно, если бы не при посторонних. На одной из главных улиц посмела бросить что-то неподобающее про мою сестру. Я бы её там задушил, если бы не Хаширама. Это видело много людей, и с той минуты пошли нехорошие слухи про мой клан. Проводил закрытые совещания с кланом, по поводу переезда нашего клана из Страны Огня. Были недовольные, и немало. Но в итоге мы пришли к соглашению. Толчком стало гнобление клана Учиха. Как только Хаширама не пытался решить эту проблему, свалившуюся на клан Учиха, получалось только хуже. Особо смелые стали кидать камни в детей и женщин, стоило им только подойти к прилавку с продуктами. Инициатором стали Инузука. Они будто сговорились с Узумаки. Они запугивали гражданских сплетнями, подливая масло в огонь. «Мол, убивают, насилуют, воруют. Ночью проберутся к вам в дом и прирежут». Естественно, это была ложь. Но кто нам поверит. Вот именно — никто. Даже Хашираме, и то с трудом верили, косо поглядывая на наш клан. Оставалось дождаться, когда Изуна выйдет из комы. После этого у нас будет неделя для небольшой реабилитации, и через три дня мы покинем деревню всем кланом. Ночью. Сестра была единственной ниточкой, соединяющей клан Учиха с деревней. Но это ненадолго. На следующий день я опять пришел к ней. Хотел дождаться, когда она откроет глаза. Первый месяц медсестры остро относились к моим приходам. Кто-то смотрел со страхом, кто-то с обожанием, что меня немного напугало в первый раз, а немногие с безразличием. И то, это были мужчины. Моё сердце принадлежит только двум женщинам. Асуне Харуно и Изуне Учиха. Розововолосое и черноволосое чудо. Асуна откуда-то узнала, что весь клан в скором времени покинет деревню и заявила, что без неё я никуда не уйду, а если уйду, то она достанет меня из-под земли. Если честно, то планировал за три дня до ухода предложить ей пойти со мной. В моё отсутствие она в больницу приходила и сидела с сестрой и, судя по всему, разговаривала с ней. На пятнадцатый день с утра пораньше у меня появилось немного незначительных дел, с которыми я разберусь к обеду, в это время с сестрой посидит дорогая Асуна. Конец POV Мадара. POV Изуна. Сколько я уже брожу в этой бесконечной тьме? Мне здесь не нравится, но тут так спокойно, хоть и темно. Периодически слышу, как кто-то говорит со мной голосом Мадары, и чей-то женский, до боли знакомый голос. Почему я не могу вспомнить носителя этого голоса? Почему я не слышу голоса Тобирамы? Я должна найти выход из тьмы. Это ли называется комой? Если это она, то что со мной? Ответы находятся на поверхности сознания. Кто это сказал? Что это значит? Никогда не любила загадки. Значит ли это, что я должна выйти из комы и получить ответы на вопросы? Чёрт, как все запутанно. В любом случае, я не должна тут оставаться, надо искать выход. Надо идти вперёд. Конец POV Изуна. POV Мадара. Уже три часа дня, а я всё ещё не закончил с документами. По моим соображениям, я скоро закончу с этой рутиной и пойду к сестре. За дверью началась возня, мешающая мне работать. Только собирался прогнать источник шума, как в кабинет влетел розовый ураганчик. — Мадара, она очнулась! Твоя сестра очнулась! Не веря своим ушам, я сорвался с места, и по крышам запрыгал к больнице. Наплевал я на правила приличия, пробрался к ней через открытое окно. Сестрица лежала под лёгким одеялом и смотрела на потолок из-под прикрытых век, периодически моргая. Меня она не сразу заметила, а когда заметила, то грустно улыбнулась, что аж сердце защемило. Молча сажусь на краешек койки. От нахлынувших чувств я обхватываю сестру руками, прижимая к себе. Она мгновенно обняла меня в ответ. — Как ты себя чувствуешь? — задаю вполне стандартный вопрос сестре. — Нормально, — безжизненным голосом прохрипела она. — Я так понимаю, ты уже знаешь о предательстве Тобирамы? — помедлив, она кивнула. — Скажи, мы ведь покидаем деревню, да? — С надеждой в глазах спросила она. — Да. Примерно через две недели ночью мы покинем деревню. — Я догадывалась, что он нас предаст. — Не переживай, сестрёнка. Найдёшь себе парня получше этого. Это мы с Хаширамой сплоховали, поженив вас, не подумав о последствиях. — Ты думаешь, я смогу снова полюбить другого человека? Сам же говорил, что Учиха любят один раз. — Говорил. Я также говорил, что если ненависть сильнее любви к человеку, которого любил, то любовь как бы обнуляется, — услышав мои слова, она посмотрела на меня, как на чудо света. — То есть, если я его возненавижу, то перестану любить? — я кивнул, подтверждая слова. Возникла долгая тишина, но я её прервал. — Я приду к тебе завтра, и мы будем тренировать мышцы. Во время комы твоё тело немного атрофировалось, но это не беда. Мы это предвидели. Жди меня в девять. Открыл дверь и вышел из палаты. Иду по самой, на данный момент, оживлённой улице, которая так и кишела разношёрстными людьми. А шёл я домой неспеша, так как дел у меня нету. Перед самым приходом Асуны я закончил с документами. Хотелось бы побаловать сестрёнку. Люди при виде меня расступались и старались поскорее ретироваться подальше. На глаза попалась кандзаси с красной камелией. Думаю, сестре понравится. Продавец недовольно на меня смотрел, с явным желанием прогнать меня от своего прилавка, дабы я не отпугивал покупателей. НО! Он не имеет права отказывать главе клана, зная, на что я способен. Без труда я «купил» заколку сестре. Ну, как купил. Продавец сам мне отдал бесплатно. На следующий день я с заколкой наперевес явился к сестре, опять-таки, через окно, ровно в девять утра. Сестра уже была готова. Под руку мы вышли из палаты, а позже и из самой больницы, в небольшой дворик. За три с половиной часа сестра делала хорошие успехи. Шагала более уверенно. Сгибала руки в локтях. Сжимала пальцы в кулаки и обратно. Делала повороты влево и вправо. Хорошо делала приседания. Такими темпами она за четыре дня будет нормально двигаться. В клане уже знают, что сестра главы очнулась и стали готовиться. Они знают, что делать. — На сегодня хватит, — остановил я её, пока она не увлеклась. Пошатываясь, она подошла ко мне, после чего я провел её до палаты. Там нас встретили недовольные медсестры, «мол, больной нужен покой, а я такой-сякой не даю ей отдыхать». Сестра за их спинами приглушённо хихикала, пока две молоденькие медсестры меня отчитывали. Одна из них больше пыталась подкатить, чем отчитать, а вторая наоборот. Оказывается, все девушки сдаются «без боя» перед красавчиками и богатенькими мальчиками. Надоело мне их слушать. Развернулся и пошел прочь подальше от медсестёр. С такими успехами уже послезавтра закончим. Уже сегодня на собрании клана мы будем обсуждать, куда уйдем. У меня есть пара идей, куда можно отправиться. Дикий остров юго-западнее Страны Морей, острова Хаку или на три диких острова между Страной Снега и Страной Льда. Спустя два дня. Сегодня её выписывают. Вот иду уже какой раз в больницу к сестре. Если предыдущие три дня я приходил и помогал разминать мышцы, то сегодня я её забираю и через день — другой мы уходим. Насколько я знаю, Асуна уже там и помогает ей собраться. Только вот у меня вопрос: что именно собирает? Вопрос без ответа. Вот поднимаюсь на её этаж, то есть на третий. Из палаты доносится возня. Два дня назад на собрании было решено, куда мы уйдем. Наконец, из палаты выходит сестра с небольшим бумажным пакетом, а вслед за ней, закрывая дверь за собой, выходит Асуна. Обе весёлые, счастливые. Увидев меня, Асуна с визгом кидается мне на шею. Изуна, чуть помедлив, тоже обняла меня. — Завтра ночью мы уходим. Готовьтесь, — этих слов им было достаточно, чтобы стать серьёзными. Они отстранились. — Советую уже идти собираться. Времени в обрез. И да, будете проходить мимо рынка, купите продуктов побольше. Вряд ли по пути нам встретится какое-нибудь село или поселок, — это был приказ в мягкой форме. Они переглянулись и под ручку, с вещами наперевес, пошли вниз. Честно, мне будет не хватать этого места. Даже буду скучать по соревнованиям с Хаширамой на звание сильнейшего в деревне. Стоит мне покинуть деревню, и завтра и Страну, так он станет Хокаге и сильнейшим ниндзя в Стране Огня. "Что за нелепое названия Хокаге и Коноха. Хотя это в его стиле давать вещам дебильные названия." - Невольно вспоминаю детство. Славные были времена. Сбегать из дома тайком на тренировки с врагом. Прошлое не вернуть, да и не хочется. Обед следующего дня. Еда на пять дней готова - на три персоны. Мебель, посуда, личные вещи, летняя и зимняя одежда была запечатана в свитки. В рюкзаки вниз положена одежда, а на ней десятки свитков и еда. Удобная вещь эти свитки. Через десять часов мы отсюда уйдем навсегда, когда большая часть деревни будет спать. 10 часов спустя. Вроде как улицы деревни опустели, а в квартирах выключен свет. Учиха постепенно выходят на улицу, дожидаясь нас, как предводителей. Выхожу на улицу, а за мной выходят моя сестра и невеста. —Все собрались. Можем идти. Впереди всех иду я, за мной сестра с невестой, за ними старейшины клана, а после них остальные. Веду я всех по одной из главных улиц к выходу из деревни. Ночную тишину нарушали наши мерные шаги. Прощай, деревня. Со временем про нас забудут. Будут помнить только книги по истории и картины на стене.