«Истинная дружба - медленно растущее дерево; она должна претерпеть потрясения от несчастий, прежде чем заслужить свое название»
(Джордж Вашингтон)
***
— Фуф, — вы ставите тяжёлые пакеты на барную стойку на кухне. — Чем тебя пекинская капуста не устраивала, что мы так долго искали вот это? — Чимин водружает на столешницу большую белокачаную капусту. — Потому что будет борщ, а не кимчи, — улыбаешься ты. — Люблю кимчи, но вы едите его слишком много! Кочанную капусту действительно трудно найти в Корее. Ты провела тут уже два года, но знаешь лишь один большой магазин, где можно купить «янъпэчху», т.е. «заморскую капусту», и ещё более экзотичный овощ — свёклу. Ты моешь руки и принимаешься за готовку. — Тебе помочь? — с нетерпением отзывается Чимин. — Мой руки, чисть лук, — командуешь ты, и, когда тот подходит к раковине, подаёшь ему полотенце. — Действительно, крошки-ладошки, — хихикаешь ты, а Чимин краснеет и вырывает из рук полотенце. — На свои посмотри, как такими мелкими кулаками можно драться, — взвизгивает парень, а затем виснет тишина… через секунду вы снова взрываетесь смехом. — Ты так круто выглядишь с ножом, — отмечает Чимин, наблюдая, как ты разделываешь мясо. — Я с ножом должна выглядеть не круто, а жутко, — ты поворачиваешься к нему и делаешь страшные глаза. Но улыбка быстро сходит с твоего лица… — Спасибо, Чим-Чим. — Ты чего это? — не понимает парень. — В последние дни я совсем не смеялась, а за сегодня уже щёки болят, — Чимин в ответ корчит тебе смешную рожицу. — Хоть ты шмотки и купила, можешь мои тоже брать, если нравятся, они хорошо на тебе сидят, — он показывает на джинсы на тебе и снова заливается смехом. — Правильно, хоть кто-то будет одалживать твои вещи, коротыш, — на кухню входит Джин, а вы оба замираете, словно вас застали за чем-то неприличным. — Нет, я понимаю, что красив, но чего вы на меня пялитесь? Я пришел на запах, — Сокджин расплывается в добродушной улыбке. — Ещё не готово, — бормочешь ты. — О, а ты сегодня главная по тарелочкам? — Джин присаживается рядом с Чимом и пристально наблюдает за всем, что ты делаешь. Ты уже привычно справляешься сразу с тремя конфорками: на одной варится бульон, на другой пассируешь лук с морковью, на третьей обжариваешь найденный с огромным трудом чёрный хлеб. Когда ты втаскиваешь на доску огромный кочан, Джин подрывается со стула. — Давай я это сделаю? — вызывается парень, а ты снова поднимаешь на него одну бровь. — Нет, вот вы на неё посмотрите! Она опять это делает! — возмущается Чимин, а ты выбираешь нож побольше. — В доме столько мужиков, а ножи неточёные, — недовольно подмечаешь ты, ведя пальцем по лезвию, и берёшь из ящика мусат. Мемберы замирают, наблюдая за тем, как ловко ты справляешься с шеф-ножом и точилкой. Металлический лязг раз за разом разрезает тишину, стоящую на кухне, и только содержимое кастрюли мирно булькает. Ты могла бы точить нож до остроты скальпеля — этот процесс всегда расслаблял тебя и успокаивал. Вот и сейчас на твоих губах играет какая-то чересчур зловещая улыбка. А глаза неотрывно следуют за лезвием, скользящим по мусату. — Вот теперь ты выглядишь реально жутко! — сглатывает Чимин, а ты ухмыляешься, вытирая лезвие о полотенце. — Я всегда думал, что нет ничего женственнее девушки в кухонном фартуке, — начинает Джин как-то особенно задумчиво. — А потом встретил тебя, — парни взрываются смехом, а ты резким движением отрубаешь край кочана. Все резко замолкают, и вот теперь твоя очередь хихикать. Ты шинкуешь капусту и отправляешь все необходимые ингредиенты в кастрюлю, время от времени отвлекаясь на гренки, пока мемберы о чём-то щебечут. — Дай, посмотрю, — Джин подходит со спины и нависает над тобой. «Широченный!» — проносится в твоей голове. «И как такого прикрывать?» — ты жмёшься ближе к столу и пытаешься ретироваться, но он выхватывает поварёшку из твоих рук и пробует варево. — Жирновато, но вкусно. А что это? — заключает он и опускает на тебя глаза. — Это БОРЩ! — орёт Чимин, невероятно коверкая последние звуки, и тоже бежит пробовать, потому что до этого не решался. — Интересный цвет, люблю розовый, — хмыкает Джин и усаживается обратно за барную стойку. — Я тоже хочу пробовать! — клянчит Чимин, а ты наливаешь ему чуть-чуть юшки в пиалку. — Вкусно! Мне не кажется жирным, — хмуриться парень и тычет в старшего. — Как быстро вы подружились, — заключает тот. Ты снова напрягаешься. — Да ну, прекращай, — он смешно и наигранно машет в твою сторону руками. — Если ты вкусно готовишь, хорошо выглядишь и считаешь меня красавчиком, то я не против… хотя в последнем я не уверен, — он смотрит на тебя с прищуром. — Джин, у меня в руках половник, не напрашивайся, — в шутку угрожаешь ему ты. — Боже, ты совсем не милая. Ну ладно, первых двух пунктов будет пока достаточно. — Вот и договорились, — ты подмигиваешь ему, а Чимин дует губы, потому что подмигнушечка досталась не ему. — Давай и я что ль помогу, посуду помою, — он надевает перчатки, встаёт рядом и включает кран. — Джин, тебе гренки нельзя, я натёрла их чесноком, — уточняешь ты как бы между прочим, а парень снова над тобой нависает. — Меня смущает, что девушка, с которой я познакомился лишь недавно, уже знает такие интимные подробности, — ты снова чувствуешь неловкость. — Так, мне казалось, что личное пространство для корейцев — это важно! — негодуешь ты, слегка отталкиваешь его, снова пытаясь ускользнуть у него под рукой, и с надеждой смотришь на Чимина. Вот что тебе нравилось в корейцах, так это отношение к личному пространству, особенно к личному пространству противоположного пола. — Ага, только ты поселилась в нашей квартире, по которой ходишь в одном полотенце, носишь наши шмотки и готовишь на нашей кухне… — загибает по одному пальцу за каждый пункт младший и задорно улыбается. — Чим-Чим! Ты не помогаешь! — злишься ты. — Ладно-ладно, отпускаю, а то укусишь ещё, — смеется Джин. — Про чеснок я понял. — Я читала досье… — как бы невзначай объясняешь ты. — Это моя работа. — Понял я, понял.***
Вечером ты спускаешься проверить камеры. Не то чтобы ты не доверяла своей команде, но вдруг в аппаратной что-то пропустили за день, вдруг что-то покажется тебе подозрительным. После просмотра у тебя остается еще 30 минут до того, как у «Храняшей» закончится смена и начнется твоя. Ты выходишь на улицу и пробегаешься до ближайшей кофейни. По возвращению в холле тебя уже ждет Тедди, ты протягиваешь ему стакан, он с благодарной улыбкой принимает его и докладывает о местонахождении всех семи объектов. Ты отпиваешь кофе, обжигаешься и морщишься, а телефон в кармане весело дилинькает. — Ты сегодня целый день в смартфоне, что-то случилось? — беспокоится Тед. — Дааааа, со мной случился Пак Чимин! — ты слегка закатываешь глаза и улыбаешься. Показываешь мобильник напарнику, прокручивая ленту с сотней сообщений. — Он — переписочный маньяк, я вообще сосредоточиться не могу! — бухтишь ты. — Значит, всё-таки оттаяла наша снежная королева… — улыбается мужчина. — Чимин на контакт пошел сам из-за вчерашнего, — Тедди одобрительно хмыкает. Конечно, после того, как ты заявилась на совещание в одежде бантан, пошли разговоры. Ты коротко пожаловалась на это старшему утром в курилке. — А Джина, кажется, устраивает, как я готовлю, — ты пожимаешь плечами. — Самое сложное впереди, — Тедди ободряюще хлопает тебя по плечу. — Спасибо, блин, старичок, поддержал! — плюёшься ядом ты, понимая, что он прав. Тебя это раздражает. — Если что, J-Hоре в танцклассе, — как бы между прочим сообщает он уже известное тебе местоположение мембера и уходит.***
Ты засовываешь нос в танцкласс. Музыка дребезжит из колонок. Хосок весь в мыле тренирует какую-то связку. Ты стоишь тихо, просто наблюдаешь, не даёшь знать о своём присутствии, а парень раз за разом прогоняет один и тот же кусок. Тебе интересно, сколько он уже здесь и как долго бьётся за это движение. — У тебя что, мышцу сводит при повороте? — неожиданно даже для самой себя произносишь вслух ты. Хосок оборачивается. — Что? — Кофе подержи, — ты пихаешь ему в руки стаканчик, и тихо спрашиваешь. — Можно? — Ну, валяй, — кивает он тебе, напрягаясь всем телом. Ты разворачиваешь его спиной к себе, а он наблюдает за тем, что ты делаешь, через зеркало танцкласса. Медленно проводишь пальцами по его плечам, и от твоих прикосновений парень слегка вздрагивает. Ты на секунду отстраняешься, а затем продолжаешь исследовать его спину. Медленно давишь, нащупывая каждую мышцу, проводишь, разминаешь. Футболка насквозь мокрая от пота, а дыхание парня тяжёлое и частое. — Ты себя загонял, — заключаешь ты, не убирая рук. — Я тренируюсь, а ты что, потрогать меня пришла? — улыбается он своей шутке, и сам того не замечая делает большой глоток из твоего стаканчика. — Никогда не привыкну, как вы реагируете на женские прикосновения и вообще на противоположный пол, можно подумать женщина — кукла фарфоровая и, если надавить чуть сильнее, треснет. — Ты под такое описание явно не подходишь, — хмыкает Хосок, слегка наклоняя вперед голову: — Но обычно так и есть, все стараются быть милыми, почти мультяшными. А отношения вынуждены обвешиваться целой кучей различных приличий. Это я ещё не самый худший экземпляр, раз даю малознакомой девушке себя касаться. Ты слушаешь его болтовню, пока прощупываешь мышцы. Внезапно нажимаешь на место рядом с поясницей, и парень выгибается от неожиданной боли и резко оборачивается, хватаясь за спину. — Нашла! — радостно констатируешь ты. — Больно же! Я чуть твой кофе не вылил! — вопит Чон, потирая больное место. — Я бы извинилась, но извиняться ты должен перед своими мышцами. Ты перетруждаешь их и достаточно сильно. Они забиваются и в свою очередь мешают тебе видеть в отражении идеальное движение. Вы все этим страдаете, кроме Чонгука и Чимина. Любите танцевать, но не любите разминаться. — Есть такое, — Хосок виновато потирает шею. — А сама танцевать умеешь? — он улыбается, снова делает глоток. — В тёмных-тёмных клубах сильно-сильно пьяная, — шутишь ты, а парень улыбается ещё сильнее. — Я мог бы научить, — он делает шаг тебе навстречу, но ты отступаешь. — Скорее, я буду учить тебя разминаться, — отшучиваешься ты. — Ты, оказывается, тоже умеешь улыбаться, — подмечает Хосок и подмигивает тебе. — Да-да, я осознала, что все последние дни вела себя… хм… холодно, — Хосок скептически поднимает бровь. — Ммм, резковато, — пытаешься уточнить ты. — Резковато? Это прям мягко сказано! — Хоби непринуждённо делает большой глоток с твоего стакана. — Кофе на базу верни! Я всё вижу, — ты тянешься его забрать, а Хосок на всех парах начинает от тебя улепётывать. Вы как дети с минуту носитесь по залу, но ты быстро ловишь его, схватив за руку. Стакан снова у тебя, а он покорно пытается отдышаться, сияя улыбкой в 32 зуба. — Я такой сладкий не люблю, ну это на будущее, — он подмигивает тебе, а ты еле сдерживаешься, сохраняя напускную серьезность: — Это мой кофе. — Вот я и говорю, в следующий раз и мне возьми, — сияет он. — Пошли уже, тебе нужен массажист, а мне — на смену, — ты с довольным видом идёшь на выход, а он шаг в шаг за тобой.