«Беда никогда не приходит одна, Обычно она дерзей, Беда приносит с собою вина, Приводит с собою друзей» (Вера Полозкова)
***
Ты провожаешь Тэхëна взглядом, видишь, как мемберы его обнимают, как к нему подбегают медики. Сознание медленно ускользает от тебя. Слышишь, как кто-то выкрикивает твоё имя, а дальше только холодный асфальт и темнота. Когда ты снова приходишь в себя, перед глазами какие-то белые блики. Всё тело ужасно болит, а голова вот-вот разорвётся. Слишком громко вокруг, вой сирены отзывается в твоей голове приступами мигрени. Кто-то что-то спрашивает у тебя, но ты не можешь разобрать, будто говорят на другом языке. В твоей голове всё перемешалось, ты ничего не понимаешь и не можешь собраться, даже пошевелиться не можешь. Всё тело налито свинцом, холод пробрался в каждый его уголок, тебя одолевает сонливость. Хочется спать настолько, что ты больше не в силах держаться и проваливаешься куда-то в пустоту. Попытка открыть глаза даётся тебе с трудом. Тело саднит и ноет так, словно ты попала под грузовик. Рядом размеренно пикает медицинская аппаратура. Ты чувствуешь, что кто-то тёплый сжимает твою руку… Переводишь взгляд и видишь спящего Донхэ, который сидит на стуле, положив голову на твою кровать. Он крепко держит твою ладонь, прижимает её к щеке и тихо сопит. Только сошедшиеся у переносицы брови выдают его беспокойство: он хмурится во сне. Тебе так хочется разгладить эту складочку, но у тебя нет сил даже пальцем пошевелить. В палате тускло горит свет, наверное, уже ночь… Интересно, сколько сейчас времени? Твоё внимание привлекает какая-то возня за дверью, до тебя доносятся голоса: — Когда она уже очнётся, доктор?! — кажется, это Итык. — Я ничего не могу сказать точно, она потеряла много крови… — этот голос тоже кажется тебе знакомым, но ты понятия не имеешь откуда… — Прошло уже двое суток… — кто-то всхлипывает, и ты всем нутром чувствуешь, что это Рюук. — Ну-ну, наша малышка сильная, — успокаивает его Йесон. «Мальчики…» — тебе хочется подняться и выйти, показать, что всё у тебя в порядке, обнять всех крепко. Но тело не слушается, глаза снова заволакивает какой-то дымкой, а сознание словно утекает… — Это ты виноват! — кричит Ынхек, начинается какая-то возня, и ты слышишь что-то на вроде глухого удара. — Хэй, хэй! Спокойно, мужик! — вмешивается целая куча голосов, но тебе не разобрать. — Эй, не трогай его, он не виноват! — а вот это явно голос Намджуна. «Интересно, они все там? Беспокоятся?» Ты прикрываешь глаза и проваливаешься в сон… «Надо поправиться поскорее…»***
Все прошедшие события словно в горячке будоражат твоё сознание: Перед тобой всплывает разочарованное лицо Профессора. Тебя охватывает невыносимое чувство стыда. Единственное, что у тебя хорошо получается, - это разочаровывать людей! «О, малышка Ю, у тебя перерыв?» — Как долго ты будешь скрывать тот факт, что виновата в смерти ее отца? В голове всплывает фото твоего досье. И наглая улыбочка Чонгука. «Так страшно? … Может, читал, может, нет?» Спрятаться не получится, больше бежать некуда… А затем его лицо в слезах. Почему ты всегда всех втягиваешь в свои проблемы?! «Ви, нет!» — Ну и как ты могла это допустить? Чему тебя учили всё это время? «Это кредиторы его отца». Никто тебе не сказал, никто тебе не доверяет. Картины в твоём сознании меняются одна за другой, всё больше погружая тебя в пучину отчаянья. Теперь ты чувствуешь неуверенность в себе — слабость. Сознание терзает тебя, перед глазами всплывает образ Тэхëна в полубессознательном состоянии, нож у самого его горла, тебя накрывает ужас, ты не можешь пошевелиться. Следующая картинка: ты видишь Тэ, он лежит на гравии рядом с тобой, а ты вынуждена уклонятся, спасая себя от удара, – беспомощность давит на тебя с сумасшедшей силой. Мысли, словно осы, роятся в твоем мозгу, нанося последний удар по твоей психике. Ты бесполезная. Внезапно ты слышишь шаги там, откуда ты их совсем не ждешь. ВЫСТРЕЛ. «ТЭ!!!» — кричишь ты и приходишь в себя. Резко вздрагиваешь, проходит несколько секунд прежде, чем твоё сознание восстанавливает связь с реальностью. Тёплой ладони рядом нет – это расстраивает… — Кира? — вопрос звучит каким-то булькающим в твоей голове, еле слышным, но ты поднимаешь глаза и наконец замечаешь, что в палате не одна. — Чим… — ты едва шевелишь губами. В горле пересохло, безумно хочется пить. Парень еще секунду стоит, оторопев, а затем вылетает из палаты. Голова раскалывается, и всё дёргает от боли, но спать хочется уже меньше… Не проходит и минуты, как Чим возвращается, за ним в палату входят двое мужчин, один постарше, другой помоложе: кажется, это твой лечащий врач и ординатор. Последней в палату входит медсестра. — Вы меня слышите, Госпожа О? — врач светит фонариком тебе в глаза, а ты едва заметно киваешь. Он проверяет показания мониторов и что-то записывает в твою карту. Чимин остался стоять в дверях, ты отмечаешь, что парень весь бледный и чертовски уставший. Кажется, ты не на шутку всех перепугала. — Как Вы себя чувствуете? — спрашивает врач. — Пить хочу… — ты закашливаешься, а горло больно жжет. Медсестра протягивает тебе стакан воды, и ты жадно начинаешь пить. — Не торопитесь, не торопитесь. Вас прооперировали три дня назад, пуля застряла в мягких тканях. Ничего жизненно важного задето не было, однако Вы потеряли много крови. Так же Вы довольно сильно повредили плечо, мы наложили фиксирующую повязку. Постарайтесь пока не вставать и поменьше двигаться. Я проведаю Вас вечером. А теперь всё, отдыхайте, Вам поставят капельницу, лекарство может вызвать сонливость, не переживайте, сон полезен для Вас сейчас. А о дальнейшем восстановлении поговорим попозже, — медперсонал выходит из палаты, оставляя вас с Чимином наедине. Пак судорожно набирает что-то в своем телефоне, а ты лишь обводишь взглядом палату и пытаешься приподняться. — Ммм, больно, — ты сразу прекращаешь свои попытки, когда все твое тело пронзает невыносимая боль. — О! О! О! Лежи, лежи, тебе же сказали не вставать, — парень бросается к тебе и аккуратно за плечи укладывает обратно. А затем нажимает несколько кнопок на пульте и спинка кровати приподнимается, приводя твоё тело в более удобное положение. — Чим, это не первое моё ранение, я знаю, что делаю, только от обезболивающих голова, как в тумане, — ты несколько раз аккуратно мотаешь головой из стороны в сторону в попытке сфокусироваться. — Это моё первое ранение! Всех нас! Мы чуть с ума не сошли! — Чимина пробивает какая-то истерика то ли от усталости, то ли от облегчения. — А ты опять храбришься! Не смей, слышишь, не смей так больше делать… — Тише, тише, всё уже хорошо, — ты тянешься к его ладони, аккуратно берешь её в свою и немного сжимаешь, пальцы совсем не слушаются, а в руках нет силы. Чимин лишь присаживается на стул рядом с твоей койкой и крепко сжимает твою руку. — Почему ты не со всеми? — тихо шепчешь ты и встречаешь взгляд полный негодования. — Да потому что они дома меня оставили, мол, отдыхать, пока они репетируют! — А ты вместо того, чтобы отдыхать, приехал ко мне? — ты улыбаешься уголками губ и только сейчас за дверью замечаешь силуэт одного из Храняш. А Чимина ты потом отругаешь. Потому что сейчас ты в больничной кровати и вполне можешь позволить кому-то за тебя поволноваться. — Замолчи, ради Бога, я чуть с ума не сошёл, и остальные тоже, — он устало опускает голову, продолжая перебирать твои пальцы. А ты чувствуешь легкую дрожь в руках, замечаешь, как трясутся плечи, и в груди все сжимается. — Чим-Чим, не плачь, — только и можешь сказать ты, поглаживая его ладонь большим пальцем, тебя клонит в сон, но ты хочешь успеть успокоить эту плюшку, перед тем, как снова уснешь. — Слава Богу, ты пришла в себя… — всхлипывает парень и поднимает на тебя глаза полные слëз. Ты видишь, как капельки стекают по его щекам и приземляются на простынь, оставляя на ней темные пятна. Ты тянешься к его лицу, аккуратно смахивая слезинку, и оставляешь свою ладонь на его щеке. Он так сильно переживал за тебя. Ты видишь огромные черные круги под глазами, а его лицо серое, осунувшееся, он, кажется, даже похудел. Он прижимается к твоей ладони, ты ловишь на себе его взгляд и стараешься как можно теплее улыбнуться. — Скоро ребята подъедут, пишут мне смски, чтоб я не давал тебе спать, кажется, они не верят, что ты проснулась, — он отстраняется, вытирает рукавом слезы и одной рукой показывает тебе экран телефона. Ты из последних сил стараешься побороть сонливость и сосредоточиться на экране его мобильника. Среди прочих, ты замечаешь сообщения от Йесона. — «Суджу?» — недоумеваешь ты. Чимин замечает твой взгляд и поясняет. — Суджу сейчас в Гонконге, но постоянно со мной на связи, — грустно улыбается парень, но вдруг вскидывает на тебя глаза и оживляется. — Тут такое было! Так как у тебя экстренный контакт - Шивон, они прилетели сюда чуть ли не раньше нас. Пока операция, пока реанимация. Дурдом, в общем. И мы решили, что дежурить будем по очереди. А на вторые сутки у всех нервы сдали. В общем, Тэ по ребрам схлопотал…— в твоей голове проносятся отрывки воспоминаний, и ты понимаешь, что удар от Ынхека получил именно Тэтэ. «Боже, он, наверное, винит себя» — мысль вспыхивает у тебя в голове и уводит тебя куда-то далеко. Лекарство всё же побеждает и ты засыпаешь. Сквозь дрему ты слышишь возмущенные вопли Чимина: — Да, я вам клянусь, что она пришла в себя! — кажется, остальные ребята только, приехали. — Тут даже её хирург был, не верите мне — идите у него спросите, — продолжает горячиться Чим. Ты приоткрываешь глаза и видишь, как ребята стоят у отрытой двери. — Я её разбужу, — заявляет младший и решительно разворачивается к тебе. — Пожалей её, Чимин-ши, она едва пришла в себя, пусть поспит! — пытается урезонить товарища Чонгук, он поворачивается к тебе, и вы встречаетесь взглядами. — О, Боже, она очнулась! — орет макнэ, явно не веря своим глазам. — Не ори, ты в больнице! Ей нужен покой! — одëргивает парня Шуга, а Хосок выбегает из-за его спины и просто молча несётся к твоей кровати. Он улыбается во все тридцать два зуба, и не заразиться его улыбкой просто невозможно. — Я принёс тебе поесть, звезда наша! — раздается радостный голос Джина, ты уже видишь, как он выкладывает в холодильник с десяток разных контейнеров. РМ лишь улыбается и идёт ему помогать, а ты всё смотришь на пустой дверной проем… и перестаëшь улыбаться. Ребята прослеживают твой взгляд, и в палате становится как-то слишком тихо. Ты поджимаешь губы и громко выдыхаешь носом… — Как он? — только и спрашиваешь ты. — Приходит в себя, — коротко отмечает Джун. Тебя накрывает необъяснимое чувство, тебе так хочется проявить заботу, хочется немедленно найти этого балбеса, обнять, сказать, что он не виноват. Сказать, что он молодец и отлично держался, что ты очень благодарна ему за то, что он справился и не пострадал. Ты несколько раз моргаешь, прогоняя наваждение, незваные чувства пропадают, и ты начинаешь мыслить рационально. — Понимаю, вам бы всем время в себя прийти, но если я правильно посчитала дни, то ваша поездка в Нью-Йорк уже завтра, и её никак не отложить, — все грустно тебе кивают. — А потому немедленно КЫШЬ все домой, вам нужно выспаться и отдохнуть! — к тебе возвращается твой приказной тон. Шуга стоит рядом и кривит губы, явно недовольный возвращением твоих командирских замашек. Затем он внезапно берёт тебя за руку, начинает перебирать твои пальцы. Он молчит, лишь хмурит брови, разглядывая датчики мед. аппаратуры, тяжело вздыхает и отпускает твою руку все так же внезапно. — Мы только пришли! — канючит младший, но Юн тянет его за куртку к двери, Чимин целует тебя в лоб и тоже уходит, уводя за собой Хосока, который всё ещё страшно рад, что ты пришла в себя. К кровати, наконец, поближе могут подойти Джин и РМ. — Простите, парни, кажется, я с вами не полечу, — ты поджимаешь губы. — Ты глупая что ли? Отдыхай и поправляйся, всё с нами будет в порядке, Бан Шихёк поднял на уши всю охрану после этого случая, а Тэ… — он снова неловко замолкает. — Я понимаю Тэ. Сейчас он думает, что всё случилось из-за него, и это будет медленно жрать его изнутри, так что постарайтесь его как-нибудь отвлечь, пока я сама не смогу с ним поговорить, — ты чувствуешь, как сил совсем не остается, и медленно закрываешь глаза. — Кажется, кому-то пора баиньки, — Джин целует тебя в макушку и идёт к двери. Намджун неловко переступает с ноги на ногу, кивает тебе и всё же решает идти за Джином. — Словно снова маленькая девочка… — бухтишь ты и проваливаешься в сон.***
Уже как пять дней группа находится на съемках в Америке, и ты решаешь сделать видеозвонок Тедди, чтобы удостовериться, что у них всё в порядке. Сначала на экране появляется огромный нос Тедди, затем потолок микроавтобуса. Ты слышишь голоса сквозь шум беспорядочно перемещаемого в пространстве телефона: — Тед, дай сюда, это видеозвонок! — сообщает Чонгук, выхватывает мобильник из рук старшего и утаскивает его в салон авто, помещая свою физиономию в размер дисплея. — КИРА! — раздаётся радостный возглас, и тут же на задних сиденьях происходит какая-то непонятная возня, и вот уже 6 лиц еле помещаются в телефоне, толкаясь, пихаясь и ругаясь, что неудобно. Ты широко улыбаешься, потому что сдержать эмоций, когда эта стайка щеночков делит одну игрушку на всех, невозможно. — Как вы там без меня? — начинаешь ты, еле сдерживая смех. — Мне некого бесить! — подрывается Чонгук. — Я тут попробовал над Юнги-хёном поиздеваться, так по ребрам схлопотал! — жалуется макнэ. А Юн ëрзает и снова пытается пихнуть мелкого, чтоб ему неповадно было. — Да, Кир, оказывается, отвлекая мелкого на себя, ты подарила нам целый месяц спокойной жизни, — смеётся Хосок. — А мы тут шопились, и я тебе блузку купил! На выписку подарю! — Чимин всех распихивает и лезет поближе к экрану. — Чим, я тебя умоляю, скажи, что ты просто сделал пять ошибок в слове «толстовка», — ты тяжело вздыхаешь и хмуришься, но мембер лишь загадочно двигает бровями. —Не дождёшься! — выпаливает он, и тут, видимо, машина резко тормозит, потому что задний ряд микроавтобуса резко исчезает из твоего поля зрения и только через несколько секунд появляется снова. — Это ж какого чёрта вы не пристёгнуты! Тедди! Куда ты, блин, смотришь! — ты повышаешь голос, а потом вспоминаешь, что у тебя ночь на дворе, и выходит лишь грозное шипение. — Нам не хватает твоих нотаций… — мурчит Юнги, а тебе так приятно становится, как будто комплимент сказали. — Кстати, Юн, плечо опять болит? — Мин вскидывает брови, а ты лишь смеешься. — На последнем шоу ты разминал его несколько раз. А зная тебя, ты менеджерам мог и не сказать. Нам, ты меня слышал? Проконтролируй, пожалуйста, — РМ треплет Юна по макушке, а тот лишь яростно бубнит что-то о том, что ты надоедливая. — Хосок-а, у меня к тебе тоже задание, — ты потягиваешься и морщишься от боли. — Ваша Надежда у телефона, — раздается в мобильнике. — Я вот прям точно знаю, что Чим плохо ест, а график очень плотный, позаботься о соседе, я волнуюсь, — Хосок приторно улыбается, жмуриться, но потом размашисто и довольно кивает. — Будет сделано, мой генерал! — сообщает он, неловко салютуя тебе рукой. — Нет, погодите, про еду она тут заговорила, ну-ка дай мне телефон! — на экране снова происходит неконтролируемое движение, и через секунду появляется надутое личико Джина. — Ты съела всё, что я приготовил?! — парень уже знает ответ и всем своим видом приготовился тебя отчитывать. А ты лишь отрицательно мотаешь головой, получая целую лавину недовольств о том, что, пока ты сама нормально не кушаешь, ты не имеешь права ругать других. — Джин, в больнице и так хорошо кормят, я даже поправилась от постоянного лежания. А пробежки от медсестёр, когда они в очередной раз пытаются влить в меня эти ужасные капельницы, – так себе физическая нагрузка! — смеешься ты, а живот тут же отдаёт болью. — Пробежки от медсестёр? Ты ещё и постельный режим не соблюдаешь! — кажется, ещё чуть-чуть и в машине бантан произойдёт взрыв сверхновой звезды по имени Ким Сокджин. — Корейские врачи просто невероятно надоедливы и слушать ничего не хотят, поэтому я сама снизила дозу обезболивающих, так они назначили дополнительную капельницу. Вот скажите мне, я их просила? У меня башка ватная после их лекарств, и я не намерена это терпеть. Это не больница, а концлагерь какой-то. Пока я в реанимации лежала, у меня телефон отобрали, вы можете это представить! Пришлось выкрасть, — невинно подытоживаешь свою тираду ты. — Я же не могу без связи… — Чувствуется, выпишут её к нашему прилету, потому что она доведёт до истерики всю больницу, — во всё горло смеётся Чонгук, а ребята его поддерживают. Неожиданно желание улыбаться у тебя пропадает, потому что кое-кто голос так и не подал. — Пусть Тэхён кушает хорошо и одевается теплее, его свитера явно не по погоде, — тебе хочется хоть раз его увидеть, убедиться, что всё в порядке, но у него с ребятами явно какая-то договоренность, ведь он ни разу даже не мелькнул в экране. — Откуда ты столько знаешь? Ты ж в больничке?! — возмущается Чимин. — Ваши фанаты - самая крутая система наблюдения, пара подписок на группы и фансайты, и вы уже как на ладони, — усмехаешься ты, а остальные как-то вздрагивают даже. — О! А что это сзади? — ты оборачиваешься через плечо, чтоб посмотреть, что имел ввиду Джин. — Так это Суджу, они, как и вы, ещё неделю не в стране, а потому заваливают меня цветами. У меня из посетителей только директор, он проявляет такую заботу, что мне даже неловко. Он мне яблоко почистил… зайчиком, — ты делаешь круглые глаза, стараясь передать всю степень своего удивления. — Дурная корейская привычка, честное слово, — ты обводишь палату, и повсюду стоят огромные вазы с розами, лилиями, камелиями, герберами и прочими цветами, названия которых ты не знаешь вовсе. К столику привязана огромная охапка с воздушными шариками, на которых написаны пожелания выздоровления, а на самом столе огромная корзина фруктов. Мобильник издает дружный разочарованный вздох, и ты возвращаешь его к себе, чтобы посмотреть, что случилось. — Эй! Ребят, вы чего? — не понимаешь ты. — Мы идиоты, — вздыхает Чимин. — Полные, — подхватывает Хосок. — Это я виноват, — опускает глаза РМ. И тут до тебя медленно доходит, о чем они говорят. — Блин, ребят, не парьтесь! — С ума сошла! Посмотри сколько всего тебе прислали, а я тебе только курицу в контейнере принёс, — снова дует щëки Джин. — Пойду напишу Йесону, что у тебя в палате уже ходить негде! — выкрикивает воинственный Чимин и исчезает с экрана. — Дураки… — улыбаешься ты. — Я вообще-то мёртвые цветы не люблю, — ты устало зеваешь, вытирая выступившие на глазах слезы. — Ложись-ка спать, опять полуночничаешь, — выдыхает Намджун с бесконечной нежностью, словно ребёнка убаюкивает. — Ладно, уговорил, — охотно соглашаешься ты. — Мы скучаем, Кир, — Джин поджимает губы и машет тебе ладонью. — И я по вам, парни, — ты машешь ему в ответ. — Тедди, следи за ними в оба! — всë-таки кричишь ты. — И передайте Тэтэ, чтобы он улыбался почаще, фанаты волнуются, я тоже… очень. — Передадим, отдыхай и выздоравливай, — ты нажимаешь отбой. Когда вы успели так сблизиться? Откуда это тёплое чувство, которое так приятно разливается по всему телу?