Бронежилет

***

      Ты открываешь дверь в свою комнату и застываешь, окидывая взглядом пространство. Эта комната напоминала бы тюремную камеру, если бы не большое окно, из которого открывается отличный вид на город. Вдоль правой стены стоит узкая кровать, занимающая все пространство от окна до двери душевой. По другой стене стоит крошечный стол, больше напоминающий школьную парту. На нем едва может разместиться твой ноутбук, поэтому все документы в беспорядке ты складываешь под кровать. Напротив душевой располагается узкий платяной шкаф, куда с комфортом уместились все твои вещи: пару черных костюмов, пара спортивных костюмов; джинсы, футболки, пару толстовок.              «Наверное, я первый жилец этой каморки, для которого этот шкаф оказался велик» — грустно вздыхаешь ты: «Особенно при условии, что целую полку занимает сейф для пистолета…» — почему-то эта мысль вызывает у тебя улыбку.              А еще почему-то в глазах стоит девушка, которая показывала тебе комнату. Кажется, она была сильно смущена обстановкой здесь, но вида старалась не показывать, лишь улыбалась тебе так, как будто вы всю жизнь знакомы.              «Как же её звали то… Ан Со Хэ? Нужно будет обязательно к ней присмотреться…» — пугают тебя такие люди. Открытые, честные, словно светящиеся, бросающиеся помогать по первому зову… Ты считаешь их наивными и даже глупыми. Но по-настоящему наивных единицы, потому что как правило всё это маски. Ложь. И люди не раз тебе это доказывали…              Ты мотаешь головой, чтобы сбросить дымку грустных мыслей. Как легко ты уходишь в себя, стоит тебе только остаться в одиночестве.              Ты устало втягиваешь свой похищенный чемодан в комнату, усаживаясь на кровать, и раскрываешь его у ног. Чимин, наконец нашел, где Чон спрятал твой багаж и отвоевал его для тебя, не без помощи старших конечно. Ты никогда не привязывалась к вещам, но они хранили воспоминания, а потому некоторые имели особенную ценность.              Ты сгребаешь вещи в сторону, и достаешь со дна небольшую жестяную коробку. Вы как-то ездили в отпуск всей семьей, когда ты была маленькая, и папа разрешил купить коробку печенья. Печенье к твоему великому разочарованию оказалось совсем невкусным, а вот коробку ты оставила, цветная, яркая, она была прекрасным напоминанием о том отпуске с родителями.              Родители… Много ли людей может похвастаться действительно беззаботным детством? Ты этим гордишься. Отец — военный, мать — педагог иностранных языков. Одному богу известно как могли сойтись два столь разных человека, но то, что в твоей семье всегда была гармония этого не отнять. Вы всегда были вместе, всегда были бок о бок, всегда были втроем против всего мира.              Твой дом был твоей крепостью, а семья опорой. Да, ты была тем еще сорванцом. Однажды в 7 лет ты запомнила код от отцовского сейфа и первый раз взяла в руки оружие. Ты тогда не на шутку всех перепугала, но зато отец понял к чему у тебя интерес. Когда он был дома, вы были неразлучны: он учил тебя стрелять, вы вместе ходили в тренажерный зал, он обучал тебя рукопашному бою и боксу, а выходные ты могла потратить на лежание в засаде на тетерева, или наслаждаясь рыбалкой, пока твои одноклассники играли в любовь и пили на какой-нибудь вписке.              Мама всегда ругалась на вас, говорила, что ты и так не от мира сего, а с возрастом будет только хуже. И это было так, тебя действительно не интересовали вещи, которые нравятся другим, твой мир был тут, в семье. А потому и близких друзей у тебя не было. Для всех ты была замкнутой и чудаковатой. И несмотря на то, что была не дурна собой, мальчишки тебя побаивались, да и ты не проявляла особенного интереса к противоположному полу. Личная жизнь никогда не была на первом месте, а потому и лить слезы по ней ты не видела смысла. А вот когда отец уезжал в командировку, хотелось рыдать. Невыносимо тяжело каждый раз стоять на пороге, протягивать ему сумку и тепло улыбаться, зная, что он может и не вернуться. Как только дверь закрывалась, вы всегда в обнимку с мамой не долго плакали, а потом заваривали мятный чай, и долго до самого вечера разговаривали о вечном.              Матерью ты всегда восхищалась, она была удивительного ума женщиной. Она знала четыре языка, свободно на них разговаривала и преподавала. Конечно, и тебя это не обошло стороной, она вообще любила заниматься твои обучением. Сначала был английский, он дался тебе достаточно просто. Затем по аналогии зашел и испанский, красивый и певучий язык. А вот китайский сыграл с тобой злую шутку. Тебе не давалось всё. Написание, произношение, понимание. Он просто не укладывался в твоей голове, и через пол года ты решительно объявила протест. Однако твоя мама и на этом не остановилась, буквально через месяц вы уже занимались у ее подруги, причем вдвоем, и изучали корейский. В этот необычный мир тебя буквально заманили необычной культурой, боевыми искусствами и дорамами.               Была у матери и черта, которая тебя раздражала. Она всеми способами пыталась сделать из тебя леди. Таскалась повсюду за тобой с журналами мод, могла все выходные бродить с тобой по магазинам, выбирая юбочки и платьица, даже однажды купила тебе розовые туфли на огромной платформе. Тебе оставалось только терпеть, пыхтеть и ждать, когда вернется отец, чтобы съездить с ним на рыбалку.              Теперь от твоего счастливейшего беззаботного детства осталась только эта коробочка, и ничего кроме.Ты некоторое время держишь её в руках. Сейчас эта маленькая коробочка хранит все воспоминания, которые у тебя есть. Она буквально доказательство того, что всё это когда-то действительно было в твоей жизни, что кто-то был рядом…              Ты выуживаешь из жестянки полароидную фотографию. А вот и Суджу: ты сидишь на диване, а толпа мемберов сгрудилась вокруг тебя. Пару минут смотришь на фото, снова погружаясь в воспоминания…              — Малышка, я могу с тобой поговорить? — раздается тихий стук, а затем дверь слегка приоткрывается и Итык не смело перешагивает порог.       — Заходи, конечно, — он закрывает за собой дверь и присаживается рядом с тобой на кровать.       — Что-то случилось?       — Ты в последнее время сама не своя, ничего не хочешь мне рассказать? — он смотрит с каким-то едва уловимым беспокойством, но в тоже время нежностью и заботой, будто подталкивает рассказать тебя какой-то невероятный секрет.       — Я… — ты пристально смотришь ему в глаза, а затем неожиданно тушуешься и размышляешь некоторое время: — Я не уверена, что мне стоит об этом разговаривать, хотя у меня такое чувство, что ты уже и так все знаешь…. — заключаешь ты и хмуришься, пытаешься отвернуться. Тебе кажется, что тебя поймали на чем-то постыдном.       — Эй, посмотри на меня, — Итык легонько касается твоего подбородка, заставляя на него посмотреть. — Да, пока только я догадался, но ты же знаешь он большой ребенок… — парень затихает, чувствуя твою дрожь. — Ты так быстро влилась в нашу семью, что мы и сами не заметили, как приняли тебя и полюбили… Да, было разное, но я смело могу говорить за всех, мы уважаем и ценим тебя с самого первого дня, и пусть сначала ты была лишь малышкой, которой нужна была помощь. Ты быстро доказала, что тебя не стоит недооценивать, — он мягко улыбается, а ты не понимаешь куда он клонит.      — Пускай прошло не так много времени, но ты для нас всех уже такая родная, такая своя. Мы переживаем за тебя. Ты для нас словно внезапно появившаяся младшенькая сестра… Тебя хочется холить, лелеять и баловать… Хочется уделять тебе море внимания…и…             —Тукки, хватит… я поняла, — ты поджимаешь губы, и чувствуешь как он накрывает твои ладони своими. — Я знаю. Знаю, что вы все относитесь ко мне как к сестре и что уже ничего не может быть по другому, но мои чувства к нему не родственные, понимаешь? Я всё время ищу его глазами, замираю, когда он проходит мимо, а тело рассыпается в мурашках, когда он просто стоит рядом. Да, это может быть по-детски, но я чувствую это так. Чувствую как меня тянет к нему, как хочется коснуться. У меня была сложная жизнь и не было времени на свидания и поцелуи под дождем. Я была занята тем, чтобы быть быстрее, выше и сильнее. Поэтому вся эта ситуация приводит меня в смятение, я не могу с этим справится, я не знаю как... Все эти чувства потрясают меня до глубины души… это впервые. Это сбивает с толку, понимаешь? Мне нужно время… — ты тяжело вздыхаешь, а в груди больно давит. — Только Тукки, обещай что не скажешь ему! — ты с надеждой смотришь на Итыка, и он в этот момент кажется тебе еще грустнее, чем ты сама.              — Обещаю, малышка.              Дверь с грохотом распахивается, и в комнату вваливается Ынхек.       — Я достал полароид! Пошли фоткаться! — он хватает вас за руки и вы спускаетесь в холл гостиницы, где собрались уже все мемберы. Ты садишься на широкий диван, Итык всё ещё держит твою руку, и слегка сжимает, когда рядом плюхается мембер и по-хозяйски обнимает тебя за плечи.       — Улыбайтесь, вы чё такие грустные? — слегка прижимая тебя к себе, сияет улыбкой Шивон.       — Три два раз… КИМЧИИИИИ!              А твоё сердце пропускает удар…