Поворот, или Пока ты спал

*** Иорвет как будто хотел отоспаться сразу за все годы бессонных ночей и отдыха урывками у лесного костра. Просыпался он, когда человек пытался накормить его или поил сладким отваром, приятно пахнущим травами. Реагировал, если его, полусонного, перекладывали или обтирали, мягко касаясь расслабленного тела оказавшимися необычайно чуткими пальцами. Однажды эльф даже попытался что-то сказать, но затем ему подумалось, что любые его слова уже не имеют значения, и потому, прежде чем вновь погрузиться в блаженное небытие, ограничился кратким «спасибо, Роше», благодаря его за то, что давний противник великодушно помогает ему хотя бы умереть не загнанным лесным зверем, не развлечением для черни на эшафоте и не гниющей падалью в застенках… Самым же поразительным здесь было то, что Роше, похоже, каким-то непостижимым образом его понял. Хотя, возможно, все объяснялось тем, что Вернон обратил внимание на другие тревожные признаки. Пошли уже третьи сутки, а Иорвету, несмотря на все условия, вовсе не становилось лучше, скорее наоборот. Это уже напрягало без всяких шуток. Непродолжительный момент прояснения сознания так и остался единственным. Зато напоить эльфа становилось все труднее, он уже не всегда откликался на запах или вкус еды, с трудом сглатывал, и иногда отвар просто стекал меж губ. Дыхание становилось все более поверхностным, и хрипы в нем теперь отчетливо слышались, не требуя сосредотачивать внимание. Так что с уверенностью можно было сказать, что завариваемые скоя*таэльскими знахарями для больного командира травки, как и средства, которые все же счел своим долгом прислать с сестрой Асплен, - не действовали ни капли. К слову сказать, Вернон, пусть и абсолютно не суеверный человек, но, когда впервые увидел эту девицу, тенью выплывающую из комнаты больного, - чуть охранительными знаками себя осенять не принялся. Хорошо, хоть спохватился и не успел опозориться перед появившимся следом за ней Киараном! Не то чтобы Роше считал всех эльфов писанными красавцами, однако такую страшненькую блеклую эльфку видел впервые. Вся какая-то бледная, бесцветная, с уныло свисающими вдоль лица мышиными прядками, к тому же одетая в убогое тускло-серое платье, висевшее на ее скелетике без естественных признаков женских форм погребальным саваном, - совсем неудивительно было в полумраке да от неожиданности принять Ориэль Асплен за какую-нибудь потустороннюю сущность, явившуюся по многогрешную душу «беличьего» атамана. И голосок, которым она повторила для специального агента назначение каждой из трех принесенных склянок, у нее был под стать – тихий-тихий, шелестящий, как противный мелкий осенний дождик. Роше аж передернулся, глядя как Ориэль мелко семенит к дверям. На нее с брезгливой жалостью смотрел даже краснолюд из «белок». Зато понятно, почему братец ее спокойно отпустил из дома ажно в логово разбойников-головорезов, - цинично подумал Вернон. – На такую даже с крайней «голодухи» после двадцати лет воздержания не встанет, и дупло на деревянной чурке краше покажется. Между тем, эта серая дева будто действительно сглазила Иорвета, - ночью у эльфа случилась остановка дыхания. Вернон лишь чудом оказался рядом в этот момент: он вставал к своему подопечному где-то раз в два-три часа за ночь, так же как и старался проверять его днем. Однако в этот раз мужчину внепланово разбудили под утро из-за вроде бы срочного донесения, а разобравшись с этим вопросом, Роше подошел к Иорвету скорее просто так, на всякий случай. И как раз успел услышать резкий короткий сип и наступившую за ним тишину. Времени, чтобы звать кого-то еще, не было, оставалось только действовать, и Вернон до темноты уже в собственных глазах бесконечно долго дышал эльфу в рот и ноздри, ритмичными толчками давил на грудь в шрамах, пока упрямый поганец не сдался и не задышал снова самостоятельно. После подобного марафона Роше смог лишь обессиленно сползти на пол, у него самого болели легкие, ломило плечи, руки и спину, и он понадеялся, что не сломал мимоходом одноглазому пару-другую ребер… А потом всерьез задумался, что это такое сейчас было. В самом деле, он же не жрица Мелитэле и в лечебницу Пророка Лебеды тоже не нанимался, чтобы бросаться на помощь каждому страждущему! И Иорвет, конечно, для разработанной долгосрочной схемы важен, - как имя, как образ, - собственно, весь план изначально на нем и основывался. Но… все-таки и не таких незаменимых на погост уносили! А с тем же Киараном, допустим, они кое-какое взаимодействие уже наладили. Так почему? Почему он только что выбивался из сил, чтобы остроухая сволочь еще немного задержался на этом свете? Поступок был таким же иррационально-необъяснимым, как и тот, когда год назад под Флотзамом он Иорвета отпустил. Как бы «белки» тогда в кустиках ни шуршали, а чтобы чиркнуть мечом по горлу, много усилий и времени не требуется, секунды хватит… и иди себе дальше по делам с чистой совестью и радуйся, что врага убил. Именно что, тогда он вдруг пощадил врага, а нынче уже не совсем врага даже собственноручно обихаживает, буквально от смерти оттаскивает за длинные уши… Почему? А хрен его знает! Вернон всегда оставался человеком действия, мало склонным к самокопаниям, поэтому сейчас лишь перевел дух, встряхиваясь и растерев помятое лицо руками, встал и пошел распорядиться, чтобы скоя*таэли подняли и привели Киарана. Заснуть в эту ночь, разумеется, больше не довелось. Обуреваемый самыми скверными предчувствиями, Вернон дежурил около бессознательного эльфа. Разбуженный Киаран новости явно не обрадовался и, прихватив с собой горячую компанию единомышленников, отправился вытряхивать из постели доктора Асплена. Вернулись они злые точно осиный рой, Роше даже не удержался и сухо уточнил, не увидев среди эльфов самого медика: - Надеюсь, дело обошлось без погромов и расправ? Киаран скрипнул зубами и подробно и цветисто высказался: оказалось, что предшествующий визит был целиком инициативой сестры врача, - вот тебе и моль в обмороке! - а ушастая клистирка никого и ничего не присылал, ибо не желает иметь ничего общего с кровавым мясником и выродком, позором своей расы, а также его бандой, из-за преступлений которых честные и мирные эльфы страдали не меньше ненавидимых дхойне. Мол, раз подыхает, то туда ему и дорога. - Надо же! Все-таки разродился, не зассал… - прищурившись, усмехнулся Вернон и полюбопытствовал. - И он остался жив после своего выступления? - Да что такому слизню сделается! - отмахнулась Ярлисса и хищно усмехнулась, выставляя пузырек темного стекла. – Вот, даже проявил в итоге добрую волю. - А вы не думали, что эти помойные черви могли нарочно подсунуть яд, если так ненавидят скоя*таэлей? – внезапно высказалась из самого темного угла обычно молчаливая эльфка-лекарка, чье имя Роше так и не удосужился узнать за эти дни. - Bloede minteoir*s! Если они такое сделали… - взорвались яростью «белки», переглядываясь и тут же перебивая друг друга предложениями наиболее изощренных кар. - Если они такое сделали, их повесят! Как и положено по закону Темерии за убийство или его попытку, – повысив голос, на корню обрубил птичий базар Роше. – С покушением разберутся мои люди. Но прямо сейчас ты можешь сказать что-нибудь про это? Подчиняясь его приказу, девушка взяла пузырек, взболтала, извлекла пробку, тщательно принюхалась и даже капнула на кожу с тыльной стороны ладони, поднося руку к свечам, потом лизнула пятнышко и в конце концов сожалеюще покачала головой: - Нет, - она виновато развела руками, - я всего лишь разбираюсь в травах и могу зашить рану, а здесь сложный эликсир. Моих знаний недостаточно, чтобы определить состав. Эльфка поколебалась, но затем договорила, пожалуй, впервые глядя прямо в глаза специальному агенту, который так небрежно стоял среди них: - Тем более, что есть такие вещества, которые безвредны для здорового, хм, организма или если принять их один раз. Но если кто-то уже ослаблен или болен, или принять несколько доз, накапливая… они вредят, вплоть до того, что становятся смертельными. Не только Роше понял, что она имеет в виду, - вполне возможно, что два дня он лично пичкал Иорвета отравой. По незнанию, но что, от этого легче, что ли? Вообще-то, чего-то подобного он и опасался, потому так и не пригласил к Иорвету врача-человека. Однако и скоя*таэли пребывали в растерянности: то, что темерский спецагент искренне оберегает и заботится об их брате и командире - трудно было отрицать, а угрозу в данной ситуации, к их стыду и негодованию, несли их собственные сородичи… Гнусные предатели своего народа, только делать-то что? - Так, - первым определился Роше, и кивнул эльфке-травнице, - ты… - Фелосте, - чуть улыбнулась девушка, правильно понимая вопросительный взгляд карих глаз человека. - …ты собираешь все эти склянки и немедленно идешь на улицу Могильщиков к одному достойному юноше, - Вернон размашистым шагом подошел к столу, принявшись быстро писать на чистом листе, переспросил. – Полное имя как? - Feloste ann Beith*enleaf. - Парень он своеобразный, если не сказать прямо, что чокнутый, зато ученик самого Аарениуса Кранца, - пояснил для присутствующих Роше, не отрываясь от письма и вписывая туда имя эльфки. – Что вопрос срочный, я указал, так что дождись результатов… Да, и передайте, чтобы нашли мне Фенна! Роше поднял голову и протянул в сторону «беличьей» медсестры запечатанное распоряжение. Фелосте помедлила, а потом едва ли не на цыпочках и затаив дыхание, приблизилась к темерцу, нервно выдернула у него из пальцев конверт, поспешно отступила к выходу и напоследок с разбега хлопнула дверью, сконфуженно выругавшись. Ее уход будто стал камешком, обрушившим лавину. Следом события завертелись так, словно взяли с нее пример. Люди Роше получили приказ немедленно арестовать своеобразную семейку медиков, что, видимо, стало последней каплей, и непосредственной развязкой ночных событий в квартале нелюдей - явилась необходимость утихомиривать очередные протесты большинства местных жителей из Старших рас. С другой стороны, навстречу им от Рыночной площади уже двигались представители людского рода, яро желающие почесать кулаки и не только, об всякое нечеловеческое дерьмо. Роше успел вовремя оказаться на месте, но только с теми, кто был в его распоряжении. Очень забавно, должно быть, смотрелось со стороны. Обхохочешься! Улицы Вызимы перед толпой перегородил двойной строй из солдат спецслужбы и бывших скоя*таэлей вперемешку, одинаково ощетинившийся оружием в противоположные стороны. И в центре абсурда – Темерский Пес во всем своем орденоносном паскудстве с булавой в виде лилий и фальшионом наготове, а спиной к спине с ним – бешено скалящаяся татуированная эльфка и застывший ледяной статуей эльф, полностью седой, за исключением одной черной косички у виска.