Поворот, или Пока ты спал

*** Операция оставила после себя удручающее впечатление, хотя Иорвета не пришлось пластать и потрошить. Но все же ощущать, как вздрагивает и содрогается в твоих руках тяжелое тело, с глухими стонами инстинктивно теснее вжимаясь в грудь удерживающего его в сидячем положении человека в попытке отстраниться от того, что причиняло боль, видеть, как из прокола по худым ребрам стекает струйка алой крови, а внутрь в надрез запихивают металлическую трубку, ждать, наблюдая, как под действием хитрого поршенька плотно закрытую колбу неохотно заполняет мутноватая жидкость, - было неприятно, тошно и муторно, даже зная, что все эти манипуляции направлены на спасение, жизненно необходимую помощь тяжело больному эльфу. Роше никак не мог избавиться от нелепого гнетущего чувства стыда за то, что позволяет и даже помогает творить все это с гордым скоя*таэлем, сейчас беспомощным и ничего не осознающим. - Мда, чувствую, что после такого, «белка», - криво усмехнулся Вернон, обращаясь к затихшему эльфу, и осторожно отпустил его руки, обвивающие шею мужчины будто в объятии, - как честный человек я просто обязан на тебе жениться! Меригольд хихикнула, отменяя чары, а Ильве изумленно покосился на агента. - Все, - заключил медик, заканчивая с повязкой, - все, что возможно, я сделал, теперь остается только ждать и наблюдать. Он с усилием разогнулся, поднимаясь, и принялся помогать молчаливой Ориэль убирать. Вернон тоже встал, бережно укладывая Иорвета пока на живот, как было сказано, и укрывая его. Задумался: - Значит, будете дежурить вдвоем? Ильве от такого предположения передернулся и нервно закусил губу. Желание под любым предлогом выдворить сестру из цитадели, полной «белок», куда подальше - отчаянно боролось в нем со здравым смыслом, ведь соглашение со специальным агентом оставалось в силе. За таким больным обязательно должен быть квалифицированный уход и присмотр, а в одиночку Ильве опасался не справиться, сомлел же он вчера, даже не заметив как. Действие стимулирующего коктейля, который он, проснувшись нынче, снова первым же делом влил в себя, не бесконечно, особенно если его ничего больше не подкрепляет. - Я справлюсь здесь, - безмятежно заверила брата Ориэль, тихонько коснувшись его руки, - не стоит беспокоиться. Ты сможешь передохнуть между осмотрами и позаботиться о себе, а то тоже выглядишь нездоровым… - Звучит разумно, - хмыкнул Роше, соглашаясь с ней: и впрямь, медик нужен был работоспособным, в ясном сознании, здравом рассудке, при этом в пределах досягаемости и не замордованный настолько, чтобы рьяно возжаждать сорваться с крючка. Прежде чем Ильве все же смог определиться в своем мнении и хотя бы высказать его, агент уже вышел, переговариваясь с чародейкой, а у дверей кабинета их вовсе поджидали верная Бьянка и целая делегация эльфов, включая бригадиров Иорвета в полном составе, так что возражать или спорить было уже не только бесполезно, но и попросту поздно. Все внимание Роше перешло на другие, по-видимому, не менее безотлагательные дела, даже Меригольд покачала головой и удалилась, хотя и грозно пообещала агенту, что вечно он от нее за «белками» прятаться не сможет. Между прочим, Вернон действительно прежде всего счел важным объяснить взбудораженным непонятной активностью скоя*таэлям происходящее, постаравшись по мере возможностей успокоить их относительно шансов Иорвета справиться с болезнью. По крайней мере, «белки» видели, что за жизнь их командира по-настоящему борются, и с этой стороны поводов для претензий у них не находилось. Впрочем, как кое в чем другом тоже: Роше не без галантности извинился перед Верноссиэль за то, что намеченную с нею беседу придется перенести. Следовало заняться оформлением отряда Эанведда, их наверняка уже ждали у коннетабля, а сверх того, - нанести визит в городскую управу. Да, бригада уборщиков совсем не предел мечтаний, тем более для гордых борцов за свободу сейдхе, однако помимо того, что расчищать им предстояло место для своих же будущих домов, как и служба в армии, - это все-таки какое-никакое довольствие и жалование. Гордость – гордостью, но нуждались «белки» практически во всем, и с чего-то же надо было начинать. Возражений ни от кого не последовало. Киаран и Эанведд быстро кликнули еще несколько своих парней и ушли вместе с темерцами, подтянувшиеся Фелосте и Льян к этому времени успели поодаль переговорить с Ориэль и тоже разойтись, занявшись каждый своей работой, так что вскоре в коридоре остались лишь Верноссиэль, Ярлисса и Гроностай, которому Роше перед уходом сухо бросил: - Смотри, это врачебное дарование все еще на тебе. То, что его слова прекрасно слышит сам стоявший на пороге медик, похоже, никого, кроме Ильве, не волновало. Правда, чего-то подобного он к себе и ожидал, поэтому возмущения таким пренебрежением элементарной вежливостью не испытал, только глухое непреходящее раздражение, и в ответ на тревожный взгляд скоя*таэля презрительно вскинул подбородок, демонстративно выгибая брови. Гроностай повернулся к эльфкам: - Верноссиэль… - просяще обратился он к одной из них, скорее всего, продолжая какой-то прерванный разговор. - Нет, я все сказала, - холодно отрезала та, смерив собрата осуждающим взглядом. - Но ты ведь сама слышала! - настаивал Гроностай, не скрывая огорчения. - Я слышала только то, что тебе поручено по-прежнему присматривать за этим anad`enel (1), - Верноссиэль уничижительно дернула плечом в сторону зло сжимающего губы медика и перешла на Старшую Речь, высказавшись довольно резко. - Shed me huverte*s tuluesse hinc lavdaf, sundocarme an seo ar den ver'n! Ach me ne*thel fandiss shed tanwe an ei naire blynol minai cuass'il. Neen esse duen, squaesse. (И я полностью одобряю такое решение, основания для этого у нас самые веские! Но я не намерена искать и обустраивать для его сомнительной персоны отдельные апартаменты! Нет места, извини.) Гроностай потемнел лицом после ее категоричного заявления и разочарованно покачал головой: - Te irre, Vernossiel! Ach me letion do lavdaf shed eaken mauyаsse ne*esse. (Ты заблуждаешься! Но я принимаю твое решение и больше настаивать не стану.) Ильве фыркнул, привлекая к себе внимание белок, и на чистейшем классическом Hen Llinge язвительно сообщил: - Lavizin*e a meen essen rene, eige me eaken*es ferre inne caercern? Shed me сaen befaestar mo duen*hir gan qued*eigean thaed. Edregol dhaar. (Позволено ли мне будет напомнить, что я больше не нахожусь под арестом? И место своего нахождения могу определять без чьего-либо участия. Тем более вашего.) Верноссиэль коротко выдохнула и зло сузила глаза, однако на выпад не ответила, наоборот плотно сжав губы и надменно отвернувшись от оседлого собрата. Пусть она сама поставила себя в неловкое положение, отчего-то решив, что сородич, - причем отучившийся в Оксенфурте медик, - может не знать Старшей Речи, и тем не менее добрых чувств к нему ситуация ей совершенно точно не прибавила. Теперь можно было даже не надеяться на ее помощь, невзирая ни на какое уважение к старшему товарищу, приказу Роше и благополучию Иорвета. Это помимо того, что половина проблемы заключалась в самом Ильве: Василечек был больше на чертополох похож, одни колючки. Гроностай тяжело вздохнул и обратился не к рассерженной эльфке, а к порученному ему подопечному, настроенному не менее враждебно: - Ильве, - мягко проговорил он, - разумеется, это так, но тебе ведь придется приходить и проверять состояние Иорвета не один раз за день… по крайней мере, сегодня. Ты же не набегаешься сюда из дома... Скоя*таэль рассуждал до отвращения логично, это приходилось признать, но вместе с тем и чувствовать себя загнанным в угол Ильве уже порядком поднадоело, а чтобы выбраться из ловушки, он мог позволить себе только соглашаться, соглашаться и соглашаться… Или это иллюзия, и выхода нет совсем? Ильве вновь заколебался, не совсем понимая, чего именно от него хотели на этот раз, когда его в самой бесцеремонной манере взбодрили. Ну да, чтобы Ярлисса да не вмешалась?! Она и так долго молчала, а когда высказалась, ситуация резво скакнула от просто неприятной до отвратительной и взрывоопасной. - Хей, брат, ты так сюсюкаешь с этой ainmhi (2)… - с едкой ухмылочкой протянула стриженная подчеркнуто на Всеобщем. - Что, нашел себе забаву вдруг? Нет, я тебя где-то даже понимаю - он правда ничего так, симпатичненький, и умеет наверняка многое… - Именно так! – гневно оборвал ее наконец-таки выведенный из себя Гроностай. – Не смей говорить о докторе Асплене в таком оскорбительном тоне! Он такой же aen seidhe, как и мы все, а его умения, если ты помнишь, сейчас направлены на спасение жизни нашего брата и командира! - Ага, после того, как эту былиночку выебучую сукин Темерский Пес Роше крепко взял за задницу! – с еще большей издевкой хохотнула Ярлисса. – Так что, теперь ее хором облизывать требуется? Уж прости, брат, я тебя не осуждаю, мало ли какие причуды посещают на закате лет… но стоит ли всем остальным навязывать свои предпочтения! Всегда исключительно здравомыслящая и сдержанная Верноссиэль не одернула соратницу даже после откровенно возмутительной грубости, и Гроностай окончательно уверился, что в этом споре остался один. На Ильве оборачиваться желания у него не было вовсе. - Хватит! – жестко и безапелляционно обрубил скоя*таэль. – Ты сама не понимаешь, что несешь! Ты по сути только что упрекнула такого же сеидхе, как и ты, что над ним издевались dh*oine! Если это настолько непростительно, то за что мы тогда боролись? Ради кого? Подумай об этом на досуге. Лицо эльфки к концу его речи буквально закаменело надгробным изваянием. - Я-то подумаю, - неуловимым броском она прянула к седому эльфу, и с ее искривленных губ сорвалось подлинное змеиное шипение. – Это не больно и иногда даже приятно. Ach мe esse naire vort le, elder! (Но мне за тебя стыдно, брат!) - Довольно, он прав: мы боролись и боремся за равенство всех сеидхе. Нюансы можно обсудить позже. Например, когда к нам вернется Иорвет, - Верноссиэль вовремя с силой сжала плечо сестры по оружию, отстраняя ее и не давая той полностью окунуться в ярость. Одарила сталью взгляда Гроностая и прожгла глазами привалившегося к притолоке медика за его спиной. - Что касается твоей просьбы, брат, то сожалею, - в ее голосе уже отчетливо слышался лязг. - Как я повторила тебе минимум тысячу раз, - больше, чем уже есть, помочь твоему протеже мы не сможем. Разбирайся сам.