Поворот, или Пока ты спал

*** - Хм, а сейчас я, наверное, должен поблагодарить за горячую защиту моих чести и достоинства! – ядовито выдал в пространство Ильве, переведя угрюмый взгляд с удаляющихся эльфок на оставшегося рядом скоя*таэля. Гроностай с силой растер ладонью лицо, едва удержавшись от очередного тяжкого сокрушенного вздоха, и заговорил терпеливо и сдержанно: - Не обязательно, но мне действительно искренне жаль, что тебе пришлось это услышать. Правда, еще больше мне жаль, что то, что послужило первопричиной недоразумения, вообще произошло! Однако это мы изменить уже не в силах, поэтому я предлагаю сосредоточиться непосредственно на насущных заботах, - скоя*таэль прямо посмотрел в сердито сощуренные васильковые глаза младшего эльфа и покачал головой. – Ильве, я знаю, что тебя пытали. И я же не слепой и не идиот, я знаю, что такие травмы не проходят за один день… А ты себя загоняешь, и загоняешь попусту. Ты уже восстановил производство лекарства, и мэтр Рене подтвердил, что справится с ним самостоятельно. Ты успешно провел сложную операцию, - большое спасибо, что не стал тянуть или замалчивать возможные риски. Теперь, как я понял, срочных дел, требующих твоего немедленного вмешательства, не имеется, поэтому самое время позаботиться о тебе самом! Ты же не хочешь довести до обмороков или полного упадка сил, как вчера? Поэтому, пожалуйста, не будем спорить ни о чем. Он приблизился и протянул хмурившемуся Ильве руку. - Обопрись на меня и позволь проводить тебя туда, где ты сможешь спокойно передохнуть. - Проводить? И куда же? – горько уточнил молодой эльф, тут же саркастически кривя саднящие до сих пор губы. – Мне только что предельно четко дали понять, что все места под задницы уже заняты! Предложение было одновременно заманчивым, - стоять, а тем более двигаться ему все же было нелегко; провокационным, - фактически, всей этой ситуацией ему вольно или невольно снова небрежно продемонстрировали, что его мнение особой ценности не представляет, и это он должен не просто идти на уступки, а всячески напрашиваться на то, чтобы его сочли полезным; и унизительным – принимать помощь от тех, кого ненавидишь, всегда унизительно, даже если тебя при этом не поливают дерьмом, а доброжелательно улыбаются. Особенно, если доброжелательно улыбаются! Поэтому прежде чем в который раз вынужденно принять руку седого бандита, Ильве медлил, вновь отчаянно пытаясь пересилить себя, хотя и не смог вовремя прикусить язык. Однако, в отличие от его «очаровательных» подруг, вывести Гроностая из равновесия медику еще ни разу не удалось. - Место врача подле больного, разве не так? – невозмутимо парировал скоя*таэль. – Через полгорода не набегаешься, так что идем, я покажу, где ты сможешь и отдохнуть, и позже навестить оттуда пациента в любой момент. Не дожидаясь больше никаких возражений, Гроностай мягко, но настойчиво увлек опустившего голову со злым стыдом за свою уязвимость медика за собой, уже приноровившись поддерживать его на ходу. Это пришлось весьма кстати, когда опять понадобилось преодолевать лестницу: узкую и неудобную, так что как бы он этого ни скрывал, Ильве был несказанно рад, что идти далеко не понадобилось в самом прямом смысле. К тому же боль в суставах и растянутых мышцах прекрасно отвлекла от душевных переживаний, заставила встряхнуться и собраться, а заодно осознать, что самостоятельно он отсюда не спустится. - Не самый удачный вариант, - извиняющимся тоном предупредил Гроностай, распахивая дверь, - но, боюсь, что пока единственный. Ильве в некоторой растерянности оглядел небольшую комнатенку: она была больше похожа на кладовку по размеру и точно так же не имела камина или очага, а вот длинное узкое окно в ней наличествовало, и даже открывалось, судя по задвижкам. Скорее всего, изначально это в самом деле было какое-то подсобное помещение, однако нынче здесь стояла потрепанного вида кровать, невысокая тумба у противоположной стены и один-единственный табурет, на который он послушно уселся. - Вот, - Гроностай указал на кровать и мягко улыбнулся, - все чистое и есть теплое одеяло, ты можешь раздеться и прилечь, поспать. Здесь тебя никто не побеспокоит. Я сейчас принесу что-нибудь поесть, и вообще – если тебе что-то понадобится, говори мне. От его последних слов Ильве резко вскинулся: то есть, э т о т так и намерен не отходить от него ни на шаг? Ну да, стоило ли надеяться, что его оставят в покое, и все равно, право, не слишком ли уже, неужели ему не дадут хоть немного уединения! - А если мне по нужде приспичит? – с едкой горечью осведомился парень. - То я провожу тебя до уборной или принесу ночную вазу, - безмятежно подтвердил его тайные опасения Гроностай, и Ильве не выдержал напряжения, с истерическим смехом спрятав лицо в ладонях. Скоя*таэль замешкался, чувствуя себя довольно неловко, однако потом тряхнул головой и присел перед молодым эльфом, настойчиво принуждая его отвести руки. - Ильве, - заговорил он с ласковым участием, - не стоит воспринимать все, как унижение. Я понимаю, что у тебя есть причины, чтобы чувствовать себя уязвленным, но не надо относить к ним ту скромную помощь, которую пытаются тебе оказать, чтобы немного облегчить для тебя обстоятельства… В том, чтобы принять ее, нет ничего постыдного. Ильве не ответил, отворачиваясь к окну, и аккуратно высвободил руки из мозолистых от меча ладоней. Гроностай фыркнул и поднялся. - И я же не предлагаю тебе, например, массаж! - не без лукавства бросил скоя*таэль. – Хотя вполне мог бы тебя растереть... Синие глаза потрясенно распахнулись, уставившись на него в глубочайшем шоке. Гроностай добродушно ухмыльнулся: - Что? Растянуть мышцу или связки запросто можно на обычной тренировке. Так что с этим я тоже могу тебе помочь. - Нет уж, спасибо! – выпалил ошарашенный Ильве. – Как-нибудь обойдусь! Он встряхнулся, отгоняя упорно стоявшую перед глазами сюрреалистическую картину с собой, настырным «белкой» и на этой самой кровати... И озлился еще больше, когда Гроностай негромко рассмеялся. - А Ориэль вы тоже помогаете? – ядовито осведомился медик. – И интересно было бы узнать, чем! Скоя*таэль пожал плечами. - Не знаю, я ведь был с тобой, но спрошу обязательно, - спокойно заверил он взбешенного парня. – Впрочем, я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться. Ты же видел сестру, девочка благополучна, весела, свободно общается, и я не заметил, чтобы кто-то хотел обидеть ее или угрожал ей. «Само ваше существование – уже угроза для нее», - тоскливо подумал мрачный Ильве, но вслух развивать эту тему предусмотрительно не стал. Бесполезно, хотя непрошибаемая уверенность в том, что он отчего-то должен быть счастлив, что его сестра мило общается с «белками» - поражала воображение. А вот он совершенно точно знал, что ничем хорошим подобное не заканчивается, только, к сожалению, объяснить это наивной сестренке доходчиво не сумел. - Ильве, и ты… - между тем обратился к нему Гроностай, прежде чем выйти, - не бери в голову выходки Ярлиссы! Такой уж у нее несдержанный характер… Увы, не только люди часто пытаются заглушить свою боль тем, что стараются уязвить других. Младший эльф безразлично дернул плечом: Ярлисса там или кто, особенности настроения психической девицы его волновали мало, да и во время перепалки оскорбительными были не столько слова эльфок, сколько их интонации, выражения лиц. Желание оскорбить явственно ощущалось даже во второй женщине, которая держала себя ледышкой, однако Ильве прекрасно обошелся бы вовсе без всякого с ними знакомства, чтобы теперь его сколько-нибудь серьезно затронули выпады тех, кого он и так презирает. Поэтому он лишь отмахнулся от обтекаемых извинений скоя*таэля, и тот, неодобрительно нахмурившись, все-таки ушел за едой. Как бы то ни было, приходилось признать, что этот конкретный «белка» вел себя с удивительным тактом, отчего Ильве ощутил уже стыд за то, что постоянно срывается при нем. Да, поводов у него хоть отбавляй, но вряд ли постоянная конфронтация со своим добрым надзирателем поможет что-то исправить, а лечение «беличьего» командира при самом лучшем раскладе займет не один день… Никаких нервов не хватит. По-хорошему, именно что следовало успокоиться и, пользуясь великодушно предоставленной возможностью собраться с мыслями, разложить их по полочкам, прикидывая, как можно нивелировать настолько жирные минусы в списке нынешних обстоятельств, но после сытного овощного рагу и кружки горячего земляничного чая неудержимо потянуло в сон. На этот раз Ильве пересилил слабость, выбрав последовать умному совету и заняться собой. На всякий случай он захватил из дома запас мази, и нужно было хотя бы перемотать повязки, проверив, что творится под ними. Правда, для этого необходимо было раздеться, однако назвавшийся алхимику Гроностаем, - а сам Асплен так и не удосужился узнать имя своего конвоира, - без напоминания принес ему воды для умывания, извлек из тумбы полотенце и оставил невольного гостя в гордом одиночестве, как тому и желалось, предупредив, что будет поблизости и позвать его можно в любой момент. Что Ильве и сделал, как только справился, чуть перевел дух и определил, что не помешало бы проверить своего кошмарного пациента. И вот тогда он убедился, что деликатность деликатностью, но спокойно поговорить с сестрой наедине им никто не даст. У ложа Иорвета по-прежнему обнаружился заскочивший в замок за каким-то бесом Вернон Роше, тогда как Ориэль якобы отлучилась куда-то по своим нуждам. По каким таким нуждам?! – несчастный медик вновь вспыхнул, как зерриканская смесь. Нет, он понял, что сестра самостоятельно ходила за инструментами для плевроцентеза, то есть не заперта в какой-нибудь соседней башне и, похоже, вообще не понимает, что происходит. Однако он-то видел, кто ее сопровождает, не говоря уж о том, что все это означало ни много ни мало то, что их дом так же по-прежнему оккупирован чертовыми «белками»! Вот только спорить с главой темерской спецслужбы себе дороже, это ему уже предельно доступно «объяснили». Поэтому Ильве лишь скрипел зубами, задействовав всю отпущенную ему выдержку. Он провел осмотр, сам ввел очередную дозу лекарства, сухо напомнив, что больного нужно чаще переворачивать, а на вопрос Роше о появившемся вдруг кашле пояснил кратко: - Это нормально. Легкие восстанавливаются и занимают положенный им объем. - То есть операция помогла? – уточнил Вернон. - Пока динамика положительная. - Да или нет? – в тоне агента зазвучали опасные нотки. - Да, - сдался вымотанный морально Ильве, опуская множество нюансов. После чего его снова как мешок картошки сдали на руки Гроностаю, хотя перед уходом медик успел увидеть, что Роше присаживается на постель, бережно приподнимая одноглазого урода, чтобы продолжить поить его питательным отваром. «Это кого здесь еще надо обвинять в противоестественных сношениях!» – со злым сарказмом подумал Асплен, пока его аккуратно вели обратно в башенку, где тоска, тревога и боль наконец накрыли его с головой. Хотелось разрыдаться от бессилия, от страха, от острого чувства потери – ведь у них с сестрой никого не было, кроме друг друга… Так почему она, невинное простодушное дитя, которое он всегда истово оберегал от потрясений, так легко забыла о нем, когда эти потрясения пришли к ним на порог?! Променяла брата на толпу оголтелых убийц, порхая среди них хрупкой бабочкой… Она ведь даже ничего не спросила при встрече, и после, пока агент и «белки» разбирались между собой тогда в коридоре, - подошла не к нему. Заверения, что с Ориэль все в порядке, ее взялись опекать Фелосте и Льян (о Ярлиссе Гроностай предпочел умолчать), которым было что обсудить с ней о лекарственных травах и снадобьях, и она, наверное, отлучилась к ним, - лишь подлили масла в огонь. Ильве тускло попросил разбудить его вечером, лег и отвернулся к стене.