* * *
Вздохнув, я уставилась на кончик моей палочки. Или, точнее, я уставилась на отсутствие чего-либо на кончике моей палочки. Поначалу все члены Клуба чар согласились по полчаса учить заклинание для вызова патронуса после каждой нашей встречи, но отсутствие результатов в течение четырёх недель сильно умерило энтузиазм. Кевин, Энтони и Дафна уже сдались, и даже Гермиона разрывалась между гордостью и желанием потратить время на что-то более полезное. Только Ханна, Элоиза и Невилл, испытавшие воздействие дементоров на себе, по-прежнему были полны решимости выучить заклинание вместе со мной. И был ещё Оливер... К моей досаде, он оказался единственным, кому удалось добиться успеха. Чёрт, у него получилось выпустить из палочки серебряный туман уже на второй неделе, и с тех пор ни одна попытка не оставалась безрезультатной. Во всём остальном Оливер был не лучше любого из нас, но, видимо, его фирменный неуёмный оптимизм идеально подходил для этого заклинания. Я ещё раз посмотрела на Оливера. Возможно, это была лишь игра воображения, но я могла поклясться, что заметила, как облачко серебристого тумана принимает форму чего-то крылатого. А всё, чего удалось добиться мне, — это одна серебряная искорка. Одна! Я была уверена, что произношу заклинание правильно, и движение палочки тоже точное. Я просто не могла подобрать достаточно счастливое воспоминание. Если бы Питер Пэн попытался привести меня в Нетландию, я бы рухнула на землю, как валун. У меня не было никаких очевидных жизненных вех, из которых можно было бы выбирать. Я никогда не выходила замуж, никогда не имела детей, мне никто не говорил «Я люблю тебя...» Я закончила колледж, но это никогда не казалось таким уж большим достижением — я выбрала самую лёгкую для себя специальность, и ни разу не испытывала сомнений, что справлюсь. После учёбы шла бесконечная череда серых офисных будней и череда видеоигр после работы. Было одно светлое пятно, когда я влюбилась, но это воспоминание было окрашено слишком сильной болью от расставания, так что оно тоже не годилось. Да и кроме того, сейчас-то я знала, что влюбилась не в реального человека, а в выдуманный мной самой образ. Лучшее, о чём я могла вспомнить, — это тот момент, когда я поняла, что на самом деле волшебница, но и это воспоминание было омрачено тревогой из-за грядущей войны и оставшейся позади семьи... Это была недостаточно чистая радость. Видимо, сначала мне надо было создать для себя лучшее воспоминание. Опустив палочку, я повернулась к Оливеру. — Какое воспоминание ты использовал? — Это вообще-то личное, — вмешалась Гермиона. Оливер, однако, совсем не возражал против вопроса. — Сегодня я вспомнил свадьбу старшего брата, — заявил он. — Это был отличный день! Он был так счастлив, его жена — настоящая красавица... А я тогда нарядился в костюм и был просто неотразим! «Он использует воспоминание, в котором он счастлив потому, что кто-то другой счастлив? Боже, у него в венах что, рулеты с корицей вместо крови?» — А вы что использовали? — обратилась я к Гермионе и Невиллу. Невилл пожал плечами. — Я пытался вспомнить тот момент, когда понял, что не сквиб. Правда, прямо перед этим меня выбросили из окна, так что, наверное, нужно найти что-то другое? «Да уж, Нев...» Гермиона выглядела неуютно. — Я использовала воспоминание о том дне, когда пришло письмо из Хогвартса, — всё же сказала она. — Но, наверное... Она задумчиво нахмурилась, глубоко вздохнула, ещё раз произнесла заклинание и из кончика её палочки вырвалась пара серебряных нитей. — Вау! Что ты использовала? — спросила я. Гермиона покраснела и отвернулась. — Не скажу. Это личное. И правда странно... — А я пробовала воспоминания о днях рождения, семейных праздниках, Рождестве... — Элоиза вздохнула. — Но у меня не получается сохранить чувства в голове, понимаете? Может, попробую на Рождество? — Дементоры не будут нападать только на Рождество, — я уселась на пол и положила подбородок на колени. — Но если они всё же попытаются, я буду готов спасти Рождество! — воскликнул Оливер, триумфально вскинув руки. Видимо, эта мысль пришлась ему по вкусу, потому что он снова сотворил заклинание, и, ко всеобщему изумлению, из его палочки вылетела серебристая колибри. Разинув рты, мы наблюдали, как крошечная птица порхает по классу. — Ты... — я открыла рот, закрыла его, прочистила горло и попробовала ещё раз. — Тебе удалось создать патронуса из мысли о том, что однажды ты, может быть, спасёшь Рождество? — Ага! — широко улыбнулся Оливер. — Ох, он такой милашка! Колибри подлетела к Оливеру, вспорхнула над его головой и исчезла. — Ну, хватит с меня на сегодня! — я вскочила на ноги, остро жалея, что ещё слишком молода, чтобы напиться. — Я тоже закончила, — вздохнула Гермиона. — У меня уже руку сводит. — Отличная работа, Оливер! — заявила Элоиза, поднимая сумку. — Надеюсь, в следующий раз у нас получится лучше. — Да не расстраивайтесь! Вам просто надо быть более оптимистичными, — посоветовал этот нахальный маленький ублюдок, показывая нам большой палец. Боже, что у него за родители? Надо ли их ненавидеть или, наоборот, стоит пожалеть? — Никто не может быть таким же оптимистом, как ты, — заявила я, перекидывая ремень сумки через плечо. Элоиза хихикнула. Гермиона издала громкий стон.* * *
Мы собрали вещи и вместе вышли из класса. Оливер помахал на прощание рукой и направился к башне Рейвенкло. — Иди без меня, — повернулась я к Элоизе. — Я ещё хочу заскочить к профессору Флитвику. — Погоди, я с тобой, — заявила Гермиона. — Я хочу попросить у него дополнительное задание. — Зачем тебе дополнительное задание? — подняла брови я. Гермиона покраснела. — Я получила всего девяносто девять процентов на последней контрольной, — сказала она. — Не хочу, чтобы за это снизили балл в конце года. — О, так ты пытаешься побить мои сто десять процентов? — не смогла сдержать ухмылку я. Гермиона встала, как вкопанная, и сильно ткнула меня в грудь. — Я ТАК И ЗНАЛА! Это была ты! Её маленький, но твёрдый мизинец едва не проткнул мне сиську. — Да тебе меня и за сто лет не побить! — заявила я, потирая место удара. Гермиона продолжала смотреть на меня испепеляющим взглядом. — Эй, я не собираюсь извиняться, что обошла тебя! — заявила я. — К тому же ты наверняка лучшая по среднему баллу. У меня ужасные оценки по астрономии и полётам, — призналась я, снова двинувшись по коридору. Гермиона последовала за мной. — Что у тебя с астрономией? Мы же учили её вместе! Судя по возмущению, сквозившему в её голосе, она восприняла мою неудачу как личное оскорбление. Сунув руку в сумку, я вытащила свой прошлогодний табель. Гермиона тут же выхватила его у меня из рук и принялась зачитывать вслух. — Тут и правда сто десять процентов по чарам… — пробормотала она. — Девяносто два по гербологии и девяносто по истории магии? Ну, мы сможем над этим поработать. Хм, сто процентов по защите? У меня только девяносто пять... Она остановилась и закатила глаза. — Господи боже ты мой, девяносто пять процентов по трансфигурации только потому, что ты отказалась писать «color» через U? — Дело не в одном слове, — нахмурилась я. — Разница в орфографии подстерегает меня на каждом шагу. Но в любом случае, Макгонагалл не должна была снимать так много за правописание! — На один балл больше, чем провал, по полётам? Хм, ну с этим ничего не поделаешь… Ой. Нет, она права, но всё равно это обидно. — Восемьдесят пять процентов — неплохо для профессора Снейпа, — продолжала Гермиона, — но мы обе можем добиться большего. У меня самой всего девяносто, — призналась она со смущённым видом. — Сомневаюсь, что он хоть кому-то поставил идеальную оценку. Чёрт, даже если бы мы принесли ему на экзамен эликсир жизни, Снейп бы заявил, что мы просто его где-то украли, — наполовину пошутила я. На самом деле, Снейп, вероятно, убил бы нас, чтобы эликсир не достался Волдеморту... — Семьдесят процентов по астрономии? Как ты могла?! — Гермиона оторвала взгляд от табеля и посмотрела на меня так, словно я её предала. — Мы же так упорно занимались! Я очень в тебе разочарована! Её взгляд на самом деле заставил меня чувствовать себя немного неловко. Она что, превратилась в мою суровую мамашу? — Мне просто неинтересно, — пожала я плечами. — То есть рассматривать планеты в наши жутко мощные телескопы — здорово, но большую часть того, чему нас учат, можно легко найти в книгах. Это совершенно бессмысленный предмет, который только отнимает время от того, что я на самом деле хотела бы выучить. — Астрономия не может быть бесполезной, — категорически заявила Гермиона. — Иначе нас бы не заставляли её учить. — Ой, да ладно, — я рассмеялась. — Астрономию сохраняют только по традиции. Её давно пора сделать факультативной. Пустая трата времени для тех, кто не хочет стать астрономом. Чёрт, я бы не удивилась, если бы узнала, что её добавили, только чтобы заполнить расписание. Это то же самое, как те бесполезные «проекты» в магловской школе, когда нас заставляли клеить всякую хрень из туалетной бумаги и палочек от эскимо. Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но остановилась, заметив, что мы уже стоим у дверей кабинета Флитвика. Не желая больше с ней спорить, я быстро подняла руку и постучала в тяжёлую дверь. — Добрый день, профессор, можно войти? — Заходите, заходите, у меня как раз есть пятнадцать минут, — послышалось изнутри. Я с трудом толкнула дверь и вошла. Гермиона последовала за мной. Кабинет Флитвика походил на книжный магазин, по которому прошёлся торнадо. Кривые и косые стопки книг заполняли каждую свободную поверхность, поверх них были навалены свитки пергамента. Часть свитков застряла между книгами, ещё несколько порхали по кабинету, словно сбитые с толку голуби. В отличие от прошлого раза, сейчас стол Флитвика был установлен на специальные подставки, так что профессор мог смотреть нам обеим в глаза. — Неужели это две мои лучшие ученицы? Чем я могу вам помочь? Гермиона тут же надулась от похвалы и посмотрела на меня. Кивнув, я предоставила ей возможность говорить первой. Пока Гермиона излагала свою просьбу, я рассматривала корешки окружавших меня книг. Судя по названиям, у Флитвика были самые широкие интересы. Помимо множества трудов по чарам, тут были также и книги по истории, трансфигурации, кулинарии, защите от тёмных сил, алхимии и артефакторике (у меня так и чесались руки, чтобы их открыть). Имелись даже магловские книги — профессор собрал весьма впечатляющую коллекцию романов Даниэлы Стил.(1) Гермиона, наконец, получила своё задание, и пришла моя очередь говорить. Перед тем как открыть рот, я заметила, что улыбка Флитвика слегка натянута — когда дело доходило до оценок, Гермиона могла быть очень упрямой. — Итак, что вы хотели, мисс Томпсон? Я злорадно ухмыльнулась. — Я хотела бы получить дополнительное задание, которое принесёт мне на один балл больше, чем то, которое вы только что дали Гермионе. Гермиона поражённо ахнула. Флитвик начал хохотать. — Это совсем не смешно! — заявила Гермиона. Я показала ей язык и снова повернулась к Флитвику. — На самом деле, профессор, я хотела спросить у вас совета. У меня никак не получаются манящие чары, и я не могу понять, что делаю не так. — Но это ещё хуже! — ахнула Гермиона. — Это же чары четвёртого курса! Я отвернулась, решив её просто проигнорировать. — Прекрати меня игнорировать! Я продолжила делать именно это. Флитвик снова рассмеялся, но на этот раз, похоже, он честно попытался сдержаться. — Если серьёзно, могу я попытаться сотворить чары перед вами, чтобы вы посмотрели, в чём ошибка? — спросила я, доставая палочку из сумки. — Разумеется, — Флитвик кивнул. Глубоко вздохнув, я взмахнула палочкой и произнесла: «Акцио!» Книга, лежащая в трёх футах от меня, даже не шелохнулась. Я опустила палочку. — Движение совершенно правильное, произношение безупречно, — Флитвик с любопытством посмотрел на меня. — Вы чётко представили себе объект перед тем, как попытаться его призвать? — Кажется, да. Флитвик задумался. — Я думаю, вы вкладываете в заклинание слишком много «вжух», — сказал, наконец, он. — Вжух? — подняла брови я. — Маны, фокусировки, воли... есть несколько более научных терминов, описывающих то, сколько магии вы вкладываете в заклинание. Иными словами, вы слишком сильно стараетесь. Мы ещё не проходили это на занятиях, но в школе заклинания изучаются в порядке того, сколько «вжух» надо в них вложить. За некоторыми исключениями, чем сложнее заклинание, тем меньше сил оно требует. В юных ведьмах и волшебниках «вжух» так и плещется, это одна из причин, по которой случаются стихийные выбросы, и одна из причин, по которым детей начинают учить лишь с одиннадцати лет. Считается, что попытки загнать магию в рамки могут причинить вред растущему организму, — Флитвик пожал плечами. — Я думаю, что у этой теории недостаточно доказательств, но это уже другой вопрос. «Интересно, не поэтому ли возникают обскури?» — мелькнула у меня мысль. — То есть мне нужно... меньше стараться? — недоверчиво переспросила я. По-моему, это было легче сказать, чем сделать. — Именно, — сочувственно кивнул Флитвик. — Понимаю, что это не совсем тот ответ, который вы надеялись услышать... В моем мозгу что-то щёлкнуло. — Так вот почему беспалочковая магия такая сложная? Надо научиться вкладывать в заклинание ровно столько силы, сколько требуется, без палочки, которая её фокусирует? — Именно! — просиял Флитвик. — Пять баллов Хаффлпаффу! Гермиона за моей спиной издала вой сердитого кота. — И пять баллов Гриффиндору за просьбу дополнительной работы... Знаете что? Забудьте про задание, которое я вам дал, мисс Грейнджер, оно для вас слишком простое. Вместо этого вы вдвоём можете выучить манящие чары. Вопль сердитого кота у меня за спиной лишь усилился. — Вот и замечательно, — Флитвик ухмыльнулся. — Ещё что-то? Я могла поклясться, что в этом вопросе звучал какой-то подтекст. Интересно, как часто Гермиона пристаёт к профессорам с просьбой дать ей дополнительную работу? — Это всё. Спасибо, что уделили нам время, сэр. Всего хорошего, — ответила я. Повернувшись к двери, я услышала, как Флитвик громко и, как мне показалось, весьма театрально вздохнул. Я замерла и обернулась. Профессор бросил на меня многозначительный взгляд и снова несчастно вздохнул. Было совершенно очевидно, что он хотел, чтобы я спросила, всё ли у него в порядке. Был соблазн просто позволить ему продолжать вздыхать, но раз уж он дал мне столько полезных советов, почему бы и не подыграть? — Вас что-то беспокоит, профессор? — вежливо спросила я. Профессор издал очередной театральный вздох. В другой жизни он вполне мог бы играть на сцене. — В этом году в мой дом попала девочка, которой очень сложно завести друзей... И почему он говорит об этом паре второкурсниц? К чему он клонит? — Над ней издеваются? — обеспокоенно спросила Гермиона. Флитвик кивнул. — Я пытаюсь сделать всё возможное, чтобы это прекратить, но я не могу поспеть везде одновременно. Да и потом, мне не понаслышке известно, что вмешательство профессоров иногда может сделать только хуже. Умный коротышка смешанных кровей? О да, ему в своё время наверняка пришлось не сладко. — А из-за чего над ней издеваются? — спросила я. Мне было любопытно, как много он знал о Луне. — Какая разница? — нахмурилась Гермиона. — Хулиганам не нужна причина. — Вы правы, причина далеко не всегда нужна. Но мисс Лавгуд, безусловно, уникальная девочка. Её отцу принадлежит «Придира» — весьма... эксцентричный журнал, публикующий всевозможные оригинальные теории. Лично я в большинство из них не верю, но не вижу никакого вреда в исследовании даже самых невероятных гипотез, если, конечно, вы готовы принять найденные доказательства. История знает немало примеров опровержения того, что некогда казалось незыблемым. Книги могут ошибаться точно так же, как и люди, их написавшие... — Флитвик откашлялся и рассмеялся. — Впрочем, это не относится к делу. Иногда я слишком увлекаюсь! Гермиона подле меня стояла с широко раскрытыми глазами, впитывая каждое слово, как губка. — С ней всё будет в порядке? — обеспокоенно спросила она. Флитвик вздохнул, и это снова прозвучало немного мелодраматично. — Если бы только она нашла себе какое-то хобби или клуб. Может быть, там она смогла бы завести друзей, — посетовал он, сделав ударение на слове «клуб». Так вот к чему он клонил. Лично я в любом случае хотела пригласить Луну, но то, что профессора прознали о Клубе чар, заставило меня чувствовать себя немного неуютно. Не то чтобы мы держали это в секрете или что-то ещё, но... Впрочем, ладно. Полагаю, если они не стали ничего запрещать, значит, они не возражают. Гермиона резко повернулась ко мне, взмахнув волосами. — Кейси, мы должны её пригласить! — воскликнула она. — Мы же принимаем новичков, верно? — Конечно, почему нет? — я небрежно пожала плечами, стараясь не показать, что только что получила от судьбы подарок. — Великолепная идея! — Флитвик хлопнул в ладоши и улыбнулся. — Надеюсь, у вас получится. Гермиона улыбнулась в ответ. Моё лицо говорило: «Я знаю, что ты сделал, старик, и я согласилась только потому, что и так хотела это сделать». ...Ладно, моё лицо, возможно, не было настолько красноречивым, но я старалась изо всех сил.* * *
— Так как мы её найдём? Просто пойдём к их гостиной и спросим? Или, может, попросим Оливера и Энтони? — спросила Гермиона, едва мы попрощались с Флитвиком и закрыли за собой дверь. Мне показалось, что Гермиона восприняла проблему очень и очень серьёзно. Если бы я была одна, то могла бы воспользоваться Картой. Я уже несколько раз пыталась отыскать на ней Луну, но было сложно поймать её, когда она не шла со всем классом на занятия и не сидела в общежитии. Она, похоже, даже поесть часто забывала. Впрочем, откровенно говоря, в последнее время я не особенно пыталась её выследить — меня отвлекали мои собственные побочные проекты. — Прямо сейчас? — удивилась я. — А чего ждать? Это же просто ужасно — оказаться в Хогвартсе без друзей, да ещё когда над тобой постоянно издеваются! Не дожидаясь ответа, Гермиона двинулась в сторону башни Рейвенкло. Мне пришлось почти бежать, чтобы догнать её. Несмотря на свой энтузиазм, Гермиона, откровенно говоря, казалась мне худшей кандидатурой на то, чтобы познакомиться с Луной. В книгах её постоянно раздражал «творческий подход» Луны к фактам, и я всегда думала, что без связующего звена в виде Гарри эти две девушки никогда бы не сошлись. Но в этом мире Гарри не мог стать посредником, а без него было лишь вопросом времени, когда Гермиона начнёт ругать журнал Ксенофилиуса Лавгуда. — Знаешь, я... читала раньше «Придиру»... — я замолчала, пытаясь подобрать слова помягче. — В нём несколько... вольно относятся к правде. Не злонамеренно, просто мне кажется, что авторы очень хотят верить в свои теории, даже если у них туго с доказательствами. И я думаю, что большую часть статей там пишет сам отец Луны, и дочь он тоже так воспитал. Помни, пожалуйста, что даже если большая часть того, во что она верит, выдумки — это то, чем её отец зарабатывает на жизнь. — Я знаю, что значит быть тактичной, Кейси, — обиженно заметила Гермиона, явно раздражённая моим замечанием. Если она не перестанет хмуриться, к четырнадцати годам заработает морщины. — О-о-окей, — ответила я неуверенно. — Я могу быть очень тактичной! — настойчиво повторила Гермиона. Её глаза загорелись. — О! Я могу рассказать ей о научном методе! Нет ничего плохого в том, чтобы пытаться найти что-то новое, если правильно подойти к поискам. И даже стоящие часы дважды в день показывают правильное время! К тому же иногда, чтобы ладить с другими людьми, нужно притвориться, что их глупости вовсе не глупости. — Воистину мудрые слова, — глубокомысленно кивнула я. — Только если я правильно помню, я использовала термин не «глупости», а «дурацкая хрень». — Почему ты всё время ругаешься? — Гермиона сморщила носик. Я хихикнула. Разозлившаяся Гермиона могла быть очень забавной. — Острое словцо придаёт вкус жизни, — сказала я. Она в ответ лишь закатила глаза. Тем временем мы дошли до башни Рейвенкло. Вход в общежитие закрывала массивная деревянная панель без ручки или замочной скважины. Единственным украшением на ней был бронзовый молоток в форме орла. (Мне всегда казалось странным, что символ Рейвенкло — не ворон, а орёл. Интересно, Ровена Рейвенкло выбрала его просто из чувства противоречия?) Пока мы на него смотрели, молоток ожил и повернул свою бронзовую голову к нам. — Моя жизнь отмерена часами, я служу, отдавая себя. Вскачь бегу, когда худая, толстая — еле плетусь. Кто я? — спросил он отдающим жутковатым эхом голосом. Гермиона посмотрела на меня, и я едва не рассмеялась. Я просто ненавидела головоломки и безумно радовалась, что шляпа не отправила меня в Рейвенкло. Единственные загадки, на которые я знала ответы — это те, что загадывали друг другу Горлум и Бильбо в «Хоббите». Я принялась осматривать дверь. В случае необходимости я могла просто снять её с петель... — О! Это же свеча! — внезапно оживилась Гермиона. — Верно, — произнёс голос. Дверь распахнулась, и мы увидели за ней просторную круглую комнату с битком забитыми книжными полками вдоль стен и синими кушетками, разукрашенными узорами в виде орлов. Мы стояли на пороге, заглядывая внутрь, и на нас уже начали глазеть. К счастью, в дальней части гостиной мне удалось заметить безуспешно пытавшегося улизнуть Энтони Голдштейна. — О, Энтони! Можно тебя на секунду? Я знаю, что ты нас заметил! — крикнула я. С обречённым видом Энтони подошёл к нам. Сейчас уже вся гостиная глазела на нас. — Что вы хотели? Вам сюда нельзя, — он понизил голос до шёпота. — Оливер пригласил вас в игру? Но вы же знаете, мы проводим к себе не-рейвенкловцев только тайком. Вы не можете просто взять и войти в нашу гостиную через парадный вход. — А мы и не в гостиной. Мы на пороге гостиной, — поправила я его. Энтони вздохнул. — Выкладывайте, зачем пришли. На нас уже все пялятся. — Ты не мог бы найти для нас первокурсницу по имени Луна Лавгуд? Мы хотим пригласить её в Клуб чар, — сказала Гермиона. — Луна Лавгуд? — недоверчиво переспросил Энтони. — Чудная девочка, которая вчера бродила по гостиной, обнюхивая мебель? — Хм? Видимо, да, — Гермиона выглядела озадаченной. — Не думаю, что на первом курсе есть ещё одна Луна Лавгуд. Энтони неуверенно почесал в затылке. — Пожалуйста, это правда важно, — взмолилась Гермиона. К моему удивлению, Энтони вдруг чуть покраснел и на секунду отвёл взгляд. — Ну, я попробую, — сказал он. — Только это в первый и последний раз, окей? Сейчас вернусь. Он почти бегом пересёк гостиную и исчез в одной из боковых дверей. Я улыбнулась Гермионе, как кот, сожравший канарейку. — Почему ты улыбаешься? — недоуменно спросила та. — Так, нипочему, — ответила я елейным голосом, покачиваясь на каблуках. Если я не ошиблась и Энтони и правда втрескался в Гермиону, мне стоит придержать информацию, чтобы использовать её как материал для подколок в будущем. Не прошло и минуты, как Энтони вернулся, сопровождаемый маленькой девочкой с длинными светлыми волосами до пояса и голубыми глазами, слишком большими для её лица. На ней была надета чёрно-пурпурная футболка, магловские джинсы и ярко-зелёные кроссовки с динозаврами. Выражение её лица чем-то напомнило мне Дафну. — Привет, — Гермиона неловко улыбнулась и протянула руку. — Я Гермиона Грейнджер, а это Кейси Томпсон. Мы — члены Клуба чар, мы встречаемся раз в неделю и изучаем новые заклинания. Не хочешь к нам присоединиться? Луна с любопытством посмотрела на протянутую руку и наклонила голову, словно растерянная птица. — Зачем? — Хм? Что зачем? — Гермиона улыбнулась, не опуская руку. — Вы пытаетесь обмануть меня, чтобы увести туда, где никого нет, и пошутить надо мной? — спросила Луна как ни в чём не бывало, без всякого намёка на агрессию. Выражение её лица оставалось всё таким же спокойным, хотя, как мне показалось, её тело напряглось, как у птицы, сидящей на проводе и готовой в любой момент сорваться в полет. — Что? Нет! — Гермиона опустила руку. — Мы бы никогда так не поступили! — Если бы мы были из тех, кто издевается над другими, мы бы нашли жертву в своих общежитиях, — добавила я. — Нам не нужно было бы искать кого-то на стороне. — Это не очень убедительно, — Гермиона бросила на меня хмурый взгляд и снова повернулась к Луне. — Слушай, я... — она на мгновение запнулась, а затем расправила плечи. — Я знаю, каково это, не иметь друзей. И я знаю, каково это, когда над тобой издеваются, потому что ты не такая как все. Я просто подумала, что если смогу избавить кого-то от недель страданий в одиночестве, то... почему бы и нет? И я всегда рада завести ещё одного друга. Она заметно сглотнула и снова с упрямым видом протянула руку. — Так что на самом деле я спрашиваю... не хочешь ли ты присоединиться к Клубу чар и стать нашим другом? В моей груди шевельнулось что-то мягкое и тёплое. — Я думаю, ты отлично впишешься, — я тоже протянула руку. — Изучать новые заклинания правда интересно. Луна пристально смотрела на нас обеих достаточно долго, чтобы я почувствовала неловкость, немного помедлила и протянула сразу обе руки, мягко пожав наши. — Окей, я присоединюсь. Вчера шмугли пахли удачей... Луна замолчала. — Правда? — Гермиона какое-то мгновение казалась растерянной, прежде чем улыбнуться теплее солнца. — Э-э-э... давай я запишу для тебя время и место встречи. Пока Гермиона писала на вырванном из тетради листе, я разглядывала футболку Луны. На чёрно-фиолетовом фоне была изображена надпись «Песнь сирены», под которой стояло несколько человек в пиратских костюмах: гитарист, вокалист, барабанщик и клавишник. — Что это за группа? — спросила я. — О, это моя любимая. Рок-группа пиратов-призраков, — ответила Луна. Мой разум, тело и душа замерли. — Что-о-о? — ахнула я. — Пираты-призраки, которые играют в рок-группе, — терпеливо пояснила Луна. — Они, правда, немного вышли из моды, но я всё равно их люблю. О ГОСПОДИ! — Не может быть! — пискнула я. Гермиона прекратила писать и с беспокойством посмотрела на меня. — Ты в порядке? — ЭТО. РОК-ГРУППА. ПИРАТОВ. ПРИЗРАКОВ?! Луна кивнула. — Моя мама собрала все их записи, даже те, которые нужно слушать под водой. Правда, в последнее время они ничего нового не выпустили. — Где можно достать один из их альбомов?! Хотя нахуй! Мне всё равно, насколько они хороши, я хочу все их альбомы! — Следи за языком! — прошипела Гермиона, отдавая листок Луне. — Это всего лишь острое словцо, — отмахнулась я. — Луна, где продаются их футболки? У них есть фан-клуб? И если да, то как в него вступить?! О боже, они играют на гитарах на пиратском корабле? А откуда у них электрогитары, их ведь ещё не придумали во времена пиратов? И откуда они берут электричество?! Я просто обязана всё про них разузнать! — О, «Песнь сирены» иногда меняет стиль, — пояснила Луна. — Музыканты исчезают на несколько лет, а потом появляются с новым репертуаром. Так жаль, что они начали записывать свою музыку уже после того, как перестали играть джаз. Мне бы хотелось послушать их импровизации. Не знаю, откуда они берут новые инструменты... Гитара может стать призраком? Некоторые фанаты считают, что музыканты — на самом деле полтергейсты,(2) но лично я в этом не уверена. Мама думала, что они — какая-то новая особая сущность. Сейчас они немного устарели, они всё ещё играют глэм-рок...(3) — ГЛЭМ-РОК-ГРУППА ПИРАТОВ-ПРИЗРАКОВ?! — я схватила Луну за плечи, задохнувшись от переизбытка кислорода. — Как мы можем убедить их НИКОГДА не меняться?! Пиратская глэм-рок-группа — это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком круто. У них есть призрачные пиратские рок-баллады? Господи, пожалуйста, пусть у них будут призрачные пиратские рок-баллады! Большая часть гостиной уставилась на устроенное мной представление. Энтони, словно чёртов ниндзя, уже успел раствориться в толпе. Красная, как свёкла, Гермиона убрала мои руки с плеч Луны. — Не приставай к человеку, на нас и так уже все смотрят. Луна, извини, обычно она ведёт себя намного приличнее. Увидимся в следующую субботу, окей? Она ухватила меня за капюшон толстовки и оттащила от двери. — Пожалуйста, принеси с собой записи! — успела крикнуть я. Последнее, что я увидела перед тем, как закрылась дверь, была лёгкая улыбка на лице Луны. ---------- 1) Даниэла Стил — известнейшая американская писательница, автор полутора сотен романтических произведений, отмеченных множеством наград. 2) Во вселенной ГП полтергейст отличается от призрака тем, что может взаимодействовать с материальными предметами (как это делает, например, Пивз). Призраки же, за редким исключением (типа устраивающей потопы Плаксы Миртл), такого не умеют. Именно поэтому, например, Сэру Николасу во второй книге пришлось просить Пивза уронить шкаф, чтобы отвлечь Филча от Гарри. 3) Глэм-рок — стиль, популярный в Британии начала семидесятых. В комментариях автор пояснила, что держала в уме конкретно этот клип: «GloryHammer — The Land of Unicorns»: https://youtu.be/KDjfLpbfR4o . ----------