***
Защита окраин — целиком и полностью забота Локи. Но кто бы мог подумать, что на подходах к лесу ему придется охотиться не на захожих браконьеров или злобных крестьян, а на целые отряды королевских солдат! Они всегда подступают группами, скрываются (и думают, что делают это хорошо…идиоты). Они с оружием обыскивают лес, и Локи не нужно подсказок, чтобы понять, кто именно является их целью. Но каждый раз, выдворяя непрошеных гостей за пределы своих владений, юноша невольно задаётся вопросом: «Почему отец все никак не может успокоиться? ' Так или иначе, это занятие ему даже нравится. Ведь на закате, пролетая над местами недавних дневных побоищ (в основном достаточно мелких, но иногда и кровопролитных), он поднимается над деревьями и видит утопающий в пожаре заката замок. Прежний дом вырисовывается темным силуэтом среди оранжево-розовых огней где-то очень-очень далеко, пониже горизонта. Заглядываться на это зрелище и придаваться воспоминаниям — слишком сентиментально! Локи и не думает терять время на подобные глупости. До наступления ночи у него много работы.***
Один такой вечер Локи будет вспоминать еще очень долго. За последние несколько лет он не раз (иногда в шутку, иногда всерьез) жалел о том, что просто не сумел пройти мимо. Но очень уж отчаянным был крик о помощи, долетевший до слуха через темноту. Надрывный птичий голос доносился из гущи высокой полевой травы в отдалении, за пределами леса. Привлеченный звуком, заведомо не сулящим ничего хорошего, Локи так и замер. Конечно, это вовсе не его дело, но все же… Спустя несколько минут осторожного полета у самой земли (открытое пространство в паре миль от деревни это тебе лес) брюнет наконец начал различать подробнее: Группа мальчишек среди травы, громкий увлеченный разговор, смех, и истошные крики беспомощного животного. У ворона было подбито крыло (да и не только оно, судя по всему), грудь и лапы туго спутала птицеловная сеть. Птица задыхалась. А детям было безумно весело трепать бессильное создание, наблюдая за его тщетными попытками освободиться. У пары мальчишек в руках были зажаты среднего размера камни: «Как на счет импровизированного тира с вороном в качестве мишени?» Дети были настолько увлечены своим занятием, что не услышали, как Локи мягко опустился на землю прямо за их спинами. Никто не почувствовал лёгкого ветерка, поднятого взмахом тяжелых испалинских крыльев, и никто не уловил их шуршания по траве. Никто, кроме ворона. Птица встрепенулись, умоляюще (насколько животные вообще способны проявлять мимику) посмотрела на принца. Если бы эта жертва малолетних браконьеров умела говорить, брюнет услышал бы торопливую отчаянную мольбу, полную страха и слез. Если бы птицы умели плакать… Но у ворона был только взгляд, которого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы даже у Локи (у самого Локи!) в груди что-то кольнуло. Он неотрывно смотрел на птицу. Руки скрещены на груди, взгляд изучающий, холодный. Порисоваться, даже в такой ситуации, — святое дело! Пусть ворон почувствует, что его судьба теперь в руках одного человека. Локи подошел чуть ближе. Все еще незамеченный детьми, он наблюдал за развернувшимся действием, будто решая: стоит ли оно вообще его королевского вмешательства. Тем временем первый брошенный камень угодил прямо по птичьей спине. Под звуки детского крика ворон отскочил в сторону и упал на землю. Ну, а потом… щелчок! Мальчики в отпрянули от птицы, словно ошпаренные. С ужасом они наблюдали, как животное быстро растет, превращаясь в нечто жуткое, отдаленно напоминающее человека, но по-прежнему черное как смоль. С истерическими криками мальчишки подорвались с мест. Вряд ли им ещё когда-нибудь придется бежать так же быстро, как сейчас. Существо медленно поднялось с земли и встало в полный рост. В сумеречном свете Локи видел перед собой человеческий силуэт. Боже милостивый! Результат спонтанной вспышки магии опрелеленно превзошел все ожидания. Это был молодой человек, невысокий, стройный, слегка сутулящийся от непривычки к прямохождению. Черные, отливающие синевой вороньего оперения волосы спутались и разметались по лбу. На теле оставались следы темного пуха и перьев. — Ты глянь… Эти дети будто самого Дьявола увидели, — усмехнулся Локи, выступая из тени, чтобы ворон мог наконец разглядеть своего спасителя. Но тот был слишком растерян, чтобы оценить эффектность подобного появления. Едва опомнившись, человек-птица окинул себя критическим взглядом и буркнул: — Ты не далек от истины… Почему я в этом уродском обличии? — Простого «спасибо» вполне хватило бы, — ответил Локи, не скрывая раздражения, — А я то, наивный, рассчитывал на элементарную благодарность. — Буду благодарен, когда вернёшь меня обратно в птицу. — Вот как? — фыркнул маг, в конец оскорбленный такой фамилярностью. Впрочем, он был выше того, чтобы начинать приперания с неблагодарной птицей: — А мне кажется, и так неплохо, — Локи подступил ближе и приподнял подбородок незнакомца, подставив его лицо тусклому свету. Принц изучающе вглядывался в его черты. Всё-таки оставалось в них что-то птичье. Локи улыбнулся: — Или, по-твоему, стать человеком хуже, чем быть забитым до смерти? — Пока не решил… — честно ответил ворон. Но в голосе спеси было в разы меньше, чем прежде. Суровый взгляд Локи безотказно воздействовал на кого угодно. — Ну так слушай внимательно, беспомощное ты существо, — принц заговорил тихо и медленно, и в его спокойствии было что-то до смерти жуткое, — Я вполне мог бы продолжить начатое этими ребятами и неплохо повеселиться. И уж я бы зашел куда дальше примитивного швыряния камнями. Поверь, я могу — Убивать мне не впервой. Но отчего-то жалко стало, когда увидел, как ты в пыли умоляешь о помощи, — при этих словах пальцы мага особенно болезненно сжали подбородок юноши, — Поэтому просто будь благодарен мне за то, что остался цел. И, прошу тебя, спрячь свое птичье эго так глубоко, как только возможно. А то потом с тобой будет слишком трудно возиться. Принц наконец опустил руку, позволяя ворону отшатнуться назад. Последний в некотором шоке думал о том, что никогда еще человек не заставлял его бояться настолько сильно, и что, возможно, смерть от руки мальчишек — не такая уж плохая перспектива. Все лучше, чем оказаться наедине с этим странным и опасным волшебником (который, к тому же, выглядит как человеческое воплощение пассивной агрессии). — Потом? Возиться со мной? — повторил юноша, уже боясь сказать что-нибудь не так. Локи смерил его взглядом: — О, а ты, наверное, решил провести эту ночь в открытом поле? Или будешь шататься возле деревни, пока не попадешься на глаза «дружелюбным» крестьянам с вилами и факелами? — Тоесть ты…предлагаешь мне пойти с тобой? — не то чтобы ворон и вправду был дурачком или по какой-то причине притворялся таковым… Но предложение Локи было настолько неожиданно щедрым, что юноша напрягся. Не может же его спаситель быть таким бескорыстным… — Вижу, доходит до тебя туго, — принц вздохнул, — Я принуждать не стану. Много чести. Но если хочешь жить, все же советую не отставать. Локи развернулся и двинулся в сторону леса. А ворону потребовалось меньше минуты, чтобы взвесить немногочисленные «за» и «против» и решить, что жить он всё-таки хочет. Но вскоре ему пришлось утвердитья в еще одной, не самой приятной, мысли — Локи действительно не был таким уж бескорыстным!