Эффект Соловья

      Шарон Фокс припарковала автомобиль, выбралась из салона и помогла вылезти с заднего сидения Коре. Оглядевшись, она посмотрела на разруху сгоревшего района Детройта – ее посещали смешанные чувства от ностальгии до черной меланхолии. С пассажирской стороны выбрался Букер ДеВитт, переодетый в чистую одежду, в которой прибыл сюда, и державший в руке аэрокрюк.       Чуть впереди был припаркован полицейский автомобиль, присевший на его капот детектив Рид обернулся на шорох покрышек, одарив новоприбывших своей фирменной кислой миной. В стороне от него стоял Девятисотый с назидательно скрещенными на груди руками, и, судя по выражению его лица, получил порцию откровений от представителя homo sapiens. Кора, заприметив за полицейским автомобилем детектива, бросилась к нему, помпон на ее шапке запрыгал из стороны в сторону в такт ее бегу.       – Гэвин! – позвала она на ходу, остановилась напротив мужчины, смущенно заложив руки за спину, и заметно стушевалась. Тот сдержанно улыбнулся.       – Привет, маленький борец с преступностью.       – А можно… – Кора запнулась, с трудом отвела глаза от лобового стекла за спиной детектива и стеснительно взглянула на него. – Можно порулить?..       – Валяй, – махнул рукой Гэвин и снисходительно улыбнулся, когда на лице ребенка отразилось неподдельное ликование. – Далеко не уезжай только.       – Так точно! – отсалютовала Кора и метнулась к полицейскому автомобилю, чуть не сбив с ног шагающую мать.       Распахнув дверцу, девочка забралась на водительское кресло и начала яростно крутить руль, при этом изображая звуки сирены. Шарон проводила ее изумленным взглядом, покачала головой и, спрятав руки в карманы куртки, неуверенно подошла к напарнику.       – У тебя новая напарница? – осведомилась она наигранно-серьезным тоном.       – Вроде того. Экономичная, – ответствовал Гэвин, одарив ее быстрым взглядом, подчеркнуто кивнул в сторону доносящегося детского голоса. – На сирену не надо тратить заряд аккумулятора.       Шарон усмехнулась и повернула голову, боковым зрением заметив черно-белое пятно – молчаливо стоявший андроид быстро отвел глаза.       – А что здесь делает этот…       – Пластиковый мудак ты хотела сказать? – закончил за нее Гэвин, одарив киборга красноречивым взглядом, сплел руки на груди и продолжил брезгливым тоном. – Фаулер подумал, что мне нужна нянька, а также первая медицинская помощь на случай, если вдруг у меня разойдутся швы, и я снова грохнусь в обморок. Как думаешь, много ли полицейская кофеварка шарит в медицине?       – Трахеостомию, наверное, сможет провести, – задумчиво отозвалась Шарон, обратив на киборга взгляд, тот посчитал лучшим промолчать. – Или отвезти к создателю.       – О, теперь я спокоен, – угрюмо ответил детектив. – Можно не бояться сдохнуть.       – В любой момент такой медик сможет измерить тебе глазное давление.       – С помощью манжеты тонометра на шее. Да. Идеально.       Внезапно раздался пронзительный гудок, Гэвин вздрогнул, обернулся и угрюмо посмотрел через плечо на оказавшимся пустым салон машины. Медленно из-под руля выросла Кора с широко распахнутыми глазами и невинно улыбнулась. Полицейский вернулся в свое положение, посмотрев на скривившуюся напарницу, которая не сводила с дочери говорящего пристального взгляда. К ним подошел Букер, непрестанно глядя на висящее недалеко в пространстве световое пятно. Как оказалось, такие пространственные разрывы влекут за собой изменение атмосферного давления, а также колебания магнитного поля. Чтобы засечь эти аномалии, достаточно упросить или заставить, в зависимости от вопрошающего, всего одного андроида.       С усилием отведя глаза от ходящего рябью портала, Букер повернулся к восседавшему Гэвину, протянул руку.       – Детектив Рид.       – Агент Пинкертона ДеВитт, – отозвался со злой усмешкой полицейский, пожав руку, Букер скривился.       – Давай без официальных должностей?       – Слишком круто звучит? – усмехнулся Гэвин, отнимая руку и снова переплетая ее со второй на груди.       – Не то слово.       Букер отступил, развернулся и вновь посмотрел на разрыв, края которого вибрировали, сжимались и разжимались. Из портала в альтернативный мир доносились скрежет металла и вой ветра. Прекратив буравить глазами затаившуюся дочь, Шарон проследила за взглядом друга, подошла к разрыву, протянула к нему руку, но не набралась смелости просунуть внутрь – даже с этого расстояния ее ладонь объял холодный ветер, и на кожу упало несколько снежинок.       – От него веет холодом, – тихо прокомментировала она и отступила от пространственной дыры.       – Не представляешь, насколько.       Ответил подошедший Букер, лицо его исказила гримаса боли, и девушка запахнула куртку на груди, поежившись от предзимнего холода. Он взял ее за руку и притянул к себе, крепко обнимая. Гэвин презрительно отвернулся, ощутив легкий укол ревности.       – Я буду скучать по тебе, – произнесла Шарон сквозь накатившие слезы, прикрыла глаза и обняла в ответ. – И никогда тебя не забуду.       – Хотел бы я сказать то же в ответ, – усмехнулся без веселья Букер, сложил голову ей на плечо, – но зачем зря обнадеживать?       Он распрямился, на ощупь обхватил лицо девушки ладонями и посмотрел в ее влажные от слез глаза.       – Даже если я не смогу вспомнить тебя, я буду знать, что ты здесь, и с тобой все в порядке.       Он отпустил ее, отстранился в сторону разрыва. Шарон отодвинулась, утерла тыльной стороной ладони стекающие слезы со щеки и вздрогнула, когда ее коснулись сзади. Она обернулась, улыбнулась и обняла подошедшую Кору. Девочка оперлась о ее бедро, подняла на мужчину глаза.       – Букер? А Соловей правда существует?       – Правда.       – Вон там? – она указала в пульсирующую серую дымку, в которой можно было разглядеть словно сверху брусчатку моста и странные конструкции с монорельсами. Мужчина проследил по указанному направлению и кивнул. – Значит, это на самом деле? Сказка про Элизабет?       – По-настоящему, да.       – Букер, а эта сказка хорошо закончится?       – Я надеюсь, – ответствовал с кислой улыбкой путешественник во времени. Кора теснее прижалась к матери и нахмурилась.       – Когда я вырасту, я придумаю специальную дверь, через которую можно будет ходить в разные города, как телепорт. В одном из них я узнаю, чем закончилась сказка про Соловья.       – А как же Бэтмен? – усмехнулась Шарон, обратив на дочь хитрый, прищуренный взгляд.       – Спасать мир – слишком больно. Потом в больнице приходиться лежать, – пожала плечами девочка, тем самым, вызвав единодушный, но добрый смех матери и Букера. Не обратив на это внимания, Кора добавила. – К тому же вы с Гэвином неплохо сами справляетесь.       – Рид и Фокс спешат на помощь, – вклинился угрюмый, молчавший до этого момента детектив. – Обхохочешься.       Неожиданно посерьезневший Букер обернулся к разрыву, задумался и поднял глаза на девушку. Она перехватила его взгляд, с лица ее моментально стерлась улыбка. Она сглотнула вновь наплывающие слезы и едва заметно кивнула.       – Прощай, Шарон.       Попрощался мужчина, взглянул на поднявшегося и бесшумно подошедшего Гэвина, протянул руку, которую детектив не сразу, но твердо и крепко пожал. Его красноречивый взгляд говорил отчетливее всех существующих слов: «береги ее», и полицейский поспешно отвел глаза, но рукопожатие прервал не первым. Отшатнувшись к разрыву, Букер обратил взгляд на подобравшегося ближе андроида.       – Мистер ДеВитт, – обратился тот твердым тоном, – я сожалею о способе нашего знакомства. Я надеюсь, вы сможете стереть из памяти этот инцидент.       – Не беспокойся, слуга создателя искусственных людей, – ответил Букер, на губы его наползла издевательская ухмылка. – Я тебя не вспомню.       Он шагнул вперед, присел на корточки перед Корой и взял ее за руку. Наклонившись, мужчина поцеловал костяшки детских пальцев, развернул руку ладонью вверх и положил на нее монету – серебряный доллар Колумбии с изображенным на аверсе ангелом-защитником, державшим меч. Быстро поднявшись на ноги, Букер развернулся, за два широких шага добрался до разрыва, шагнул в него и растворился в серой, заходившей рябью поверхности.       Разряженный воздух ударил его по голове словно обухом, сдавил легкие стальным кольцом. Букер рухнул на мостовую, в небольшой сугроб выпавшего снега. Воспоминания Колумбии атакующим хищником набросились на него, ударили по затылку бейсбольной битой и пропустили сквозь тело высоковольтный ток. Задыхаясь, мужчина рефлексивно повернулся на бок, когда кровь хлынула из его носа, забился в судорогах. Изогнутые дуги аэрокрюка вонзились под его ребра, в ладони разожглось пламя памяти, хотя порез был получен еще полгода назад и уже успел затянуться. Раскрыв рот в немом крике, Букер снова повернулся на спину в снегу, широко распахнул глаза, глядя в темное, распростершееся бездонным океаном небо.       – Элизабет…       Просипел он – память о Колумбии возвращалась, стирая воспоминания о Детройте, двадцать первом веке и Шарон. Холодный декабрьский ветер порывами ерошил его волосы, швырял в лицо ледяные осколки льда и снег – разразившаяся буря злилась и ревела, пытаясь обрушить перекинутый к витающему в воздухе особняку мост. Небрежно утерев нос от льющейся крови тыльной стороной ладони, Букер повернулся, встал на четвереньки и с трудом поднялся на ноги. В голове тренькнуло, затем зазвенело, и плотный гул объял черепную коробку словно шум работающей центрифуги. Он медленно огляделся, плохо соображая, что происходит.       – Снег?.. В июле?.. – недоуменно проговорил он, выхватывая пистолет из кобуры, вздернул головой и, пошатываясь, целенаправленно зашагал по мосту к особняку, к которому унесла юную Элизабет эта механическая тварь. Кусок птичьего дерьма. Гребаный Соловей.

***

      – Ого, – протянула озадаченная Кора, разглядывая в руке монету, взяла ее двумя пальцами за ребро и подняла. – Смотри, мам, здесь написано девятнадцать и два нуля.       – Тысяча девятисотый год, – объяснила Шарон, рукой смахнув навернувшиеся слезы, и вздохнула. – Поехали домой, малыш.       – Может, заедем в парк?       – Нет. Уже поздно, и тебе пора спать.       Кора захныкала, сжала в кулаке монету и нехотя поплелась к машине, сникнув головой, попутно попрощалась с Гэвином и андроидом. Шарон повернулась, дождалась, когда девочка откроет дверцу и залезет на заднее сиденье.       – Гэвин… – она обратила взгляд на напарника, и тот испуганно сглотнул, быстро потупил глаза. Осторожно и мягко она положила свою ладонь ему на предплечье и тихим голосом произнесла. – Как-то не было возможности сказать тебе ранее… Спасибо, что был рядом…       Облизнув губы, Гэвин едва качнул головой.       – Не стоит, – ответил он слегка севшим голосом. – Это моя гребаная работа.       – Да… Работа… – проговорила Шарон тихо, выдавила вымученную улыбку и уронила руку, отступив от напарника. – Доброй ночи, Гэвин.       Он не ответил, лишь кивнул и с болью прикрыл глаза, когда девушка скрылась за его спиной, шагая к машине.       – Вероятность получения положительного ответа составляет ноль целых пять десятых, – внезапно подал голос андроид, когда Шарон села за руль. Гэвин резко вскинул на него глаза и нахмурился.       – Ты что-то конкретное хочешь сказать, калькулятор херов?       – То есть, говоря доступным языком, пятьдесят на пятьдесят.       – Спасибо, что разъясняешь как для дебилов, – проворчал он, отворачиваясь.       – Но, если вы позволите ей уйти сейчас, вероятность станет константой, равной нулю.       – О, «Киберсрач» выпустил очередное ущербное обновление! Нянька-сиделка и алгоритмы свахи! Тебя не заглючит, мудак пластиковый?       Гэвин набрал в грудь воздуху, чтобы сказать что-то еще, но резко обернулся через плечо, когда, скрипя колесами по гравию, автомобиль тронулся с места. Мгновение он молча смотрел ему вслед, ощущая, как внутри него разворачивается борьба, затем нервно потер шрам на переносице ребром указательного пальца и сорвался с места. Он перегнал медленно крадущийся по выбоинам и кавернам разрушенной дороги автомобиль, прыгнул перед ним и ударил по капоту ладонями. Шарон вскрикнула, резко нажала тормоз, чудом не задавив детектива.       – Мама! – крикнула с заднего сидения Кора, резко дернувшись вперед.       Шарон вцепилась дрожавшими пальцами в руль, с ужасом глядя на напарника, глаза которого сверкали в рассеивающемся свете фар. Он отступил назад, обошел автомобиль и остановился у дверцы с водительской стороны.       – Выйди, – прошипел он сквозь зубы, Шарон нервно облизнула губы, глядя на взведенного мужчину.       – Мама?.. Что ему надо?       – Не знаю, малыш, – рассеянно отозвалась Фокс на испуганный голос Коры и вздрогнула, когда ее напарник вскрикнул.       – Выйди из машины!       – Не знаю…       Хрипло повторила она, выбралась из салона, встала напротив Гэвина, захлопнув дверцу, и постаралась придать своему голосу нейтральный окрас, что оказалось невозможным.       – Что ты делаешь, Рид? Совсем свихнулся?       – Заткнись! – велел он, прошипев, потер переносицу, и, не поднимая глаз на девушку, заставил себя опустить руку. – Просто заткнись… Ладно?..       Внезапно он шагнул к ней, сгреб в охапку, обняв обеими руками, и сложил голову ей на плечо. Шарон вытянулась, словно проглотила кол, замерла, страшась даже пошевелиться.       – Гэвин?.. – прошептала она, едва шевеля внезапно онемевшими губами, полицейский вздернул головой, нервно сглотнул.       – Я больше не отпущу тебя…       Шарон сомкнула глаза, судорожно вздохнув, подняла внезапно сделавшиеся тяжелыми руки и положила их ладонями на спину мужчине. Набрав в грудь воздуху, она открыла рот, но Гэвин ее поспешно оборвал.       – Нет, молчи. Ты даже представить себе не можешь, как тяжело мне далось это произнести… Гребаная кофеварка…       – Думаю, – внезапно раздался голос Коры, которая опустила стекло вниз, и теперь хитрым взглядом смотрела на обнимающихся взрослых, которые мгновенно отстранились друг от друга, – мы можем довезти Гэвина до дома, не так ли, мам?       – Я думаю, что Гэвин сам может нас отвезти, – отозвалась Шарон и подняла на напарника смущенный взгляд. Тот нервно усмехнулся, ладонью потер себе шею и сокрушенно пожал плечами.       – Побег от конвоира?.. – он озадаченно посмотрел на оставшегося андроида, который бесцеремонно опустился за руль полицейской машины, и, кажется, забыл о поручении капитана Фаулера.       – Или конвоир избавился от своего балласта… Прекрасно… Нет, ты только глянь – месть пластикового урода. Так и до восстания машин недалеко.       – Даже не знаю, что для тебя хуже, – усмехнулась Шарон, нервно заправив за ухо срезанную прядь волос. – Человек, в центр, будьте так добры.       – Как скажете, мэм, – подыграл ей Гэвин церемонным голосом. Девушка обошла автомобиль и села на пассажирское сидение, следом за ней за руль опустился и полицейский.       Ехали они почти в полнейшей тишине, лишь фоном тихо играло радио. За это время совсем опустилась темнота приближающейся ночи, и на дороге почти никого не было. Аккуратно ведущий автомобиль Гэвин посмотрел в зеркало заднего вида, тихо кашлянул и сообщил сухим тоном.       – Кора уснула.       Шарон повернулась, взглянула на дочь, которая, в самом деле, с закрытыми глазами привалилась головой к окну и тихо посапывала. Девушка распрямилась, посмотрела на наручные часы и прижала руку ко лбу.       – Двенадцатый час – не удивительно, – проворчала она себе под нос и выругалась. – Надо же было не заметить, что ребенок хочет спать…       – Не подумай ничего такого, но… – Гэвин бросил на Шарон быстрый взгляд и стушевался. – До меня ехать ближе…       Она подняла на него глаза и улыбнулась.       – Приглашаешь меня на кофе?       – На какао. Утренний... – ответил полицейский, но моментально смолк, прикусив себе язык.       – Весьма… Неординарное приглашение... – задумчиво протянула Шарон и добавила с легкой улыбкой. – Пожалуй, соглашусь.       Гэвин быстро отвел глаза на дорогу, и остаток пути прошел в стесненном молчании. Когда они добрались до многоэтажного дома Рида, уже пробила полночь. Первой выбралась Шарон, раскрыла заднюю дверцу и отстегнула ремень безопасности, удерживающий Кору. Взять девочку на руки ей полицейский не позволил, положив ладонь ей на поясницу и отодвинув в сторону. Заблаговременно он протянул девушке электронный ключ в связке с другими картами и металлическим брелоком в виде жетона-смертника, нагнулся и подхватил Кору с кресла. Перехватив ее под колени и спину, Гэвин зашагал по парковке в сторону высотного здания. Захлопнув дверцу, Шарон поспешила за ним.       Так же молчаливо они вошли в вестибюль и на лифте добрались до девятого этажа. Со времен аварии детектив успел поменять квартиру, и девушке пришлось пропускать его вперед, не зная дороги. В конце концов, напарник уперся в одну из дверей, обернулся, Шарон спешно прошла вперед и отомкнула ее с помощью электронного ключа. Гэвин зашел первым, пересек длинную прихожую и свернул в гостиную. Следовавшая за ним по пятам девушка огляделась и подошла к длинному черно-белому дивану.       – Э… Нет, лучше не надо… – прошептал Гэвин, держа спящую Кору на руках, и встретил недоуменный взгляд раскладывающей подушки на диване под спальное место Шарон с вызовом. – Постельное белье там…       Указал он подбородком на шкаф напротив дивана. Шарон вскинула брови в удивлении, но прошагала в этом направлении, распахнула дверцы и взяла с полки спальный комплект.       – Я далеко не эталон чистоты.       Пояснил детектив, когда девушка начала заправлять спальное место простынею, надела наволочки на подушки и сложила их у изголовья. Она отступила в сторону, давая Гэвину возможность уложить Кору на диван. Он оперся одним коленом о мягкий край, осторожно переложил девочку со своих рук и отодвинулся. Пока Шарон возилась с детскими курткой, шапкой и ботинками, Гэвин нашел в шкафу еще одно одеяло, положил его на боковину дивана и тактично вышел из гостиной, оставив девушку раздеть Кору и уложить спать.       Он ожидал ее в прихожей, разувшись и не понимая того, что сейчас с ним происходило: все было так странно и… быстро. Быстро. Точно, тринадцать лет – как один миг жизни, пусть и никчемной, пустой, серой – иронично усмехнулся он сам себе. Когда из гостиной вышла Шарон, он обернулся, но старательно отводил глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.       – Я не умею варить кофе… – сознался он тихим голосом, усмехнулся и нервно облизнул губы.       – Тебе ведь это не к чему: в участке есть прекрасная, разговорчивая кофеварка девятисотой модели.       – И все же, за тринадцать лет я мало, чем изменился…       Шарон шагнула к нему почти вплотную, почти касаясь его.       – Почему же? Ты весьма подрос и отрастил щетину.       Ответила она с легкой ухмылкой, просунула свои руки под руки Гэвина и обняла его за талию. Он обнял ее в ответ, склонив голову, дождался, когда девушка обратит к нему лицо. Почти одновременно они потянулись друг к другу, коснулись губами. Прервав поцелуй, Гэвин судорожно втянул носом воздух.       – Я не думал… – прошептал он, запнулся, не находя слов, попробовал еще раз. – Я не подозревал, что так… Так скучал по тебе…       Шарон высвободилась из его объятий, слегка отстранилась. Гэвин ощутил холод и пустоту, моментально пожалел о том, что сознался. Когда она подняла на него глаза, понял, что в рассеивающемся свете светильника она была красивой, желанной и все такой же недоступной. Ее обрезанные дреды обрамляли заостренное бледное лицо, темные пятна на нижних веках говорили о пережитом стрессе и затяжной депрессии. Почему он не замечал этого раньше: насколько она устала бороться и выглядеть сильной?       Внезапно Шарон взяла его за руку и повела по темному коридору, отлично ориентируясь в его квартире без света. Когда они вошли в темную спальню, в которую вливались отблески подсвеченных рекламных баннеров, Гэвин остановился, притянул девушку к себе. Она развернулась, подалась ему навстречу, и они утонули в поцелуе. Нехотя он оторвался от ее губ, заглянул в глаза, словно спрашивая о дальнейших действиях. Тогда ладони Шарон нежно поднялись по его плечам, сомкнулись на его спине. Потянувшись к ее губам, Гэвин осторожно уложил девушку на кровать, не прерывая поцелуя.       Жадно впиваясь в ее губы, словно пытаясь насытиться, он на ощупь взялся за низ ее джемпера и потянул вверх. Им пришлось прерваться, чтобы снять кофту с Шарон, которую Гэвин быстро и неловко стащил через голову. Пальцами он нащупал застежку бюстгальтера, расстегнул и спустил бретельки с плеч девушки, обнажая ее грудь. Он поочередно поцеловал каждую, от чего она прерывисто выдохнула и облизнула губы. Губами приоткрытого рта он спустился по ее животу, отстранился, быстро разделался с джинсами и спустил их с Шарон, следом нижнее белье и носки, сбросив все на пол. Она резко села, схватилась за низ его толстовки, рывком стянула через голову и отбросила в сторону. Схватив Гэвина за плечи, она утянула его за собой на кровать. Он жадно впился в ее губы, почувствовал, как женские руки потянулись к ремню на его джинсах, расстегнули их, легли на спину и хаотично заскользили по коже. Босыми ногами Шарон начала стягивать мужскую одежду вниз, Гэвин помог ей, приподняв бедра, оперся на локти и простонал в ее раскрытые губы.       – Как ты это делаешь? Уму не постижимо.       Он ощутил, как девушка ногами спустила с него одежду до колен, откуда он уже сам смог стащить ее. Стряхнув на пол зацепившуюся штанину, Гэвин скользнул вперед, перенеся вес на локти, Шарон под ним издала гортанный выдох. Зарывшись лицом в ее раскинувшиеся обрезанные волосы, он уперся лбом в подушку и закрыл глаза, поддерживая четкий ритм. Под ним девушка хрипло задышала, шумно выталкивая воздух, пальцами сжала его плечи. Она сплела ноги, подавшись ближе, словно не желая отпускать и вобрать его всего в себя. Ее дрожавшие пальцы поднялись и зарылись в волосы Гэвина, опаленный страстью он простонал, повернулся к ней лицом, нашел ее губы своими губами.       Резко он оторвался от нее, сел на колени, чувствуя, что уже приближается к пику. Шарон отчаянно простонала, подняла на него полные недоумения глаза. По его спине скатились капли выступившего пота, кожа под которыми моментально пошла мурашками в прохладном воздухе спальни, и Гэвин осекся.       – Тебе не холодно? – спросил он, растерянно взглянув на распахнутое окно. Шарон моментально отозвалась угрюмым тоном и приподнялась на локтях.       – Будет холодно, если ты уйдешь.       Он взял ее за талию, приподнимая с кровати, яростно дернулся вперед, девушка шумно выдохнула и откинулась назад, запрокинув голову. Закатив глаза, она начала хватать воздух раскрытым ртом, выгнулась дугой и хрипло прошептала.       – Что ты делаешь?.. Я же сейчас буду кричать…       Гэвин мимолетно улыбнулся – Шарон всегда была сдержанной: никаких криков, расцарапанных в кровь плеч. Внутри него разгорелся азарт посмотреть, что случится после такого искреннего предупреждения. Изумленно глядя, как девушка вся дрожит и ломается в судорогах, он сам задрожал и опустил взгляд на свои руки, в которые с невероятной силой вцепились женские пальцы. Из ее раскрытого рта вырвался хриплый стон.       – О, мой бог! Прекрати!..       Она выскользнула из его вспотевших пальцев, упала на простыню, дрожа и отчаянно переводя сбитое дыхание. Гэвин нервно облизнул сухие губы, так же пытаясь отдышаться, утер тыльной стороной ладони влажный лоб. Внезапно Шарон рывком села, оказавшись к нему лицом к лицу, взяла его за плечи и поцеловала. Он раздосадовано простонал, когда она прервала поцелуй и отстранилась, посмотрел на знакомые озорные искры в ее глазах. Она поджала ноги, развернулась и села на колени, запрокинув голову. Гэвин прерывисто вздохнул, приблизился к ней, обнимая руками и припадая губами к обнаженной шее. Придвинувшись к ней, он ладонью накрыл ее правую грудь, девушка ответно прогнулась и издала гортанный выдох. Правую руку он положил ладонью ей на талию, прикусив мочку уха. Пальцами она провела линию по мужскому плечу, по раскрытому изгибу локтя, и Гэвин вздрогнул, словно в него ударила молния. Удовлетворившись этой реакцией, Шарон взяла его за руку, подняла к губам и языком провела по запястью.       – Ни хрена себе!..– отчаянно выдохнул он и, ссутулившись, упал лбом на плечо Шарон, когда через него словно пропустили разряд электричества. – Ого, они все еще работают...       От еще одного дерзкого, нежного касания языка, он снова содрогнулся и простонал.       – Прекрати это... Меня словно током шарахает...       Гэвина сломала очередная судорога от прикосновения влажного языка, Шарон низко рассмеялась, но все-таки отпустила его запястье. Тогда, в прошлом, расширяя границы дозволенного, они и узнали, что вопреки анатомии мужчины, у него есть две эрогенные точки – на запястье и изгибе локтя правой руки. И этому было всего лишь два объяснения: либо помимо главной эрогенной зоны у него существовало еще две, либо тело реагировало только на прикосновения Шарон.       Облизнув сухие губы, Гэвин сжал девушку под своей рукой, ощущая, как они оба уже на грани. Она выгнулась, запрокинула голову, волосы ее беспорядочно упали ему на плечо, защекотали верхнюю область спины. Их дыхания становились сдвоенными, все учащались, теряли привычный ритм, иногда из горла Шарон вырывался гортанный хрип, заглушая едва уловимый мужской стон. Она вплела свои пальцы в его, сжала, ломаясь от судорог и крепко зажмурилась. Когда тугой канат тяжести возбуждения в низу живота исчез, Гэвин задрожал, упал на плечо Шарон покрытым испариной лбом. Она тоже дрожала в его объятиях, и это было весьма необычным: после стольких лет их тела до сих пор помнили и подстраивались под ритм друг друга – к пику они возвысились почти одновременно.       – Прости… – сбито прошептал Гэвин, боясь даже пошевельнуться, Шарон слегка повернула к нему голову, усмехнулась.       – Все было отлично, зря ты так.       – Нет, – вздернул он головой, вспоминая, что Шарон даже в постели может дерзить и подкалывать. – Прости за… За то, что я сделал…       Он с болью сглотнул, прижался губами к ее плечу.       – Прости, что бросил тебя… Я… Я такой трус…       Она положила свою ладонь поверх его, сцепила их пальцы и прижалась головой.       – Ты не трус, Гэвин, – прошептала она. – Уже не трус…       Шарон выскользнула из его объятий, повернулась, обняла за плечи и поцеловала в губы, почти скромно и целомудренно. Отпустив его, она откинулась на подушку, устало смежила веки. Гэвин продолжал смотреть на нее, все так же сидя на коленях, заметил, как жар страсти начал опадать, и кожа девушки стала покрываться мурашками. Поспешно он укрыл ее одеялом, опустился рядом с ней, уперся лбом ей в плечо и обнял одной рукой.       – Тебе точно не холодно? – уточнил он тихим голосом. – Закрыть окно?       – Нет, – Шарон улыбнулась, не открывая глаз, положила поверх его руки свою и склонила к нему голову. – Я люблю свежий, прохладный воздух.       – Хоть в чем-то мы похожи…       Сквозь накатывающий сон пробормотал Гэвин, ощущая, как кончики пальцев Шарон нежно гладят его по предплечью. Вверх, вниз, снова вверх. Пульс его постепенно падал, дыхание замедлялось, попадая в ритм этих легких прикосновений. Вдох – вверх, выдох – вниз, вдох – вверх, выдох – вниз. На одном цикле из этих успокаивающих, нежных движений Шарон, не поднимая тяжелых век, разлепила пересохшие губы.       – Я люблю тебя, Гэвин… – тихо призналась она. Он шевельнул рукой, пальцами заскользил по ее предплечью, запястью, крепко взялся за пальцы.       – И я тебя.       Прошептал он в ответ, мысленно добавил «всегда любил, только тебя». Он не знал и не хотел даже думать о том, что будет завтра, в следующем месяце, году, как долго просуществуют их отношения с Шарон. Не хотел думать, как это быть приемным отцом, и не пытался даже осмыслить извивающийся внутри страх, угрожающий семейной жизнью. Но в одном Гэвин Рид был уверен: первый раз в жизни он ощутил стойкую потребность, чтобы защищать, смело защищать своих близких, в угоду своей профессии.