Ритм Твоей Искры

Кира чувствовала себя школьницей, которая борется с другой девушкой за внимание парня, который нравится им обоим. Но то, что ее «соперницей» является Старскрим, а «парнем» — лидер фиолетовозначных, выходило крайне неловко. Кире, по большей мере, было плевать на этих двоих, но спортивный интерес не позволял ей занижать свою ценность перед новым лидером. Она познакомилась с их медиком. Смотря на ее опыт и прекрасные отношения с Рэтчетом, она ожидала, что этот врач будет таким же как и ворчун Автоботов, только более мерзкий и со шрамами. Стоило видеть его лицо, когда невысокого, ярко-алого и довольно привлекательного меха, который буквально светился от количества полировки на своем идеальном корпусе, представили как главного и единственного медика фиолетовозначных. Говорили, что раньше у него был и ассистент, но он погиб. Почти целый час после знакомства они без серьезного намека (наверное) флиртовали друг с другом. С каждым часом она все больше убеждалась, что связист — самый нормальный бот на всем корабле. *** — Тебе нравится на Земле? — свидание с Мегатроном? Пф, да пожалуйста! На командном мостике не было ни одного вехикона, даже Саундвейва. Кира и Мегатрон сидели на троне (на разных его частях, конечно), и Кира говорила с ним о том, о чем не могла поговорить с Праймом. — Я хочу завоевать Землю. — Она тебе нравится? — Почему она должна мне нравится? — Как ты можешь завоевать то, что тебе не нравится? — Я завоевываю то, что может быть мне полезно. Земля и Кибертрон две частицы одного целого — Праймус и Юникрон. Поэтому если я буду править только чем-то одним, то я не буду править по-настоящему. — Глубокая мысль, — вздохнула Каверс. — Кем ты была до вступления в ряды Прайма? — неожиданно спросил Мегатрон. — Одинокой пианисткой, — усмехнулась Кира. — Моя мать погибла от сердечного приступа, у нее были проблемы со здоровьем. Стоп, а зачем я тебе это говорю? — Я должен знать все о моих подчиненных. Знания — сила. А еще мне интересно, что у тебя в активе такого случилось, что сделало тебя такой поехавшей. — Ну спасибо, — надулась Кира. — Так, о чем это я? Мать хотела сделать из меня музыканта (Кира сомневалась, что Мегатрон знал, что такое пианино, но музыку он должен был хотя бы отдаленно знать) мирового класса, но делала это очень неприятным способом. Я играла по много часов на дню, мама кричала, даже не стеснялась бить меня. Пять лет назад она умерла. С отцом мы не общаемся, он в разведке служит. А с Оптимусом я познакомилась тем, что разбила ему стекло мячом за день до запланированной встречи. Сейчас на мне зеленые трусы с медведем. Достаточно или еще можно сказать, что я ела на завтрак? — Достаточно, — ухмыльнулся Мегатрон. — Причина твоего сумасшествия мне до сих пор не понятна, но я доволен нашим разговором. — А ты и вправду дружил с Оптимусом до войны? Ухмылка меха резко упала. — К чему ты это спрашиваешь? — Знания — сила, — поиграла бровями Кира. — Ну так что? — Прайм тебе, разве, не рассказывал? — спросил Мегатрон. — Рассказывал, но хотелось бы услышать это от тебя. Полезно слышать разные точки зрения. — Мы были друзьями, но он меня предал! — рыкнул мех. — Это я должен был стать Праймом! — Ты? ПРАЙМОМ? Мегз, не спеши мои трусы. Какой из тебя Прайм? Ты ж одно сплошное нарушение правил, цитирую моими учителями. — У Оптимуса есть матрица лидерства. И она будет принадлежать мне! — Ты дэбил, Мегатрон. У тебя были такие планы, что на роль Прайма ты просто не подходил! Я уверена, что на роль президента тоже не возьмут человека, который всех несогласных с ним приказывал бы убивать или насильно заставлять. А ты просто тиран до мозга костей! — Не тебе решать, белковая! — зарычал Мегатрон. — Я могу прекрасно обойтись и без твоих наставлений! — Вы уже фиг знает сколько тысяч — если не миллионов — лет воююте, а прибить друг друга так и не можете, не думаешь, что это не просто так? — Не думаю, — сказал Мегатрон. — Мы с Оптимусом — сильнейшие трансформеры из всех известных Кибертрону. Силы у нас практически равные, так что это неудивительно. — У Прайма ужасно мягкая Искра, и у него было много возможностей тебя прикончить, но не сделал этого. А знаешь почему? Да потому что он еще верит, что ты хороший ОЧЕНЬ ГЛУБОКО внутри, даже когда уже никто в это не верит! А такие друзья как он — один на миллион и встречаются лишь раз в жизни, если вообще повезет их встретить! А ты, дэбил эдакий, этого не ценишь. Могу поспорить, что всем твоим солдатам уже надоела эта война… Не дав ей закончить, Мегатрон резко ударил по подлокотнику трона, заставив ее подпрыгнуть и от неожиданности, и от грома. — Не зли меня, Кира, — прорычал он. — Я могу за миг расплющить тебя. — Но ты до сих пор этого не сделал, — усмехнулась Кира. — Добряк ведроголовый. — Не смеши меня! — хохотнул Мегатрон. — Я добряк? Скажи это всему Кибертрону, который я похоронил! — И все-таки, — протянула она, — если Оптимус верит, что у тебя хорошая Искра, поэтому… ну, даже если я уже не с ним, Прайм не идиот, поэтому я ему верю. *** Оптимус уже давно привык ездить один. Как до, так и после прибытия на Землю. Но после того, как Кира предала (это слово резало ему слух) Автоботов, водительское сиденье стало пустым и холодным. Он все чаще уединялся в своем отсеке, но и работал все больше. Рэтчет старался утешить лидера, с притворным энтузиазмом говоря, что «Кира опомнится и вернется, у нее просто половое созревание». Но Оптимус видел по ее глазам, что она не шутила. «Почему все, кто близок к моей Искре, идут со мной тропой войны?»