Стать сильнее

Брайн оказался идеальным альфой, и в этом была вся проблема. Когда Коннор впервые рассказал, что у него завязался роман, Хэнк ожидал, что эта мимолетная интрижка не станет его долго беспокоить. Мало кто из альф был бы способен принять Коннора с его работой и амбициями, нежеланием иметь семью и вести хозяйство, его упрямством и острым языком. Хэнк уверял себя, что у него нет повода ревновать. По крайней мере, точно не в этот раз. Хотите сказать, что некий поддатый альфа во второсортном караоке-баре окажется понимающим и заботливым партнером? Не смешите, так бывает только в бульварных романах. Вот только Брайн — этот хренов принц на белом Ауди А8 — видимо сошел со страниц книжки в мягком переплете из газетного киоска. Началось все с малого: Коннор с улыбкой сообщил Хэнку, что тот может больше не подвозить его до дома, потому что Брайн после работы приедет за ним. «Теперь вам можно не петлять и не жечь бензин», — обрадовал Стерн Андерсона, словно бы второму не было плевать на этот бензин и долгую дорогу домой. Так он не только отсрочивал момент, когда окажется наедине со своими мыслями, но и мог насладиться нерабочим временем с омегой. Спустя неделю, в обед, этот Брайн и сам заявился к ним, принес Коннору цветы и кофе. И ладно бы это был банальный в своей красоте букет роз или пионов, в слюде и с пожеванным бантиком, но нет, он не поленился и отыскал букет с какими-то ягодами, душистыми травами и полевыми цветами, а сама упаковка была простой, но продуманной — крафтовая бумага была от руки черным маркером исписана комплиментами. Хэнк смотрел на этот букет и на самого Брайна и отчаянно пытался понять, кто сейчас его больше бесит. Альфа тоже придерживался элегантного, но простого стиля, словно сошел с одной из эстетических подборок на тамблере (или где там сейчас молодежь сидит, Андерсон пользуется только фейсбуком). Только часы Брайна выдавали его статус, хотя, если он может позволить себе ходить в офис в белой футболке и джинсах, он явно не простой клерк. — Он такой необычный, — Коннор очарованно рассматривал букет, и румянец тронул его щеки, когда боковым зрением он заметил взгляды коллег. — Мне очень нравится. Пахнет потрясающе. — Я хотел, чтобы букет оттенял твой аромат, а не перекрывал, — выдает альфа, и у Хэнка скрипят зубы от того, какой тот продуманный. Коннор целует мужчину в щеку, и они под руку уходят на обед, оставляя Андерсона с раздражающе красивым букетом, который так и хотелось одним движением руки смахнуть в мусорку. Останавливало лишь то, что запах цветов действительно создавал гармоничный синтез с ароматом омеги, витающим вокруг их рабочего места. Ну и конечно то, что это расстроило бы Коннора. Они больше не проводили выходных вместе, потому что Коннор проводил их с Брайном. Они не болтали в машине, потому что Коннор строчил ему сообщения, игнорируя тяжелый рок на фоне. И даже в запах Коннора вмешались чужие нотки, что не могло не выводить из себя. — А парнишка-то в него по уши влюблен, — закурил Рид сигарету и пристроился рядом с Андерсоном. Хэнк выдохнул сквозь зубы. Чужое злорадство было сейчас как никогда не вовремя. — Я эту сигарету о тебя потушу, — хрипло предупредил мужчина. — Спокойно, старик, все равно тебе ничего не светило. Как думаешь, скоро в этой ошибке природы проснутся инстинкты, и он захочет семью, а? Уволится, в отделе хоть дышать станет легче, — Гэвин так пытливо на него смотрел, пока нес этот бред, что у Хэнка не оставалось сомнений, что это провокация. Альфа нарывался на драку, но на кой черт? Еще недавно Рид присмирел и его стало возможным терпеть дольше пяти минут, а теперь парень отчаянно просит, чтоб ему набили морду. — Слушай, придурок, если хочешь выпить вечером — зови в бар, с тебя виски, — он и сам не против пропустить стаканчик. Хочется каждый раз, когда видит Коннора. — Там и подраться найдешь с кем. А если ты ждешь, что я пополню дело такой тупой дисциплинаркой, это ты зря, — Хэнк потушил сигарету об урну и пошел прочь. Но слова Гэвина крутились у него в голове. И вправду, на что он, старый хрен, надеялся? Алкоголик с нездоровой агрессией, ртом, как помойка, и кучей болячек, которые лет через десять проявятся и сделают невозможным продолжать работать. Одно название от альфы. Брайн же был идеальным. И Коннор не заслуживал меньшего.

***

По мнению Коннора, Брайн был… неплохим. Хорошим. Милым. Он заботливо накидывал пальто на плечи омеги, когда холодно, и смеялся над грязными анекдотами, которые Коннор подцепил от Хэнка. Ричард видел его пару раз и сказал, что тот похож на порядочного альфу. И матери он, должно быть, понравился бы. — Ты выглядишь замечательно, — встречает альфа фразой, и Коннор мягко улыбается и быстро целует его, прежде чем сесть в машину. И можно включить ту радиостанцию, что хочешь, и в машине не пахнет сигаретами и спиртом, и он привезет в чистый дом, закажет еду из ресторана, а не пиццу, они посмотрят что-то артхаусное, необычное, с глубоким неоднозначным смыслом, а потом будут обсуждать суть еще час за бокалом дорогого вина. И он уложит спать в гостевой, потому что Коннор сказал, что ему нужно время, и альфа послушно ждет, не давит, не обижается. И… И. Стерн все равно ничего не чувствовал, кроме благодарности.

***

 — Я тебя не понимаю, — честно признался Ричард и отпил еще кофе. Его взгляд блуждал по лицу брата, словно старался отыскать там клад и разгадать-таки тайну поведения омеги. — И не думал, что ты поймешь, — пожал плечами Коннор. Ему просто надо было выговориться. И он надеялся, что брат наконец сделает то же. — Сдался тебе этот Лейтенант. Ты и сам говорил, что с ним у тебя нет шансов, — Ричард покривился от нелепости фразы. Все должно быть наоборот. — Зачем бегать за тем, кому надо доказывать, что ты заслуживаешь внимания, когда нашелся тот, кто тебя купает в нем. Коннор поджал губы и уставился в стол. Он и сам понимал, что это просто нецелесообразно — тратить время на неразделённые чувства. И омега пытается переубедить себя: он проводит с Брайном все свободное время, и он не может отрицать его красоты и манящего запаха, и его манеры и характер безупречны. Стерн знает все его достоинства, знает, что этот альфа — лучшее, что ему светит. Если бы логика хоть как-то помогала в таких ситуациях. — Я не люблю его. Не думаю, что смогу влюбиться, — признается Коннор и с надеждой смотрит на брата. Уж он должен понять, что сердцу не прикажешь, и что «правильно» не всегда «хорошо». Ричард тяжело вздыхает и отодвигает кружку от себя с таким неприятным звуком, что омега морщится. — Чаще всего и нет никакой любви, — вдруг отвечает он. Его взгляд холодный и необыкновенно печальный. — Есть доверие, терпение, привычка, удобство. С такими и заводят отношения. А не с взбалмошной страстной фантазией, которую ты не способен воплотить в реальность. Коннор яростно мотает головой. Он знает, откуда это взялось, он учует материнское воспитание за милю. И он не позволит этому консервативному унынию засесть на их кухне и сделать обоих несчастными. — Да зачем тогда такие отношения? Не легче быть одному? — фыркает Коннор. — Бред, соглашаться на меньшее, когда можно найти того, кто… — Кто что? Подойдет под все твои завышенные требования? — выгнул бровь Ричард. На его лице больше не дрогнул ни мускул. — Знаешь, братец, в такие моменты видно, что ты рос в тепличных условиях на няниных сказках. Ты совершенно не знаешь, как устроена жизнь. Коннор хотел возразить, потому что это просто смешно, использовать его пол для того, чтобы ткнуть его носом в собственную наивность. Да и разве это наивно — надеяться быть с кем-то по любви? Ведь это было одним из главных желаний омег во время революции — быть свободными в выборе партнера, быть с теми, кого любят, а не с тем, у кого толще кошелек. Как смеет теперь Ричард просить его смириться и просто быть с тем, кто согласен его терпеть? Неужели он, как и мать, думает, что больше никто Коннору не светит? Хотя, если и сам омега в это верит, как он может их винить в этом. — Я надеялся получить от тебя поддержку, — тихо отвечает Коннор, скрестив руки на груди. В комнате становится непривычно холодно, и свежий запах Ричарда пробирает до мурашек. — А я даю тебе совет: не расставайся с ним из-за своего помешательства. Андерсон тебе ясно дал понять, что не заинтересован. А остаться один ты всегда успеешь, — Ричард поднимается из-за стола, ставит чашку в посудомойку и берет ключи от машины. — Не жди. Я сегодня иду на свидание с одной омегой. Он ведет себя железно спокойно, но на последних словах отводит взгляд, и Коннор поджимает губы, провожая брата глазами. Тот снова ему ничего не рассказал о Риде, о своей ориентации. И едет на свидание с омегой, с чего бы вдруг? Был ли весь этот спор вообще с Коннором или больше с самим собой? Омега вздыхает и поднимается. Он знает, что прав, но все равно переоденется и спустится туда, где его будет ждать Ауди А8, ничего не скажет альфе за рулем и продолжит с ним встречаться в надежде на то, что чувства раскроются. И продолжит избегать Хэнка вне работы, даже если тоска лишь усугубит его чувства к нему. А Брайн весь такой идеальный, и Коннора просто бесит, что он, впервые за долгое время, не может соответствовать.