Договор

      Кухня. Вечер. Тишина. Обычно в этом доме всегда стоял гогот и разговор маленьких детишек, но сейчас все тихо сидели и ждали. Послышался скрип двери и в маленькую кухоньку вошёл мужчина лет сорока. Повязка на глазу, шапка ушанка и вечная щетина, которая была с ним чуть ли не всю жизнь. Он осмотрел на 15 малышей, которые были одеты в пионерскую форму хлопая своими большущими, детским глазами, смотрели на уставшего отца. Тишина. Первым эту тишину прервал звон стекла в пакете старшего. Он достал оттуда тархун и водку, а после с лёгкой улыбкой осмотрел детей. – Мы победили! – раздался басистый голос СССР, смотря на то как дети переглядываются друг с другом и вновь начинают свой говор.       Беларуссия лезла к Украине, пытаясь отнять у него недавно украденный со стола тархун, Эстония с Латвией стали играть в ладушки. Все веселились, даже Россия очнулся от своих мыслей и обнял отца, вновь получая свою долгожданную ласку, а после и все остальные присоединились, кроме Украины.       Украинец прижимал к себе бутылку с тархуном и испепелял своим взглядом макушку России, который в свою очередь получил шапку самого СССР. Он чуть ли не скрипел зубами, смотря на то, как его брат поправляет ушанку на своей голове, однако его прервало прикосновение отца к его голове. Подняв голубые глаза на Союз, Украина улыбнулся, только сильнее прижав к себе сладкую воду.       Долго не медля, СССР достал из своего длиннющего пальто венок с лентами и надел на рыжую макушку Украины, заставив того замереть, а после кинуться в объятия отца.       Наконец успокоившись и усевшись на свои места, украинец вернул на стол бутылку тархуна и позволил отцу открыть сладкую воду, которая приятно шипела, наполняя стеклянные стакан. – За победу! – мужчина поднял руку с рюмкой водки, а после залпом выпил её, вслед за ним выпили и дети, вновь начав веселье.       Каждый так и лез к Союзу, расспрашивая о том, что произошло, просили рассказать истории с войны. Все, кроме Украины, который вновь прожигал своим взглядом Россию.       Вновь получил всё внимание отца. Вновь тот его спас от гибели. Тяжело выдохнув рыжеволосый залпом выпил тархун и пожелав всем спокойной ночи, покинул кухню, тут же направляясь в душ, а после в комнату, где он жил с Эстонией, Латвией, Литвой и Беларусью. Парень кое-как залез на свою койку, которая находилась на втором этаже кровати, а после стал ждать пока все придут и уснут.       Время шло медленно, но Украина уже придумал коварный план, тихо смеясь, но как только в комнату стали заходить братья и сестра, украинец притворился спящим. Ждать долго не пришлось, буквально через десять минут послышалось тихое и мирное сопение республик и рыжеволосый спрыгнул со своей кровати, тихо пробираясь через коридор в соседнюю комнату.       Отец продолжал сидеть внизу и тихо пить водку, то ли от счастья, то ли, что бы заглушить какую-то боль, а вроде просто так. Украина ненадолго заглянул к Союзу, а после юркнул в комнату своих братьев. Все уже спали, кроме старшего, который сидел за столом и что-то старательно писал. Шапку тот так и не снял, но это сыграло на руку младшему. Он осторожно подошёл к брату и встав на носочки, укусил за шею, привлекая к себе внимание.       Россия тихо зашипел от боли и нахмурившись, глянул на своего брата, который уселся к нему на колени, обняв руками за шею. – Пришло время поиграть, братик! – Украина широко улыбнулся, а после перевёл руки на шею России, сжимая её – Раз, два, три, четыре, пять, я душу брата опять.       Русоволосый пытался отцепить от себя рыжеволосого, царапая за запястья, но после перед глазами стало мутнеть и тот уже был готов навечно заснуть, как его отпустили и Россия стал жадно глотать воздух.       Украина продолжал улыбаться, проводя рукой от шее к животу и взглянув на брата, который всё ещё отходил от удушья, ударил его в живот, выбивая тихи всхлип боли. Старший положил голову на плечо младшего, тяжело дыша после удара.       Он не мог кричать, иначе привлечёт внимание своего отца, а после и всей семьи. Им двоим это не нужно, потому они заключили договор: Украина может избивать своего брата, но тот не смеет и звука произнести. Всё должно было проходить в тишине и только между ними. Конечно, это устраивало только украинца, но кому какая разница? Ему за такое никогда не прилетало, а всё потому что Россия тщательно скрывал свои побои от Союза.       Только русоволосый очухался, как вновь получил удар в живот, а после и в лицо. Рыжеволосый сидел с безумной улыбкой, смотря на своё творение, держа брата за подбородок. Украина стал тихо смеяться, прикрыв рот рукой, а после вновь ударил, с злобной искрой в глазах. – Знаешь, братик, я так давно не слышал, как ты кричишь от боли, что аж становиться скучно тебя избивать в полной тишине. – голубоглазый шептал своему брату на ухо, укусив за мочку – Покричи для меня и всё равно на договор, он всё равно, тебе ничего не приносит. – Нет, я не хочу, что бы братья проснулись, ведь они позовут отца и... – уже начал был старший, вновь получая удар по лицу – И что, Россия? Ты настолько сильно боишься за мою шкуру, что хочешь меня спасать из лап любящего отца?       Но в ответ была тишина и парень ещё несколько раз проехался кулаком по челюсти брата, а после встал и ушёл к себе, полностью удовлетворив своё желание кого-нибудь прибить или задушить.       Вновь оказавшись в кровати, Украина положил рядом с собой венок и закрыл глаза, улыбаясь. Он был счастлив и спокоен, ему более ничего не хотелось, кроме как провалиться в сон после трудного дня.       Россия ещё какое-то время сидел в кресле, а после повернулся к столу продолжив, что-то писать, но боль в челюсти и животе, давали о себе знать. Русоволосый потянулся к ящику стола и достал оттуда обезболивающие, которые хранил на случай, если его младший брат решит поиграть.       Быстро закинув в рот таблетки, парень спрятал их и вновь продолжил писать свою речь на завтрашнюю конференцию по освобождению стран от нацистской Германии. Это будет его первая публичная речь, поэтому он старался к ней хорошо подготовиться, так ещё и оправдать ожидания отца, который и поставил перед ним такую трудную задачу.       Последнее слово было дописано и Россия сам того не замечая, уснул за своим столом, выпуская из рук ручку, даже не выключив свет после себя. Союз вошёл в комнату приемника и сам выключил свет, переложив сына на кровать, а после покинул его комнату, идя в свою, где тоже забылся в долгожданном сне.