Моя агония для твоей эйфории

      Чарли лежала, обняв подушку. Она прокручивала в голове вчерашний день, и в животе появлялись бабочки. Аластор был бы прекрасным мужем, если бы не его извращённый садизм. Но моменты, когда он так нежен с ней, великолепны. А в случае Чарли вообще на вес золота, — так редки они были.       Вставать совсем не хотелось, но просто лежать надоело. Она поднялась и, потерев глаза, осмотрелась. Ничего не изменилось, но на столе стоял стакан с водой, а рядом лежала какая-то конфета и клочок красной бумаги. Чарли дрожащими руками развернула записку. Щёки снова обрели давно потерянный румянец.       «Небольшой презент от меня. Выпей и воду тоже.       Твой любимый»       Чарли прижала записку к себе и от радости начала кататься по полу. Как же приятно было осознавать, что Аластор о ней заботится. Конечно, в воде, скорее всего, как обычно было вещество, ослабляющее магические способности и не позволяющее принимать демоническую форму, что Чарли поняла уже давно, но факт оставался фактом. Он о ней заботился, она ему не была безразлична. Странная логика, но это не помешало выпить воду залпом. Та казалась слаще обычного. Определённо, сегодня один из самых лучших дней с поры заточения. Возможно, ситуация — не пытка, а вынужденная мера, и не так уж плоха. Что она, потерпеть ради любимого не может? Точно, так и надо, просто нужно плыть по течению.       Не хотелось думать о том, что это могло быть очередной ловушкой, чтобы сильнее её травмировать. Эти мысли — просто бред, так ведь?       После катания по уже успевшему стать пыльным полу причёска Чарли стала похожа на веник. Но её это мало волновало, ведь счастье не могло удерживаться внутри, ему нужно было выплёскиваться. Девушка осторожно развернула фантик, выглядевший достаточно дорого, расправила его и закинула в рот конфету — нежнейшее клубничное суфле, покрытое молочным шоколадом. Фраза Энджела про клубничного сутенёра могла быть истиной. Чарли представила огромную клубнику с головой Аластора и захихикала.       После короткой трапезы она приметила книгу, лежавшую на столе чуть поодаль. Радио-Демон начал вести себя как папочка. Ну, это к лучшему, пожалуй. На обложке также лежала записка:       «Тебе тут скучно, я полагаю, так что это тоже небольшой подарок. Я не знаю, какую литературу ты предпочитаешь, поэтому выбрал на свой вкус.       Твой любимый»       Отложив записку, она поняла, что это, как ни странно, учебник анатомии. Чарли недовольно фыркнула, но всё же взяла книгу и, плюхнувшись на кровать, стала читать. И даже такое чтиво было намного интереснее, чем книги с разными магическими заклятиями из домашней библиотеки.       Мысли Чарли то и дело перебивали читаемый текст. Вдруг Аластора подменили на Санту, раз он такой щедрый? Или он — сбежавший северный олень? Может, всё вместе? Представлять Аластора в новогодней шапочке и со светящейся гирляндой на рогах было забавно.       Когда Чарли дочитала до шестьдесят девятой страницы, она услышала торопливые шаги и звон связки ключей. Сегодня даже не хотелось провалиться сквозь землю, а на лице сияла мягкая улыбка.       Аластор держал в руках большой серебряный поднос, на котором была тарелка со стейком, миска с фруктовым салатом, столовые приборы и очередной стакан воды. — Добрый день, милая. Садись за стол, я сейчас приду, — он поставил поднос и быстрым шагом удалился, даже не закрыв дверь.       Мысль сбежать, пока дверь открыта, почему-то в голову не пришла, и Шарлотта смиренно села, поёрзав на твёрдом стуле. От аромата свежего приготовленного мяса текли слюнки, а кусочки яблок в салате по виду чем-то напоминали самые вкусные в жизни девушки фрукты, которые росли в отцовском саду. Голод, длившийся больше недели, дал о себе знать громким урчанием в животе. Через минуту-две Аластор вернулся в обнимку с ёлкой, которая своей верхушкой почти доставала до потолка. Воображение вновь пририсовало Аластору шапочку с гирляндами, а соответствующее настроение не заставило себя долго ждать. Демон поставил ёлку в угол на какую-то подставку и сел напротив Чарли. — Ты чего не ешь? Что-то не так?       Чарли осознала, что всё это время просто пялилась в тарелку, облизывая губы. Смутившись, она протараторила извинения: — П-прости! Нет, всё хорошо, спасибо за это и остальное…       Аластор хохотнул и подал девушке вилку с ножом. Он сверлил её взглядом, словно чего-то ждал. Чарли стало не по себе, но через секунду чувство прошло. — Скоро Рождество, подарки должны получить все, и ты не исключение, — Шарлотта от этих слов заулыбалась, словно маленькая девочка. Радио-Демон остался этим доволен. — Ну, ешь скорее!       Чарли взяла приборы так, как учила мама, чтобы быть культурной, отрезала кусочек мяса и, насадив его на вилку, отправила в рот. Стейк был приготовлен идеально, и девушка жадно набросилась на еду. Аластор смотрел на неё, стараясь запомнить каждое движение. — А что это за мясо такое вкусное? — спросила Чарли, пытаясь не чавкать. Улыбка демона напротив стала шире. — Я же говорил, что ты обязана себя попробовать! Восхитительно, не правда ли?       Значение этих слов дошло до Шарлотты не сразу. Но когда она переварила фразу, её вырвало. Еда была спасена Аластором, который предусмотрительно отодвинул тарелку перед своими словами. Треть непереваренного стейка и вода с остатками конфеты отвратной жижей растеклись по столу, брызнули на пол. Было ощущение, что весь воображаемый замок надежды и любви в сердце Чарли рухнул как карточный домик в мгновение ока. Вновь перед глазами были угрозы Аластора и предвкушение наказания. С такой же нежной улыбкой он произнёс: — Я не забыл о том, что ты должна сделать в такой ситуации, но поскольку на дворе Рождество, я тебя пощажу. На этот раз ты просто должна доесть всё, что есть на подносе, и нарядить со мной ёлку.       Раньше бы она этому обрадовалась, но сейчас воздержаться от самоубийства было трудной задачей. Она думала, что пережила уже всю боль на свете, но кто же знал, что может быть хуже. Теперь она в полной мере понимала, что значит «морально умирать». Девушка бы всё отдала, лишь бы никогда не познать этого. Почему она думала, что всё будет хорошо? И без того разбитое сердце теперь было словно стёрто в порошок. Можно было сказать, что жизнь несправедлива и беспощадна, но Чарли прекрасно понимала, что это всё её вина. Она полюбила его, она поверила ему, она позволила внушить ей, что скоро всё наладится. Во всём была виновата только она. — Выходи уже из состояния шока и делай то, что сказано, — этот дьявол даже не изменил выражение лица с того момента, как всё было мирно. Как у него это выходит?       Чарли ничего не оставалось, кроме как сесть на место и начать есть. Прямо среди этой мерзкой смеси. Теперь запах мяса казался ужасным, а от его вкуса мутило. Она глотала кусок за куском, не жуя. — Если тебе интересно, то я взял это мясо с твоих сочных бёдер, пока ты была в отключке. Всё равно надо было тебя лечить, я не мог не воспользоваться шансом, — Аластор создал возле себя какую-то невидимую преграду, чтобы на его стороне стола было чисто. Убирать это он не собирался. По несколько дёрганным движениям можно было понять, что ему крайне мерзко, но он терпел ради шоу.       К счастью, через десять мучительных минут Чарли смогла всё доесть и не добавить новую порцию полупереваренных продуктов к уже имеющимся. Страдания были закончены, но Аластор указал на салат и воду. Это было не так страшно, как мясо, хотя он мог добавить в них яд или что-то ещё. Попробовав яблоко, девушка очень удивилась вкусу, неотличимому от тех самых яблок отца. Аластор же не мог своровать их? — Кстати твой папа одолжил мне эти яблоки. Он просил передать тебе, что скучает и ждёт тебя у себя через пару дней. Ты должна показать, какой хорошей женой ты станешь для меня. Ты какое платье хочешь — красное или чёрное?       Подобные фразы про родителей уже перестали так удивлять, но всё равно становилось не по себе. Лучшим решением было просто игнорировать и продолжить есть. Яблоки в любом случае великолепны. — Ну вот, опять игнорируешь. Возьму наряд на свой вкус. Воду выпить не забудь.       Чарли проглотила последний кусочек и залпом выпила стакан воды. Отчего-то она чувствовала упадок сил. Аластор наконец-то очистил всю комнату от нечистот и бережно опустил Шарлотту на кровать. Та ничего не понимала, но через какое-то время двигаться ей стало тяжелее. От прошлого метода обездвиживания, по-видимому, Аластор решил отказаться, что не могло не радовать. Тем временем Радио-Демон уже присел у кровати, крепко держа откуда-то появившийся охотничий нож.       — Сегодня придётся очищать комнату дважды, но оно того стоит. Надеюсь, у тебя праздничное настроение. Сейчас нарядим тобою ёлочку, и можно праздновать.       Девушка подумала, что Аластор оговорился и пропустил предлог «с», но тот уже снял неё одежду, абсолютно не обращая внимания на отсутствие белья, и прислонил лезвие ножа к животу. Несмотря на то, что следующее мгновение обещало принести нестерпимую боль, Чарли покраснела из-за интимности момента, что Аластор сразу заметил. — Оу, точно. Вы же… Что там было за слово? Возбуждаетесь от подобного, верно? Романтические отношения между людьми я ещё могу как-то понять, а вот секс — уж простите. Но раз маленькая принцесса так этим озабочена, мы начнём не с гирлянды, а парочки ёлочных игрушек, — он убрал нож с живота и прислонил лезвие к коже под левой грудью. — Наслаждайся, маленькая извращенка. Всё для тебя.       Девушка завыла от боли. Острый нож резал как по маслу. Отрезав левую грудь, Аластор принялся и за правую. Кровь текла по всему телу и успела залить одеяло. После отрезания второй груди он и без того небольшие части тела раскромсал на кусочки и насадил на самые верхние ветви дерева. Наблюдая за этим, девушка дрожала. После этого он вернулся и снова прислонил нож к боку. — Приятная для тебя часть закончилась. Теперь начнём работу. Аластор ловким движением вспорол живот и обнажил внутренние органы. Тело немело, и боли Чарли почти не чувствовала, хотя смотреть на обилие крови было по-прежнему неприятно и тошнотворно. Аластор оторвал от желудка кишечник и начал наматывать его на ладонь.       — На нашей ёлочке будет самая красивая гирлянда! Не светится, зато появится необыкновенный аромат. Много он намотать не смог, так что просто вытащил все кишки второй рукой, оставив внутри организма только пару сантиметров. Напевая себе под нос какую-то рождественскую песню и пританцовывая, он развесил кишки на ветки. С иголок капала алая жидкость, образовывая лужицы. — Сейчас же мы развесим почки, прорастут из них цветочки! Желудок с маткой под ёлочку кладу — подарочки покажут, как тебя люблю, — с этими словами он вырывал названные органы и складировал рядом с Чарли. Та отвернула голову к стенке и тихо захныкала, но Аластора это мало волновало.       Он материализовал коробки с обёрточной бумагой и, уложив в них вырванные желудок с маткой, закрыл коробки крышками, обмотал их красной бумагой, перевязал чёрной лентой и опустил под ель. Далее он вернулся к отрезанию мяса и насаживанию его на еловые ветви. Аластор не трогал конечности и голову, играл исключительно с торсом. Когда остались только лёгкие и сердце, он остановился, придал телу Чарли сидячее положение и повернул её голову к себе, испачкав кровью её щёки. Девушка взглянула на него. — Осталось самое главное. Сверху должна сиять Вифлеемская звезда. Освети мне путь, миленькая звёздочка! — Аластору понадобилось меньше двух минут, чтобы ножом отделить голову Чарли от тела и бережно насадить ту на верхушку ёлки, пока девушка всё ещё была в себе.       Перед очередной потерей сознания Чарли видела ветви ели, уже переставшей быть зелёной из-за крови, подарки, под которыми блестела алая лужа, и улыбку перепачканного багрянцем Аластора, который махал ей руками.

***

      Сновидений не было. Эмоций не было тоже, только апатия. После пережитого в этом не было ничего удивительного. Открыв глаза, Чарли вновь их зажмурила. Ёлка со всеми украшениями стояла в углу, только крови с головой на верхушке не было. Из курсов, которые она посещала по велению родителей, Шарлотта помнила, что тело регенерируется в первую очередь от мозга. Девушка вспомнила о Вэгги и поморщилась, испугавшись мысли о том, что Аластор может что-то сделать с головой, чтобы не дать ей восстановить тело.       Потерев глаза в надежде забыть об этом, девушка посмотрела на стол. Наличие записки на нём уже не удивляло.       «Под ёлкой появился новый подарочек. Советую открыть.       Твой любимый»       Чарли взглянула на подарки и обнаружила, что на одну коробку под елью действительно стало больше. У неё не было никакой гарантии, что подарок не доведёт её до инфаркта, но любопытство заставило посмотреть, кого нового Аластор успел прикончить и разрубить. От нечего делать пришлось вскрывать подарки наобум — мысль потрясти коробки в голову Шарлотты не пришла.              В первом подарке была матка. Чарли зажала нос, закрыла коробку и откинула её в другой конец комнаты. Следующая коробка с желудком полетела туда же. Открыв последнюю коробку, она обнаружила сложенное ярко-красное платье с чёрной лентой на поясе. У Аластора определённо был вкус. Платье было безумно похоже на то, которое Чарли носила, будучи маленькой, на свои первые балы. Возможно, это было просто совпадение, но детские воспоминания вызвали улыбку до ушей. Девушка прижала платье к себе. Такие подарки, как это платье, заставляли влюбляться сильнее, а потом получалось так, что новые пытки приносили всё больше боли. Смена настроения от полной надежды к крайней степени отчаяния была похожа на американские горки, с которых запросто было вылететь и превратиться в лепёшку. Создавалось впечатление, что Аластор пытается её приручить методом кнута и пряника. И выходило пугающе хорошо. Она терпела все его прихоти и все его выходки, смиренно сидела в конуре и ждала его появления, словно самая верная собачонка. Не такой отец хотел бы её видеть.       Но зачем ей платье? До этого, чтобы прикрыть наготу, хватало куска ткани.       Чарли вздрогнула от громкого стука в дверь.