Разрывы истории

      Я не помню, кем был раньше. Полагаю, что многократная промывка мозгов самыми разными методами и переделка в девятиметрового киборга-птицу, летающего даже не с помощью крыльев, но на квантовой частице, может сделать подобное с любым.       Я — Соловей, Певчая Птица, что абсолютно тупое название, так как единственный звук, который я могу издавать, похож на рёв умирающего кита и вполне может порвать перепонки слушателю. Или просто переломать все кости акустической волной.       Думаю, это потому, что поют мне — специальная шарманка с помощью звуковых сигналов пробуждает заложенные в разум команды, веля их выполнять. И да, какой-то бородатый умник додумался запихать эти шарманки в статуи и поставить их как суперкрутую сигнализацию. Ну, по крайней мере, никто не знает, что дирижабль «Первая леди», тот из них, что летал на водороде, взорвался вовсе не из-за снайперской пули… тупая промывка мозгов.       Не то чтобы взрыв огромного количества газа мог мне как-то повредить — не знаю, из чего сделана вся моя броня, но я могу таранить даже здания без особого ущерба, не говоря даже о пулях и взрывчатке. Ну, может, после мне требуется недолгое обслуживания у Финка…       Меня чуть не погубил плохо закрученный дыхательный кабель, которой вышеупомянутым взрывом отсоединило от крепления. Не видя ничего, я врезался в башню, которую, чисто теоретически должен был охранять. Ну, точнее, я должен был охранять девчонку внутри башни, но тогда я был слишком туп и безразличен к подобному.       Пока эта самая девчонка не присоединила мой кабель обратно, спася мою жизнь.       И тогда, вместе с той дыхательной смесью, в мою голову втёк обратно разум и странные воспоминания. Сразу я не обратил на это внимание, из-за благодарности к моей спасительнице. Маленькая черноволосая девчонка с огромными голубыми глазами. Она была для меня такая крошечная, что я даже не мог обнять её — она целиком поместилась в одну мою ладонь, которую я аккуратно закрыл вокруг неё в подобии объятия.       А вот потом я начал всё больше понимать и осознавать.       Девчонку звали Элизабет, и она была пленницей башни. Её мать была мертва, а отец отнёс её сюда, якобы спасая от убийц и бунтовщиков. А я был её тюремщиком… и единственным существом, которому позволялось с ней общаться. Единственным другом. И я был намерен стать действительно хорошим другом.       Я не мог говорить, но у меня были руки. Так что мне пришлось слетать к одному из местных продавцов и «одолжить» у него огромную доску и огромный мел — карманов, как и денег в них у меня не водилось. До того, как я заполучил требуемое, правда, эту просьбу пришлось выковырять на асфальте собственными пальцами. Ну, и догнать дельца сразу после моего приземления.       И почему при моём появлении все убегают прочь? Про меня даже фильм сняли, что я — добрый, не говоря уже о множестве плакатов с пропагандой. Люди же должны верить пророку, а?       Так вот, я вернулся к Элизабет, и с помощью доски мы начали общаться. Правда, с крошащимся в руках мелом это было довольно неудобно, но вполне терпимо. Я рассказывал ей о жизни людей в Колумбии, она просто делилась своими мыслями и переживаниями. Иногда мы играли в прятки — искать у меня получалось лучше, — иногда я катал Элизабет на себе или на руках.       А потом пошла та фаза, когда умный ребёнок — а Элизабет была очень умной — начинает увлекаться книгами. И последние таскал для неё именно я. Самой первой, конечно, стала книга об одной из многих систем жестов для общения глухонемых. Она читала мне эту книгу, и мы учились вместе, так что вскоре доска Элизабет стала использоваться только ей самой.       Разумеется, я продолжал приносить ей самые разные книги, разумеется, подходящие для подрастающей девочки. Вроде взлома замков, прочтения шифров, органической химии, механики и инженерии. Ну, вы знаете, типичный набор знаний для любой юной леди. Заточённой в башне, конечно.       Не забывали мы и о прочих увлечениях. Не поверите, сколько аттракционов можно сымитировать двумя руками с метровыми пальцами. Да я мог даже в одиночку скакалку для неё крутить. Жестами же я мог показать свой ход в шахматах, чтобы Элизабет пошла за меня.       Она безбожно мухлевала, а я даже не мог сердиться.       Таким образом мы и жили. Не без странностей, конечно. Это на самом деле, случилось давно, почти сразу после нашего знакомства. Я сильно удивился однажды, когда из-ниоткуда появился пышущий сад с фруктовыми деревьями. Вполне съедобными по мнению одной непоседливой девочки. Я поверил на слово — ибо питание для меня больная тема.       В общем, Элизабет могла открывать разрывы — окна в другие реальности, брать оттуда предметы или путешествовать в них. Но вскоре эта её необычная сила почти угасла — и я стал слышать странные колебания в башне. И спустился проверить.       Оказывается, эти уроды мало того что наблюдали за Элизабет всё время, так ещё и построили огромный Сифон, ослаблявший её силы. Если бы он причинял ей настоящий вред — я бы, конечно, разгромил оный… но куда бы тогда я дел Элизабет? Куда нам деваться из Колумбии и как выживать вдвоём, даже если бы я смог улететь вместе с ней, не раздавив в руках или выпустив? Как бы мы выживали на земле, где бы жили, как бы я заботился о девочке один… что нижний мир мог сотворить с нами, увидев меня?       Я был трусом, наверное, если заботился о подобном. Но так было удобнее мне. Я смог угрозами вынудить их не лезть сильно в жизнь Элизабет с их наблюдениями. Я даже не рассказал ей о случившемся. И продолжил жить с ней в этой башне, с юной девушкой, такой невинной, но упорной и резкой.       Мы продолжали жить так, и хоть я тяготил Элизабет, когда она стала более взрослой, быть её другом и собеседником я не перестал.       Она хотела попасть в Париж. Город-мечта, центр мировой романтики и прочие эпитеты. Это было мечтой Элизабет, наивной, но искренней. И я бы мог, наверное, осуществить это для неё. Знаете, помочь там угнать дирижабль и отогнать от него всех преследователей. Но в этой мечте, в этом месте не было места для меня… и в одиночку Элизабет я отпустить не мог.       Ложный пророк. Этот человек по уверениям пророка «истинного» должен был прийти за «Агнцем Божьим» — так называли Элизабет местные верующие фанатики. Он должен был отобрать у меня единственное в жизни, что я ценил — и я готовился к этой встрече.       Но оказался не готов.       Это случилось внезапно — ещё одна вспышка мыслей, ещё один набор воспоминаний. Даже больше.       Вундед-Ни. Индейцы и солдаты США. Бойня. Мне было всего шестнадцать. Я запаниковал.       Индеец практически снял мой скальп. Я был серьёзно ранен.       Открылся разрыв.       Меня забрали в Колумбию.       У меня никогда не было дочери. Я даже не добрался до места баптизма.       Но я был… я и есть Букер Де Витт. И Соловей.       И только что ещё один Букер прибыл в этот мир.       

***

      «Приведи нам девчонку, и мы в расчёте… ага, и победи армию фанатиков, некоторые из которых владеют суперспособностями. Почему этого не было в контракте?»       Букер жаловался больше по привычке, поскольку сражения и жестокость были ему привычны. Сейчас же он мирно пробирался по покинутой всеми учёными башне, в которой и содержали девчонку. Элизабет. Как какую-то подопытную зверушку.       Нет, серьёзно, хранить её первую кровь после… как экспонат?       Просто больные ублюдки.       А затем огромный металлический круг обвалился под его весом… и чья-то огромная ладонь поймал его, прежде чем он приземлился. Ощутимо сглотнув, Букер посмотрел на её владельца.       Два огромных жёлтых глаза на птичьей морде из кожи и стали уставились обратно на него.       — Положи эту бяку, Соловей.       Голос девушки раздался внезапно, и огромная птица-киборг, потупив клюв и состроив зелёные глазки, поставил Букера на ноги и сделал неловкий шаг прочь. Мужчина обернулся в сторону голоса и увидел ту самую девушку с фотографии, упершую руки в пояс.       — Ну, здравствуй, Элизабет… я здесь, чтобы…       — Я знаю, зачем ты здесь… мистер Де Витт… в отличии от самого тебя. Мне Соловей всё рассказал, хоть даже я сначала верить ему не хотела… но он врать не станет, никогда.       Соловей издал громкий звук одобрения и кивнул головой.       — Он ещё сказал, что вы можете всё вспомнить, когда я обрету все силы назад — но для этого ему нужно разрушить Сифон и всю башню. Потом мы уже сможем убраться из этого проклятого места, никому ничего не должные.       Птица сделала какие-то странные жесты руками.       — Не бойся, Соловей, мы не забудем про тебя. Да, мистер Де Витт, Соловей сказал, что теперь вы присматриваете за мной. Он вам не очень доверяет, особенно до того, как вы всё вспомните. Но говорит, что если вы постараетесь как следует, то у вас всё получиться.       Букер предпочёл согласиться с сумасшедшей девчонкой, как-то разговаривающей с огромным жутким птицей-монстром, и вскоре они летели прочь по аэротрассе, а огромная башня-статуя разрушалась в клочки под ударами Соловья. Когда они приземлились на очередной островок, а к ним подлетел этот киборг, Элизабет открыла какой-то портал, словно в другой мир… и Букер всё вспомнил.       Даже то, что помнил несколько другой Букер.       Тот бы, наверное, давно бы мог сбежать вместе с Элизабет… Анной, если бы вытащил ту из башни и разрушил ту после. Но боялся случайно потерять её до этого момента — но сейчас все солдаты были отвлечены поисками Букера, а учёные башни сбежали. Боялся, что флейта отзовёт его в самый неудобный момент — но никакая мелодия не могла играть во время вторжения лжепророка, когда Соловей должен был защищать Анну от последнего. Боялся, что Анна… Элизабет не сможет выживать самостоятельно, что откажется от него, что разочаруется в мечте… что он сам умрёт или сломается вне Колумбии и обслуживания, будет убит. Тысячи маленьких и больших что, что стали теперь бессмысленными.       Но подсознательно это всегда было то, что Анна никогда не встретит настоящего, собственного отца. И не будет спасена им… не спасёт его.       Букер посмотрел на Соловья, его альтернативную версию, никогда не ставшую отцом, но заменившую такового для Анны.       Он посмотрел зелёными глазами в ответ.       Что ж, вместе они смогут помочь дочери ещё больше.       Оба взяли её за руки и шагнули в разрыв.       В Париж.       И дальше.