Любой каприз пациентки

      Это был вселенский пиздец!       Вера редко материлась, но иначе не описать медкомиссию для поступления на службу в ОВД. По неопытности она сдала все анализы, а потом пошла по специалистам. Кто же знал, что один в отпуске, ко второму запись на месяц вперед, третий еще что-то. Анализы просрочились, и пришлось сдавать все заново, а еще предстояло везти их в госпиталь МВД. Ладно, главное, что осталось пережить только психиатра. Вера решила, что заслужила немного комфорта, и отправилась в платную клинику. Это было прям удовольствие: в регистратуре улыбнулись и внятно объяснили, куда идти, чистые коридоры с белым кафелем на стенах, никакой очереди у нужного кабинета. Красота.       Она постучала.       — Войдите, — раздался строгий, до очарования мелодичный мужской голос.       В кабинете царил полумрак из-за закрытых жалюзи, доктор сидел за столом черной тенью, виднелись только короткая стрижка и галстук. Этого хватило, чтобы застыть на пороге: мужчины в форме выглядели соблазнительно, добавить расправленные плечи, приятный голос повторялся в голове. Вера пожалела, что надела гигантский свитер оверсайз и ботинки; модненько, но фигуру совсем не видно.       Опомнившись, она села у стола, протянула выданную в регистратуре карту и озвучила цель визита. Черт, пальцы у доктора были тонкими и красивыми, без обручального кольца, а она вырядилась в мешок.       Несколько равнодушно, но очень вежливо, он задавал общие вопросы и заполнял карту. Ему было лет тридцать пять, Вера воспользовалась моментом и изучала спокойное лицо с небольшим носом и резкой линией губ. Вдруг доктор поднял на нее свои серые глаза, невероятно спокойные, полные какого-то осознания. Вера готова была поклясться, что он знал о ее симпатии, хотя остался таким же отстраненным. Доктор не собирался выдавать свои мысли и откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать и задавать вопросы:       — Травмы головы, сотрясение мозга были?       Этот голос… Боже, этот мелодичный голос, подчеркнуто официальный, от того манящий. Вера буквально впитывала его и чувствовала, как по телу разливалась приятная вибрация, даже внизу живота потянуло. Не слишком правильная реакция, но доктор притягивал, как магнит.       Вера покачала головой.       — Вопросы, жалобы есть?       Вот гад, не мальчик уже и наверняка знал, как пленял голосом, и как ему шел халат. Раньше Вера не задумывалась, как эротично было бы оказаться в руках всезнающего доктора, который будет прикасаться своими красивыми руками, со знанием дела трогать, смотреть. И пусть психиатр, помечтать-то можно.       Она погружалась в фантазии, даже захотелось пожаловаться и удержать на себе его взгляд, но в справке должно появиться безоговорочное «здорова».       Вера покачала головой, и доктор почему-то прищурился. Он сидел расслабленно, но расправленные плечи и напряженная линия губ выдавали работу мысли. Вера почувствовала себя безумной в дурдоме, которая свято верила в свои бредни, даже обиделась, но… вот черт, это было приятно. В конце концов она только что думала, как хорошо быть маленькой глупенькой пациенткой в руках всезнающего доктора. Это уже фетишизм какой-то.       Окрыленная новыми ощущениями, Вера улыбнулась:       — Невидимых друзей у меня уже давно нет.       Не самая удачная шутка, зато доктор улыбнулся уголками губ. Лицо, наполовину скрытое в тени, вдруг стало простым и радушным. Одновременно Вера понимала, что это тот же строгий доктор, внимательно следящий за ее мимикой, что-то прикидывая в уме.       — Хорошо, — неожиданно бодро сказал доктор и поднялся. Он потянулся за чем-то на столе, Вера думала, что за тестами с вопросами или картинками, но доктор взял фонендоскоп. — Поднимите свитер на спине.       — Зачем?       Обходя стол, он буднично сказал какую-то медицинскую тарабарщину. Плавные движения, невозмутимость, плечи эти расправленные; Вера вскочила и подняла свитер даже не думая. Не важно, ведь появилось какое-то запретные удовольствие вперемежку с сомнениями. Странно, конечно, а вообще приятно было слышать шелест халата за спиной и ловить слабый аромат духов. Она тихонько вдохнула, вбирая в себя запах вместе с почти интимной атмосферой. Доктор медлил: ну точно заметил. Вера приготовилась пошутить и отвлечь его, когда ощутила чужие пальцы на ребрах. Теплое, невесомое прикосновение, тоже формальное, но приятное до остановки дыхания. К спине прижалось колечко фонендоскопа, и Вера вздрогнула от контраста, полумрака, красивый мужчина прикасался… атмосфера просто вопила, что нужно расслабляться и наслаждаться.       — Не холодно? — заботливо спросил доктор прямо над ухом.       Вера покачала головой. Он водил фонендоскопом по спине и просил то вдохнуть, то задержать дыхание. Мягкий голос убаюкивал, а рука на ребрах просто изводила, навевая уж совсем откровенные мысли; при дыхании пальцы чуть сдвигались, получались эдакое невесомые поглаживания.       — У вас так бьется сердце, — едва слышно произнес доктор, в голосе появилась приятная хрипотца, какая бывает при возбуждении. Господи, да что такое? Вера обычная не пошлая девушка, почему этот врач действует как магнит? — Это всегда так?       Последнее он сказал громче: контраст интонации, прикосновений пальцев и фонендоскопа, строгости и мягкости. Сколько всего разного, и все новое, соблазнительное.       — Просто волнуюсь.       Вера заметила, что кружочек фонендоскопа давно замер, а пальцы сильнее прижались к ребрам. Она зажмурилась и напряглась, выталкивая из себя неуместное возбуждение, а доктор словно почуял это и тихонько хохотнул.       — Боитесь врачей? — протянул он бесконечно нежно и скользнул пальцами ниже. Очень медленно, касаясь слабо, разжигая любопытство и заставляло мышцы в животе напрягаться.       — Просто никогда не была у психиатра, — буркнула Вера.       Прикосновения сразу исчезли, и стало ясно, что доктор действительно осматривал ее, но искал не проблемы, а проверял, как далеко может зайти. Настаивать явно не собирался, и стало как-то грустно: ни приятных касаний, ни очарования запретного.       Повинуясь указанием, Вера повернулась к доктору лицом и задрала свитер спереди. Теперь он смотрел в сторону, и остались только безжизненные прикосновения фонендоскопа. А может зря Вера растерялась? Она свободна, доктор без кольца, а тело жаждало прикосновений и само собой подалось вперед. Чертовы инстинкты. Доктор посмотрел Вере в глаза, сильнее прижал фонендоскоп, даже коснулся пальцами груди; это было предложение, и по позвоночнику пробежал холодок. Хотелось согласиться, вот просто так, сделать себе подарок и не думать, но что-то мешало. Вера глянула в сторону, выискивая камеру: все-таки платная клиника. Хотя стал бы доктор приставать, зная о зрителях, и вряд ли кто-то неотрывно наблюдает за всеми кабинетами.       Вера машинально искала причину отказаться, пока в голове билось: «Может стоит?». Волнения было как у подростка, а доктор ждал, смотрел неотрывно и с интересом. Один знак, и станет невероятно приятно, станет больше прикосновений, и в животе потянуло. Нет, нельзя… а, пропади все пропадом.       Вера улыбнулась, и доктор выронил фонендоскоп. Он ждал этого и мигом растерял всю неторопливость, огладил грудь резко, едва касаясь кончиками пальцев, грея кожу, пытаясь ласкать. Вера откликалась, уже без страха любовалась внимательными глазами доктора, которые сузились и заблестели. Он приоткрыл губы и медленно выдохнул, показывая, как давно терпел. Господи, Вера позволяла незнакомцу лапать себя: жуть, конечно, но сколько пленительного очарования было в этом. Приятная неожиданность… как редко они бывают, и сколько радости доставляют.       Доктор бросил фонендоскоп на стол и обнял Веру за талию. Столько напряжения было в движениях, столько нетерпения. Теперь он гладил грудь раскрытой ладонью, надавливал, медленно водил по кругу и точно знал, как это нравилось Вере. Она чувствовала, как закипала кровь и собиралась между ног, как увлажнялись и набухали складочки. Так приятно, что она закрыла глаза и утонула: ничто не отвлекало от запаха духов и тихого дыхания доктора, частого, горячего. Руками, своими уверенными руками, он гладил ее неторопливо, словно давая возможность передумать. Может и стоило, но тут настала точка невозврата: зашелестел халат, теплое дыхание приблизилось, и Вера ощутила губы доктора. Он поцеловал ее в уголок рта, чуть подрагивал от нетерпения, но делал это аккуратно, даже заботливо.       Невесомая ласка дурманила, Вера и не заметила, как приоткрыла губы. Доктор только этого и ждал, стал целовать настойчивее… как он это делал! Жадно, двигая языком, прижимаясь и выпуская все накопившееся. Вера хотела узнать его, почувствовать что-то еще и бессознательно двинула языком навстречу, но не успевала отвечать. Доктор чувствовал податливость и желание, целовал с исступлением, Вера ловила его губы, язык, вдыхала аромат мужчины и даже постанывала.       Он резко прижал ее к себе и огладил спину, изучал, наслаждался, судя по частому дыханию. Прикосновения халата к коже показали, что этого мало, и наконец Вера отмерла. Она тоже обняла доктора, скомкала халат, потом погладила спину, снова сжала халат. Движения сменяли друг друга, Вера с ума сходила от мимолетных ощущений и внезапной страсти, которая стремительно превращалась в необузданность. Она чувствовала твердость в паху доктора, как он двигал бедрами, и сама стала извиваться, повинуясь внутреннему жару.       С коротким выдохом врач прильнул к шее. Было так сладко ощущать его влажные раскрытые губы на тонкой коже, как ее грело дыхание, как обоих сотрясало от нетерпения. Вера откинула голову и снова застыла; простые ласки захватили сознание и оставили только удовольствие, которое приятно билось внутри, от которого напрягался низ живота и намокли трусики. Вечность бы так стояла, но у доктора были другие планы, и Вера ощутила толчок. Полутемный кабинет закружился, и она оказалась прижатой животом к столу. Ножки чиркнули об пол, громко покатилась шариковая ручка, шелестела бумага; стоило устроиться поудобнее, но мысль потерялась, когда ягодицы накрыли большие ладони. Доктор стоял сзади и мял их, гладил, снова зажимал. Все сильно, нетерпеливо, с контролируемой яростью. Плотные джинсы мешались, и Вера как безумная крутила бедрами, старалась ощутить больше, сильнее прижаться к выпуклости между ног доктора. Он не замирал, жадно и властно мял ягодицы, и вдруг все прекратилось. Вот черт, стало безумно мало! Вера не могла терпеть и дернулась, тогда на спину с силой надавили. Мужская власть… она напоминала удар тока и вышибала остатки сознания.       Шелестел халат, доктор гладил спину Веры, старался ласково, но возбуждение делало касания резкими и сильными. Она хотела впитать в себя эту силу и выгибалась навстречу, крутилась, изнемогала. И доктор откликнулся, рывком задрал необъятный свитер и расстегнул бюстгалтер. Физическая свобода словно отпустила на волю и душу, как завороженная Вера выгнула спину и сама не знала, чего хотела… она просто наслаждалась теплыми ладонями. Доктор водил ими вверх-вниз, вверх-вниз, и однообразие показывало забытье.       Вера вздрогнула, когда он попытался расстегнуть ее джинсы, задевая кожу, поглаживая в том месте, где сладко напрягались мышцы. Она помогала, хотела освободиться для новых ласк, но руки только путались. Дурацкие тряпки, как их много!       Наконец Вера просто почувствовала, как с нее рывком спустили джинсы вместе с трусиками. Взгляд доктора чувствовался так же четко, как прохладный воздух на мокрых складочках, такой напряженный, внимательный. Вот, настал долгожданный момент, удовольствие было близко. Вера помнила властные прикосновения к спине и ждала с трепетом, почти болезненным напряжением, и когда доктор смял ее ягодицы руками… кожа к коже, изгибы пальцев, напряжение и исступление. Доктор и сам забывался, снова двигался однообразно, ведь требовалось только чувствовать друг друга и жгучее удовольствие.       Между ног все ныло, Вера крутилась и ловила еще новое, прекрасное, запретное. Доктор протяжно застонал и сжал ягодицы так сильно, что Вера очнулась и испугалась синяков. Даже это было приятно: иметь знак внезапной страсти, видеть его и вспоминать…       Мысль оборвалась, когда доктор развел ягодицы и провел между ними пальцем. Давление на тонкой коже — невероятно интимный момент! Доктор вел пальцем вниз, достиг чувствительной горошины, и мышцы в животе задрожали. Как сладко, какое отзывчивое место, как приятно доктор прикасался к нему. Он водил рукой вверх-вниз, размазывая влагу между ягодицами, а Вера вскидывала бедра и просто не могла остановиться; требовалось больше ощущений, томления, сладости! Она очнулась, когда палец закружил вокруг заднего входа. Доктор надавливал на него с той же очаровательной силой и лаской, но вот это было неприятно. Вера дернулась и замычала, впервые испугавшись этих властных рук.       Сзади раздалось возбужденное:       — Т-ш-ш, все, все.       Черт, этот голос… Заботливый, хриплый от предвкушения.       Доктор больше не медлил и запустил пальцы между мокрыми складочками. Веру буквально тряхнуло от шквала ощущений: так влажно, жарко и невыносимо приятно запульсировал клитор. Она давила стоны и мычала, а доктору нравилось, он и не думал быть аккуратным, тер клитор все быстрее, сильнее. Вера извивалась уже неосознанно, подавалась навстречу пальцу, крутилась. Доктор накрыл ее своим телом и ритмично задвигался, вдавливал Веру в стол, водил языком по шее и словно не мог насытиться. Она изнемогала, между ног было так пусто, так хотелось проникновений, яростных толчков, вот сейчас!       Наконец доктор решил, что довольно. Он поднялся с резким выдохом, раздался шелест, чиркнула молния: новых звуков было так много, что Вера не успевала их анализировать. Она обернулась и увидела, что доктор уже расправлял презерватив на члене. Наверное, в кармане держал, и Вера не первая такая. Да плевать, ведь было хорошо и сомнения разбегались.       Вера любовалась распахнутым халатом, как часто поднималась и опускалась грудь под рубашкой, и как член контрастировал со строгим образом. Неправильное, запретное, манящее окунуться в мир порока и наслаждения. Горло сжалось от предвкушения, когда доктор шагнул к Вере и положил руку на ягодицу, второй направил член. Блестящий, упругий, вот бы потрогать и ощутить, как доктор подается навстречу, прося большего. А как заманчиво будет ощутить его вкус на языке. Господи, мечтала отсосать у незнакомца, дожила.       Мысль не ужасала, ведь сердце колотилось и отсчитывало мгновения до заветного прикосновения. И оно настало: головка надавила на складочки, раздвигала их. Уже скоро, очень скоро. Легкий толчок, и головка соскользнула на клитор, который отозвался вспышкой резкого наслаждения. Вера напряглась изо всех сил, только бы не стонать и не молить быстрее. Близость долгожданного удовольствия сводила с ума, отбрасывала разум на уровень животного.       Доктор недовольно сопел, мокрая головка скользила по коже, пока не уткнулась в нужное место. И снова давление, снова близость долгожданного, а потом… боже, потом он вошел, и все внутри затрепетало. Сжатое колечко мышц расходилось, принимало большую твердость, и Вера буквально физически не могла это вынести. Так хорошо, просто… просто невероятно! Как ее растягивали, как заполняли собой. Осознанное удовольствие, еще не скрытое одуряющим туманом, все чувствовалось ярче. Мысли путались, мир исчез и остался только член доктора, который легко и плавно двигался внутри, терся о чувствительные стеночки.       Оба замерли и привыкали к новым ощущениям. Вера и не заметила, как начала двигать бедрами… или доктор задвигался первым? Он плавно входил и выходил, а ягодицы сжимал так сильно, словно… словно добычу, которая вырывалась. Он тоже забывался, двигался быстрее, неохотно подаваясь назад и резко вставляя так глубоко, что в глазах темнело. Раздавались отрывистые шлепки, край стола больно впивался в ноги и подчеркивал страсть, был частью удовольствия, которое росло и росло.       Толчки становились быстрее, член легко скользил внутри, даря шквал ощущений, топя Веру в том самом одуряющем тумане. Она не понимала, стонала ли, и что вообще происходило; только твердость внутри, только ее движения, еще, еще.       Вера крутила бедрами, член проникал под углом, сильнее терся о стеночки, и доктору приходилось толкаться резче. Он казался безумным, держал Веру за талию и насаживал на себя. Стало трудно что-то делать, и она безвольно подчинялась. Настойчивые руки, отрывистые стоны, член скользил туда-обратно, скользил и скользил, однообразно и приятно. Внутренний жар нарастал, давил, искал выход. Вера хотела большего, стоны доктора словно уговаривали кончить. Сколько соблазна было в его голосе, столько блаженства. Он был близок, видимо поэтому вдруг остановился и вышел.       Блин, только не сейчас. Пустота внутри почти резала, Вера недовольно мычала, пока доктор с силой разворачивал ее и усаживал на стол. Властные прикосновение немного компенсировали заминку, а потом он стал стаскивать с Веры джинсы, дергать ботинки. Скорее, скорее, только бы продолжить. Мысли отставали, словно вдалеке глухо стукнулись об пол ботинки, звякала пряжка ремня. И вдруг все замерло, доктор выпрямился, завораживая своими раскрытыми губами и неосознанным взглядом. Напряжение и требование — вот и все, что было в них, и Вере это безумно нравилось.       Доктор рывком развел ее ноги в стороны и закинул себе на бедра. Да, сила, жадность; они манили, Вера с готовностью обняла его ногами и прильнула губами к шее. Она целовала звонко и беспорядочно, ласкала кожу языком, старалась все делать быстро, словно доктора могли отнять. Вера пыталась ослабить его галстук или расстегнуть верхние пуговицы, но слишком суетилась. Что-то из этого удалось, и она запустила руку под рубашку, чувствуя раскаленную кожу и частые вздохи. Мокрый член скользил по складочкам, обещая вернуть потерянное удовольствие, и от этого не терпелось еще сильнее. Вера неуклюже двигала бедрами и пыталась насадиться, изнемогая от беспорядочных прикосновений.       Доктор откинул голову и закрыл глаза. Руками он стиснул соски Веры и покрутил до легкой боли. Напряженные горошины сладко ныли, но теперь этого было ничтожно мало! Вера не понимала, чего хотела, только бы двигаться и не терять ощущения одно на двоих удовольствия.       — Поласкай себя, — выдохнул доктор.       Мелодичный, полный удовольствия голос звучал слишком приятно, чтобы думать о смысле сказанного. Доктор нетерпеливо направил руку Веры вниз, когда собственные пальцы нырнули между складочками, сработал инстинкт, и они задвигались сами собой.       — Вот так, умница, — улыбнулся доктор.       Как-то невовремя появилось смущение, ведь он улыбался и внимательно наблюдал. Даже захотелось прекратить, но эти сладкие ощущения, мокрые пальцы, жар… нет, не выйдет. Почти против воли Вера гладила себя все быстрее, закрывала глаза и забывалась. Оставалась только приятная пульсация между ног, доктор дрочил себе и мелко подрагивал, головка члена задевала складочки, дыхание скользило по шее. Да, это приятно, этого Вера хотела и к черту глупости.       Она отдалась моменту и открыла глаза, принялась наблюдать, как блестящие от смазки пальцы доктора скользят по члену, как быстро двигаются ее собственные. Пошлые влажные звуки прорезали тишину и ласкали слух. Вот она, свобода от предрассудков, только с ней можно получить истинное удовольствие. Доктор был на грани, жмурился и двигался рвано. Теперь это был просто мужчина, который не скрывал удовольствие, стал близким и понятным.       Он не выдержал и стремительно вошел в Веру. От неожиданности она дернулась и громко втянула воздух. Столько всего: собственный палец на клиторе, твердость растягивала лоно…       — Скажи когда, — выдохнул доктор.       Он стонал протяжнее, двигался рвано и был невероятно близок. Не хотелось все прекращать, но тело Веры требовало освобождения. И как не кончить, когда набухший клитор сладко отзывался, доктор двигал бедрами, врывался в нее снова и снова. Не было мыслей и эмоций, только толчки и скольжение члена внутри. Он двигался легко и быстро, лоно наливалось, становилось чувствительнее. Ножки стола стучали об пол, глухие стоны, шелест одежды: все было таким приятным, затягивало в мир страсти так глубоко, что не вернуться.       Наконец Вера ощутила, как все в животе напрягалось и готовилось. Она вдохнула, но говорить не могла: сознание подчинялось одной цели — чувствовать. Получилось простонать и что-то пропищать. В руке стрельнула боль, и Вера поняла, что неистово сжимала халат доктора. Или рубашку. Без разницы, ведь он понял и отпустил себя, вцепился в бедро Веры и стал толкаться с такой необузданностью, что почти пугал.       Заветная вспышка надвигалась. Голова закружилась. Вера больше не ласкала себя — хватало осознания происходящего. Член двигался и двигался внутри, входил и выходил не сбиваясь с ритма, заставляя лоно томительно пульсировать. Еще, еще, отдельные проникновения терялись, оставалось одно блаженство. Вера затаила дыхание и зажмурилась: не отвлекаться, не думать, только чувствовать.       Оргазм накрыл ее целиком, буквально ударил в голову, ошпарил тело и лоно. Оно ритмично сжималось вокруг члена, а тот не останавливался и заставлял дрожать. Доктор тоже вздрагивал и мычал сквозь сжатые зубы. Ему было хорошо, это удовольствие проникало в Веру, умножая собственное. Он кончил и задвигался очень плавно, словно боясь причинить боль. Волна схлынула так внезапно, что Вера не могла опомниться. В ушах гудело, между ног горело, и только это казалось реальным. Она с удивлением рассматривала полутемный кабинет и не могла поверить, что к ней прижимался пусть и обаятельный, но незнакомый мужчина.       Место слепой страсти занимали размышления: теперь-то что? Вера еще не бывала в такой ситуации и не знала, куда деть глаза. Благо доктор казался привычно уверенным и прижимался лбом к ее плечу, часто втягивал воздух и казался таким простым, что смущение отступало. Вера запретила себе анализировать и стала поглаживать плечи доктора, смакуя ощущение, как его член уменьшался в ней.       Вере нравилось сидеть вот так в обнимку, но других пациентов никто не отменял. Успокоив дыхание, доктор отстранился и поцеловал ее в губы. Глубоко, нежно, лаская языком, почти как возлюбленную. Он по-доброму улыбнулся и помог Вере одеться, она застегнула его ширинку и халат. С томной улыбкой и спокойным взглядом довольным котом, чью идеальную шерстку тянуло потрепать.       Он все-таки предложил Вере тесты с повторяющимися вопросами, поспрашивал про суть пословиц, но без строгости, не забывая шутить и улыбаться. А улыбка была доброй-доброй. Вручив справку с необходимым «здорова», он попросил у Веры номер телефона. Она дала его машинально: был секс, значит, должно быть продолжение.       Даже в коридоре не получилось очнуться: белый кафель, шуршащие бахилы и пациенты на стульях. Мир стал каким-то пустым и нереальным на фоне влаги между ног и приятной слабости. Судя по внимательному взгляду и улыбке врача, который он наградил ее напоследок, скоро все повторится, и это вызывало улыбку.