Правда неизменна

Всего несколько дней спустя, уже сделав всё, что должен был сделать по словам Великого Плана, он стоит на стене рядом с Азирафаэлем, в человеческой форме. Он не пожалел сил скрыть остатки своей прежней личности, так что теперь стоит спокойно, уверенный — Азирафаэль его не узнает. Его Благодать исчезла, и хотя оставшееся всё ещё можно опознать, он способен перенаправить чужие взгляды, запереть свою сущность так далеко за рядами стен, что, чтобы её увидеть, нужно поработать очень хорошо. Эта защита не выстояла бы пристального осмотра его бра... Архангелами, но смогла бы и сможет обмануть любого другого, с кем ему предстоит столкнуться. Его человеческая форма также изменилась, став выше, вся в острых углах и гранях. Он пытается думать о глазах, как о благословении, змеиных и таких резко-жёлтых, таких отличных от прошлых, светившихся мягким янтарём. Эти же достаточно демонические, чтобы никто и не подумал искать в нём бывшего Архангела. Поэтому он чуть меньше волнуется из-за единственного, что оставил от предыдущей формы. Его волосы, они всё ещё рыжие, всё ещё ниспадают водопадом локонов. Их цвет сейчас темнее, словно угасающие угольки костра вместо вспышки только что созданной туманности, но этот цвет ему очень даже нравится. Он должен был изменить его, он знает, но этот след его прошлой личности успокаивает, утешает. Почти как будто он ничего и не терял. Ему казалось, что это может помочь. Не помогало. Тишина внутри него всё ещё болит, и он начинает думать, что она никогда и не перестанет. Сырая рана от связи даже не начала исцеляться, а попытки изучить её заканчиваются вспышками боли по всему его естеству. Иногда во сне ему кажется, что он всё ещё слышит их. Мысли, эхом отдающиеся по остаткам их связи. Но он, конечно, выдаёт желаемое за действительное. Пути, связывавшие их разумы, разрушены, сломаны, неспособны более держаться достаточно долго, чтобы передать хоть одну цельную мысль. Да и он знает, что случилось бы, попробуй он связаться с ними, намекнуть на то, что жив. Они бы вернулись за ним, чтобы убить, и в этот раз сделали бы это как следует. Его инстинкт самосохранения работает достаточно, чтобы давать понять — он этого не хочет. Он, правда, всё равно молится о том, чтобы Она о них позаботилась, так как он сам не может. Не то чтобы это помогает... Она никогда больше не услышит его слова. Он стал непрощаемым. Демоном. А ведь все, что он сделал, это попытался понять почему. «Шутка не очень-то удалась,» - говорит он Азирафаэлю, пока они наблюдают за первыми людьми, пробирающимися по пустыне. Ангел нервно смеётся, и Краули почти не слышит его ответ, потерянный в звуке чужого голоса. Мягкого. Успокаивающего резкую боль одиночества. И в этот краткий момент он больше не чувствует, что один в своей голове. Так что он начинает болтать. Пытается не дать ангелу умолкнуть, вновь чувствуя благословенное облегчение. Он уже обдумывал возможность вернуться в Ад, найти Люцифера и показать ему, кем был на самом деле. Ему хочется думать, что хотя бы их связь можно сохранить. Но нет, он знает. Он самолично отрезал первого из Падших от разумов остальных Архангелов. Мысли Люцифера были настолько полны ненависти и боли, даже тогда они, страдание и предательство пронзали их общую связь, пока Рафаэль не вынужден был уничтожить её, защищая братьев и сестёр. Он не знает, осталось ли что-то от его брата в недавно коронованном Короле Ада. Он даже не уверен, сколько осталось от него самого. «Он был добрым. Раньше,» - сообщает Краули Азирафаэлю, когда по пустыне прокатывается первая гроза. Ему тепло, защищённому крылом ангела, и, хотя он знает, что не заслуживает этого, он не может заставить себя уйти. Первые люди уже устроили небольшой привал, и ему приятно видеть с ними меч, данный Азирафаэлем, помогающий им выжить. Он не спрашивает, почему ангел его отдал. Он не уверен, что хочет услышать ответ. «Хмм?» - тянет Азирафаэль, бросая взгляд на демона. «Люцифер,» - уточняет Краули. - «Он был добрым, раньше. До... всего этого.» - Он взмахивает рукой. Внутренне же даёт себе пинка за то, что поднял эту тему. Но она стала первой пришедшей ему в голову, когда более безопасные закончились, а он не может дать разговору утихнуть. Он не готов столкнуться с тишиной. Азирафаэль бросает на него ещё один взгляд, острый. - «Ты его знал?» Краули пожимает плечами. - «Не особенно. Просто поговорил с ним немного, да. Он раньше любил разговаривать с ангелами. Независимо от должности.» Ангел рядом с ним морщится и отводит глаза, смотря теперь на людей. - «Ну, не знаю. По-моему, он делал это только для поддержания репутации.» Демон хочет оскорбиться, но не может не вспомнить, как доверял Люциферу. И как то доверие оправдалось. Он знает, что Азирафаэль прав. - «И всё равно, он не походил на кого-то, кто смог бы вызвать... ну, понятно. Но таков Великий План, да?» «Непостижимый,» - соглашается Азирафаэль. Потом, после секундной заминки, во время которой Краули отчаянно пытается придумать что-то другое, чтобы голос ангела не умолк, чтобы тишина разбилась на мелкие кусочки, тот добавляет: - «Всё же... В чём-то ты прав. Рафаэль был добрым. Действительно добрым, серьёзно относился к дружбе, не так, как будто пытался завести нового знакомого, нужного только из-за высокой должности. Он был... он был немножко чокнутым, правда, всегда смеялся, улыбался мне, как будто только что рассказал какую-то шутку. Но он заботился. И так сильно старался поступать по справедливости.» - Он молчит некоторое время, потом добавляет тихим, почти срывающимся голосом: - «Мне сказали, он тоже Пал.» Краули замирает, слыша своё старое имя, потом заставляет себя расслабиться, вести себя, как будто это слово для него ничего не значит. - «О, да я уверен, он был таким же лживым, как старик Люци,» - протягивает он, опираясь на стену странным движением, подразумевающим наличие ненормально большого количества позвонков. Он пытается отвлечься на ощущения нового тела. Ему оно очень даже нравится, решает он. В нём он может двигаться с большей свободой, чем в предыдущем. Это неравный обмен, совершенно точно, но ему нужно взять от него всё, что он может получить. К его удивлению, Азирафаэль гневно обрушивается на него, в глазах ангела сверкает божественный гнев. - «Если ты будешь так говорить о нём, то просто... просто уйди. Рафаэль не был лживым. Он был... добрым, и... и хорошим, и честным, и... и лучшим из них всех. И я не потерплю, чтобы кто-то говорил иначе.» «Он Пал, ангел,» - напоминает ему Краули, и слова его отдают горьким пеплом. - «Как и все мы, демоны.» «Мне всё равно!» - выкрикивает тот. - «Мне всё равно, Пал ли он, стал ли он демоном. Мне было бы всё равно, будь он человеком, или... да чем угодно. Он был добр ко мне и ко всем, кого встречал. Он был прекрасным и светлым, и Рай без него словно опустел.» - В его глазах, чему изумляются они оба, блестят слёзы. Краули ненавидит себя ещё чуть больше за то, что поднял эту тему, за то, что Пал, за то, что причинил ангелу боль, которой тот никогда не заслуживал. «Эй, всё в порядке, не плачь.» - Он протягивает руку, но тут же отступает. Ангелу вряд ли понравится, что какой-то демон попытается его утешить. - «Я уверен, он в полном порядке, внизу вместе со всеми. Вернётся скоро наверх и будет тоже устраивать хаос.» - Знает ли он? - интересуется про себя демон. - Знает ли он, что сделали остальные Архангелы, когда я Пал? «Не будет,» - шмыгает Азирафаэль и Краули просто не может больше оставаться в стороне. Он тянется к ангелу и утешающе гладит по спине, чуть ниже крыльев. - «Мне сказали... мне сказали, что он мёртв. Что оставшиеся, что они убили его, чтобы не дать Пасть.» *** Яркая вспышка. Острие меча, прорывающего его грудь. Пламя, ласкающее кровь его ран. Крики Уриэль, слышимые им, невидящим, ослепшим. Падение. Падение. Падение, и что-то в глубине его души, отказывающееся сдаваться. Его уродливо искажённое тело, Благодать, сгорающая в прах, чернеющие крылья, превращение в нечто неправильное и тёмное. Потеря всего, что он когда-то любил. *** «Может, это и к лучшему,» - мягко говорит ему Краули. Он рад, что Архангелы объявили о его смерти. Тем меньше вероятность того, что кто-то будет искать в ползучем демоне, таком, как он, черты Падшего Архангела. - «Оно... Падение, оно не... В общем, я просто скажу, что есть вещи хуже смерти. По крайней мере, если он умер, ему не пришлось пройти через всё остальное.» - Боль помимо воли звучит в его голосе при этой мысли. Смерть была бы предпочтительнее, думает он. Он бы приветствовал её. Она ему не позволила. «Прости,» - выдавливает Азирафаэль, всё ещё немного всхлипывая. - «Я не хотел... Вот он я, весь расстроенный, но ведь именно ты ведь прошёл через, ну, это.» «Да не беспокойся обо мне,» - отзывается демон, закладывая руки за голову и заставляя своё тело расслабиться, как будто слова собеседника ничего для него не значат. Он отодвигает в сторону боль и пытается игнорировать тишину в своей голове. - «Меня бы здесь не было, если бы я всё ещё был, ну, сам знаешь.» «Ангелом?» - уточняет Азирафаэль, и Краули кивает, отчаянно цепляясь за новую тему. Он был всегда слишком занят, чтобы просто сидеть и любоваться Её созданиями. Ему кажется ироничным, что сейчас, когда восхищаться Её работой — последнее, что он хочет делать, у него наконец появляется на это время. «Не думаю, что вообще когда-либо сюда спустился бы, если бы остался Наверху. А здесь хорошо. Думаю, задержусь на некоторое время, посмотрю, смогу ли впутаться ещё в какую-нибудь историю.» - Он ухмыляется, потом смеётся над выражением лица ангела. Смех его всё ещё похож на звон осколков стекла, потерявший свой чистый свет. Азирафаэль, успокоенный, сползает вниз, усаживаясь, опираясь спиной о стену. - «Кем же ты тогда был?» - спрашивает он. - «Почему был так занят, что не мог спуститься и посмотреть на Землю, если тебе этого так хотелось?» «Звездоделом,» - мгновенно отвечает Краули. Ему даже не приходится лгать. Он работал со звездоделами, создавал звёзды и туманности всегда, когда на то была возможность. Тогда он наслаждался процессом созидания. *** «Что ты делаешь?» Рафаэль оборачивается, чтобы увидеть идущего к нему Азирафаэля, глаза которого устремлены на пылающий сгусток звёздной материи в его руках. - «Это... Это звезда?» - В голосе ангела звучит благоговение, и он вытягивает руку, не решаясь, но желая прикоснуться к ней. «Не-а,» - улыбается Рафаэль своему другу. - «Новый вид животных.» - Потом он хихикает, видя реакцию Азирафаэля, и смягчается. - «Ну да, это звезда. Но не дотрагивайся до неё. Не хочу, чтобы ты обжёгся.» - Его руки созданы для работы с чистым, несформированным Мирозданием, но Азирафаэль — нет. Начало создан, чтобы направлять, а не создавать. Касание сердца звезды оставило бы на нём ужасные ожоги, а Рафаэль хотел защитить его от любого возможного вреда. «Ой, спасибо.» - Юный ангел убирает руку, но всё ещё в восхищении смотрит на светящееся пламя, которому Рафаэль придаёт особую формую «Это Альфа Центавра B,» - объясняет ему Архангел. - «А вон там — её звезда-спутник.» - Он кивает на огненный шар, содержащийся в прозрачной коробке, уже завершённый и готовый к отправлению на назначенное на небе место. - «Я перенесу их наверх уже завтра, если эти вот поднимут свои задницы и закончат планеты.» - Звездоделы, расположившиеся по всей комнате, возмущаются, а он смеётся, посылая несколько искр ужалить в ягодицу одного из них, показавшего ему неприличный жест. «О.» - Азирафаэль на секунду отводит взгляд, так что Рафаэль не может видеть его выражение лица. «Я был для чего-то тебе нужен?» - обеспокоенно спрашивает он. Дела Азирафаэля всё это время шли хорошо, он учился, как быть настоящим Началом. Рафаэлю не приходилось больше вмешиваться со дня того первого вопроса, но иногда он всё равно заглядывал, предлагая свою помощь новым членам Райского Войска. Ещё иногда он целенаправленно искал ангела, навещая его каждый раз, когда ему выпадал редкий шанс посетить Сад, не по какой-то конкретной причине, просто поговорить. Когда-то его находил Азирафаэль, когда у них обоих было немного свободного времени. Но до этого он никогда не навещал его здесь, в мастерских, в сердце Созидания. «Нет, прости, мне не стоило...» - ангел заламывает руки очень человеческим жестом, ещё одной мелочью, чуть более располагающей к нему Архангела. Рафаэль опускает звезду и протягивает к нему руку, всё ещё тёплую, нагретую пламенем звезды, сжимающую теперь руку ангела. - «Азирафаэль, в чём дело? Что-то случилось в Саду?» - Он слышал всё больше и больше слухов, страшных слухов, об ангелах, отворачивающихся от Её света, кажется, из-за несогласия с Её любовью к новым Эдемским творениям. Не исключено, что некоторые из них могли начать создавать проблемы подле источника их неудовольствия. По его телу пробегает дрожь, заставляя задуматься о том, что может случиться с Азирафаэлем, если раскольники попытаются атаковать Сад. «Нет, ничего такого, я просто...» - он опускает взгляд на руку Рафаэля, покоящуюся в своей. - «Ты в последнее время так занят. Ну, и я подумал... Я думал... Но нет, конечно, у тебя есть более важные дела, чем бродить со мной по Саду.» Рафаэль вздыхает. Он ненавидит постоянную нехватку времени. Её План приходит в исполнение, он, его братья и сёстры назначены контролировать процесс. Это великая честь. И он прекрасно знает, насколько всё это важно. Но иногда ему так хочется вернуться в то время, когда он мог с лёгкостью взять перерыв на пару часов, слететь в Сад и просто поговорить с Азирафаэлем. «Я хочу отправиться в Сад,» - говорит он ангелу, сбрасывая привычную пелену озорства и с полной честностью глядя в глаза Азирафаэля. - «Очень. Но сейчас Ей нужна моя помощь, учитывая всё, что происходит.» - Они так давно уже не слышали от Люцифера. Им тяжело было заполнить пустое место, оставшееся от него. Он и Микаэль теперь делят между собой обязанности Люцифера, каждый раз, пытаясь дозваться по общей связи со старшим братом, они сталкиваются со сплошной стеной. И он правда не знает, сколько ещё сможет всё это выдерживать. Азирафаэль очень сильно старается не показать, насколько упал духом, но Рафаэль видит разочарование в его взгляде. - «Конечно, я понимаю. Прости, что побеспокоил. Я просто...» «Погоди.» - Рафаэль хватает его за руку, когда тот разворачивается и направляется к выходу. Он сам не понимает свой порыв. Намного правильнее с его стороны было бы позволить Азирафаэлю вернуться в Сад, отвернуться тоже и возвратиться к работе над звёздами. Он же пообещал звездоделам, что поможет завершить проект, решит их проблему с исчезнувшими рабочими единицами. (Он не может не обратить внимание на то, что Люцифер работал с огромным количеством звездоделов, и многие из тех, что были особенно близки к его брату, сейчас отсутствуют.) Но вместо этого он разворачивает Начало по направлению к своей мастерской. - «Если у тебя есть время, мне не помешала бы помощь. Мы выпадаем из графика, а мне нужно закончить всё вовремя, чтобы повесить звёзды уже завтра. Ты мог... мог бы помочь. Если хочешь. Это не обязательно.» - Он запинается, проклиная себя за глупую идею. Его наградой становится улыбка Азирафаэля, его глаза, сияющие и беспокоящие тем самым некоторую часть Рафаэля, которую сам он не до конца понимает. - «Конечно. Что мне надо делать?» *** «Ох.» - Голос Азирафаэля вырывает его из воспоминаний. Он звучит разочарованно. «Что? Не то, что ты ожидал?» - ухмыляясь, спрашивает Краули. - «Держу пари, хотел, чтобы я был кем-то скучным. Вроде клерка.» «Что? Нет, нет, конечно. Просто...» - Он медлит, потом продолжает. - «Я думал, что, возможно, знал тебя. Раньше. Ты выглядишь очень знакомо. Но, видимо, я не прав. Я почти не знал никого из звездоделов.» «Мы почти не выбирались сверху,» - отзывается Краули. - «И да, я бы не стал расспрашивать других демонов о том, кем они были. Для многих из нас это достаточно щекотливая тема.» - Вот. Это должно удержать Азирафаэля от лишних вопросов. «Да, конечно, прости.» Они больше не говорят о прошлом Краули. Правда, за следующие 6 000 лет они разговаривают на тысячи других тем. И каждый раз, когда Краули, позже Кроули, слышит голос Азирафаэля, он успокаивает боль в глубине его души, боль, всё ещё обжигающую потерей единения с другими разумами. И если он не забывает приглядывать за ангелом, заботиться и направлять, делать то, для чего был когда-то создан, единственным теперь возможным путём? Что ж. Никому, конечно, не нужно об этом знать. Точно не ангелу. Да он не всегда признаётся в этом даже себе самому.