Космический Архитектор

Существо лежало в поле золотистых колосьев тяжело дыша, оно было весьма человекоподобным, за исключением нескольких существенных отличий. Очевидно, существо было двуполым, росту в ней было не меньше двух с лишним метров, груди размером чуть меньше головы, мышцы сильно выражены, а лицо нечеловечески красивое, будто специально выточенное, а уши заострены. Лишь волосяной покров, выходящий чуть дальше интимных зон, прикрытых шкурами, выдавал ступень развития этого существа. Вдруг веки её задрожали, грозя открыться. Казалось, прикладываются невероятные усилия, и вот, вместо того чтобы резко распахнуться, они лишь медленно приоткрылись. Взгляд серых глаз был безжизненно бесстрастным. Она потянула руку к боку, ощупывая кровавую рану. И выдохнула. Выпустив воздух из лёгких, кожа на ране притянулась друг к другу, и она вновь закрыла глаза, еле дыша, почти не подавая признаков жизни. Но через полдня она убрала руку от раны. Остался лишь рубец. Любой ей подобный погиб бы от такой раны, что, по правде говоря, и случилось. Душа вышла из тела и, не просуществовав и пары минут, рассыпалась по ветру. Но уже тогда у тела был другой владыка. Он вновь открыл глаза. Еще некоторое время, просто лежал в траве, наслаждаясь этим незабываемыми чувствами. Теперь он совсем не понимал, как жил до этого. Не чувствуя боли, ветра и лучей солнца на своей коже, голода в желудке, похоти в паху и целого спектра других чувств. Он бы лежал так еще долго, глядя в бирюзовое небо. «Но с голодом надо что-то делать… иначе тело умрет.» Он, прикладывая некоторые усилия, поднялся на мускулистые ноги, и приложив еще больше усилий, выпрямил спину, однако его так и поддавало согнуться на одну треть, но так ему было удобней и привычней. Из-за чего в поле колосьев подобно гиганту возвышалось существо, с вьющейся золотой гривой до пояса, болезненно бледной кожей и в меховом тряпье. Одна шкура неизвестного небольшого зверя юбкой огибала таз, а вторая — закручена вокруг грудей, однако сверху них был вырез. Существо, глядя на это улыбнулось. «И ведь верно, это один из тех трюков, чтобы при выборе партнеров предпочтение отдавалось с наибольшей грудью. Ведь пришлось тело укрывать от холода, чтобы не начинала расти шерсть. Как-то нужно было измерять их размер, так и появился этот вырез в большинстве одежд.» Думая про себя, у него инстинктивно стал двигаться рот и странно, непривычно длинный язык шлёпался о края рта и губам, что выглядело весьма комично, и он поспешил прикрыть его ладонью. Он, сориентировавшись по звезде, направился к ближайшему стаду этого вида, которое увидел. «Было бы проще, если бы я не терял связь со своим космическим телом…» — жаловался он на странный механизм работы его сил. Проходя по полю, он наткнулся на череп существа со множеством рогов. Покрутив кость в руке, он приметил, что у него нет средств выживания, кроме тех крох космической силы, что уместилось в этом тщедушном, но превосходно физически развитом теле. Взяв череп за челюсть, он удобно село на кулаке, как импровизированный кастет со множеством игл. И как оказалось, весьма вовремя. Из кустов вышло одно из равнинных парнокопытных. К сожалению — хищных. Парнокопытное понеслось во весь опор рогами вперёд, он истончил восприятие времени столь сильно, как мог, но вдруг почувствовал резкую боль в голове. Не пытаясь её облегчить, он дождался, пока парнокопытное окажется вблизи, и двумя шагами уклонился вбок, и костяным кастетом ударил ему в брюхо. Резкая боль в руке ознаменовала, что еще немного, и рука будет повреждена. И не медля ни секунды, он отпустил кастет. Тело парнокопытного накренилось набок и кувырком упало на землю, вгоняя череп глубже в плоть. Лоб покрылся испариной, грудь вздымалась в одышке. Боль ничто, наоборот, даже немного приятно. Но тело стало тяжелее поддаваться. Для существа, недавно побывавшего на краю смерти и одной ногой, ступившей на ту сторону, такие физические нагрузки, очевидно, оказались чрезмерными. И речь не о схватке со зверем. Тела существ плохо переносят изменение восприятия времени. Этим злоупотреблять не стоит. Вытерев кровь из носа, он вытащил череп из брюха животного и слив немного крови, водрузил его на плечи. «К счастью, здесь недалеко.» Час спустя он оказался на стоянке не самого примитивного племени, душ на сотен пять. По тому, что он ранее наблюдал, они промышляли охотой и… охотой. Узконаправленная деятельность. Но это было сделано умышленно. Нужны были сильные представители вида, и вот они. «Надо будет дать им название что ли… Раса под номером 1… нет, что-то не то. Отчего-то из-за заостренных ушей на ум приходит… эльфы. Но оно одновременно подходит и не подходит. Пусть этот вид будет пока называться, степные эльфы. А потом что-нибудь придумаю.» При приближении к стоянке его заметили, но сильного переполоха это не вызвало. Скорей всего, это тело было не из этого племени, но племена часто пересекаются, и то, что он должен быть мёртв, никто из этого племени не знает. Несколько представительниц степных эльфов вышли с костяными копьями наперевес, источая угрожающую ауру. И оказавшись в паре метров от него, они указали копьями на него, что-то выкрикивая. И сейчас он немного пожалел, что не спохватился подучить диалекты этих приматов. Точнее учил, но не все. И было это пару тысяч лет назад. А они существа не самые постоянные. Многое поменяться по сто раз успело. Но традиции, в большинстве своем, у степных эльфов были одинаковы. Ведь некоторым он собственноручно поспособствовал. Тело парнокопытного упало на землю подняв тучку пыли с земли, и он сделал пригласительный жест. — Бел… Берррите, — чуть не просипев, сказал он то, как помнил. Кажется его слово не совсем разобрали, но благодаря жесту, они догадались. Копья были опущены. Подарок был жестом друга. И его пригласили в стоянку. Войдя, он огляделся. На деле оказалось, что не все обладали столь атлетичным телом как у него, но и совсем худых не было. На равнинах плюс в охотничьем племени, такие не выживали. Как и со слишком большим лишним весом. Талия как правило никогда не была шире груди. Но столь хорошо сложенные как он, пожалуй, были из лучших воинов племени. Это бы объяснило немного завышенную осторожность при встрече. Он прошёлся по стоянке, разыскав вождя, и на ломанном эльфийском попытался изъясниться. Хотел подучить язык. Поесть и отдохнуть. Вождь был, пожалуй, одним из умнейших эльфов, раз сумел его понять. Его накормили жареными окороками птиц, и видят космические существа. Он ел, как не в себя. И съел бы еще, если бы не настороженные взгляды. «Бедолаги, думают, наверное, что я пришел истребить их запас еды…» Но вождь, что-то сказав, успокоил их. Наблюдая за этим действом, ему стало казаться, что, возможно, он немного недооценил этих приматов. Нет, степных эльфов. Ему, казалось, было немного неудобно называть их про себя общим термином для прямоходящих. Ему показалось это… низким. Отобедав, он почувствовал, как возвращаются силы в изможденное тело. Он бы тотчас завалился набок, но чувствовал, что должен их как-то вознаградить. Попросив у вождя копье и получив его, удалился на равнины и вернулся к вечеру с уже двумя тушами парнокопытных. И со связкой костей разных форм за спиной. В этот раз при входе в стоянку не возникло никаких сложностей. Пройдя непосредственно к костру у палатки вождя, он сбросил груз. И решил вновь поговорить с вождем. Ему очень понравилось… говорить. Если бы не считал это ниже своего достоинства, то возможно он долгое время только и делал, что говорил с этими эльфами. Вождь, выйдя, сделало лицо, которое он охарактеризовал бы, как удивление. Как позже выяснилось, она считала, что он не вернётся. Он был уязвлён. Попытавшись объяснить ей, что ему бы это не позволило собственное достоинство, устало вздохнул. Видимо это слишком высокие сферы для них, однако вождь ударила кулаком в ладонь, будто всё поняла, в ответ он лишь фыркнул. Чуть ближе к ночи, был закатан пир. Как оказалось, отряд охотников вернулся с большой добычей, и их шаманка нагадала на внутренностях животных, что сегодня спустился бог охоты на землю и благословил их племя. Он еле сдержал порыв рассмеяться и попытался запить смех водой. Бессвязный бред, подумал он. В некоторых племенах на отдалённых материках он наблюдал похожую картину. Верования в неких высших существ, которые они в глаза не видели, для него казалось весьма странным. И вот прямо перед ним происходит подобный спектакль, где на трубке для смыва из организма отходов, предсказывают что сегодня к ним спустился бог… череп-бокал с водой застыл перед его ртом… — К-каво?.. Он настороженно посмотрел на шаманку. Но та выглядела просто как перемазанная в крови помешанная. «Пф… просто бред. Дураку же ясно, что никаких богов не существует!» — и со рвением выпил из черепа. Костры были затушены, как только зашло солнце. Охотники встали на стражу и вскоре все разошлись по палаткам. Вождь, уходя, любезно пригласила ночевать у неё, если он всё правильно понял, и поблагодарил, попытался. И конечно согласился. Ночевать под открытым небом ему казалось не самым умным решением. Немного задержавшись снаружи у потухшего костра, предаваясь своим мыслям, он услышал совсем не заглушаемые стоны из множества палаток, шлепки и звуки, будто опорожняют тюк воды. От этих звуков он почувствовал, как член набухает и растет, отодвигая меховую юбку… Сон как рукой сняло. И видимо нормально поспать теперь он не сможет, если так и продолжиться. Осторожно приложив руку к нему, он попытался взять его весь, но обхвата пальцев не хватило. А о том, чтобы входить в палатку с дубиной во всю длину бедра, не могло быть и речи. Стоило ему поводить раз-другой по члену, как он тут же излился фонтаном семени образовав ни много ни мало целую лужу. Отдышавшись немного, собирался уже идти, как ОН, еще даже на треть не уменьшившись, вновь встал во всю длину. «Тысячу кобыл мне в грот!» Он вновь схватился за него и отдался рукоблудию, и чем больше он делал это, тем больше нравилось. Звуки и запах ударяли ему в голову, и он понял, что это, наверное, лучшее, что он когда-либо испытывал и пытался максимально долго продлить удовольствие. Сделав это шестой раз, когда стоны немного стихли, он сумел взять себя в руки. Образно говоря. Он решил, что уже высох, и большего не выжмет, зашел в шатёр. Вождь спала головой от него на меховой кровати. Ему странно тяжело было отвести взгляд от её оголённых из-под туники чуть полноватых бёдер. Ему подумалось, что он был бы не против передать ей свои гены, ведь получилось бы весьма хорошее потомство. Но дав себе мысленную затрещину, он отвернулся. Не хватало ему еще прецедентов. Устроившись на койке по соседству, он приложил голову к меховой подкладке и прикрыл глаза. Кажется, так они входили в фазу отдыха. «Эти аборигены, кажется, всё же лучше, чем я думал. И жизнь в теле очень даже хороша… но они так неразвиты. Ведь есть множество способов сделать многое, что они делают намного лучше. Но… нет. Никаких подачек. Они должны развиваться своими силами. Однако… можно указать путь. Именно это я всегда и делаю. Если они сумеют преодолеть этот путь, то выйдут на новый уровень. Если же нет… колесу естественного отбора всегда нужно зерно. Но если их станет больше и они смогут обеспечивать себя без уничтожения экосистемы, то было бы просто прекрасно… Тут я, наверное, смогу им помочь немного.»