Мой любимый враг

Идеальная чистая лакированная обувь сорок второго размера. Черные классические брюки, идеально сидящие на подкаченных бёдрах. Белая рубашка с мятно-зелеными полосками и такой же классический пиджак; и наконец — темно-зеленый галстук, что так хорошо подчеркивал весь этот образ. Мин выходит из машины и направляется в офис, свой собственный офис. А лет пять назад он и не думал даже, что будет таким бизнесменом, хотя он вообще ни о чём не думал, кроме смерти матери, а потом отца. Сейчас всё в прошлом, рядом хороший, верный друг, отличная работа и кожаное дорогое кресло под жопой, а что еще надо. Мин за эти годы на работе, заработал много денег, конечно же своим трудом и верным другом, без Джуна никак. Если бы не он, Мин бы не знал, кем он был бы сейчас. Он сильно благодарен Джуну, он если надо отдаст жизнь ради него, но он никогда не покажет, насколько сильно любит Джуна. Он ему как брат и даже ближе, но показывать настоящие чувства Мин не намерен. Он никогда не любил открываться перед кем-нибудь. На то были свои причины. РОДИТЕЛИ. Не то, чтобы они были ужасными родителями, нет. Они были отличной семьей, но воспитать сына они не сумели. Их характер был непонятен Мину, не было той золотой середины, что так нужна при воспитании ребенка. Они либо сильно ругали, иногда доходя до рукоприкладства, либо сильно баловали (после того, как поругают, могли целый день нянчиться с ним), и не важно какой возраст у чада. Они до конца жизни были такими. Мин их любил, но часто приходил в ступор. Не понимал, почему так. Как можно быть такими хладнокровными и заботливыми одновременно. Им не нравился детский характер Мина (он не был с рождения хладнокровным мальчишкой). Поэтому Мину приходилось подстраиваться под них. Мать говорила, что он слишком по-детски себя ведёт, а отец… отец совершенно ничего не говорил. Он любил своего ребенка и они хорошо ладили. Да и был спокойнее, в отличие от матери. Юнги часто к нему приходил и рассказывал, как проходят его дни и что с ним происходит. Но, со временем, когда ему исполнилось пятнадцать, он начал понимать, что отец отдаляется от него: они редко стали разговаривать — за день могли перекинуться двумя-тремя словечками (хотя можно понять, отец с утра и до вечера находился на работе). Но парню было обидно. Он с возрастом стал обращать внимание на то, что теряет связь с родителями. И это его жутко ранило. А потом он смирился, стал вести себя как взрослый, нечасто разговаривал с родителями. Еще через время и вовсе заметил, что они даже за один стол не садятся, хотя бы поужинать. Из-за этого он не раз был в депрессии. У него не было как таковых друзей. Так он стал одиночкой: его единственным другом был его личный дневник, в котором он описывал свои дни, записывал памятные события, достижения и тд. Одиночество поглощало, хотя он сам этого и не понимал. Он перешел в десятый класс и начал курить, родители не знали об этом, да откуда им знать, они же с ним практически не разговаривали. Мин смирился с этим, жил сам по себе, курил, издевался над омегами. Вот так однажды к нему подошел один черноволосый омега и признался, что Юнги нравится ему уже как два года, на что Мин рассмеялся и, плюнув в сторону, отверг его. А на следующий день этот омега стал его главным посмешищем. Эту омегу звали Пак Чимин. Так и началось их неудачное знакомство, так они и стали врагами из-за того, что Юнги продолжал над ним издеваться. Паку сперва было обидно, очень; два года любить, еще через два года признаться, а в ответ смех да издевательства. Это было единственное решение, о котором Пак жалел за эти годы в школе, а потом и в институте. А Юнги что? Ему нравилось мучить парня, ему это доставляло удовольствие. Хотя иногда он приходил домой, лежал на кровати и думал, может, он слишком жесток к Паку? Но быстро выбрасывал эти мысли, мало ли что. Пак, со временем, привык к издевательствам Мина и даже разлюбил его, но Юнги никак не хотел отставать от него, оставлять в покое, и продолжал давить со своими издевательствами, что и надоело Паку. А третий курс был последней каплей, которую он не смог выдержать А Юнги что? А он ничего, так и продолжал издеваться над сверстниками. А иногда и скучал по Паку, думая, что он, вероятно, слишком перешел черту, раз Пак в тот раз выбежал из туалета со слезами на глазах. Но его раздумья не были долгосрочными: мать заболела, потом умерла… дальше вы и сами знаете. Вот тогда Мин думал, что вот его наказание за все поступки, и он даже смирился, вовсе не жалел себя, постепенно умирал — чах. Но потом встретил Джуна. Вот тогда он постепенно — с помощью Джуна — стал снова, заново жить. А про Чимина и вовсе забыл, хотя иногда вспоминал, но старался забыть, чего и добился…       Настоящее время Мин не особо думал о мнении окружающих, и хотя и был боссом компании, но выглядел как неопытный стажер: зеленые волосы, которые он красил раз в два месяца (что часто было заметно по прядям, почти потерявшим свой родной оттенок) торчали в разные стороны, хотя выглядело это совсем неплохо и придавало некий шарм даже. Но люди привыкли думать и видеть образ идеального босса в элегантном костюме, с волосами, расчесанными назад с помощью лака, ну и тому подобное. А Юнги вовсе не соответствовал чему-то такому, хотя, бывало, что все-таки одевался как образцовый босс. Но, даже несмотря на все эти факторы, работал он идеально. Был трудоголиком, и еще каким: его от работы Джун с трудом отвлекал. Руководил он превосходно, никаких претензий насчет его работы не было, за это и уважали его работники (хотя характер терпеть мог не каждый). — Здравствуйте, директор, — поклонилась Нари, недавно ставшая работницей компании Юнги. — Здравствуй. Эмм… — замялся Мин: никак её имени не запомнит. — Нари, —напомнила девушка. — А, да, Нари. Кстати, а секретарь Пак здесь? Тут Нари тихо засмеялась, как и остальные. — Я что-то смешное сказал? — выгнул бровь Мин. — Нет! Извините, директор, я не хотела. Просто… смешная ситуация здесь. — Как давно вы тут работаете? — строго спросил Мин, пугая девушку сильнее. — П-почти месяц, директор. — Хммм… почти месяц… вы довольно-таки достаточно тут работаете, чтобы уже знать мой характер и понимать, как я не люблю тех, кто пренебрегает своей работой. — Извините, директор. Я больше так не буду! — почти со слезами произнесла девушка. — Мин, опять ты за своё, — подошел Джун. — Нари, можешь идти. Девушка поклонилась и ушла с тихим: «я только тихо посмеялась», едва сдерживая свои слёзы. — Ты не думаешь, что такими темпами потеряешь всех работников? — спокойно спросил Джун. — Остальные держаться только из-за того, что знают тебя давно и уважают. А новых стажеров ты пугаешь. Они еле-еле месяц поддерживаются, а иногда и неделю, — устало произнес Джун. — Не моя вина. Ты знаешь, что мне не нравятся такие люди. — Тебе никто не нравится, пора уже найти кого-нибудь, чтобы размягчить нрав уже. И я, кстати, могу помочь тебе с парой. — Иди на фиг со своей помощью, лучше с документами помоги! — фыркнул Мин. — Где Пак? Джун расхохотался. — Блять, и ты ржешь? Что с вами всеми сегодня? — Он со вчерашнего дня ночевал тут. Точнее, уснул на твоем диване. Слишком сильно утомил ты парня, бедный домой не пошел, — со слезами от смеха произнес Джун, — ты там осторожнее: не буди его резко и сразу. Он сильно устал, ему не нужны твои ругательства и лекции с утра. В это время они зашли в кабинет и оба смотрели на мило сопящего на диване Чимина. Он лежал, свернувшись в клубок и пуская слюни на диван. — Наверное, ему было холодно. Я с утра в офисе, захожу — и вижу его. Не хотел будить, прикрыл одеяльцем. А работникам сказал, чтобы его не беспокоили и… — Джун замолчал. — Ты меня хоть слышишь? — Вот придурок, он мне весь диван слюнями обляпал! — чуть не заорал Мин. Джун еле держал себя, чтобы в голос не заорать от смеха. — Тише ты. Дай ему хоть несколько минуты. Он сам проснется, хотел бы увидеть его реакцию, — все еще смеялся Намджун. Но в это время позвонил телефон Кима. Ответив на звонок, Джун удалился: ему звонил его секретарь, Сокджин. — Я побежал, меня Джин зовёт, какие-то бумаги нужно подписать срочно. А ты тут посиди, подожди. Расскажешь мне, как он отреагировал, когда проснулся, — ответил Джун и ушёл, качая головой. Ага, какие-то документы… — Вот придурок, прошло уже полчаса. Когда же его будильник наконец сработает? — бурчал Мин, подходя к телефону Пака. Он выключен, скорее всего, потому что разряжен. Так что Мин взял телефон и поставил на зарядку, а после, не стерпев, поставил таймер на своем смартфоне на пять минут и ждал его звонка. Пока таймер отсчитывал секунды, Мин немного завис на спящего Пака. Сперва он подошел и чуть не засмеялся. Он и вправду выглядел смешно и… мило? Волосы Чимина торчали в разные стороны, а сам он положил голову на подставку дивана, из-за чего, вероятнее всего, скоро после пробуждения щека будет красной. Слюни текли на диван, руки находились под головой. А что соблазняет, так это задница. То, как Пак выпячивает задницу, окончательно убило Юнги, ну, в каком смысле убила, можно сказать, зацепила. Пока Мин пялился на пятую точку Пака, прошли отведенные пять минут и будильник, который поставил Мин, зазвонил. «Уже?» — подумал было Мин, как Пак стал просыпаться. — Ай… Бляяя… Моя ше-е-ея…— потянулся Чимин. — Проснулся наконец? — театрально буркнул Мин. — Шея ломит… — стал стонать Пак. — Тебя совершенно не смущает, что ты уснул в моем кабинете, на моем диване, да еще в придачу обслюнявил их? — А тебя не смущает давать секретарю документы на три недели вперёд?! — Знаешь ли, меня не ебёт… — безразлично ответил Мин. — Как и меня, — закатил глаза Пак, уже вставая с дивана. Но как только Пак хотел встать, он упал обратно на диван со стоном боли, что рассмешило Мина. — Вот придурок! И кто тебе говорил спать на диване?! Ты что, не знал, что у тебя с утра будут такие проблемы? — Знаешь ли, когда человек сильно устаёт и почти что засыпает, он не смотрит, где он спит. Так вот, и у меня так было. Я жутко устал, вообще-то. И, в отличие от некоторых, я спал на этом грёбаном диване, а не на мягкой кровати! — закатил глаза Пак. — А то, что я предложил подвести тебя домой, а ты отказался, в этом тоже я виноват? — Извини меня, но я лучше поверю первому встречному, чем тебе! — Хах, а ты думал, я тебя изнасилую? Какое же у тебя мнение обо мне, что прямо лучше поверишь первому встречному? — В любом случае нехорошее! Тут Пак снова попытался встать, но попытка снова не удалась. На что Чимин опять заматерился. — Блять, лежи на месте. Сейчас немного будет больно, но потом полегчает, только не ори, — сказал Мин и стал медленно массажировать шею Пака, на что сперва тот хотел вырваться из рук парня, то ли от боли, то ли от недоверия к нему, но через секунд пятнадцать, простонал от удовольствия. Боль отступила, и омеге постепенно становилось лучше. Мин стал убирать руку, немного смутившись от стона Чимина. — О боже, не останавливайся! — простонал досадно тот. — И зачем я это делаю? — сам себя спросил Мин, дальше массажируя шею Пака. После разговора с Джином, Джун хотел помочь Мину с документами. Хотя день только начинался, Джун уже устал. — Ох и когда же эти документы кончатся, я уже сейчас отдохнул бы, как следует… У дверей кабинета директора стояла женщина, тоже работница этой компании, и что-то подслушивала у дверей. Это выглядело очень странно. — Что вы делаете, Лиен? — с удивлением поинтересовался Джун. Это очень неуважительно с ее стороны: стоять и подслушивать. Да и что там подслушивать! И где секретарь Пак в такое время? — Ой, здравствуйте, заместитель! Я хотела кое-какие документы принести директору на подпись, а он, как я слышу, занят. Вот я и жду его… — соврала женщина. — Ждёте или подслушиваете? — выгнул бровь Джун, ему совсем не понравилось поведение женщины. — Вы знаете, как ужасно с вашей стороны, вот так вот стоять, — жестом показывая на нее, — да еще и подслушивать! — Извините, заместитель, я не хотела… — Ага, не хотели вы. Вы свободны. Так женщина вышла с кабинета секретаря, а Джун остался один. Только сейчас он услышал неподобающие, пошлые голоса. Когда он подошел к двери, то сперва он думал, что ему послышалось. — Да, вот так… еще сильнее… аах… ааах!.. вот так… о дааа… да, ты сильнее можешь?.. не останавливайся… ооо дааа… А потом голос Мина: — Блять, закрой рот, а то нас услышат, придурок… да, я сейчас так сильно надавлю, что неделю встать не сможешь!<i> — Что они там устроили? — Джун резко открыл дверь и застал картину, которую ну никак не ожидал увидеть: Чимин лежит на диване лицом вниз, а Мин стоит и массажирует спину Пака. Картина странная, смешная, но звуки, что издавали оба, пошлее некуда. — Что вы тут устроили? — удивился Джун. Оба почти что прыгнули со своих мест, смущаясь. Пак был красным, как и Мин. Волосы торчали в разные стороны, оба смущены таким поворотом: Пак тяжело дышит, а Мин не в себе. — Здравствуйте, заместитель, — поклонился Пак и выбежал из кабинета. А Мин так и стоял, не зная, что сказать. «Хотя что я такого сделал, что мне стыдно?» — подумал Мин. Джун вышел из кабинета Мина через полчаса и посмотрел на Пака каким-то непонятным взглядом. На что Пак не удивился. Потом он стал искать свой телефон, но так и не нашел в своем кабинете и уже хотел было пойти в кабинет Мина. Но тот сам вышел. — Твой телефон у меня, на, держи. Тебе, наверное, сообщения раз тридцать пришли, наверное, вчерашние, — сказал Мин, отдав Чимину, а сам зашел опять в кабинет. Чимин, вспомнив, что вчера заснул тут, не предупредив мать, прыгнул к телефону и открыл сообщения. Их было и вправду почти тридцать. И были они от мамы, Тэхена и Чонгука. «Конечно же, от кого же ещё», — пронеслось в голове у Пака и он счастливо улыбнулся, зная, что он кому-то нужен, кроме матери. Прочитав сообщения, он позвонил и маме, и Тэ с Чоном. Сказал, что уснул тут, на что мама охнула и стала расспрашивать, как он, с тревогой, а Тэ с Чоном сказали раньше сегодня придти, что они сильно волновалась, когда узнали, что он ночевал на работе. Тепло разлилось внутри, Чимин незаметно стал улыбаться. — Чё лыбишься? — спросил сзади голос. — Опять ты? — Я, вообще-то, тут директор, поэтому твой вопрос звучит слишком тупо, — как всегда спокойно ответил Мин. — Что-то вам нужно, директор? — Пожалуй, кофе, — с подозрительной улыбкой вернулся в свой кабинет Мин. — Да чё он лыбится? — спросил Пак и посмотрел в зеркало. — О БОЖЕ! — услышал Мин из кабинета Пака. — Увидел, значит, своё лицо — тихо рассмеялся Мин, скрывая улыбку в кулак. Долго Мин так не смеялся, искренне. На что сам Юнги удивился. Из окошка на кабинет Пака виднелось, как тот моет лицо у раковины и поправляет поспешно волосы. Пак был сам от себя в шоке. Лицо красное, след от дивана, слюни засохли на лице, что выглядело до ужаса смешно, волосы торчат в разные стороны, глаза опухли. Не такого Пак ожидал. С трудом приведя себя в порядок, он сел за стол и принялся доделывать документы. 19:38 Одно и тоже, уже поздно. Юнги за компьютером, рядом чашка кофе, на глазах очки. Спину ломит до ужаса, недосып обеспечен. А хотя, когда он в последнее время хорошо спал? Сам не помнит, может, никогда? Еле-еле встав со стула, убрав все документы на место, принялся убирать за собой. Хотя и есть уборщица, что каждый день убирает кабинет, Мин всё равно не доверяет свои вещи никому. Всё должно стоять, как он любит, даже если будет неопрятно, но так как ему удобно. Он вышел из кабинета и посмотрел на Чимина: тот сидел за компьютером, иногда поглядывая на бумагу перед ним. — В этот раз не уснёшь? — Не волнуйся, меня заберут, — не отвлекаясь от работы, сказал Пак. — Хорошо, я пошёл, — устало произнес Мин. Но в это время на что-то наступил и свалился на пол. — Блять… — простонал от боли Юнги. В это время секретарь прибежал к лежащему и стал поднимать того, директор с трудом встал, держась за спину, и случайно прижался губами к шее Пака. Его губы горели, как лава, сердце бешено стучало, легкие сжались до тумана в глазах, из-за чего Мин горел. Пак никак не смутился, он даже не заметил губ другого парня на своей шее, а просто держал того за талию и отцепил от себя. В это время зашла Лиен и, увидев то, что эти двое делают, извинилась и сразу закрыла дверь. — О боже, что с этими двумя не так… — Что с тобой, ты горишь! — спросил Пак. — Ничего отпусти, блять, — убирая паковские руки, процедил Мин, — и кто удосужился бросить тут свою помаду? — рассердился Мин, глубоко и с трудом дыша. — Ой! Это моя, а я ищу её! — быстро поднял Чимин. — Ты пользуешься помадой? — удивился Мин. — Это гигиеническая помада, — надул губы Пак. — Не важно, но из-за твоей помады, я, наверное, позвоночник себе сломал, блять, — сев на пол, сказал с досадой Мин. Но в это время позвонил телефон омеги. — Да, я выхожу. — Давай, я тебе помогу, — подал руку Пак. — И кстати, мы тебя подвезем, видно, ты с такой спиной не доберешься до дома. — Не надо. У меня машина есть, — поднимаясь сказал Мин и снова скрутился из-за спины, — айщ. — Я знаю, что у тебя машина, она на парковке, так что не волнуйся, я скажу Джуну, что ты с нами едешь, а дальше ты сам, — не унимался Пак. Да Мин и сам не был против. И вправду, спину слишком сильно ломит, сам он не сможет управлять автомобилем. С трудом и при помощи рук Пака, они спускались по лестнице. «Слишком близко», — думал Мин, его губы до сих пор горели. — Лучше бы ты оставил меня, а не таскался со мной, меня и Джун мог бы подвести. А ты бы спокойно доехал домой со своим парнем. — Много не ворчи, я могу тебя и тут бросить, — с трудом произнес Пак, еле держа Мина. Таким образом оба дошли до машины Чона, а тот ничего не сказав, но с удивлением помог обоим. Юнги сидел на заднем сиденье, а Пак с Чоном спереди. — Значит, это вы Мин? — формально спросил Чон. — Меня зовут Чонгук, — смотря на Мина через зеркало, сказал Гук. На это тот что-то невнятно пробубнил, а дальше все трое ехали в тишине. Когда Мин был уже дома, он с трудом дошел до кровати и лёг. Не было сил для чего-то еще. Так что, не раздеваясь, он потихоньку начал засыпать. Но перед тем, как уснуть, он слегка коснулся губ и стал думать о чем-то своём, потихоньку засыпая.