кажется, мы — воплощение инь-ян

утром следующего дня солнце неловко будит тэхена через три часа после начала занятий в школе и тут же скрывается за облаками, будто извиняясь за вынужденную обязанность, и тогда тот просто переворачивается на живот и прячет голову под подушку, но через мгновение широко распахивает глаза и принюхивается. — какого черта?! — ким кричит, подлетает с кровати и несется в ванную комнату. из пальцев выскальзывают коробочки и стаканы, все валится на пол и громко стучит. упс, блокаторов как не бывало. узел в животе скручивается, зрачки сужаются, и все органы чувств запускают механизм выработки феромонов, поиска и поимки партнера. о, это потрясающе. — очень хорошо, прекрасно, невероятно, волшебно, самое, блять, время, спасибо, господи, не хватало только этого сейчас. — тэхен стонет, врываясь в комнату и судорожно рыщет по карманам, — блятьблятьблять, — причитает, набирает сообщение лучшему другу, не с первого раза попадая по клавишам.       тэтэ: чииим       чимчим: тэ?       чимчим: что случилось?       чимчим: как ты?       чимчим: я могу чем-то помочь??? чиминова обеспокоенность буквально затапливает тэхенов экран входящими.       тэтэ: я нуждаюсь в блокаторах       тэтэ: прошу тебя чим       чимчим: конечно тэхен почти воет, оседая на ковер и прижимая колени к груди, двумя руками сжимая металл до побеления пальцев. ответ приходит незамедлительно, и в то время как в комнате тэхена пищит уведомление, в одном из кабинетов школы чимин уже встает со стула, намереваясь покинуть здание, несмотря на то, что до конца учебного дня ещё несколько часов, — он нужен своему другу.       тэтэ: приходи ко мне чим       тэтэ: пожалуйста       чимчим: буду у тебя через полчаса жди       чимчим: !!! мысленно слыша мягкий топот чиминовских ног, тэхен медленно опускает корпус и сворачивается калачиком прямо на ворсистом ковре в ожидании лучшего друга. чимин тем временем заталкивает учебники в рюкзак и несется к двери, игнорируя любые препятствия на своем пути, но прямо у проема ему дорогу переграждает чонгук, нахально-волнительно интересующийся, где шатается его лучшая подружка сегодня. чимин толкает альфу в грудь, шипит о том, что сейчас совсем не время и норовит протиснуться. тот же пускает комментарий о том, что парень сбегает с уроков, как мелкий хулиган, за что получает тычок кулаком в плечо от юнги. — пусти меня, придурок, я тороплюсь, — пыхтит стремительно краснеющий от напряжения чимин и толкает альфу ещё раз, — пусти, чонгук. юнги пихает друга ещё раз и тогда тот отступает, все ещё гордо скрещивая руки на груди и задирая подбородок, будто интересуется исключительно чтобы задеть, а потом использовать, а не потому что волнуется. нет, что вы. чимин переступает порог кабинета и, делая шаг вперед по коридору, оборачивается и со смешком бросает: — а ежели переживаешь, так навести его или хотя бы напиши, тупица. и скрывается за стеклом дверей парадного выхода. чимин врывается в дом кима как самый настоящий пылающий метеор в атмосферу и тут же взлетает по лестнице наверх, в комнату друга. он вытаскивает таблетку из блистера и закидывает в рот хнычущего и ничего не могущего друга, после заливая в него же немного воды. чимин плюхается на колени рядом с блондином, обнимает и гладит по спине, укачивая в своих руках, напоминая о том, что все будет хорошо, что он рядом и что они со всем вместе справятся. а как иначе? чимин подмечает особую ауру, излучаемую тэхеном, и вздыхает, надеясь на то, что этот день закончится быстрее, чем мог бы. первый день „драконьего марта“ (как у котов) всегда самый тяжелый. они сидят так довольно долго, тэхен успевает заснуть, убаюканный родным теплом, а чимин думает, покачиваясь, и через ещё какое-то время все же аккуратно перекладывает тэхена на кровать, укрывает одеялом, оставляет блистер таблеток со стаканом воды на тумбочке рядом и прикрывает за собой дверь. внизу он совсем не ожидает столкнуться с бабушкой ким, но участливо здоровается и на вопросительный взгляд отвечает легким кивком головы, — женщина понимает. тэхен просыпается в поту и с тянущей болью в теле, хотя никаких физических нагрузок не испытывал больше суток. его взгляд, опустившийся на часы, дает мозгу понять, что сегодня школа его присутствием не почтится вновь. поднимаясь, тэхен замечает заботливо оставленные паком предметы на тумбочке и улыбается, вспоминая своего, кажется, единственного близкого человека. он лениво путешествует в душ, выпивает таблетку, но ничего, кроме обострившихся рецепторов, его больше не беспокоит. на первом этаже бабушка сидит на диване и читает, она отрывается от своего занятия на минуту, чтобы поздороваться с ним, на что получает хриплый тэхенов ответ. желания разговаривать, есть, пить, сидеть, лежать, заниматься, не находятся в нем. внутри пышет единственное требование — чувствовать себя защищенным, а значит — защищаться, ведь никто другой тэхена не защитит, только он сам. и потому он хватает первый попавшийся бомбер с вешалки, накидывает на плечи сверху бесформенной и потертой футболки и запрыгивает в кроссовки, покидая дом. фонарные столбы ещё потушены в столь раннее время, они тянутся вдоль асфальта рядом черных солдатиков, и тэхен недолго путешествует вместе с ними до места, где дорога сливается с тропой. тэхен сходит на мягкую, едва притоптанную почву и бредет дальше в лес, пиная мелкие камни носками кроссовок. по двум сторонам от него раскидываются высокие и пушистые кустарники, а впереди простирается огромная поляна, плавно перетекающая в небольшую реку, в верхах которой шумит водопад. миндальные глаза поблескивают от излюбленной красоты, и ресницы дрожат с минуту от восторга, переполняющего все существо. тэхен смаргивает наваждение и вновь запускает шестеренки в своей голове. и это злит его человеческую и животную сущности. он оборачивается. мягкая снежная дымка за несколько секунд обволакивает тело парня и переплавляет все клетки заново. слетая, она оставляет после себя пышущего могуществом и изяществом мифического зверя. тэхен рычит, воет, скребется, бьется о каменно-земельные стены, окружающие поляну, захлебывается пресной водой, фырчит и мнет лапами зелень, царапает крылья о древесину, шелушит чешую грязью и сходит с ума. потому что на каждый гребаный вздох мозг прошибает горящий импульс. потому что ежесекундно он успевает обматерить и облюбовать чонгука на двух языках. снежный туман накрывает и неконтролируемо съедает драконью плоть вместе с электрическими огнями; тэхен валяется на разворошенной траве и громко дышит, приподнимается на локтях и тут же отрывает одну руку от земли, замахивается и крошит кулаком почву. — ненавижу, — цедит сквозь зубы и ударяет снова, — ненавижу-ненавижу, — сам себя не держит, утыкается лицом в зеленое покрывало и слабо дубасит сжатыми ладонями по сторонам от своей головы, — какой же он, черт его дери, наглый, нахальный, грубый, жестокий, огромный, злой, храбрый, мускулистый, красивый, отзывчивый, умный, милы... н-ненавижу! — и слезы все-таки вырываются из с силой сжатых глаз. конечности ослабевают вместе с возможностью остановить соленые капли, стекающие по щекам, словно маленькими водопадами под копирку большого перед собой. и он лежит так ещё некоторое время, не в силах подняться и перестать хлюпать носом. тэхен напоминает сам себе о часах, о драконьих, чтоб их, повадках и о духе, который в нем никогда не увянет. он вытягивает руки и отталкивается от земли, принимает вертикальное положение и для верности шлепает ладонями по щекам и умывается пресной водой. на собственное отражение он даже не смотрит. на обратном пути единственное, что заедает на его жестком диске, это обещание вернуться завтра и дальше, чтобы тренироваться и... самому себя защищать, да. шаркая ногами по асфальту и незаметно прибывая к дому, тэхен в таком же бессознательном состоянии топает по лестнице и скрывается за дверью спальни. задумчивые старческие глаза на спине остаются проигнорированы им. подозрительно мелькающий телефон привлекает его внимание и, плюхаясь на кровать, тэхен прихватывает его с собой. блокировка снимается одним нажатием подушечки пальца, и экран начинает судорожно вываливать перед стеклянными глазами непрочитанные.       чимчим: как ты себя чувствуешь?       чимчим: все ещё спишь?       чимчим: ну отдыхай тебе полезно       чимчим: напиши как очухаешься страдалица       чимчим: эй я начинаю волноваться!!       чимчим: ты решил восполнить задолженности по сну за всю свою жизнь сегодня что ли???!!!       чимчим: тэ       чимчим: дрыхун       чимчим: пердун       чимчим: я все понимаю но нЕ до такой же степени это страшно все да??????       чимчим: тэ       чимчим: тэтэ       чимчим: тэтэтэтэтэтэтэтэ       чимчим: да прошло уже больше чем полутора суток бро ты жив?!       чимчим: я дал тебе поспать а сейчас приду и заставлю заснуть снова только навсегда ты понял меня       чимчим: у тебя десять минут на ответ иначе я выломаю твою дверь твое окно твое лицо спаси и сохрани тэхена, он успевает отправить слишком эмоциональному как всегда лучшему другу скобочку до истечения данного срока. хах. тэхен слабо улыбается горящему дисплею с многочисленными вопросительными и восклицательными, но не остальными, заметьте, знаками препинания. в этом весь чимин. безустанно орет даже сквозь буквы. хотя на самом деле очень внимательно относиться ко всем сказанным словам и всегда знает, когда стоит остановиться, а когда — поднажать. ответ на единственную скобочку приходит незамедлительно.       чимчим: ну ты и засранец тэ       чимчим: все хорошо? тэхен вздыхает и кивает, хлопает себя по лбу, когда осознает, что чимин этого не сможет увидеть, и написывает.       тэтэ: я просто спал и немного гулял чиминааа не волнуйся так сильно       тэтэ: все хорошо. чимин на том конце закатывает глаза, потому что как он может не волноваться и так сильно.       чимчим: у тебя есть идеи почему это случилось так внезапно?       чимчим: типа       чимчим: это должно было произойти но       чимчим: ты же понимаешь что все не просто так       чимчим: сезон начинается только через две недели       тэтэ: я знаю но нет       тэтэ: у меня нет идей       чимчим: я тут почитал       чимчим: такое обычно случается при близком контакте с истинной парой или при сильном давлении сущности другого альфы       чимчим: насколько я знаю тэ ты контактировал недавно только с чонгуком из альф       чимчим: или я чего-то не знаю?! тэхен молчит какое-то время и за ожидание ловит от пака несколько мелькающих озлобленных мордашек эмоджи и снова знаки вопроса-восклицания, обдумывает, стоит ли оповещать друга о „нападении“ одного мудака.       тэтэ: ну       чимчим: ну??????????       тэтэ: ну вчера ко мне клеился один придурок из параллельного       тэтэ: трогал там       тэтэ: но я ему быстро яйца в трусах потянул       чимчим: и ты молчал????? друг называется чимин почти обижается, но только почти. потому что его новое сообщение уже отправляется адресату.       чимчим: кто посмел?!?!?!       чимчим: моего невинного птенчика       тэтэ: догадайся с трех раз       тэтэ: первая буква д последние две хо всего пять бро       чимчим: да неужели это то самое мерзкое животное       чимчим: надеюсь теперь он умрет от спермотоксикоза после твоего отказа       тэтэ: скрестим пальцы       чимчим: а если серьезно то получается что       чимчим: сначала тебя прижал гук       чимчим: потом приебался джинхо       чимчим: да ты словил комбо друг мой поздравляю       чимчим: от всей нашей широкой души на строчки выше тэхен в буквальном смысле пыхтит крошечным паровозиком, не обращает внимание на тот факт, что чимин сравнивает его и чонгука с истинной парой, и агрессивно отбивает пальцами по клавиатуре. сонливость никуда из него не улетучивается магическим образом, но какое дело до нее, когда тут лучший друг вовсю разные выводы о нем выводит. подождите-постойте, он не успевает за самим собой.       тэтэ: ой иди в задницу       тэтэ: я устал хочу спать и не думать       чимчим:ты же знаешь что ходить тУдА прерогатива не наша с тобой бро       чимчим: хотя эксперименты конечно никто не отменял       тэтэ: иди нахрен доволен       чимчим: если бы этот хрен меня ещё ждал эх       тэтэ: чимин!!       чимчим: да спи ты уже я что мешаю что ли       тэтэ: да вообще-то       чимчим: ну и спокойной ночи раз так       чимчим: желаю неудачно проснуться спустя сутки снова в шесть часов вечера       тэтэ: спасибо и вам не хворать он выжидает драматическую паузу прежде чем написать другу в конце, как на самом деле он благодарен ему. за все.       тэтэ: я люблю тебя чимчим следующая драматическая пауза также выдерживается со стороны чимина.       чимчим: и я люблю тебя       чимчим: хорошо поспи не забудь про таблетку и если что — пиши       чимчим: великомученик кажется впервые за день тэхен улыбается открыто и легко и совсем не так, как улыбаются великомученики (и он в том числе), если честно. телефон водружается потяжелевшей конечностью на тумбочку, а ее обладатель сворачивается клубком на простынях, проглатывая таблетку, и погружается в сон. чимин же в столь ранний вечерний час откидывается на спинку своей кровати, в задумчивости опускает устройство вместе с рукой на колени и сканирует информацию в своей голове. он не глупый и не слепой вовсе. давно замечает, как неровно дышит чонгук к его другу, и как также странно ведет себя по отношению к нему тэхен. сейчас же, второй день находясь без тэхена в обществе класса, чимин подначивает разум ещё большим количеством наблюдаемых им деталей. чонгук ходит весь угрюмый и потерянный, никого не трогает и не разговаривает ни с кем, кроме юнги, странно косится на пустое место рядом с чимином время от времени и выглядит ещё более задумчивым и черным, чем обычно. а чимин всегда подмечал тяжелые взгляды антрацитовых глаз, направленные в их с тэхеном сторону. как их проигнорировать вообще, они же назойливые такие, страшно. чимин далеко не тормозной и не невнимательный, когда дело касается дорогих его сердцу людей, и потому он крайне ответственно сопоставляет мысленно две колонки „за“ и „против“ того, чтобы немножко, совсем чуть-чуть, помочь этим двум дебилам, делающим вид, что друг друга не переносят, а на самом деле очень давно и очень сильно без друг друга не могут. чаша весов с заглавием „посодействовать“ перевешивает, и чимин с успокоенной душой пару раз прокручивает телефон между двумя зажатыми пальцами, включает его и открывает окошко нового диалога. костяшки гудят, болезненное жжение проносится нервными импульсами по всему телу, пот заставляет невольно поежится будто от легкого укола током. чонгук ощущает лишь зуд, холод и пустоту, когда в очередной раз долбит голыми кулаками набитый мешок в углу тренажерной комнаты. он не понимает, почему уже третий день чувствует себя так, как чувствовал бы себя дракон, слетевший с облаков башкой на камень. ему не хочется ничерта, что необъяснимо, потому что в жизни у него все вроде бы ничего такое, проблем нет. но опустошен, одинок и покинут он, как самый настоящий несчастный. помимо непонимания самого себя чонгука гложет непонимание ким тэхена. чтоб он упал башкой на камень. передернувшись, чонгук убеждает себя, что шутит. какого хрена тэхен такой депрессивный вообще, а, что с ним не так-то, в самом деле? почему каждый год именно в эти дни он сменяет свои фирменные луки обокравшего модный дом на оверсайз и небрежность во всем. просто, блять, во всем. начиная завязыванием шнурок кроссовок и заканчивая отсутствием укладки шевелюры. и почему, скажите на милость, чонгука это так, блять, беспокоит? чонгук просто его не понимает, и это просто ужасно, ужасно бесит, а ещё заставляет нервничать и метаться в преступном желании обхватить миниатюрное тельце и удержать в своих медвежьих лапах на все ближайшее тысячелетие. хруст кости немного отрезвляет, и вместе с болью и усталостью, чонгук пинает подальше мысли о тэхене. задолбал. телефон, оставленный на скамье под штангой, звенит уведомлением о входящем сообщении, и чонгук отвлекается, отходит от груши и проводит подрагивающим от напряжения пальцем по экрану.       коротышка: ххх-ххххххххххх       коротышка: надеюсь, я не пожалею об этом внимание, только сфокусировавшееся на тексте, аккуратно переходит на раскрытую свободную ладонь, вибрирующую саму по себе после нагрузки. чонгук хмурится, закусывает побледневшую губу и сжимает кулак, впиваясь короткими ногтями в складки кожи.