Сбежавшая невеста.

      — Довольно, миледи! — голосом судьи объявила Нимесида. — Всё закончилось! — и, забрав из рук Арьи нечто, казавшееся безликой тряпкой, бросила в огонь.       Не ответив, Арья молча смотрела как языки пламени накинулись на то, что когда-то было лицом Маргери Тирелл, а сейчас, обращаясь в пепел, исчезало навсегда, …       … Это было словно вечность назад.       Арья стояла на ступенях башни Десницы, в голове её были сумятица и туман, порождённый то ли зельями Тамерлана от мигрени, то ли приступом этой самой мигрени, то ли открытием того, что всё свершённое лордом Тайвином той ночью было порождено дурманом яда, поработившего его разум. В мозгу нервно билась мысль: «Он… не хотел? Не осознавал, что творит?», а в ушах звучал голос Маргери, стоявшей на ступень выше неё:       — Я была у Тайвина. Он любит прерваться в это время…       — Вот как.., — судорожно сглотнув, пробормотала Арья. Всё вокруг поплыло перед её глазами, словно пошёл дождь — очертания камней стали расплывчатыми, а их границы стёртыми.       Выставив руку, Арья упёрлась в стену, стараясь не упасть.       — Ты что-то хочешь мне сказать? — прошипела Маргери, слегка наклоняясь вперёд.       — Я? Ничего…       — Тогда зачем ты меня удерживаешь?!       — Я никого не удерживаю! — отрезала Арья, продолжая стоять, как и стояла.       — Прости. Я не так тебя поняла. Но хорошо, что мы встретились. Ты так и не сказала о своём решении, — тихо проговорила Маргери, делая шаг вперёд.       — А тебе так не терпится его узнать? — зло прошипела Арья, уставившись на бывшую Тирелл, замершую на расстоянии всего одной ладони.       — Не опоздай, — усмехнулась Маргери. — Как известно, Старкам не везёт на юге!       — Что ты об этом знаешь?! — сузив глаза, бросила Арья сквозь зубы.       — Только то, что известно всем!       Всё случилось слишком быстро. Арья её не трогала. Маргери, словно увидев нечто страшное, отшатнулась, руки её, подобно крыльям птицы взметнулись вверх, в то время как сама она уже падала назад, навстречу каменным ступеням.       Моргая, Арья стояла и тупо смотрела на неловко завалившееся тело. Она не хотела. Даже не думала. А, может, и думала, но ничего же не сделала. Но Маргери была мертва, и сомнений в этом не было. Внезапно, подобно молнии пронзила мысль — если их кто-то увидит, обвинят её, Арью, и тогда для неё уже точно будет всё кончено. Ей никто не поверит. Никто.       Тело Маргери оказалось на удивление тяжёлым. Стиснув зубы, Арья подхватила его подмышки и рванула вверх, к окну, выходившему на неприглядное нутро внутреннего двора. Пыхтя и отдуваясь, она пропихнула в узкий проём то, что ещё совсем недавно дышало, говорило и сыпало угрозами. Тело упало тряпичной куклой, неловко согнувшись пополам и неестественно вывернув шею с лицом обращённым вверх. Это самое лицо никак не шло из головы Арьи, когда она, озираясь как вор, вернулась к себе в покои, не встретив ни души.       Таяли мгновения, она ждала что вот-вот кто-то придёт и сообщит о скорбном событии — Маргери Ланнистер выпала из окна, но никто не шёл. Незаметно подобрался вечер, Рикард вернулся от наставника, Нимесида привычно отчитывала прислугу, Анна наводила порядок в сундуках и шкафах. Санса, явившись аккурат перед ужином, вскользь обронила, что леди Маргери отправилась навестить подругу… «Мне нужно к Тамерлану, » — не слушая, что ей говорит сестра, сообщила Арья. «Голова всё ещё болит?» — сочувственно спросила Санса. «Да»… Сестра ушла, а Арья, выйдя, спустилась к основанию башни, прошла мимо покоев Тамерлана и оказалась снаружи — там, где хозяйственный двор примыкал к башне Деснице. Никто её не остановил. Гвардейцы, поняв, что леди Ланнистер идёт к мейстеру, лишь проводили её взглядом. Тело Маргери никуда не делось. В укромном уголке, в окружении колючих кустов на острых камнях обвалившейся старой кладки лежала Роза Хайгардена. В этот раз Арья не тратила время на раздумья — всё и так было решено. Она, Арья Ланнистер не может и шагу ступить без неусыпного ока гвардейцев, в то время, как Маргери Ланнистер вольна идти куда угодно. Хоть к подруге, хоть к бабке в Хайгарден. Волоча тело по каменной крошке, Арья старалась не думать о том, что будет, встреться ей кто по пути, но всё обошлось. Этот ход Арья заприметила ещё четыре года назад и узнала, когда Анна водила её к ведьме, снабжавшей Маргери Тирелл зельями. Позже, наведываясь к Тамерлану, она выяснила, что он соединён с башней Десницы и хозяйственной частью, где трудились прачки. Заброшенная коморка со старым очагом была найдена ею позже. Ещё не зная зачем она ей понадобиться, Арья изучила все проходы, ведущие к ней и нашла тайник в стене, куда позже и поместила «лицо Маргери» и её одежду. Тело она сбросила в подземную реку, что текла под Красным Замком, впадая в залив.       У Арьи не было чёткого плана, что делать дальше. Она знала лишь одно — если случится острая нужда вновь бежать из Королевской Гавани, лик бывшей Тирелл сослужит ей службу. Мысль о том, что Маргери могут хватиться раньше времени, посетила Арью после встречи с сиром Николасом. Она не горела желанием расхаживать по Красному Замку в обличьи Розочки, но всё пошло не так, как задумала Арья — Лорас и Ренли начали свою игру. В тот день, когда они рассказали ей про свой замысел, у Арьи появилось ощущение мухи, угодившей в паутину — бесследно исчезнуть Маргери не сможет — у Лораса был план по спасению их всех, который обещал «долгую и счастливую жизнь». Чтобы Арья не сделала было бы только хуже — для неё, для Рикарда, для принцев, к которым так привязался её сын. Когда-то она думала, что стоит только найти способ, и она покинет Королевскую Гавань. Одна или с Рикардом. Когда-то она смотрела на него, как на обузу, как на ярмо на её шее, но всё это было давно. Вместе со словами лорда Тайвина о том, что ей придётся расстаться с сыном, пришло осознание, что этого не будет никогда. Шло время, Арья смотрела на сына, и неприглядная правда вырисовывалась перед ней во всей красе. «Когда Рикард привыкнет к семье…» — Рикард не просто привык к своей новой семье, он ощущал себя её частью, и вряд ли она сможет безболезненно вырвать его из львиных лап. Его глаза светились гордостью и восторгом от того, что у него такой старший брат, как сир Джейме, он смеялся над шутками Тириона, и он обожал своего отца. А про Томмена и Мирцеллу и говорить не приходилось. Рикард стал Ланнистером, и это были не просто слова. Он никогда не простит Арью, если она решит увезти его от них. А оставить его здесь и уехать одна Арья тоже уже не могла. Раньше она смогла бы с ним расстаться, но не сейчас. Ни добровольно, ни по принуждению. А ведь был ещё лорд Тайвин и его планы. И король. И те, кто когда-то пытались убить Арью и её мужа. Дальнейшее пребывание в Красном Замке могло быть столь же опасным для неё и сына, как и побег. Разум Арьи метался, пытаясь решить, как ей поступить, но решение ускользало. А потом король Роберт умер, но никто этого не знал — все искали убийцу, и Арья тоже искала с тревогой в сердце вспоминая холодную пустую постель туманного утра его смерти и все разговоры о «принцах-бастардах». Убить его мог кто угодно, но все эти «кто-угодно» были из тех, кто не был безразличен Арье.       C каждым разом роль Маргери давалась ей и легче, и сложнее. Она помнила ужимки Розочки, которые не поменялись за столько лет, а порой резкие слова, невольно срывавшиеся с её губ и удивлявшие людей, научилась объяснять «тем, что со мной произошло», и все её понимали и прощали, кляня вероломство Ланнистеров. С тех пор, как об её тайне узнала Ним, Арье стало намного проще. Черноокой служанке, рождённой на Летних островах и побывавшей в местах, о которых многие и не слышали, не пришлось ничего объяснять. Нимесида знала, кто такие безликие и знала, что означает содержимое свёртка, с которым она застукала Арью. Разговор их был коротким и тяжёлым.       — Так вот, значит, что вы делали в Браавосе, миледи.       — Ты меня осуждаешь, Ним? — вскинулась Арья.       — Кто я такая, чтобы вас осуждать? Я всего лишь прислуга. Но у вас есть муж.       — А есть ли он?       — Есть. Но вы его потеряете, стоит ему узнать про это.       — Если ты не скажешь, то он ничего не узнает! — горячо воскликнула Арья. Угроза именно так потерять лорда Тайвина, по собственной глупости, вдруг показалась ей самой страшной из всех возможных угроз.       — Почему я должна промолчать? — сурово воззрилась на неё Ним.       И Арья рассказала. Рассказала всё. Нимесида слушал и молчала. А потом проронила:       — Так вот почему вы сбежали? Лорд Тайвин ни на одну женщину руку не поднял. Он не такой. И братья у него не такие.       — Теперь я это знаю, — судорожно сглотнула Арья. — Но я не знаю, кто это сотворил с нами. Кто убил короля, и, что если принц Джоффри умер не случайно? Если его тоже отравили? Тиреллы заговорщики, и Ренли с ними за одно. Возможно кто-то ещё им помогает. Я могу выведать многое, если ты меня не выдашь.       — Вы всё это делаете только ради этого?       — Только ради этого! — не отводя взгляд, подтвердила Арья и сама в это поверила.       С помощью Ним всё стало проще. Арье больше не приходилось прилагать столько усилий, чтобы исчезать из покоев. «Участившиеся приступы мигрени и женские боли» сделали леди Арью Ланнистер частой гостьей Тамерлана, гвардейцы, привыкнув видеть миледи у входа в подземелья, перестали обращать на неё внимание, а Нимесида всегда находила ответ, куда ушла хозяйка. Анна тоже была на их стороне. Не будучи посвящённой во все детали, она знала, что миледи намерена вернуть расположение мужа и всячески ей помогала. Мысленно благодаря Розочку, так вовремя оповестившую о своём намерении погостить у подруги и её всем известной щедрости, Арья появлялась в септе, приюте, раздавала еду беднякам, являя Розу Хайгардена миру и подпитывая укоренившийся образ «благочестивой и глубоко несчастной леди Маргери». Неожиданно Арья столкнулась с непредвиденной трудностью — у Маргери были деньги, а у Арьи нет. Решение нашлось быстро — лорд Тайвин выделил ей золотых драконов на благие дела. С тех пор, сопровождаемая Анной, Арья являлась на службу в Великую септу и одаривала сирот и их попечительницу. А в другой день, спустившись к Тамерлану за очередным снадобьем, выходила из подземелий уже с другой стороны, будучи Маргери. Всякий раз у Арьи захватывало дух и замирало сердце, от того, что кто-то начнёт задавать вопросы, где пропадала леди Маргери Ланнистер. Но настойчив был лишь Лорас, но и его она научилась ставить на место. Остальные сопереживали добровольной изгнаннице веря, что она «вернулась вечером и снова сегодня отправится к дорогой Иннет, ибо быть здесь, ей более не вмоготу, вы ведь понимаете…». Опущенные глаза, тяжкий вздох и взмах ресниц — и Арья чувствовала себя актрисой на подмостках у Изимбарро.       Шли дни. Арья и Маргери, не встречаясь, ходили одними коридорами, бывали в одной септе. И с каждым днём в Арье росло понимание того — на что она не решись, главное — Маргери должна исчезнуть так, чтобы никто не стал её искать. А если бы и стал, то без последствий для Арьи. Так она нашла Его Воробейшество. А Его Воробейшество нашёл разуверовавшуюся в людях душу, внемлющую его словам о грехе и покоянии. Речи плешивого старика в сером балахоне сводились к тому, что жизнь пуста, и всё бренно, а истинная ценность не в золоте, а в вере. Арья мучилась от палящего солнца, стойко терпела неудобства тесных корсетов Розочки и подмечала многочисленные взгляды, бросаемые на неё людьми с чётким знанием того, что когда придёт время, Маргери Ланнистер навсегда покинет привычный ей мир и уйдёт странствовать по свету в поисках просветления. Уйдёт высоко подняв голову и громко заявив о своих намерениях. А с бедной одинокой странницей всякое может случиться.       Так думала Арья, рассуждая как избавиться от Маргери, когда придёт время. Появляясь в её обличьи в Красном Замке лишь на краткий миг, она избегала лишних встреч, более всего боясь, что лорд Тайвин захочет поговорить. Но этого не случилось. Казалось, что её муж не желал видеть Маргери, зато их собственные встречи стали чаще. И не только смерть Роберта тому была причиной. Его близость волновала Арью и порождала смятение. Всё чаще и чаще она вспоминала прошлое и думала о том, какой могла бы быть их жизнь, если бы ничего не случилось. С приездом леди Дженны подобные мысли, казалось, совсем перестали покидать её голову. А лорд Тайвин молчал. Он ничего не делал и не говорил, чтобы облегчить Арье жизнь и хоть как-то понять, чего ей ждать. Чаша весов, раскачиваясь, клонилась то в сторону Старков, то в сторону Ланнистеров. Арье казалось, что с каждым днём она всё больше и больше отдаляется от Севера, от Винтерфелла и, что нет уже той связи, что когда-то соединяла её с семьёй. Отец говорил: «Одинокий волк умирает, а стая живёт». Она не была одиноким волком, но и частью той, прежней стаи она себя больше не ощущала. Они всё ещё были семьёй, но в её жизнь вошла другая семья, где главное место занимал Рикард, каким-то странным образом притянувший к себе всех — лорда Тайвина, сира Джейме, Тириона, Томмена, Мирцеллу и Дикона со всеми Тарли. С каждым днём Арья чувствовала, как слабеет связующая нить, соединявшая её с Эддардом и Кэйтилин Старк, в то время как то, что соединяло её с Рикардом и лордом Тайвином — крепло.       Когда Оберин Мартелл сказал, что явился в Королевскую Гавань за головой Тайвина Ланнистера, Арья знала, что это не пустые слова, и что она сделает всё, чтобы отец её сына остался жив. Она готова была пронзить Мартелла его собственным отравленным кинжалом ещё в борделе, но сделала это много позже, когда кинжал сам скользнул ей в руку. Одно незаметное движение, и яд попал в кровь принца. Мартелл умер, и только Арья знала, что раны, нанесённые Горой, были не причём.       Смерть Мартелла изменила многое. Останься он жив, возможно Арья ещё долго не знала бы про Мизинца. В тот день, в борделе, благодаря несдержанности тётки Лизы многое встало на свои места. Правда была пугающей и неприглядной. Визгливый голос, который Арья в отличии от Лораса узнала сразу, вещал за стенкой о том, что сестра её матери готова на всё ради своего любовника. Что она уже отравила мужа, обвинив во всём Ланнистеров. А ещё леди Аррен сказала — «она повсюду совала свой нос и разболтала мужу». Арья слушала, и перед её мысленным взором вставали картины прошлого. Мизинец и Лиза Аррен на морском празднике, на турнире, на ужине. Незримое присутствие кого-то третьего, скрывавшегося на балконе, когда она без приглашения пришла к тётке. Случайные и не случайные встречи, сопровождаемые взглядом внимательных глаз, устремленных на неё, Арью, и её мужа. Арья не придавала значения, что тётка Лиза слишком часто оказывалась подле Бейлиша, списывая всё на их давнее знакомство, а они придавали. И то, каким болезненным в те дни был лорд Аррен, как он чах на глазах, теряя остатки жизненной силы. Лиза Аррен источала яд, говоря о нём и о муже Арьи, порой не задумываясь о своих словах. Арья её почти не слушала. Как оказалось — зря. А, спустя годы, Петир Бейлиш рассуждал о том, сколь много потеряла Маргери с появлением Арьи в жизни Тайвина Ланнистера, подталкивая её на ложную тропу подозрений Розы Хайгардена. Не по приказу Тирелл была перерезана подпруга лошади Арьи, и не она подсыпала Белую Леди в еду лорда Тайвина. Это сделали те, кто боялся, что правда о недуге лорда Аррена выйдет наружу прежде, чем он умрёт. «Кто-то решил сыграть в престолы,» — сказала королева Серсея. Этим кем-то был Петир Бейлиш. Он уже давно начал свою партию в кайвассу и продолжил её сейчас. Открытие было пугающим и невероятным, и Арья не знала, что с ним делать. Она не могла пойти к мужу, ибо это означало бы признание во всём, не могла рассказать отцу, матери. Всё решил за неё Лорас, настаивая на выступлении в суде, и Королева Шипов, решившая наведаться к внукам. Тогда то Арья и поняла, что пришла пора Маргери Ланнистер покинуть Королевскую Гавань, и сделает она это громко — настолько громко, насколько сможет. И кроваво. Арья всю ночь обдумывала последнюю речь Маргери, тщательно подбирая каждое слово. Она не должна сказать ничего лишнего, но её слова должны стать приговором для Мизинца, Ренли и Лораса. Арья не сомневалась, что отец приходил к лорду Тайвину, и речь шла о ней, Арье — иначе, что ещё могло заставить отца молчать? Арья его не осуждала — ничего кроме боли и крови эта «правда» никому не принесёт, и ей было всё равно оброс ли ветвистыми рогами Роберт или нет. Хуже было с тёткой Лизой — как бы Арья не была зла на неё, она оставалась сестрой её матери и дочерью дедушки Хостера, и прилюдно обвинить её она не могла.       Но этого могло и не случиться. Её тайна оказалась раскрытой. Маргери Ланнистер, не таясь, возвращалась из Септы Бейлора, где провела утро в молитвах и беседе с молодым братом Лютером, истово верившим всему, что говорил Его Воробейшество, когда её окликнули. У ворот малоприметного большого дома спешившись, стоял Станнис Баратеон. Поклонившись, он представился, добавив:       — Мы с вами не встречались, леди Маргери, но, тем не менее, прошу вас зайти, дабы обсудить одно дело, касающееся вас, вашего брата и семьи Тирелл.       — Мы можем это отложить? — хмурясь, спросила Арья. — Мне бы не хотелось опоздать на суд.       Окинув беглым взглядом её нарочито простое серое одеяние, Станнис продолжал настаивать:       — Это не займёт много времени. Прошу вас, — и первым шагнул в открытую дверь.       Помедлив мгновение, Арья приказала гвардейцам, выделенным для неё Лорасом, остаться снаружи.       Велев слуге не тревожить их, Станнис провёл Арью в комнату, где царил полумрак, разгоняемый пламенем, пылавшем в открытых чашах.       — Здесь почитают Бога Света, — проследив её взгляд, пояснил Станнис.       — Семибожие — истинная вера и залог мира и покоя в Семи Королевствах! — привычно заявила Арья, повторив слова Его Воробейшества.       — Мы можем поговорить об этом позже, — легко согласился брат покойного короля, присаживаясь на жёсткий стул и указывая на место напротив. — Сейчас речь не об этом.       Расположившись, Арья сухо проронила:       — А о чём же?       — Ланнистеры нанесли вам оскорбление, как и Старки. И они лгут, заставляя верить в права бастарда на Железный Трон. Поддержите меня, и я обещаю вам справедливое решение.       — Приволокёте ко мне Тайвина Ланнистера на аркане, объявив наш брак законным? — съязвила Арья.       Станнис усмехнулся, но ответить не успел. В комнату вошла женщина в красных одеждах жрицы Рглора. Уверенная в себе, она с лёгкой полуулыбкой повернулась к гостье и застыла, словн увидев призрак. Глядя на то, как улыбка медленно покидаёт красивое лицо, Арья поняла, что она пропала.       — Кто ты? — голос жрицы прозвучал хрипло.       — Леди Маргери, позвольте вам представить леди Мелисандру, — ничего не заметив, Станнис поднялся со стула.       Арья тоже встала, нащупав рукой кинжал.       — Она не то, что мы видим, — прищурившись, проговорила жрица, шагнув вперёд и потянувшись к лицу Арьи.       Медлить Арья не стала. Всё произошло мгновенно и почти одновременно. Кинжал, что был спрятан в складках юбки, сначала повстречался с горлом Станниса, потом жрицы, а толстый ковёр заглушил звук падения тел.       Вытерев клинок, Арья огляделась. Две чаши по углам комнаты горели ровным огнём. Рядом, у камина, стояло кресло, на которое Станнис кинул свой плащ. Плотно задёрнутые шторы скрывали окна. На столе ворохом лежали свитки и толстенные книги.       Окунув один из свитков в огонь, Арья бросила его на плащ. Пламя, попробовав на вкус шерстяное сукно, занялось, резво принявшись пожирать то, что не так давно укрывало плечи Станниса Баратеона. «Стоит выбирать себе правильных богов,» — мрачно усмехнулась Арья, глядя на то, как огонь подбирается к столу с бумагами. Выйдя, она плотно притворила за собой дверь и покинула дом, холодно кивнув какому-то человеку с обрубком руки, беседовавшим со слугой в конце коридора и явно собиравшимся уходить, так же, как и она.       Сев в паланкин, она бросила косой взгляд на наглухо закрытые окна — у Маргери Ланнистер появился ещё один повод срочно покинуть столицу. Благо, к этому всё было готово…       — Вы сделали всё, что было в ваших силах. Пора остановиться, — взгляд и голос Ним были суровы и непоколебимы.       — Да, — кивнув, судорожно сглотнула Арья.       — Идёмте.       — Пойдём.       Покинув каморку, они поочерёдно прошли по узкому проходу и оказались у поворота, привычно освещаемого светом, струящимся из окна под потолком. С наружи, как и всегда, доносились шум и гомон хозяйственного двора, где-то далеко позади журчала речка, протекавшая под Красным Замком, капала вода.       Миновав двери, ведущие в царство Тамерлана, Арья, а следом за ней и Нимесида, шагнула на лестницу, ведущую из подземелий. Стоявшие в карауле гвардейцы, не обратив на них внимания, продолжали пялиться на суету во дворе — на утро был назначен отъезд Хостера Талли с братом, а через день собирались уезжать и Старки. Если Арья поторопится, то завтра, ещё до заката, она сможет оказаться за пределами столицы — Чёрная Рыба всё устроит. А если она решит уехать позже, то отец и мать сделают всё, чтобы ей помочь. Только вот она так ничего толком и не решила.       Солнце, медленно клонясь к земле, позолотило песок дорожек, окрасило багрянцем стены.       Бросив последний взгляд на повозки, в которые продолжали грузить сундуки с немудрёным скрабом дедушки и его брата, Арья нырнула под арку и зашагала вверх по лестнице.       — Вы были у лорда Тайвина после суда, миледи? — вопрос Ним смешался с шорохом её юбок.       — Нет.       — Отчего?       — Не знаю.       — Вам есть о чём поговорить.       Арья это знала. Но заводить разговор о своём будущем всё ещё страшилась.       Дойдя до своих покоев, Арья нерешительно остановилась.       — Я присмотрю за лордом Рикардом, не волнуйтесь, — тихо проговорила Ним и скрылась за дверью, оставив свою миледи одну.       Помедлив пару мгновений, Арья двинулась выше. Сорок хорошо знакомых ей ступеней — и она оказалась перед покоями лорда-десницы. Тяжёлые дубовые створки, распахнувшись, впустили Арью внутрь.       Лорд Тайвин был на месте. Сидя за столом, он занимался очередным посланием. Кивнув Арье, он указал ей на стул напротив.       Сев, Арья смотрела, как перо едва уловимо шурша, летало над бумагой, оставляя чернильный след. Последний солнечный луч закатного солнца скользнув по златогривым львам, застывшим на литых решётках, окунулся в кубок и дерзко перескочил на знак десницы короля. Длань, засияв, тут же померкла — солнце, скатившись по небосводу ещё ниже, отдало покои во власть вечернего сумрака. Только одинокая свеча, горевшая на столе, продолжала бороться с подступавшей темнотой.       Молча слушая скрип пера, Арья разглядывала мужчину напротив неё. Её мужа. Вечерние тени сгладили морщины на его лице, спрятали серебро в волосах, сделав его таким, каким он был, должно быть, много лет назад. Таким, каким его видела Джоанна… Внезапно Арью посетил страх — а вдруг она ему не нужна? Вдруг, все они ошибаются — и Нимесида, и леди Дженна, и он не хочет, чтобы она была подле него? Ведь он уже получил всё, о чём желал — у него есть ещё один сын и наследник. А она, Арья, ему вовсе не нужна, и его терпимость к ней на самом деле то, что выторговал для неё отец в обмен на своё молчание...       Словно почувствовав смятение Арьи, лорд Тайвин оторвался от бумаг и наградил её долгим взглядом. Слишком долгим. Пугающе долгим.       — Вы что-то хотели, миледи? — наконец проронил он.       — Да.., — облизнув вмиг пересохшие губы, выдавила из себя Арья. — Ваше решение? Оно неизменно?       — Вы о Рикарде и вашем отъезде?       Кивнув, Арья уставилась в холодные, зелёные глаза, мерцавшие отражённым золотистым блеском горящей свечи.       Лорд Тайвин молчал.       Молчал. И его молчание становилось невыносимым. Наконец он тихо спросил:       — А что вы сделали, чтобы я изменил своё решение?       «Что?!» — Арья чуть не вскочила с места. Да она всё для этого сделала! Она спасла их всех! Вместо этого она ответила:       — Ничего. Я не сделала ничего плохого. Вам не в чем упрекнуть меня.       Откинувшись на спинку стула, лорд Тайвин отвёл глаза, забарабанив пальцами по столу.       — Да, в этот раз вы не сделали ничего предосудительного и вели себя достойно, — проронил он.       — И?       — И вы думаете этого достаточно?       Сердце Арьи ушло в пятки:       — Рикард… Он вам этого никогда не простит, если вы разлучите нас.       Внезапно подавшись вперёд, муж вперил в неё тяжёлый взгляд:       — Думаете, он простит вас, если это сделаете вы?       Судорожно сглотнув, Арья закусила губу — вопрос не требовал ответа.       — Для Рикарда будет лучше, если один из нас исчезнет из его жизни, пока он мал, — голос лорда Тайвина был безжизненно ровен.       — Вы не сделаете этого! — Арье показалось, что земля уходит у неё из под ног.       — А вы? Вы сделаете? Сколько раз вы уже сбегали за свою короткую жизнь? Сколько пройдёт времени, прежде чем вы замыслите очередной побег, прихватив с собой нашего сына?       — Нисколько, — облизнув губы, тихо проговорила Арья, отметив «нашего сына». — Я не намерена больше сбегать. Я хочу, чтобы у нашего сына были отец и мать.       — … Похвальное желание, — помолчав, проронил лорд Тайвин. — Я хочу вам верить. Но я устал хоронить жён. И хочу обезопасить себя от этого действа в будущем.       — Я… Этого больше не повторится, — выдавила из себя Арья.       Поднявшись, лорд Тайвин, обошёл стол, зависнув над Арьей, как скала.       — Не могу не признать, что всё это время вы вели себя достойно, и ваше влияние на Рикарда сказывается положительным образом. Но я не допущу, чтобы вы в очередной раз опозорили имя Ланнистер. Если вы дадите мне хоть один повод сомневаться в вас, хоть один.., — склонившись, муж пригвоздил её взглядом к стулу.       — Никогда! Я никогда не дам вам повода сомневаться во мне! — быстро проговорила Арья.       Распрямившись, лорд Тайвин уставился в стену за её спиной.       Поднявшись, Арья сделала шаг вперёд.       «А ведь он устал.., » — подумалось ей. Глаза её, скользнув по лицу мужа, отметили горькие складки у углов рта, тёмные круги под глазами и красные прожилки, выдававшие бессонные ночи, проведённые за работой. Что-то глубоко внутри у неё дрогнуло и растеклось щемящей нежностью.       — Я хотел бы вам поверить .., — тихо проговорил лорд Тайвин, оторвавшись от изучения стены и вновь обратив взор на Арью.       — Так поверьте.., — взмолилась Арья, подавшись вперёд.       Губы мужа дёрнулись, сложившись в нечто, отдававшее горечью.       — Поверьте! — прошептала Арья, впервые испытав боль сожаления от того, что много лет назад столь опрометчиво сбежала. — Поверьте…       Протянув руку, лорд Тайвин едва заметно коснулся пальцами её скулы, провёл по щеке и, подхватив за подбородок, повернул лицо к свету.       Почти не дыша, Арья всматривалась в глаза мужа, пылавшие странным огнём, а он смотрел на неё. Таяли мгновения. Внезапно, скользнув дальше, чужая рука оказалась у неё на затылке, а вторая легла на талию. Оказавшись в тесных объятиях, Арья прильнула к широкой груди, уткнувшись носом в камзол, так знакомо пахнущий смесью лаванды и чего-то горького. Длинные пальцы перебирали её волосы, кожу щекотало тёплое дыхание, а до уха доносился стук чужого сердца. Прижавшись ещё сильнее, Арья закрыла глаза…       Она не знала сколько прошло времени, когда лорд Тайвин, отстранившись, посмотрел на неё — снаружи стало заметно темнее, как и в покоях.       — Мне ... уйти? — сорвалось с её губ.       — … Можете остаться.       Судорожно сглотнув, Арья отступила к столику с вином. Бездумно наполнив бокал, она пригубила красную жидкость. Обернувшись, Арья посмотрела на мужа. Лорд Тайвин, вернувшись к рабочему столу, бегло просматривал бумаги — какие-то из них отправлялись в ящичек шкафа за его спиной, какие-то раскладывались в аккуратные кучки. Взгляд Арьи притягивали длинные, ловкие пальцы касавшиеся пергамента — лучше бы они касались сейчас её. Её…       Словно прочувствовав её мысли, муж поднял голову, встретившись с ней взглядом. Судорожно облизав губы, Арья сделала щедрый глоток, чувствуя, как в месте с вином в кровь проникает желание.       Последний свиток отправился в шкаф, щёлкнул запираемый замочек, и лорд Тайвин шагнул к ней. Отставив опустевший бокал, Арья шагнула навстречу мужу. Руки её потянулись к его плечам, а губы к губам.       Поцелуй был яростным, без намёка на нежность — муж терзал её губы, проникал языком в рот. Арья отвечала тем же.       Оторвавшись на мгновение, он подхватил её на руки и понёс в спальню.       Оказавшись на кровати, Арья потянулась к застёжкам камзола, лорд Тайвин — к завязкам её платья. Нещадно срываемая одежда летела на пол, в то время как их руки и губы жадно изучали друг друга. Прохладный ветерок холодил разгорячённую ласками кожу, не в силах заглушить пожар, пылавший глубоко внутри. Не сдерживая стон, Арья раскрылась навстречу мужу, принимая его в себя. Резкий толчок, и вот он уже внутри неё, заполняя всё, не оставляя места ни мыслям, ни чему другому. Рваные, бешеные движения мужа были сродни штормовым волнам, накатывающим на берег. Подаваясь навстречу, Арья чувствовала, как её захватывает нечто сильное, неудержимое, рвущееся изнутри. Судорожно сведя ноги на спине мужа, она выгнулась дугой, не в состоянии сдержать порыв:       — Тайвин!       В зелёных глазах, смотрящих на неё, что-то сверкнуло, губы, накрывшие её очередным поцелуем, совпали с волной, родившейся где-то глубоко и унёсшей в никуда. Дрожь, прошедшая по телу, заставила обмякнуть мышц, упасть плетьми руки и ноги, обвивавшие мужской торс.       Пара резких толчков, и лорд Тайвин в изнеможении повалился рядом.       До Арьи доносилось частое дыхание мужа, её кожа ощущала тепло его тела, а рука — удары сердца, бившегося совсем рядом. С трудом повернув голову, она посмотрела на мужчину, лежавшего подле неё. В неровном пламени свечи чётко прорисовывался нос с горбинкой, губы, подбородок, покрытый щетиной. Разметавшиеся, взмокшие волосы небрежно падали на лоб. Грудь, покрытая редкими волосками, всё ещё вздымалась, не успев отойти от неистовой любви. Нечто тёплое и щемящее вновь родилось у Арьи где-то глубоко внутри, постепенно ширясь и разрастаясь, пока не затопило её с головы до пят. Не сдержавшись, она потянулась, коснулась пальцами колкой щеки, поправила взъерошенные волосы.       Лорд Тайвин, повернув голову, посмотрел на неё. В его взгляде было что-то, что заставило её сердце забиться часто-часто.       Не отводя глаз, она приподнялась на локте и с бесконечной нежностью прильнула к его губам, впитывая вкус, вбирая дыхание.       — Миледи.., — начал лорд Тайвини и не закончил.       — Что? — подняла голову Арья, разрывая поцелуй.       — Не останавливайтесь.., не останавливайтесь...       — Ни за что.., — прошептала она в ответ. И продолжила скользить губами по его лицу, шее, спускаясь всё ниже и ниже. Переместившись, она уселась верхом на мужа, чувствуя постепенно восстающую плоть.       В этот раз они любили друг друга медленно и нежно, не отказывая в ласке и щедро даря поцелуи, пока очередная волна наслаждения не накрыла их с головой.       Откинувшись на подушку, Арья закрыла глаза. Она и не помнила, когда последний раз чувствовала себя такой умиротворённой и счастливой…       Арья уже уснула, а к Тайвину сон не шёл. Лёжа на спине, он изучал светлеющее небо, предвещавшее скорый рассвет.       Привыкший просчитывать всё и всегда наперёд, он впервые в жизни не хотел ни о чём думать. До него доносилось мерное дыхание спавшей рядом женщины, а её тепло грело его бок. Возможно, он совершил ошибку, дозволяя ей остаться. Возможно… А, возможно, и нет. Но он не будет сейчас думать о будущем. Будущее придёт, каким бы оно ни было, и расставит всё по своим местам.       Где-то там, за Узким морем, рождался новый день, оставляя за собой день вчерашний. День, породивший столько всего, что он до сих пор не переставал удивляться. Самыми ожидаемыми были интриги Мизинца, попытавшегося посадить на трон Ренли. Тайвин никогда не сомневался, что за публичными обвинениями Баратеона стоит не только братская любовь к Роберту. Его удивило то, насколько далеко пошли Тиреллы, в желании отомстить Ланнистерам. Впрочем он не был до конца уверен, что Оленна была в курсе «шалостей» своих внуков. Не меньше его удивила и Лиза Аррен. Он всегда знал, что вдова Джона Аррена была несчастна в браке — но таких несчастных жён по сотне в каждом городе, если не больше, и мало кто из них травит своих мужей. Мизинец и тут всё хорошо просчитал. Правда ещё немного, и всё бы раскрылось будь Арья чуть повнимательнее. Четыре года назад его жена была в шаге от тайны Бейлиша, и это чуть было не стоило им жизни. Палачу даже не пришлось прилагать усилий, чтобы добыть сведения о покушениях на жизнь Арьи и Тайвина Ланнистер, и об отравлении Джона Аррена. Уже завтра голова Мизинца будет красоваться на пике, а его любовница отправится вместе со своим отцом в Риверран. Хостеру Талли пришлось признать безумие своей дочери, но это знание не покинуло стен Красного Замка. Вдова Аррен будет жить под присмотром собственного отца — таково было условие поддержки Речных земель, в то время как её сын отправится в оруженосцы к Рендилу Тарли. Возразить Талли было нечего, ибо компанию ему составит его кузен — Робб Старк. Пока Робин Аррен не войдёт в возраст, Долиной будет править лорд-протектор, подчиняясь лично Тайвину.       Но больше всех удивила Тайвина Маргери. Тайвин никогда бы не подумал, что всё случившееся могло подействовать на неё таким образом. Однако, её обличительная речь в суде не оставила никаких сомнений — отказавшись участвовать в заговоре, она выдала собственного брата, Ренли, Мизинца и ушла с воробьями, порвав все связи с миром и семьёй. Впрочем то, что здесь не обошлось без Его Воробейшества — жаждущего власти пройдоху, пытающегося себя выдать ярого сторонника веры, Тайвин не сомневался. Появление в его рядах «благочестивой Маргери», которую во всю воспевал народ, только придаст ему сил и перетянет на свою сторону нищебродов Простора, а там уже и до Святого Воинства недалеко. Впрочем, будущее старшего воробья Тайвину было доподлинно известно — он закончит свою жизнь в канаве, пав от руки мелкого разбойника — соответствущие приказы уже отданы.       Арья, пошевелившись во сне, ещё теснее прижалась к нему. Легонько погладив её по волосам, Тайвин коснулся губами высокого лба. Ей, как и ему, последние дни дались нелегко. Тамерлан говорил, что его жена стала частым гостем в подземельях по причине участившихся приступов мигрени и бессонницы. То, что здоровье Арьи не в порядке, вызвало у Тайвина тревогу. Мейстер объяснял всё это волнением, хотя Тайвину и было удивительно, что Арья, не склонная к хандре, оказалась столь чувствительной ко всему произошедшему. Как и её внезапное благочестие. Впрочем, здесь он скорее угадывал умысел, нежели истовую веру в богов. Оказавшись перед лицом угрозы быть разлучённой с сыном, она сделала верные выводы и повела себя как истинная жена лорда-десницы — стала появляться на людях, посещать септу, раздавать милостыню. В чём-то копируя Маргери, она не скатилась за грань разумного отношения к Семибожию и не превратилась в ярую фанатичку, как его третья жена.       С первыми небесными всполохами выкатывавшегося из-за горизонта солнца, мысли Тайвина обратились к нелепой смерти Станниса. Старший из братьев Роберта сам наказал себя, связавшись со жрицей Рглора. Никто толком не понял, что стало причиной пожара — роковая случайность или это была очередная странная жертва Красному Богу, принесённая прямо посреди Королевской Гавани. Когда из окон занимаемого Станнисом дома повалил дым, бросившиеся на помощь люди, наткнулись на стену огня, вырывавшуюся из комнаты нижнего этажа. Не было слышно ни криков, ни призывов о помощи. Дом выгорел до тла. Позже были найдены тела — два в коридоре и два в комнате, куда, по словам беспалого сподвижника Станниса, незадолго до пожара вошла красная жрица.       Со смертью Станниса Томмену ничто и никто не угрожал. Тот, кто считал себя последним Таргариеном, был сопливым мальчишкой с безумными желаниями, идущими ещё дальше, чем у его Безумного отца. Другой «последний Таргариен», рос бастардом на далёком севере, и о его происхождении знали только его дядя Нед Старк и он, Тайвин. Мизинец ошибся, предположив, что предметом торга между ним и Тихим Волком стала жизнь Арьи. Когда Эддард Старк явился к нему с обвинительной речью, Арья всё ещё считалась мёртвой, а о существовании Рикарда никто не знал — они появились в столице ровно через две недели. Нет, не будущее его дочери и внука, а судьба его племянника, считавшегося бастардом Хранителя Севера, была платой за молчание Старка. То, что Лианна Старк родила сына, Тайвин узнал от мейстера, приведенного к роженице, но так и не сумевшего остановить кровотечение, но сумевшего вовремя скрыться при появлении её брата. Того мейстера звали Тамерлан. Тайна сына Рейгара Таргариена и Лианны Старк не должна была вырваться на свободу, как и постыдная ложь про детей Серсеи. Тайвин готов был принять любое решение Неда Старка, понимая, что ничто не заставит его явить мальчика миру, в котором правил Роберт Баратеон. А потом вернулась Арья, и причин молчать у Тихого Волка прибавилось. И даже смерть Роберта ничего не изменила. Раньше он был другом короля, его названным братом. Сейчас его родной внук звал братом и был им будущему королю. Нед Старк лишь однажды спросил об Арье. Тайвин ответил, что она всё ещё жена ему, а Рикард — его сын. Судя по тому, как воспринял ответ Старк, дочь не посвятила его в планы Тайвина. А потом эти планы, помимо его воли, стали меняться.       Арья, что-то невнятно пробормотав, ещё теснее прижалась к его боку.       Арья... Он готов был отправить её к Молчаливым сёстрам. К Неведомому. Потом, подчинившись гнёту обстоятельств союза со Старками, намеревался запереть её в Утёсе Кастерли или в ином замке, сохранив за ней право зваться леди Запада, а сына оставить при себе в Королевской Гавани. Но в итоге не сделал ни того, ни другого. Возможно, он пожалеет о том, что дозволил ей остаться, а, возможно, и нет. Но он не будет сейчас думать об этом — будущее расставит всё по своим местам, каким бы оно ни было...             Вместо эпилога.       Незаметно подкравшийся сон, увёл Тайвина в своё царство, где не было место размышлениям ни о прошлом, ни о будущем. Он спал и не знал, что по дороге Роз резво едет карета Оленны Тирелл, везущая крайне встревоженную Королеву Шипов. Не знал, что через пару дней, вынужденная согласиться на Стену для своего внука и его любовника, она покинет столицу с намерением вернуть Лораса в Хайгарден и отомстить Ланнистерам за Маргери. Сколь безуспешно Оленна будет искать внучку, столь же успешно она найдёт союзников. Смерть Оберина Мартелла расколет Дом Мартелл. Его дочери не признают бездействия принца Дорана и, возглавляемые Эларией Сент, убьют собственного дядю и его сына — наследного принца. Помолвка между Мирцеллой и Тристаном распадётся сама собой, а Семь Королевств погрязнет в новой войне. Войне, в которой Тиреллы, объединившись с Дорном, первыми нанесут удар. Им будут противостоять дома Запада, Севера, Речных Земель и Долины Аррен. Ренли, сбежавший со Стены вместе с Лорасом, привлечёт к себе Штормовые Земли и снова по Вестеросу распространятся слухи о бастардах Серсеи и Джейме, в которые Тайвин никогда не поверит. Война будет краткой и кровопролитной, и закончится крахом Дома Тирелл. Он перестанет существовать. Простор отойдёт к Тарли, и, наконец-то, в Семи Королевствах наступит долгий мир. Король Томмен будет учиться править — в этом ему будут помогать Тайвин и Сэм Тарли, который всё чаще будет заменять десницу во время его отлучек в Утёс Кастерли. Они с Арьей будут жить наездами то в столице, то на Западе. У них родится ещё один сын — темноволосый Герольд и девочка — сероглазая златовласка Анжелика. Его жена так и не обретёт покладистый норов, в их жизни будут и ссоры, и примирения, но ни разу ни он, ни она не пожалеют о принятом решении остаться вместе. Лишь дважды Тайвин по-настоящему разозлиться на неё. Первый, когда она встанет на сторону Мирцеллы, одобрив её безрассудство, второй — когда за его спиной обратится к Томмену. Всё это случится через десять лет, в дни весеннего турнира в честь именин Серсеи. Мирцелла, презрев предстоящее объявление о помолвке с Робином Арреном, сбежит с приглянувшимся ей рыцарем. Этим рыцарем будет брат Арьи — Робб Старк, сын и наследник Эддарда Старка. Весть о сбежавшей невесте разнесётся со скоростью пожара, напомнив Тайвину его самого и Арью. Внучка повторит их судьбу — принесёт клятвы в маленькой сельской септе, и Эддарду Старку придётся вновь смириться с браком очередного своего дитя, заключённым под сенью цветущих вишен. Робин Аррен неожиданно найдёт поддержку и утешение у Жанеи, дочери Кивана, которая к тому времени вырастет в красивую девушку с кротким норовом матери и рассудительностью отца. Пока все будут заняты поисками сбежавшей невесты, в Королевскую Гавань под покровом ночи пожалует ещё один брат Арьи — бастард Джон Сноу, когда-то пожелавший уйти на Стену к своему дяде Бену. Ведомый болью потери любимой, он, будучи беглым братом Ночного Дозора, явится в столицу с крамольными мыслями объявить одичалых частью народа Семи Королевств. Задержанный золотыми плащами, Джон окажется в темнице, но почти тут же будет освобождён по приказу короля. Арья, не поставив в известность Тайвина, испросит для него нечто немыслимое — заменить целибат и отречение на Стене, целибатом Королевского Гвардейца. Гнев Тайвина будет сколь сокрушителен, столь и бессмысленен, как и растерянность Неда Старка. Так, последний из Таргариенов указом короля Томмена Баратеона, сам того не зная, обретёт фамильное имя матери — Старк и будет нести службу подле трона своих предков. К тому времени другой Таргариен, объявивший себя драконом, но так и не сумевший совладать с яйцами драконов, разочаровав своих покровителей, присоединится к своей сестре Дейенерис в тихих далях Царства Неведомого. И в Семи Королевствах, как и в семействе Ланнистер, вновь воцарятся мир и спокойствие… Конец.