Закон подлости или как влюбить в себя капрала за 12 шагов. Пособие для чайников

 — Они слишком длинные, подрежь. Капрал сказал мне это совсем недавно. Дело в том, что люди здесь не ходили с такой длиной, какая была у меня. В моем мире это было совершенно обычным явлением, но здесь самые длинные волосы, которые могли себе позволить солдаты — чуть ниже лопаток, в то время как я, выделяясь из толпы, имела длинные и красивые волосы, доходящие мне до копчика. Я ими гордилась и не хотела срезать, тем более где они помешают, если на уроках Гавриэля я их завязываю, как и у Ханджи в лаборатории, собственно, а в остальном мне с ними хорошо. Этот мир явно не славился хорошими парикмахерскими, учитывая состояние волос Ханджи или Петры. Они хоть и казались пушистыми, но это только казалось, иногда они сильно электризовались, от чего и чудились таковыми, на деле же они тонкие и ломкие. Поэтому я решила не следовать их примеру и часто допрашивала Гавриэля о средствах ухода за шевелюрой. Ну а про стрижку я подумаю. Близилась пятьдесят седьмая экспедиция, а я просто надеялась, что Эрвин принял к сведению, рассказанные мной новости. Хоть я и не хорошо относилась к Петре, смерти я ей не желала, как и всему отряду. Чуть ли не плача я смотрела отрывок серии, где по возвращению разведотряда из пятьдесят седьмой экспедиции, нам показывали семьи каждого из членов элитного отряда. Как они радовались в ожидании, когда их ребёнок вернется и будет рассказывать за столом всей семье, что произошло за стенами. А некому в итоге было рассказывать. Уже никто не придёт к этим несчастным матерям и не скажет: «всё будет хорошо, мама». Хоть этот отряд мне никогда не симпатизировал, у меня сердце разрывалась от облачной уверенности их семей в том, что все хорошо. Видеть эти счастливые лица, наполненные любовью и ожиданием было просто невыносимо, поэтому я отматывала такие моменты. Кому бы помогли мои крокодиловы слёзы, тем более это были неживые персонажи, никогда не существовавшие в этом мире. Я старалась отбросить эти мысли и поспешила к Зое, как оказалось, у неё опять поручение ко мне. — Ханджи, я тут! — оповестила я её. — Ты что-то хотела мне поручить? — Сато! Ты как раз вовремя. Сегодня опять придется поработать с Петрой… — Опять? — перебила я её. — Прости уж, — пожала она плечами. — Вам нужно почистить старые клинки, так как нам пока прекратили поставку новых. Они хоть и старые, но надёжные, да и тебе будет чем заняться. — Как будто мне делать нечего. — отмахнулась я и отправилась на склад, надеясь, что рыжая уже там. Мои догадки подтвердились, Петра правда была уже там и вовсю чистила оружия, причём очень тщательно. Казалось, что чуть-чуть и она протрёт лезвия насквозь, но такового не произошло. Она приторно дружелюбно посмотрела на меня, от чего мне стало не по себе, будто съела слишком сладкое пирожное. Я одарила её мимолетной улыбкой, которая, как мне показалось, была больше похожа на оскал, и тоже села чистить лезвия, которые напоминали длинные канцелярские ножи, от чего я усмехнулась. Петра непонимающе глянула на меня, на что я никак не отреагировала, даже не посмотрела в её сторону, а продолжила натирать, стараясь не стирать так сильно клинки. «Кстати, Ривай сам иногда чистит клинки прямо на поле боя. Это значит, что он любит чистые оружия». А я то думаю, чего Петра так старается. Положила глаз на Ривая и старается ему угодить, ну а я же в свое время, спокойно потирала клинки, стараясь не повредить такой тщательным натиранием. Хотя должна заметить, что оружие, которое чистила Петра, блестело, словно бриллиант, но кое-где было просто стерта, а я не была уверена, что такая работа обрадует Ривая. И тем не менее… Завоевываем уважение капрала. Шаг шестой. Чистое оружие всегда и везде Пару раз она пыталась заговорить со мной, что выходило у неё не очень хорошо. Я старалась не отрываться от работы, всё же отвечая ей, но показывая, что хочу посидеть в тишине. Петра поняла это почти сразу, и тут же отстала от меня. Я, в свою очередь, незаметно для себя, стала напевать колыбельную, которую мне пела Адель, когда я, будучи еще маленькой, не могла уснуть. Я поджала губы и стала мычать эту песню, не заметив, как на меня смотрит Петра. И где-то на середине колыбельной я все же заметила заинтересованный взгляд Петры. — Что это за мелодия? — Простая колыбельная. Она хмыкнула и больше ничего не говорила. Создалось ощущение, что она обиделась, но мне было как-то до лампочки на ее обиды и переживания. У меня были смешанные эмоции на счёт семьи Рал и ее самой, уж больно, что она, что ее отец были навязчивы. И если у Петры ещё получалось это скрыть, так ее папаша вообще этого делать не умел. Мне больше симпатизировала Зое, она похожа на меня своим идиотизмом. Я восхищалась ей не меньше, чем тем же Риваем, в какие-то моменты она могла быть веселой, будто маленькой девочкой, а в нужное время серьезной и сообразительной. Мне нравилось, как она беспокоилась за Эрена, за своих подчиненных, я считала её образцом хорошей женщины и подруги. Сама Рал же кардинально отличалась от Ханджи. Петра хоть и старалась вести себя приветливо со мной, я не могла не заметить её ревнивого взора, когда мне приходилось разговаривать или как-то общаться с капралом. Мне даже чудилось, что она вот-вот накинется на меня и загрызёт, поэтому я старалась лишний раз с ней не пересекаться, особенно если хожу одна. Рыжая устало охнула и отложила только почищенный клинок, высматривая следующий. И его уже она начала натирать с особой усидчивостью, я уже подумала, какая у неё будет реакция, когда ее пальцы все же соскочат и она порежется. Вскоре, это случилось. — Доигралась. — усмехнулась я, глядя ей в лицо, на что она одарила меня не самым дружелюбным взглядом. — Такая интенсивность наталкивает на другие мысли. Мне показалось, что она еле держится, чтоб не заржать, как лошадь, хотя скорее это делала я, но все же с её уст сорвался только сдержанный смешок, который походил скорее на писк мышки, чем на смех. — Сколько время? — Три часа… — ответила Петра, глядя куда-то мне за спину, но не это сейчас было важно. — Твою мать! — я стала натирать гигантские канцелярские ножи с той же интенсивностью, что и Петра несколько минут назад, стараясь побыстрее закончить с тремя последними клинками. Звон падения последнего клинка в кучу чистых других раздался по помещению, от чего Петра заметно вздрогнула и непонимающе глянула на то место, где я была буквально только что. Но увидела она только часть моей ноги, которая уже пропала из поля зрения и послышались удаляющиеся шаги. Я стремительно неслась в сторону кабинета Гавриэля, понимая, что опаздываю уже на добрые полчаса. На самом деле я не планировала так долго копаться с подчисткой и уже задала время моему учителю, сказав, что не опоздаю, а сейчас, чуть ли не путаясь в своих ногах, бежала к нему, попутно сочиняя извинения. — Да, всё нормально… — непонимающе смотрел на меня Гавриэль. — Ты пришла даже раньше. — увидев мой вопросительный взгляд и переведя взгляд на настенные часы, он продолжил. — на десять минут. И я увидела за каким занятием его застала: он вовсю готовил реквизит к занятию, пока я неслась сюда, сшибая все на своём пути. Даже сбила пару солдат с ног, еле успевая кидать им извинения. — Те часы спешат. Так что можешь не переживать, ты вовремя. — улыбнулся мне Гавриэль, ставя последнюю баночку на полку. — Начнём? Урок проходил спокойно. Я, конечно, что-то не понимала, но в целом Гавриэль остался мной доволен. В этот раз он учил меня вправлять вывихи и отличать их от переломов и тому подобное. Я даже не знала, что медицина и биология  — такая интересная штука. Только не тогда, когда ты учишь строение клеток и жизненный цикл грибов. Я ушла от Гавриэля в районе шести часов. А уже в семь я с Риваем должна была идти и сражаться снова. А после учиться нормально ездить на лошади. Мне даже нравилось такое расписание. Всё равно ложилась я когда хочу и вставала, соответственно, так же. Вот Зое ураганом пронеслась рядом, даже слегка закрутив меня, заставив развернуться и посмотреть ей в след. И куда она так торопилась? Возможно опять нашла что-то интересное и сейчас носилась по штабу в поисках каких-нибудь помощников. Я зашла в свою комнату и решила прилечь, только не на кровать, а на пол. Твёрдая поверхность все-таки. И для спины полезно, и прикольно, главное, чтобы никто сюда не зашёл, потому что я уже начала поднимать руки к верху и водить ими туда-сюда, что могло выглядеть крайне странно и непонятно. Пыли и грязи тут не было, потому что меня поселили уже в чистую комнату, а единственное, что мне нравилось в уборке — это мытьё полов, так что пол всегда был чистым в моей комнате, поэтому я нередко разрешала себя покататься по полу, издавая странные звуки. Удар, ещё удар. И снова он всё блокирует! Я иногда ловила себя на мысли, что у Ривая защемило лицевые нервы, и он не может нормальное лицо делать, поэтому ходит, будто вымотанный школьник. Даже сейчас, когда я наносила удары довольно быстро, он блокировал их, тратя на это приличное количество сил, но так и ничего на лице не отобразилось, только пару раз он хмурился, когда я почти проломила его защиту, но его сразу отпускало, так как на такое я была не способна. По крайней мере пока. И снова он блокирует. Я сильно уже вымоталась и еле держалась на ногах, поэтому опёрлась руками об колени и пыталась выровнять дыхание. — Слишком стараешься. Я непонимающе посмотрела на него, задышав ещё громче. Он стоял, скрестив руки на груди и смотрел то на меня, то в куда-то в сторону здания разведки. — Ты сильно напрягаешься. Не давай эмоциям завладеть твоим телом. Внимательно следи за противником и за его действиями. Я вытерла губы от невидимой влажности и усмехнулась, глядя на него. Я снова встала в стойку, показывая ему, что готова снова приступить к тренировке. Всё же, решив принять к сведению его советы и решила попробовать победить его же приемом. Я стала заносить руку для удара в лицо, дабы он перенёс защиту вверх и я ударила в грудь, но Ривай быстро понял, что к чему и предотвратил мою попытку. Теперь я поняла, что нужно ввести его в заблуждение и бить так, как раньше. Странно, но сработало или он просто решил поддаться. И вот я поднимаю левую ногу, дабы ударить его по бедру, он это понял и поймал ее. Я мысленно усмехнулась и стала прыгать на одной ноге, будто раскачиваясь и в этот момент, когда Ривай непонимающе посмотрел на меня и попытался опрокинуть меня, я заношу правую ногу и, падая, ударяю его по плечу, а потом цепляюсь за него и мы вместе падаем, причём выгодно для меня падаем. Дальше, я быстро заломив ему руки за спину, усевшись на него, и подставила ладонь к горлу, будто это какое-нибудь оружие. Он выдохнул, и я поняла, что он поддался, так как даже выбраться не пытался и действовал слишком медленно для Ривая. Хотя я решила не портить себе победу такими мыслями и скинула все на то, что Ривай тоже человек и тоже может проиграть. Он хлопнул меня по руке (или попытался это сделать), но я поняла, что бой окончен. — Весьма странный способ победить противника. — сказал капрал, поднимаясь. — Зато я победила тебя. — Сойдёт. На сегодня всё. Я была уверена, что он всё же остался мной доволен и ему нравилось то, что я быстро учусь, это мне говорил сам Эрвин. Это уже плюсик в копилку его уважения. Так что следующий шаг тоже выполнен. — Вы что тут делаете? Я буквально только что слезла с лошади, чихая, как ненормальная. Аллергия не собиралась отступать даже тут, заставляя меня расчесывать локти в кровь, а нос раздражаться, как бешеного. Я стояла на пороге общей комнаты элитного отряда, в которую вели пять дверей: четыре — спальни, а из последней только что высунулась я. На полу валялась пьяная Петра, рядом бухой в щи Оруо травил свои глупые и никому не понятные анекдоты, а Эрд с Гюнтером спокойно пили что-то, похожее на коньяк, из стаканов. И казались вполне адекватными, но безумный блеск в глаза Гюнтера его выдавал. — Ой! Анка, сучка, ты уже тут! — подлетела ко мне рыжеволосая, обнимая за плечи, больно сжимая мои волосы. — А я уж думала, совсем будет скучно! — Вы по какому поводу нахуярились? — спросила я у более или менее трезвого Эрда, который и бровью не повёл, когда я ввалилась в их комнату. Оруо стал бубнить что-то невнятное, а Гюнтер уставился в одну точку и сидел так очень долго. Сам Эрд, решив всё же взглянуть на меня, ответил, что перед вылазкой они часто так делают, чтобы успокоить расшалившихся нервишек. Капрал знал, но не одобрял такие пьянки. Особенно не любил, когда пьяная в стельку девушка, видимо, он считал это не очень привлекательным. Поэтому ребята запирались в комнате и по-тихому, по крайней мере они старались, прибухивали. Но в этот раз они совершили ошибку, забыв закрыть дверь, ведь на пороге уже стоял мрачный Ривай. Петра решила врубить соблазнительницу и, подлетев к капралу с бокалом пойла, стала ему что-то томно шептать, иногда попивая содержимое стакана. В какой-то момент Ривай дернулся, то ли от раздражения, то от прохладного ветра, что влетел в помещение через приоткрытое окно, но из-за этого движения рука Петры дернулась, проливая на себя алкоголь, местами просвечивая все ее женские достоинства и белое белье. Она, видимо посчитала это весьма сексуальным и как-то странно улыбнулась Риваю, от чего того перекосило. — Ой, испачкалась. — подметила она, проводя ладонью по мокрому месту на рубашке. Капрал помолчал какое-то время, смотря куда-то в непонятную сторону, а потом громким голосом заявил: — Блять, у тебя что там, дырка во рту? Весь пол засрала! — после этих слов он швырнул на пол, непонятно откуда взявшуюся тряпку. — Сато, спать иди. А вы, — он указал на четырёх пьяниц, двое из которых на него даже не смотрели. — Бросайте бухать и тоже марш по кроватям. Рал, — судя по тому, как вздрогнула Петра, он редко называл её по фамилии. Это явно особенный случай. — Убери это.