Моя Мишель — Несовместимость (ft. Milkovskyi)
— Постарайся не задушить меня в сне. От любви, конечно, — загадочно улыбаясь, пропела Есеня и направила пульт на большой телевизор, прибавляя громкость. На экране в это странное утро один за другим мелькали музыкальные клипы, с невыносимо-приторными текстами, от которых у Родиона начинала болеть голова. Он молча сидел за столом, опустив на гладкую и при этом идеально чистую поверхность локти, так и не привыкнув к дорогой мебели, современной технике и излишней стерильности вокруг. И как Есеня столько времени жила в его лофте, с детства привыкнув к роскоши и чистоте? Внезапно со стороны Веры, что сидела в детском стульчике рядом, что-то прилетело прямо в кружку, а горячие капли кофе неприятно обожгли щеку. Девочка несколько секунд наблюдала за тем, как Меглин хмурился, морщился и протирал лицо, а затем громко рассмеялась, намереваясь бросить еще один кусок пластилина в его кофе. Есеня обернулась на ребенка, замерев у плиты с лопаткой в руках — на сковороде громко шипело жидкое тесто, наполняя кухню сладким ароматом. Ей странным образом был к лицу этот большой черный фартук и беззаботная улыбка. Но, конечно, Меглин не собирался признаваться ей в этом, ложкой пытаясь выудить пластилин из кофе. Вера тут же добавила ему работы, закинув еще один кусок, значительно больше предыдущего. — Я даже ругаться на нее не могу, — весело проговорила Стеклова, переворачивая блин на сковороде, — надеюсь, сегодня обойдемся без скорой и жаропонижающих. Все хорошо? — В каком смысле? — Родион резко встал и, подойдя к раковине, вылил недопитый кофе вместе с пластилином. — Ты какой-то напряженный, — взглянула на него Есеня. — Кофе где у тебя? — все-таки дверцей настенного шкафа он хлопнул слишком громко. — Кофемашина. Там, — Стеклова опять улыбалась. Рот не лопнет столько улыбаться за одно утро? Меглин громко вздохнул и, подойдя к неизвестному аппарату, наугад начал нажимать кнопки. — Садись, я сделаю, — мягко проговорила девушка и аккуратно дотронулась до мужской руки, — тебе, наверное, странно проводить с нами время. — Шумно слишком. Много раздражителей, — Родион покосился на Веру, что принялась бить ложкой, которую он так опрометчиво оставил на столе, по своему столику. Громко и с особым усердием. Видимо, очень хотела оглушить всех присутствующих, однако на Есеню эта пытка никак не действовала — она продолжала выливать тесто на горячую поверхность, перед этим запустив кофемашину. Шипение масла, слишком громко готовящийся кофе (и чем так плох растворимый из банки?) и звонкие удары ложкой в руке девочки в какой-то момент заставили Меглина буквально выбежать на улицу, перед этим получив пластилином в спину.Скриптонит — Это любовь
В момент, когда он закурил уже вторую сигарету, к нему вышла Есеня и молча протянула горячую кружку. Мужчина коротко кивнул, сделал глоток и обернулся на резкий радостный вопль, что доносился из кухни. — Все в порядке, я дала ей блинов — пока Вера не перепачкает всю кухню и себя саму, я ей буду не нужна, — Стеклова опустилась на ступеньку, рядом с Родионом. — Это слишком. Для меня. Извини. — Понимаю, — девушка задумчиво посмотрела куда-то в сторону, морщась от яркого солнца, что обжигало бледную кожу, — я не хочу на тебя давить. — Не уверен, что могу соответствовать идеальной картинке в твоей голове. — А когда ты соответствовал? — улыбнулась Есеня, взглянув на чересчур растерянного Меглина, — знаешь, мы же можем никуда не уезжать. Снимем квартиру, я вернусь на службу. Будем вместе работать. — А Вера? — У меня есть прекрасная няня. А еще существуют детские сады и старший советник юстиции Стеклов, который очень любит проводить время с внучкой. — Детские сады — это зло, уж лучше тогда няня. Есеня едва сдерживала счастливую улыбку, отчетливо осознав — лед тронулся. Меглин хотя бы допустил возможность их совместного будущего. — Мне тоже страшно, Родион. Он не ответил, продолжая избегать пытливого женского взгляда. — В моем доме кофемашины не будет, — вдруг произнес Меглин, швырнув сигарету в сторону, — и телевизора с попсовыми песнями. Есеня громко рассмеялась, а ему очень понравился этот живой смех — сейчас девушка была похожа на ту Стеклову, что только пришла к нему на стажировку. Наивная, легкая, готовая на любую его прихоть. — Этот дом купил Женя, — зачем-то добавила девушка, — он хотел максимум чистого воздуха для Веры и комфорта. Я была не против. Точнее, в тот момент мне было совершенно плевать, где и как жить. Лишь спустя полгода я стала привыкать к такому большому количеству места и тишине. Очень не хватало звука поездов рядом. Две фигуры на крыльце одновременно посмотрели друг на друга и тут же отвернулись. — Камеры тоже Женя установил? Есеня снова взглянула на Меглина, но уже с растерянностью в глазах: — Это лишь часть системы безопасности. — Кого он так боится тогда? — ухмыльнулся Родион и поднял голову на едва заметный красный огонек под свесом крыши, — даже в доме камер понатыкал. — В доме? Меглин повернулся к девушке: — Ты с каких пор такой невнимательной стала? У тебя наблюдение круглосуточное, а ты мужу изменяешь, прямо в гостиной. Как думаешь, быстро твой Женя с командировки вернется? Я устал его здесь ждать. Стеклова плотно сжала губы, так ничего и не ответив. Её недоверчивый взгляд метался от камеры к Меглину, и обратно. Затем она молча выхватила кружку из его рук, встала и ушла в дом.Би-2 & Арбенина — Нет Средства От Смерти
Есения влетела на кухню и швырнула полупустую кружку в раковину, облив себя остатками горячего кофе. Ей необходимо успокоиться. Просто жизненно необходимо успокоиться. Девушка сделала глубокий вдох, спрятав лицо в ладонях. Долгий выдох. Снова вдох. Ей казалось, что это помогает. Но как только на ее босую ногу упал кусок блина, который бросила Вера, нервы сдали — Стеклова выхватила остатки еды из рук ребенка, и, сопровождаемая громким плачем, нагнулась к мусорному ведру. В кухню вошел Меглин, и девочка моментально протянула в его сторону ручки, продолжая заливаться слезами. — Брось лучше в меня тарелкой, причем здесь ребенок? — Родион взял малышку на руки и оторвал ей новый кусок лакомства — плач моментально прекратился. — Вы только посмотрите на него, — горько усмехнулась Стеклова, — родитель объявился. — Есеня. — Что?! — громко крикнула девушка, поймав на себе озадаченный взгляд Веры, — знаешь, глупо было предлагать тебе съехаться. Мы поубиваем друг друга в первый же день! Наверное, мы настолько больны, что можем сосуществовать только в моменты опасности. Мирная жизнь нам не грозит — тебя будет злить излишний хаос и шум, который всегда прилагается к маленькому ребенку, а я сойду с ума от тревоги, потому что каждое новое дело будет ломать тебя, и рано или поздно я отвезу тебя к Бергичу! А все потому, что ты — чертов эгоист, не можешь отказаться от своей идиоткой работы! — Все сказала? — Нет! — истерично возразила Есеня, затем громко рассмеялась, — мне осточертели эти эмоциональный качели рядом с тобой! Почему нельзя просто спокойно жить, без этих игр?! — Спокойной жизни захотелось? Забирай Веру и катись нахрен из Москвы, я только рад буду! Стеклова не ответила, лишь уперев руки в бока и громко выдохнув. Кажется, только сейчас становилось легче, и руки уже не так тряслись. — Только ты уверена, что справишься? И не набросишься с карандашом на первого, кто нахамит тебе на улице? Есеня резко подняла на мужчину глаза. — Что ты так на меня смотришь? Знаю я про эпизод с несчастной, что тебя с матерью перепутала. — Родион на секунду прервался, чтобы прожевать кусок блина, который Вера настойчиво запихивала ему в рот, — Она ж бывшая пациентка Бергича. Своих знать в лицо нужно. — Есть хоть что-то, чего ты не знаешь? И тогда не карандаш был. — Да какая к чёрту разница?! — Меглин аккуратно посадил Веру в стульчик, — Только благодаря мне ты еще не сидишь за решеткой по статье за убийство. — Какое благородство, — едко ответила девушка, и открыла настенный шкафчик, в поисках бутылки коньяка, — ты не много на себя берешь? Может, я из-за тебя такой стала. Так что ты прав, благодаря тебе. Мужчина подошел ближе, одарив Стеклову хмурым взглядом: — Коньяк на место поставь. — Родион, — устало вздохнула Есеня, — не перегибай. Я не опьянею от одного глотка, зато нервы успокою. И ты расскажешь мне про камеры. Точнее про то, как ловко меня обманул, действуя за моей же спиной! — В этом-то все дело. Учись себя контролировать другими способами, — Меглин буквально вырвал из рук озадаченной девушки бутылку и вернул в шкаф, — сопли утри уже и подключай голову! Что видишь? — Наглого психа, страдающего парафреническим синдромом, — усмехнулась Стеклова. Она не сразу уловила момент, когда неосознанно дала выход той части себя, что так тщательно скрывала, стоило родиться Вере — озлобленной, грубой и жестокой Есене, которая готова воткнуть вилку в любого, кто отберет у нее бутылку конька, без веских на то причин. Стеклова еще крепче сжала столовый прибор за спиной, так удачно оставив его на видном месте перед несостоявшимся завтраком. В груди все будто нещадно залили бензином и подожгли, и этот невыносимый жар постепенно отключал сознание. Сейчас Есеня могла видеть перед собой лишь угрозу, и ощущать при этом яростное желание защититься. Нет, хватит уже себе врать. Не защититься она хотела, ведь никто на нее не нападал. Непреодолимое желание боли отчетливо било по вискам, словно дятел по дереву. Внутри девушки скопилось столько боли, что стоило лишь дотронуться, лишь слегка дунуть, и карточный домик самообладания вмиг разрушался. И оставалось два варианта — сделать больно себе или тому, кто слишком часто эти чувства провоцировал. Тому, кто стал источником этой невыносимой боли, что переломала внутри все кости, сдавила органы и лишала любого шанса на возвращение к прежней Есене, которая отчаянно верила в свою миссию. Верила в Меглина. А потом он «ушел», не подарив девушке ни единого шанса на его спасение. Видимость — да, это он создавал умело, когда врал по телефону про море, или про то, что он прямо при ней выпивал таблетки. Но Меглин никогда не хотел спастись. Его миссия оказалась важнее совместного счастья и шанса на исцеление. И это внутреннее отчаяние, обида, бесконечный страх и чувство потери зрели в ее душе уже второй год. Когда-то они бы все равно нашли выход, выпустив наружу абсолютно всех запертых демонов. — Тебе нужно успокоиться, — ровным тоном произнес Меглин, словно пытаясь загипнотизировать опасный огонек, что разбушевался в карих глазах бывшей напарницы, — если будешь слушать меня, то научишься себя сдерживать. — У меня все под контролем, — не своим голосом грубо бросила Стеклова. — Конечно, — вдруг улыбнулся Родион, — покажи, что у тебя в руке. Есеня лишь злобно ухмыльнулась и сделала шаг назад. — Таблетки принимаешь какие-то? — Мне не нужны таблетки. Последние смыла в унитаз, чтобы Женя не думал, что умнее меня. Кажется, мы об этом уже говорили. — Ну, голова-то все равно болит? — Родион сделал аккуратный шаг в сторону девушки, — я про Субботника помню, ты часто после на мигрени жаловалась. И я видел, как беспокойно ты спала сегодня. Ставлю на ночные кошмары. Дальше начнется бессонница. Тебе становится хуже, Есеня. — Хватит из меня больную делать! — Стеклова уперлась спиной в холодную поверхность холодильника, невольно вздрогнув, — ты же сам меня спровоцировал! Знал, какой виноватой я себя чувствую перед Женей, и придумал историю с камерами! А теперь скажешь, что я не могу держать себя в руках. Но я могу! Вчера же сдержалась. Дважды! Хотя не мешало бы и тебе карандаш воткнуть поглубже! — Значит, Артем спусковым крючком стал, — Меглин напряженно выдохнул, — стоило догадаться. Ты продолжить хочешь? Ну, давай. Мужчина вытянул вперёд руку, закатывая рукав рубашки при этом. — Что за идиотские шутки? — дико улыбнулась Стеклова, переводя взгляд с протянутой руки, на бледной коже которой так отчетливо виднелись синие вены, на Родиона и обратно. — Это не шутки вовсе. Лучше ты сейчас на мне сорвешься, чем сделаешь что-нибудь Вере. Есеню как током ударило — она в ужасе посмотрела в сторону девочки, что сейчас активно вертела в руках детскую книжку, вовсе не замечая того, что происходило за её спиной. В этот же момент Меглин схватил стакан с водой и плеснул в лицо девушки, затем дёрнул её за руку, заставляя разжать онемевшие пальцы — вилка со звоном упала на белый кафель. — Я-то думал, — облегченно выдохнул Родион, отходя в сторону, — хоть бы нож взяла. — Не успела, — Есеня смахнула с лица мокрые волосы, — что это было? Я словно отключилась на несколько минут. — А сама не знаешь? Мужчин упер руки в бока и начал быстро вышагивать из стороны в сторону, все чаще поглядывая на Веру. — Я себя примерно также ощущала, когда на таксиста напала. Пока ты меня не остановил. Помнишь об этом деле? — Молодец, правильное слово подобрала — напала. — Тогда я защищалась. — А сейчас? Есеня в ужасе смотрела на Меглина, что резко замер на месте. — А сейчас ты меня разозлил. — Давно во мне врага-то разглядела? За что мстишь? — Я не…ни за что, — Стеклова резко опустилась на стул, чувствуя, что рухнет на пол, если срочно не найдет опору. — С этого все и начинается, — нагнулся к ней Родион, — себе хотя бы не ври. Я тоже когда-то думал, что, убив тех уродов, освобожусь. Однако, успокоение что-то лет двадцать уже не приходит. Только я жить с этим научился, а вот Оля — не смогла. — Причем здесь я? — Есеня подняла глаза на мужчину, и тот резко выпрямился, сунув руки в карманы джинсов, — мама искала насильника, ты — убийц своих родителей, здесь все более, чем понятно! Я злость на отца поборола, нет у меня больше к нему претензий и обид, с которых моя стажировка началась, ясно? Да и он отец мой, я не настолько его ненавижу! Нет у меня повода для мести. Не вижу. — А причем тут отец? Ты мне мстишь. Пытаешься, во всяком случае. Вот знал же, что с тобой все иначе будет, все! — Меглин с силой пнул вилку, что до сих пор лежала на полу, — Хотел научить тебя сдерживать болезнь, а в итоге сам же спровоцировал. — Я абсолютно здорова, — голос девушки предательски дрогнул, выдавая внутренние сомнения. В наступившее резко молчание до Стекловой донеслись из гостиной слова песни, что по иронии судьбы заиграла именно в этот момент.«Are you insane like me? Been in pain like me? Ты такой же сумасшедший, как я? Прошёл ли через ту же боль, что и я?» Halsey — Gasoline
— Конечно. Просто скучно стало и ты решила парня без ног оставить. Чем громче он кричал, тем сложнее было остановиться, да? Кто еще из нас садист? — Артем пытался меня изнасиловать. — А ты не думала о том, что это перенос? Артема ты впервые где увидела? Правильно, у Бергича. Он — псих, который еще раз напомнил тебе о накопившейся внутри злости. Псих, который убил близкого тебе человека, и ты не можешь ему этого простить. Псих, которому ты можешь отомстить. Меня убить не в силах, вот и бросаешься на парня. — Бред какой-то, — выдохнула Есеня, спрятав лицо в ладонях. — Он пытался тебя изнасиловать, а в итоге ты заставила это сделать меня, — Меглин опустился на соседний стул, подняв с пола детскую книжку, которую уронила Вера и уже начинала хныкать. — Разве плохо было? — грустно улыбнулась Есеня, взглянув на мужчину. — Нет. Но это не ты была. Кто-то другой, с безумными глазами. И рядом с тобой даже я контроль потерял, — Родион внимательно смотрел на девушку, и его карие глаза постепенно приобретали угрожающий темный, почти черный оттенок. — Ты меня такой сделал. Учитель должен ликовать, глядя на своих успешных учеников. — Может, пора признать проблему, а не искать виноватых в других? То, что ты меня ненавидишь, я давно уже понял. — Я тебя не ненавижу, — Есеня вдруг поддалась забытой привычке и громко выдохнула, тем самым сдувая с лица прядь коротких волос. Меглин лишь ухмыльнулся, глядя на растерянное лицо девушки после своих же действий. — Я тебе маму напомнила, да? — этот вопрос оказался слишком смелым даже для Стекловой, что так неожиданно задала его вслух. — Когда-то я не придал значения этому безумию в ее глазах, а потом оказалось слишком поздно. На кухне повисло напряженное молчание, прерываемое лишь музыкой и детской речью, которая была понятна одной лишь Вере. — И что теперь делать? — тихо спросила Стеклова, опустив голову. Отчего-то смотреть сейчас на Родиона оказалось особенно трудно. — Я бы предложил убить меня, ведь всем только легче от этого будет. Но убивать тебе нельзя, быстро во вкус войдешь. Да, и если меня не будет, кто тогда твое безумие сдержит? — Не смешно, Родион, — девушка сцепила руки в замок, зачем-то сильно впившись ногтями в кожу. Правда, боли при этом она не почувствовала совсем. — Ну, вон же у тебя сидит самая главная и ценная связь с реальностью, — Меглин ударил по сцепленным рукам девушки, и Есеня тут же прекратила собственную пытку, заметив красные следы от ногтей на бледной коже, — ориентируйся пока на Веру. Дальше будем думать. — Я опасна для нее? — Пока нет. Раз задаешь такие вопросы, значит, еще контроль не растеряла. Оля пальцем тебя не тронула, и ты сможешь. — Зато после, как я засыпала, брала нож и выходила на улицу. — Для этого я здесь. И, если захочешь, исчезну. Раз и навсегда. Как только пойму, что ты и Вера в безопасности. И от тебя самой, и от нашего загадочного друга, что любит звонить и дышать в трубку. — Камеры. Это правда? Меглин лишь коротко кивнул, плотно сжав губы при этом. — Почему сразу не сказал? Ты же приехал сюда, чтобы дом осмотреть, так? Я слышала, что ты вставал ночью и уходил наверх — копался в Жениных вещах? — Лишь провел осмотр места преступления. — Предполагаемого места преступления, — тут же поправила его Есеня, чувствуя новый приступ злости в груди. — Думай, как хочешь. Я приехал, потому что ты трубки не брала и не перезванивала. Потом узнал про инцидент в больнице. Понял, что ты после осталась один на один с ребенком и сама с собой. Попасть в ваш дом не было главной целью. Что от Артема узнала? Стеклова шумно выдохнула, затем выпрямилась, размяв плечи, тем самым снимая эмоциональное напряжение, что сковывало все мышцы внутри. Говорить о деле и ТМНП оказалось легче, чем о себе самой. — Лишь несколько исходящих вызовов, один Артему — в ночь, когда Надю убили. И один — мне. Зато теперь у меня есть доказательство, что я не пыталась покончить с собой, и на меня правда напали. Только после стерли вызов в моем мобильном, а отец почему-то отказался мне тогда помочь и пробить номер. Не понимаю, почему я сама этого не сделала… Я была так напугана, что сил хватило лишь на то, чтобы сбежать в здание, заняться своей беременностью и больше никогда не вспоминать ни о тебе, ни о лофте, ни о ТМНП. — Мозгоправ, что для тебя Женя нашел, видимо, очень тебе в этом помог? — Меглин все-таки не выдержал, схватил пульт и выключил телевизор, за что получил укоризненный взгляд от Веры. — Да. Он будто меня в гипноз вводил, умело внушая, что я должна отпустить прошлое, думать о благополучие Веры и своей семьи. Правда, он заставил меня иначе посмотреть на отца — у нас никогда не было такой близости, как сейчас. Я простила ему все вранье и отстраненность в детстве, лучше стала его понимать, когда ты…ушел. Он ведь с мамой пережил то же самое. И еще Виктор Павлович убедил меня, что если я не разрешу внутреннюю войну с отцом, то никогда не смогу отпустить тебя, потому что наши с тобой отношения — это попытка прожить что-то из детства, получить то, чего мне не дал отец. Ты — старше, опытнее, но такой же холодный и закрытый, как и он. А я пыталась получить твое признание, перенося на наши отношения конфликт из детства. Повторяющийся сценарий, который запускает психика до тех пор, пока я не перейду на следующую стадию и психологически не повзрослею — разрешу все свои псих травмы, прощу отца и тоже смогу заботиться и отдавать, а не только требовать с позиции ребенка. Этому всему, по его замыслу, я должна была научиться с Женей и по-взрослому его полюбить, ведь он транслировал мне модель семьи, которой у меня никогда не было. Не знаю, зачем я все это рассказываю сейчас… — Мысль-то у него правильная, хорошая, — Родион потянулся за пачкой сигарет в нагрудном кармане, — вот только он не учел твоей предрасположенности и того, что его манипуляции заставили тебя злиться еще больше. Рано или поздно это прорвалось бы наружу. Бергич в таком режиме давал тебе пару лет и уже готовил койку в отдельной палате. — Почему он сам мне об этом не сказал? — Потому что твой отец слишком много слушает Женю и был против любых попыток Вадима Михайловича с тобой поговорить. А сама бы ты к нему не поехала. — Отец же помнит, как было с мамой, зачем снова это допускать? — Есеня изумленно смотрела на Меглина, что медленно встал и зашагал в сторону входной двери. — Вот именно потому что помнит, так себя и ведет. Сгорбленная фигура Родиона скрылась в коридоре, а Стеклова так и продолжала молча сидеть, кажется, боясь пошевелиться. Она наблюдала за Верой, и не могла собрать все мысли в одно, что-то связное и понятное. Такое ощущение, что в ее мозгах изрядно покопались, вывернули все наизнанку, отчистили до блеска и поместили обратно. Туда, где после пожара все еще тлели угольки, которые вот-вот снова вспыхнут, стоит только подуть на них с новой силой. И тогда никакая чистка не спасет от неминуемой катастрофы, как мелкий, кратковременный дождь не остановит волну лесных пожаров в жаркое, сухое лето.Кукрыниксы — Чёрная Невеста
Есеня вздрогнула, когда телевизор внезапно включился, громкость на нем сама собой прибавилась, и комнату наполнила знакомая музыка из репертуара той группы, что так любил Женя. Стеклова встала, на этот раз не раздумывая схватив нож прямо из раковины. — Отец семейства вернулся, — хмуро проговорил Родион, появившись на кухне. Затем покосился на нож, на испуганное лицо девушки, и медленно подошел ближе, забирая предмет из ее дрожащей руки: — Не стоит. Бери Веру и поднимайся наверх. Есеня лишь коротко мотнула головой, не в силах двинуться с места. — Вон пошла! — наконец, прикрикнул Родион, швыряя нож обратно в раковину. — Па! — вдруг отчетливо проговорила Вера, протянув ручки в сторону входной двери. В коридоре возник подозрительно счастливый Женя — он широко улыбался, ничуть не удивленный появлением Меглина в своем доме, а в его взгляде не было ни намека на злость и ненависть. — Привет, пупс, — радостно воскликнул Осмысловский и двинулся в сторону Веры. Есеня тут же шагнула вперед, закрывая собой ребенка. — Ты че, серьёзно? — с прежней улыбкой выдохнул Женя, сунув руки в карманы брюк, — к дочери меня не пустишь? — Пока не расскажешь, что все это значит, — строго произнесла Стеклова, злясь на саму себя из-за того, что оказалась во всей этой ситуации. Вера за ее спиной начинала хныкать, требуя увидеть Женю. Наконец, Есеня сдалась и сделала шаг в сторону. Женя аккуратно взял девочку за ручку, ухмыльнувшись еще шире от того, как Стеклова затаила дыхание при виде этой сцены, и поцеловал Веру в щеку. — Как это я за одну ночь стал тебе врагом? — Осмысловский протянул ребенку новую игрушку, что достал из внутреннего кармана пиджака, и внимательно взглянул на жену. — Ты мне не враг, — Есеня отвела взгляд, не в силах больше смотреть на его самодовольное лицо. Чувство вины снова завладело разумом. — А кто я тебе? Вера вот четко сказала, «папа». На этих словах Женя посмотрел на Меглина, продолжая улыбаться. — Долго ты ехал, — хмуро произнес Родион, проигнорировав провокацию. — Ну, тебе-то времени хватило, чтобы завалить мою жену. — Жень, — Стеклова опустила руку на грудь мужа, останавливая его порыв шагнуть в сторону Меглина. — Как вам, кстати, мой сюрприз? Песня хорошая, текст в ней кого-то мне напомнил. Не знаешь, Есень, кого? «Не обещала, не клялась собой лестно, и для меня ты стала чёрной невестой». Я на повтор эту песню поставил, чтоб ты внимательней вслушалась. — Много лирики, молодой человек. Может, сразу к делу перейдем? — Меглин подошел ближе и посмотрел на Есеню, — Веру уведи отсюда. На этот раз Стеклова спорить не стала — молча взяла дочь на руки и быстро поднялась по лестнице, отчетливо ощущая на себе мужские взгляды.