Тянущийся к Свету, совращенная Тьмой

      Штурмовик бесцеремонно втолкнул Рей в комнату, и она даже не успела обернуться, как дверь захлопнулась, извещая о том, что теперь сбежать уже ранее испробованным способом не удастся. Лидер Ордена неумолимо следовал за ней до шаттла и на крейсере, пресекая попытки юной джедайки внушить солдату мысль о необходимости ее освободить, однако в незнакомом помещении она осталась одна. Испытанное облегчение было похоже на радость, пока Рей не осознала, что, возможно, было бы лучше выброситься из взлетающего корабля, чем снова оказаться в плену.       Она на всякий случай толкнула тяжелую дверь плечом, проверила пустые карманы.       Это была каюта Кайло Рена. Место, где он наверняка не раз принимал решение обрушить свой гнев на человека, поселение или даже планету, где напитывался Тьмой, где медитировал, ища Силу в злости и ярости, где мысленно уничтожал ненавистное Сопротивление и упрямую мусорщицу, возомнившую себя джедаем, снова и снова…       Девушка несмело прошла вглубь и остановилась, нахмурившись. В помещении было на удивление светло и просторно. Странно, но на стенах не висели отрубленные головы врагов, на полу не было следов чужой крови. Обитель Кайло Рена представляла собой совершенно обычную комнату, кажущуюся Рей, привыкшей лишь к тесным уголкам «Сокола», излишне роскошной.       Она сделала еще несколько нерешительных шагов. Увидев широкую кровать почему-то позволила себе подумать, что не так уж сильно отличаются люди друг от друга в принципе: всем нужен сон, нужна еда… А затем смутилась и ужаснулась одновременно из-за какого-то нелепого соображения и, почувствовав, как лицо обдало жаром, отвернулась.       Здесь было мало мебели — только панели с кнопками на стенах; было мало того, чего мог касаться Рен, что мог использовать, однако мозг Рей настойчиво рисовал образ этого человека в каждом углу каюты, хотя погружаться в его душную жизнь ей не хотелось.       Девушка тряхнула головой, выдохнула скопившийся в груди воздух, села на пол, обхватила руками колени, и тогда веки ее распахнулись шире от изумления. Пустыми глазницами на нее смотрел изувеченный, едва узнаваемый черный шлем Дарта Вейдера. Холод заставил Рей поежиться, мурашки побежали по коже, и она выпрямилась, не отрывая взгляда от жестяного куска старой истории. В этом испещренном царапинами и вмятинами предмете было столько мрачной энергетики, что она затмевала свет ламп.       На ватных ногах Рей двинулась вперед. Все ближе и ближе к великой реликвии. Сколько судеб изменил человек, носивший эту маску? Сколько трепета, страха и боли вызывал один лишь его вид… Рей склонилась над черным изваянием, и все ее мысли, вся ее суть мгновенно растворились в мерцании огненных вспышек перед глазами. Тело охватил леденящий душу жар, словно оно оказалось погружено в кипящую лаву, легкие и горло сдавило слезами. Отчаянный крик мужчины вдалеке она так и не разобрала, слыша только, как чьи-то пальцы скребут каменистую поверхность в попытке выбраться из изъедающего кожу ожогами и язвами пламени. А затем совершенно отчетливо в голове прозвучал голос…       — Иди ко мне…       Голос, который она считала своим, который подсказывал ей путь, который направлял. Кому он принадлежал сейчас? Кайло Рен? Дарт Вейдер? Люк? Лея? Темная сторона или насмешка Силы?        Рей вздрогнула, почувствовав, как ледяные капли пота рассекли ее спину. Рассеялся кровавый туман видений, и она отдернула руку от шлема, как от огня, не понимая, как вообще могла додуматься прикоснуться к этому предмету.        Девушка отшатнулась, успокоила сбившееся дыхание и решительно отвернулась от кажущегося теперь грудой металла сокровища Рена. Воспоминание о случившемся стерлось так же быстро, как возникло, будто дурной сон, оставив лишь тревожное послевкусие и стойкое желание убраться подальше. Рей подошла к входной двери, откуда не был заметен пристальный взгляд Вейдера, прислушалась к тишине, доносящейся снаружи, и устало прислонилась к стене. Медленно погружаясь в медитацию, она соскользнула вниз, попыталась скрестить ноги, но лишь вытянула их перед собой, уронила голову на грудь и уснула, утомленная длинным днем.

***

      Рей приоткрыла глаза, когда почувствовала, что ее конечности начинают затекать. Холод стены, к которой она комком прижалась, разливался по коже. Яркий свет слепил глаза. Девушка не питала надежд, что проснется в другом месте, и ее пленение окажется игрой разума. Она и не спала вовсе — лишь дремала, внимательно прислушиваясь к гудению корабля. Однако ее версию развития событий мгновенно опроверг тот факт, что в каюте она теперь была не одна. Воздух стал тяжелее и наполнился знакомым горьким запахом…       Рей вскочила на ноги и застыла в проеме, уткнувшись взглядом в высокий силуэт Рена. И как она могла не заметить его возвращения? Он смотрел на чернеющий космос за окном, заполняя своим присутствием все пространство. Не оборачиваясь, мужчина обратился к ней:       — Я хотел положить тебя на кровать, но решил, что ты не замедлишь заклеймить меня не только монстром, но и насильником. — Он вроде извинялся или лишь насмехался: даже без маски однозначно тон его голоса невозможно было определить.       Рей смутилась, а, когда представила, что Верховный лидер Первого Ордена брезгливо переступал через ее распластавшиеся по полу ноги, почувствовала себя последней идиоткой. Надежда Сопротивления…       Впрочем, играть в словесные игры она не была намерена, поэтому решительно шагнула вперед, стараясь разглядеть лицо собеседника в отражении иллюминатора.       — Что тебе нужно от меня?       — Как ты узнала, где искать информацию о родителях? — бескомпромиссно прервал он претенциозную тираду и обернулся.       Сердце Рей заколотилось быстрее: он ничуть не изменился. Взгляд разве что более пустой, более разочарованный и уставший. Да, именно смертельную усталость она видела во всем: в пролегших под глазами темных кругах, в бледности, в едва заметной сутулости. И если она была полна энтузиазма учиться, развиваться, постигать новое, то Кайло Рен, кажется, становился лишь оболочкой, механически отдающей приказы. А есть ли в нем Свет сказать наверняка она не могла. Коснуться бы и понять…       Холодная паутина начала оплетать разум, но сейчас Рей была готова дать отпор.       — Догадалась, — соврала она, тщательно пряча за ментальной стеной любое воспоминание о том голосе, что сопровождал ее.       Рен был не очень настойчив и, скользнув по ее мыслям, продолжил с тем же ледяным равнодушием:       — Ты ничего не сможешь узнать. Я — единственный, кто видел прошлое Дела Мико.       Надежда заставила глаза Рей загореться пламенем. Она подалась вперед и с жаром выпалила, приближаясь:       — Ты расскажешь мне?       — Я бы не хотел, — быстро остудил ее пыл Рен.       Рей остановилась, нахмурилась, сдерживая эмоции. Раздражение нарастало, но она внимательно разглядывала лицо мужчины, ища ответ на свой вопрос, который незамедлительно озвучила:       — Почему?       Его зрачки медленно двигались, пока он рассматривал ее глаза. Научился ли он проникать в сознание тайно и совершенно незаметно? Рей на всякий случай спрятала все самое сокровенное за завесой незначительных событий из жизни на Джакку.       — Ты не будешь рада.       Рей крепче сжала зубы.       — Это не тебе решать, — прошипела она, теряя контроль. — Я должна знать! — Она готова была безжалостно влезть ему в голову, но остановилась, вспомнив короткое когда-то сказанное им: «Все, что мне нужно, я беру!» Рей запнулась, подавляя это желание, и попыталась расслабиться. — Пожалуйста, — невнятно проговорила она, насильно игнорируя понимание, что между ними есть черта, которую нельзя переступать, что неправильно просить о чем-либо врага.       Рей не знала, какие мысли крутились у него в голове, но тянущиеся секунды казались вечностью, а взгляд его глаз испепелял. Он был в ее голове — она чувствовала. По-хозяйски рассматривал ее мотивы, ее желания, тонкими пальцами перебирая записи памяти. Рей терпеливо ждала, и, когда она уже была готова отчаяться, вдруг реальность разверзлась, и из тумана возник «Корвус», капитанский мостик и Дел Мико, гордо выпрямившись встречающий свою погибель…

***

      Если и было что-то непримечательное в том дне, когда Дел отправился на поиски Обсерватории Императора, так это то, с какой легкостью она оказалась погребена под завалами камней. Загадочное и пугающее хранилище секретов Палпатина в один миг перестало существовать. Член спецотряда посвятил наблюдению за тем, как оседает пыль, лишь несколько секунд. Куда больше его волновало то, что он впервые в жизни встретил джедая и впервые задумался о том, что, возможно, дело их (имперцев) неправое.       «Будет что детям рассказать, если доживу», — решил Мико, покидая Пиллио.       Когда прошло много лет, когда Империя уже рухнула, и наступил мир, он вспомнил свои слова как некое пророчество, усмехнулся и начал рассказ об удивительном путешествии. Не желавшая спать Зей внимательно слушала голос отца.       И в ту самую ночь что-то надломилось внутри отставного республиканца. Ему снилась Обсерватория, ее несметные богатства и чудеса. Все это не было кем-то использовано и не было утрачено — все на своих местах, и все ждет единственного человека, знающего, где искать…       Ничего не объяснив жене, Дел ранним утром покинул Джакку и направился прямиком к системе Джината, к манящему его месту на Пиллио.       Что произошло там, он помнил смутно, но, когда вернулся к семье, чувство вины отравило его душу. Он был опьянен внезапно возникшим притяжением и, несмотря на любовь к Иден и Зей, вновь и вновь думал о возвращении на бирюзовую планету.       — Ты снова отправляешься туда? — спросила Иден. В ее голосе не было упрека — только глубокое разочарование. Она не знала, что происходит с супругом, и у нее впервые не было сил разобраться. — Это продолжается уже год…       — Иден, пожалуйста! — требовательно попросил Дел. Он бегло оглядел очертания жены, живот которой заметно округлился. — Я люблю тебя и наших малышек, но у меня есть неоконченные дела.       — Это одержимость, Дел… — обронила Иден, но он, ничего не ответив, торопливо покинул дом.       Что тянуло магнитом Мико к старым развалинам? Он не искал там сокровищ, не пытался восстановить владения почившего Императора… Мужчина чувствовал себя полнейшим дураком, когда садился на траву, которой поросли некогда гладкие камни, и дышал теплым воздухом, слушая под бесконечный гул насекомых, как где-то глубоко под землей тлеют угли. Он мог проводить так время сутками, пока истощение не давало о себе знать. Только в эти мгновения он понимал, что болен, что поступает неправильно, стыдился и думал о борьбе. А потом — все снова…       Все прекратилось внезапно, как только появилась на свет его вторая дочь. Наваждение прошло.       Дел стоял рядом с Иден, когда она, склонившись над самодельной кроваткой, наблюдала за новорожденной девочкой.       — Это не мой ребенок, — вдруг сказала она, потемнев.       Мужчина удивленно вскинул брови:       — Иден, о чем ты?       Девушка отпрянула от кроватки, как от чего-то ужасного. Детский крик нарушил царящую безмятежность.       — Ты не видишь?! — воскликнула она, содрогаясь всем телом. — Не видишь?! — Ее срывающийся до крика голос был громче детского плача.       Дел растеряно замер между женой и дочерью, не зная, кого из них следует успокоить первой. Он все же бросился к раскрасневшейся девочке, взял ее на руки, прижал к груди. Беззащитная малышка, но Иден пятилась назад, белея от ужаса.       — Это твоя вина, Дел! — крикнула она. — Ты наполнил злом наш дом!       Мико гневно нахмурился: всегда рассудительная Иден сходила с ума…       И если его безумие было безобидным, то в ее взгляде была готовность совершить непоправимое. Но как же она была права…