Тянущийся к Свету, совращенная Тьмой

      Иден все же пришла в себя. Вернее: избавилась от иррационального страха и стала матерью для ребенка, от которого сначала готова была отказаться. Дел чувствовал однако, что его жена все еще напряжена, что она скрывает свои опасения, и все же она старательно сближалась с дочкой, чему он всячески пытался способствовать. Когда та подросла, уже не было разницы между силой любви родителей к Зей и к Рей. Счастливые Мико позабыли о мрачных эпизодах своей жизни, но лет десять спустя…       Когда Лея обратилась к Иден и Делу с просьбой о помощи, отказать принцессе они не смогли, несмотря на перспективу лишиться долгожданного покоя. Всколыхнулся вновь мир, и их небольшая семья ощутила тряску лучше других. Но были ли бы они собой, если бы проигнорировали возникновение новой опасности для Галактики? Герои войны знали, что такое честь.       Честь… Дел много думал об этом. Решившись, он однажды дождался, когда дочери уснут, и поведал жене об истинных причинах своих отлучек в прошлом. Он рассказал ей о притягательной силе Обсерватории Палпатина, о том, как незримая мощь напитывала его тело, когда он проводил дни и ночи напролет у ее обломков, как желчь переполняла его до тех пор, пока не родилась Рей… Иден и думать забыла, сколь недружелюбно встретила новорожденную младшую дочь, но Дел еще тогда занялся исследованием странных обстоятельств, сопровождавших появление девочки на свет. Узнать что-то о Силе обычному человеку было сложно, и все же Мико сложил два и два. Совпадение было слишком очевидным: что-то сделало его другим человеком, и именно этот человек дал жизнь Рей. Не буквально, но душа ее не была плодом чистой и светлой любви. И кому как не матери увидеть это?       Иден не хотела верить. Все странности в своем поведении она объясняла усталостью и послеродовым состоянием, однако что-то в словах мужа казалось до боли правдивым…       — Мы не можем привезти ее к принцессе Органе, — прошептал Дел, и сердце его тоскливо сжалось.       — Она поймет… — Бледное лицо Иден выразило беспомощность, и глаза заблестели от подступивших слез.       Делу не нужно было ничего объяснять супруге, и все же он продолжил:       — Поймет, что мы к самому сердцу Сопротивления привели существо, связанное Силой с Дартом Сидиусом — самим злом. — Одержимость Дела джедаями и его неуемный интерес к Силе могли показаться странными, ведь уже давно все это стало лишь легендами, но факты говорили об обратном, а уж о причастности Рей к чему-то холодному и темному прямо-таки кричали. — Сейчас это лишь ребенок, Иден, но разве Император делал что-то просто так? Вдруг она — его оружие?       — Император давно мертв… — обессилено взвыла женщина, заламывая пальцы рук.       — А его детище — нет! — выпалил Дел, но осекся и отстранился, понимая, что причиняет любимой женщине боль. — Иден, — строго произнес он, опустив взгляд, — я должен это сказать…       Она лишь отрицательно покачала головой в ответ, не желая слушать.       — От нее нужно избавиться, — бесстрастно заключил мужчина, и пустота сдавила его грудь.       Иден закрыла лицо руками, и плечи ее задрожали.       — Это же наш ребенок, Дел! — прошептала она еле слышно сквозь пальцы. — Наша Рей!       Он обнял жену, ставшую вдруг почти невесомой, и не смог сдержать собственных слез.       Все последующие дни слились в протяжный диалог. Несмотря на то, что Дел однозначно озвучил свою позицию, ни он сам, ни Иден не могли решиться причинить вред дочери. Любовь брала верх над здравым смыслом, над расчетом. Вскоре они и вовсе пришли к выводу, что стоит найти иной выход из сложившейся ситуации.       Женщина настаивала на том, чтобы Дел обратился за помощью к Люку Скайуокеру, предлагала рассказать обо всем Лее, но оба эти варианта могли привести к исходу, о котором они сами малодушно думали ранее. Рей грозила погибель в мире, где знали о Силе.       До последнего оттягивая неизбежное, все же Иден сообщила, что все готово… Ункар Платт, с которым ей удалось договориться о минимальной опеке над дочерью на ближайшие лет пять, уже ждал на улице у гудящих двигателей «Корвуса». Иден рассчитывала во что бы то ни стало вернуться к дочери, а пока…       Ничего не предвещало беды, и лицо Рей было почти безмятежным, совсем немного встревоженным из-за предстоящего перелета. Дел обнимал ее за плечи, медленно двигаясь по пескам к сияющему на солнце кораблю. Жара он не чувствовал — только леденящий холод и дрожь в руках.       Зей проследовала за матерью вверх по трапу, не оборачиваясь. Она не знала, что расстанется с сестрой, поэтому увлеченно что-то рассказывала Иден, которая чинно шла впереди, старательно пряча глаза. Женщина и девочка скрылись внутри «Корвуса», когда Дел жестом остановил Рей и, склонившись, заглянул ей в лицо. Что он мог сказать? Ему хотелось, как и Иден, просто уйти, спрятаться. Он предавал дочь ради ее же безопасности — твердил он себе, но ядовитая мысль не давала покоя: это лишь эгоизм и низменный страх. Они с Иден давно забыли, что значит быть героями, и, может, было бы лучше вернуться всем вместе домой, наплевав на Республику… Но жизни большинства не могли стоить жизни девчонки, обещающей стать воплощением Тьмы. Делу вспомнилось, как Люк гордился им тогда, как сказал, что убежища ситхов соблазняют обычных людей, как хвалил его стойкость и бескорыстность. Он не знал, какую ошибку еще предстоит совершить Мико…       — Нет! — перекрикивая рев двигателей, взвизгнула Рей, когда ее локоть сдавили толстые пальцы Платта. Корабль начал удаляться, внутри него царила разрывающая барабанные перепонки тишина. Дел так ничего и не сказал…       Спустя пять лет вернуться не удалось. Не удалось и по прошествии десяти. Дел это понимал, но начать разговор с Иден не решался. Они оба делали вид, что забыли. Так было легче. Легче пережить горе? Легче избежать вопросов? Дел не знал. С женой и дочкой он виделся все реже: они молчаливо и неизбежно напоминали ему о постыдном поступке. Исправлять что-то теперь казалось неуместным. Событиями пестрили дни, заполняя пустующую часть души. Дел вновь и вновь объяснял себе случившееся рациональностью, желанием защитить свое дитя, долгом перед Галактикой, не признавая того, что возвращаться за прокаженной дочерью ему не хотелось. Согласиться с этим фактом значило стать человеком более ужасным, чем тот, каким могла бы вырасти девочка…       Брошенная Рей осталась лишь грустным воспоминанием — воспоминанием, которое безжалостно выдернул из корчащегося от боли тела Дела Мико Кайло Рен, настигший его на Пиллио спустя много лет…

***

      Лицо Рей оставалось безмятежным, но кожа ее бледнела, а роговицы глаз неумолимо краснели. Она неотрывно смотрела в глаза Рена, пока видение не исчезло, а затем без сил опустилась на кровать; слезинка скользнула по ее щеке вниз, упала на колени. Внутри образовалась пустота. Черная дыра, поглотившая все самое радостное, что было в воспоминаниях девушки о томительном ожидании корабля в небе на Джакку.       О Рей забыли, успокоив свою совесть слабым оправданием — придется смириться с правдой. Как просто…       Она хотела бы забыть услышанное. Два лучших бойца Сопротивления пожертвовали собственной дочерью ради репутации, ради незримой надежды на спасение мира от назревающей угрозы! Как Лея не смогла раскусить этих людей? Как доверяла им, наверняка чувствуя, на какую подлость они способны?       — Я не был уверен, — проговорил Рен и сел на край кровати чуть поодаль от Рей. Она поджала дрожащие губы и подтянула колени к груди, утыкаясь в них подбородком. — Надеялся, что девчонка сгинула на Джакку. Так было бы лучше для всех: никому не пришлось бы марать руки.       Рей втянула воздух ртом и зажмурилась. Она упрямо скрывала боль, упрямо отказывалась признать, что незнание правды и ее отчаянные поиски были менее терзающими. Раньше можно было хотя бы надеяться…       Рен действительно не хотел рассказывать ей, хотя сложил детали пазла уже давно. После встречи с Мико им было принято решение уничтожить девчонку, чтобы избавиться от перспективного соперника, однако, когда он увидел ее, понял, что брошенный ребенок Тьмы не стал чудовищем. А ее тяготение к Свету вовсе оказалось неожиданностью, и именно это сохранило ей тогда жизнь, совершенно сбив с толку противника. Теперь же возникшая между ними связь не давала ему даже думать о ее убийстве и не позволяла лгать. Рей так сильно желала узнать правду, так близко подобралась к ней… Она не заслуживала новых страданий, но и неведение могло сжечь ее изнутри. Пусть лучше она переживет эту боль сейчас, здесь, с ним, чем будет смаковать осознание собственной ненужности в одиночестве!       — Ты был прав, — тихо проговорила Рей, равнодушно глядя перед собой. — Мои родители — никто. — Всегда живое лицо девушки сделалось фарфоровой маской куклы, застыв в выражении полного ледяного безразличия. Рен незримо протянул руку к Силе, стыдливо, но жадно предвкушая ощутить Тьму, но вокруг Рей дырой зияла пустота. Она подняла взгляд и посмотрела на него, будто встревоженная чужим касанием, но спросила спокойно и покорно: — Кто я, Бен?       Воспоминания Дела были субъективными, и Рен мог только предполагать.       — Порождение Силы, — выдохнул он, аккуратно подбирая слова, — Оружие. Совершенное и… — он осекся: глаза Рей вдруг показались ему цвета космической туманности, — и прекрасное…        Девушка вновь уткнулась в колени. «Оружие Императора…» — договорила она сама то, что не произнёс Рен.        Заметив новую боль в глазах Рей, мужчина заглянул ей в лицо, опускаясь на колени у ее ног.       — Иден Версио и Дел Мико дали тебе тело, — с жаром продолжил он, требуя ее внимания, — а эта оболочка наполнилась несоизмеримой мощью. Такова твоя природа, Рей. Внутри тебя потенциал, знания и Сила. Не противься этому. У тебя есть возможность решить исход войны, изменить судьбу Галактики. Только выбери сторону…       Рей презрительно поморщилась. Холодная Тьма, к которой склонял Рен, казалась сейчас схожей с той тяжелой пустотой, что и так была внутри.       — Ты не понимаешь! — возмущенно воскликнула Рей, удивляясь собственной злости. Впрочем, это было хоть одним доказательством, что она еще жива.       Где-то вдалеке раздался взрыв, и каюта боязливо пошатнулась. Рей будто выдернули из сна, и она расставила руки в стороны, чтобы удержать равновесие на задрожавшей кровати. Еще один толчок — сильнее предыдущего, и Рен выпрямился. Стреляли по звездному разрушителю. В несколько шагов Верховный лидер достиг двери, и, когда она открылась, суетой из коридора наполнилась на несколько мгновений каюта.       — Сиди здесь! — приказал он и скрылся.