changkyun in pornland

- Минхёк, ты прикалываешься? Я это не надену! - Чангюн презрительно кривится и откидывает в сторону кружевные трусики поросячье розового цвета. Минхёк ловит их на лету и аккуратно вешает обратно, недовольно дуя губы. - Всё-то тебя не устраивает, Гюни. Ты сам говорил, что хочешь каких-нибудь классных женских шмоток. - Вот именно что классных, а не этот выкидыш текстильной промышленности. Найди мне что-то действительно шикарное, хён. Тогда я надену это для тебя. Чангюн соблазнительно улыбается и подмигивает, а Минхёк, залипая на его губах, уплывает в свой театр фантазий. Когда он возвращается к реальности, чангюнова спина уже маячит у выхода из бутика и старший торопливо лавирует между стойками с бельём, чтобы не потеряться. Они останавливаются заказать кофе и Чангюн, отпивая американо, предлагает сворачиваться с поисками. - Пойдём лучше остальных поищем и всемером сходим пожрать. В конце концов, мы же не последний раз в торговом центре, потом купим. Минхёк не согласен. Он опять дует губы и смотрит побитым щенком - он так надеялся, что распакует красиво наряженного Чангюна именно сегодня, а не когда-нибудь «потом». Но спорить нет желания, поэтому он забирает у бариста свой латте и почти соглашается, как взгляд его цепляется за тёмный силуэт в витрине бутика напротив. - Чангюни, стой здесь. Я быстро! С этими словами старший впихивает свой стакан к руку макне и резвым галопом мчится по направлению к магазину. Чангюн удивлённо вскидывает бровь, наблюдая за хёном, но послушно остаётся на месте. Ему откровенно лень и уже без разницы, что там купит для него Минхёк. Хоть какое-то чувство прекрасного у него должно быть. Наверное. А Ли влетает в магазин традиционной японской одежды и, подойдя ближе, с сияющими глазами смотрит на ту самую модель кимоно в витрине. Чёрный с крупными фиолетовыми цветами шёлк струится под пальцами, лаская кожу прохладой, и у Минхёка перехватывает дыхание. Идеально. Идеально для Чангюна. И вот, спустя несколько минут, Минхёк, с горем пополам изъяснившись на корявом японском с девушкой-консультантом, становится счастливым обладателем шикарного подарка для своего шикарного мальчика. Выйдя из магазина, он обнаруживает Чангюна на том же месте, скучающе залипающего в одну точку. Им вскидывает взгляд на подошедшего хёна и оценивает красивую подарочную коробку, которую Минхёк ему протягивает с очень довольной улыбкой. - Надеюсь там что-то достойное. - Чангюн отставляет минхёков кофе на барную стойку и принимает подарок, пытаясь не слишком уж широко улыбаться. Его хён такой милашка. - Вот сегодня вечером и увидишь. И если понравится, буду ждать встречи. *** Остальных они в итоге искать не идут, а отправляются прямиком в отель. Расстаются на этаже, расходясь по своим номерам. Чангюн первым делом отправляется в душ, чтобы подготовиться к вкусному вечеру. Да, возможно, Минхёк купил какую-то херню, но это не повод отказываться от секса. Пока есть время - надо пользоваться. Чангюн плещется в ванной не меньше часа, а выйдя, торопится распаковать подарок. И стоит лишь красной ленте банта соскользнуть с коробки, а крышке оказаться валяющейся на полу, как Иму предстаёт нечто прекрасное. Чёрно-фиолетовое, струящееся, прохладное. Чангюн аккуратно вынимает ткань из упаковки и понимает, что это. Кимоно. С ума сойти, у этого глупого хёна и впрямь есть вкус. Кимоно чертовски красивое. Чангюн представляет его на себе и ему не терпится примерить. Он скидывает гостиничный халат на пол и заворачивается в гладкость шёлка. Кое-как справившись с поясом, Им потрясённо смотрит в зеркало и чувствует, как мурашки пробегают по коже. Он осматривает себя со всех сторон, нарочито медленно двигаясь перед собственным отражением, словно соблазняя, цепляя глазами красивое расположение узора, безупречность силуэта, изящество драпировки. Чангюн в полнейшем восторге и ему срочно нужно поделиться этим с Минхёком. Он пишет в какао. - Хён, оно идеально, спасибо. И вдогонку присылает не очень чёткое фото в зеркало. У Чангюна в голове все прочие мысли затмеваются мыслями о сексе, но его хватает на то, чтобы прикинуть план действий. Во-первых, надо написать Хёну и узнать, как скоро он с ребятами собирается возвращаться в отель, попросить его задержаться и по возможности перекантоваться в чужом номере этой ночью. Ну и прежде, чем звать Минхёна, сделать пару фоточек, пока он весь такой красивый, а не выглядит, как потасканная шлюха - а он будет так выглядеть после ночи с хёном стопроцентно. И пока Чангюн строчит сообщение лидеру, в его голову закрадывается чудесная мысль, которая отвлекает Има, заставляя его вернуться к любованию собственным отражением. Он решает, что ему жизненно необходимо накрасить губы алой помадой. Он как раз прикупил новую в сегодняшнем рейде по торговому центру - как чувствовал, что понадобится. Красный мягким ровным слоем ложится на кожу губ и Чангюн соблазнительно улыбается себе, следом добавляя стрелки на глаза, придавая своему образу завершённость. Ну всё, сегодня он будет гейшей для Минхёка. Чангюн вновь тянется к телефону, чтобы поселфиться, и обнаруживает, что он так и не отправил сообщение лидеру. Дописав, он нажимает на иконку самолётика, и открывает камеру для мини-фотосессии. Чангюн увлекается и успевает нащёлкать штук десять фотографий, когда замок пищит, оповещая о пришедшем, и дверь открывается, являя на пороге удивлённого Хёну. Они встречаются взглядами в зеркале, Хёну смотрит в упор и после секундной заминки выдаёт растерянное «конбанва». Чангюн почти готов рассмеяться - хён его, кажется, не узнал - но это слишком скучная реакция, и он разворачивается лицом к нему и улыбается. - Ну конбанва, хён. Сообщение моё, я так понимаю, ты прочитать не успел. Досадно... Что досадно - Чангюн не договаривает. Хёну в два шага преодолевает расстояние между ними и вжимает младшего в туалетный столик, шумно втягивая носом аромат шампуня где-то за ухом. - Гюни, ты зачем так вырядился. Ты же знаешь, что мне подобные штуки крышу рвут. - Хёну говорит тихо, но так страстно, что Чангюн забывает обо всём. О том, что где-то там в соседнем номере его звонка ждёт Минхёк, о том, что он ещё хотел сфотографироваться на кровати. Его крышу рвёт тоже - от ощущения чужих мягких губ на шее и крепких рук на талии. Хён подхватывает Чангюна на руки словно тот ничего не весит и несёт до кровати, опускаясь на неё. Чангюн оказывается на коленях Хёну и кимоно его неприлично распахивается, открывая вид на гладкую кожу, до которой хочется немедленно коснуться. И Хёну не отказывает себе в этом удовольствии. Он кладёт ладонь на колено макне и медленно скользит выше, под чёрный шёлк, сжимая бедро и оставляя едва заметный след. Чангюн стонет и льнёт ближе, запрокидывая голову, и старший пользуется этим, тут же впиваясь поцелуем в шею, прикусывая и вылизывая каждый миллиметр нежной кожи. Чангюн себя сдерживать совершенно не умеет и не желает, поэтому он царапает чужие плечи ногтями, а номер заполняют его стоны. Хёну в долгу не остаётся и сминает в руках задницу младшего, балдея от ощущения упругих мышц под пальцами. Он прекращает терзать чангюнову шею и откидывается на подушки, переключая своё внимание на алые губы. - Знаешь, Чангюн, красная помада - одно из лучших изобретений человечества. И тебе она чертовски идёт. Очень хочу видеть твой красивый рот на своём члене. - Хёну поднимает одну руку к лицу Чангюна, надавливая большим пальцем на нижнюю губу, заставляя его приоткрыть рот шире, и проскальзывает им внутрь. Тот стонет. - Но, пожалуй, не сегодня. Чангюна ведёт от слов хёна, от ощущения его пальца на языке, и он начинает потираться о его бёдра, пытаясь хоть немного унять возбуждение. Но это совершенно не спасает: Хёну вынимает палец, но лишь для того, чтобы погрузить сразу три. Чангюн опирается ладонями в грудь старшего и кайфует от того, как медленно и крышесносно тот трахает его рот одними лишь пальцами. А потом он берёт и делает чудовищную вещь: прижимает эти самые пальцы к губам и с силой ведёт вбок, размазывая красный по щеке. Чангюн теперь представляет собой полнейший разврат: пошлый след помады, разрумянившиеся щёки, которые видно даже в полумраке, и кимоно, медленно сползающее с плеча. Хёну провожает ткань горящим взглядом и тянется к поясу, избавляясь от него к чёртовой матери. Полы распахиваются, являя обнажённого возбуждённого Чангюна. Его член чуть ли не прижимается к животу, на головке выступила капля смазки, а в сосках блестит металл, так и маня прикоснуться. Хёну неосознанно закусывает губу: младшего хочется облизать всего, но он ограничивается лишь тем, что облизывает собственные пальцы поверх помады и чангюновой слюны и скользит ими под кимоно, дразня, но не проникая. - Гюни, где у тебя смазка? Чангюн кое-как собирает разбегающиеся от дразнящих прикосновений мысли в кучу и выдаёт хриплое «тумбочка». Хёну приподнимается, чтобы добыть искомый тюбик, и заодно снимает с себя футболку. От вида его обнажённого торса младшего просто плавит. Чангюну срочно, просто нестерпимо хочется поцеловать хёна, и он целует: толкает Хёну обратно на подушки и наклоняется следом, прогибаясь в пояснице и прижимаясь к его пухлым губам. Хёну отвечает на поцелуй мокро и жадно, одной рукой притягивая Чангюна ещё ближе, а второй неловко сжимая флакон смазки. Чангюн же, насладившись поцелуем, спускается ниже, оставляя засос под кадыком и прикусывая ключицу. Кусать Хёну для Чангюна вообще отдельный вид удовольствия - ощущение мышц под смыкающимися зубами вызывает табун мурашек по коже. Кайф нереальный. Чангюн успевает оставить несколько укусов на груди и шее старшего, когда вновь чувствует пальцы у входа, на этот раз обильно политые смазкой. От аккуратного, но настойчивого проникновения Чангюн мычит сквозь сомкнутые на чужом соске губы и отрывается, ловя ртом воздух. Пальцы у Хёну длинные, от них мозги едут, и Чангюн практически бессознательно толкается им навстречу. Старший же, как назло, растягивает тщательно, но неглубоко, усмехаясь на бесплодные попытки Гюна насадиться глубже. Когда терпеть это уже нет никаких сил, Чангюн торопливо расправляется с молнией на джинсах хёна, удивляясь, как они ещё не лопнули под давлением возбуждённой плоти. Им освобождает хёна от белья и, оттолкнув его руку, обхватывает ладонью его член, направляя в себя. Хёну чертыхается сквозь зубы. В Чангюне как всегда жарко и удивительно узко, младший шипит, заламывая брови, и опускается до упора, пока не соприкасается задницей с чужими бёдрами. Хёну крепко обхватывает ладонями тонкую талию, пачкая шёлк смазкой, и приподнимает Чангюна, чтобы вновь насадить на себя, выбивая из того жалобный всхлип. Вскоре Чангюн ловит нужный ритм и двигается сам. В этой позе, в распахнутом и почти сползшем кимоно и с размазанной помадой он выглядит безумно соблазнительно. Хёну оглаживает его поясницу и шепчет практически беззвучно, но Чангюн всё равно слышит его тихое «богиня» и ухмыляется довольно, стреляя томным взглядом. А потом хён обнимает его и, не выходя, переворачивает на спину, тут же ускоряясь. Чангюн закусывает собственное запястье от переполняющих ощущений, но Хёну отводит его руки от лица и прижимает их к матрасу своими, переплетая пальцы. - Хочу слышать твой голос. И, наконец, не сдерживает себя, прихватывая зубами пирсингованный сосок. Чангюн прогибается красиво, распахивает рот и стонет на выдохе так мелодично, что Хёну мог бы кончить лишь от этого. Но нет, он призывает всю свою выдержку и толкается глубже, сильнее, заставляя Чангюна чуть ли не скулить. Напряжение в теле достигает максимума, но кончить без рук у Чангюна не получается, поэтому он хнычет, чтобы Хёну пустил его. Тот не ведётся на жалобные уловки Има, перехватывая запястья одной рукой, а второй под колено, сгибая Чангюна под совершенно невыносимым углом. Движения Хёну такие сильные и такие правильные, старший неумолимо подводит Чангюна к краю. Тот, запрокидывая голову в немом стоне, метается по измятому кимоно, сжимая пальцы и впиваясь ногтями в собственные ладони. Ощущения слишком яркие, до безумного пронзительные, Чангюн тонет в них, теряя связь с реальностью и кончая. Где-то на краю сознания он чувствует, как Хёну делает последние толчки, заполняя его спермой. Хён выходит и осторожно опускается рядом с Чангюном, нежно убирая с его лба влажную чёлку и целуя оголённое плечо. - Гюни, хочешь, я отнесу тебя в ванну? - И нападёшь на меня ещё раз? - Чангюн еле шевелит губами, но на слабую довольную ухмылку его хватает. - Если ты хочешь... Хёну смеётся тихо и подхватывает Чангюна на руки. А тем временем, на телефон Чангюна падает двадцать третье сообщение в катоке от Минхёка.