Праздник Темных Сил: Два Диска.

      Тело было тяжелым, деревянным и холодным. Вокруг словно туман, в голове звенящий гул и муторные, непонятные звуки, голоса.       Он не почувствовал, как его нашли, как подняли, как утащили в казарму и не слышал всех тех разговоров и волнений, что начали расходиться повсюду, когда были обнаружены так же и дохлые лошади.       Кто-то из молодых офицеров даже начинал бунтовать, когда Рюгу попытались обвинить в предательстве, ссылаясь на доказательства дохлой скотины.       Однако, разумный главнокомандующий, тут же прекратил этот вздор, отдал приказ, осмотреть живность и установить, насколько испортилось мясо, найти самые безопасные куски плоти и отрезать, пустив скакунов на продовольствие.       Он набрал несколько добровольцев, что могли бы приготовить конину, а сам, успокоил всех тем, что Арзу никто не собирается казнить без разбирательства. Поэтому еле-живого и мертвецки бледного парня утащили в лазарет.       Сознание все еще плохо ориентировалось в звуках. Хотелось спать, но, что-то не давало. Он слышал голоса, чувствовал, как тело зябнет, а стоит попытаться пошевелиться, в него снова врывается жидкий огонь и обжигая изнутри, начинает колотить внутренними молотками по костям и мержайше стягивать мышцы.       Стоит повернуть или поднять голову, мир переворачивается с ног на голову, подступает рвота и…       В принципе, его и вырвало, когда он очнулся.       Рюга навалился на бок, чуть не рухнув с кушетки и держась за ножку этой самой кушетки свесил голову, увалившись на плечо и превозмогая боль, что пульсирующими толчками била в спину, отдался порыву токсичного вырывания из себя какой-то нездоровой мерзости.       Не ясно, сколько пролежал он там на холодной земле, но пища даже, как следует не переварилась и мерзкая жижа, с желудочным соком, ромом и кашей, вырвались на землю. Благо, в казарме не было полов.       Глаза закатывались, зрение сфокусировать никак не получалось, тем более, что Арзу никогда себя так не чувствовал.       Он даже не помнил, что болел. А если болел, то весьма быстро выздоравливал. День или два, но на третьи сутки, он уже был на ногах.       Такого никогда не было, чтобы его свалило и скручивало так, словно собственный организм ломает тебе кости.       В казарме был Барри и один из лекарей. От подобного зрелища, последний даже отвернулся в сторону и стал подготавливать перчатки и тряпки, для маски, чтобы не было угрозы заражения.       Главнокомандующий подошел чуть позже, оставшись у входа в казарму, заметив беспокойство Барри, лекаря и состояние Рюги.       — Как он? — спросил со своего места мужчина.       — Трудно сказать, командующий… — ответил Барри, глянув в его сторону и изобразив весьма сострадательный взгляд, помогая достаточно тяжелую тушку, крепкого парня вгрузить на кушетку и уложив на спину, укрыть его, — выглядит нездорово.       — На вашем месте, Барри… — натянув перчатки, начал лекарь, повязывая тряпку на нижнюю часть лица, поманил караульного к себе, — я к нему долго бы не прикасался. Вдруг это, какая-то зараза?       Услышав это, дрожащими не могущими нормально моргать веками, Рюга, лихорадочно повернул голову к присутствующим, просипев:       — Я… не болен… — его голос едва могли разобрать. Тело наливалось жидким огнем, но в то же с этим время, от ног до живота будто жидкий азот вливали.       Командующий нахмурился и посмотрел на врача.       — Он вчера был полностью здоров. Разговаривал со мной, мог устраивать спарринги в своей дивизии, разговаривал с солдатами, не выглядел, как живой труп!       — Сейчас посмотрим… — подготовив всё, Лекарь прошел к Рюге и вытащив из своей сумки небольшой флакон, поставил его рядом и приблизившись к кушетке, отодвинул одеяло и увидев порванную одежду, стал ощупывать и осматривать тело.       Некогда здоровый, розоватый загар сменился сероватой кожей, в которой можно было рассмотреть отчетливость вен.       Тело лихорадило, оно дрожало, мышцы напряглись как в судороге, сухие, бледные губы, с трудом глотали воздух.       Врач взял свой флакон, смочил платок им и провел по всему телу.       От соприкосновения кожи с ядрёно-пахнущей жидкостью, бледность на миг исчезала и становилась обычным оттенком бледной кожи, но после снова серела.       Глаза врача метнулись к плечам и шее молодого командира и повернув тому голову в сторону, заметили два небольших колющих отверстия, как от шила, на небольшом расстоянии друг от друга.       Он нахмурился и наклонился к Арзу, когда тот с весомым усилием повернул голову обратно, но едва ли мог открыть глаза.       — Командир… — обратился к тому врач, — вы помните, кто на вас напал?       — Смутно… — ответил тот с задержкой, так как, сперва, даже не разобрал фразы, из-за тучности в голове.       Барри нахмурился, глядя на него, но в глазах все еще улавливалось сострадание и жалость к состоянию молодого человека.       — Можете описать, что это было? — уточнил врач.       Арзу покачал головой, словно хотел сказать, что не помнит. Хотя на самом деле у него просто не было сил. Лихорадило, как от самого жуткого спиртного на следующее утро. Будто пищевое отравление с отвратительнейшими последствиями. Он судорожно сглотнул и облизнув сухие губы, попробовал описать ощущения.       — … что-то большое… сильное… если сладило со мной и могло вырубить.       — Это был человек? — уточнил тихо врач, наклонившись к парню.       — Трудно сказать… я бы и с человеком сладил… — слабо выдохнул Рюга, — если это и был человек… то не из наших… таких амбалов у нас нет…       — Благодарю вас… отдыхайте… — ответил врач, и накрыл парня снова, затем достал из своей сумки пустой флакон, баночку, вату, смочил в том самом растворе и приложил к отверстиями. Арзу вскрикнул и дернулся.       Барри тут же подбежал с другой стороны и прижал командира за плечи к кушетке, а врач удивился и посмотрел сперва на офицера, а после на главнокомандующего, что выглядел весьма озабоченным всем происходящим. Врач вздохнул.       — Держи его.       Барри кивнул вжал плечи брюнета в кушетку сильнее. Врач достал шприц и воткнув в шею Рюги, чуть выше укуса, вытянул немного крови в ампулу, аккуратно вывел иглу и прижал вату к кровоточащей точке.       Затем достал другой шприц, но ввел какое-то лекарство, что быстро угомонило пострадавшего, уже в вену на руке, а после стал обрабатывать рану и тело молодого командира.       Спустя час с лишним, шея Арзу была перемотана, тело надежно накрыто и даже привязано к кушетке, а когда все вышли из казармы, врач посмотрел на командующего и стянул маску с лица.       — Похоже на пораженческий укус. Вроде, летучей мыши…       Барри, вышедший следом, недоуменно заломил бровь.       — Здесь такие не водятся. — Этого мы не можем до конца утверждать. Однако, есть и другие подозрения… командующий. Мне нужно обследовать всю дивизию, вверенную этому молодому человеку… нет ли заразы среди пищи, что они потребляли?       Главнокомандующий нахмурился лишь ещё сильнее и посмотрев на штору, что служила дверью в псевдо-лазарет, подумал, взвешивая все происходящее, покручивая нервно ус и с горечью отмечая:       — Вот и началась охота на ведьм… даю добро. — сказал он, забрав руки за спину. Барри кинулся к нему.       — Командующий! Неужели, вы думаете?..       — Мы на войне, солдат! — рявкнул тот, резко повернувшись и сурово глянув на юнца.       Тишина, что пробыла минуту здесь, резким ударом хлыста поднялась из неоткуда, после этих слов и между Барри и Командующим пронесся только глухой ветер, поднимающий грубые частички пыли, праха и земли. Морской, но не свежий воздух, с запахом гари, отнес в сторону, остаточное эхо. Командующий вздохнул и начал спокойнее:       — Он сам был согласен на то, что его подозревают… если сомневаешься в нем, продолжай выгораживать…       Он повернулся к патрульному спиной и направился в сторону казарм дивизии, что была под руководством Арзу. Барри обессиленно опустил руки.       — Патрульный Барри! — крикнул напоследок Главнокомандующий, — Даю приказ, никого не впускать в лазарет и никого не выпускать, пока не выяснится причина данной заразы.       Рыжий офицер скривился от последнего слова.       Заразы? Еще не ясно, будет ли это именно зараза. Он с сожалением сжал руки в кулаках, понимая всю масштабность трагедии, все больше и больше с болью вспоминая, вчерашний, небольшой пир, что мог поднять мотивацию армии. Но данное событие, просто обрубило все на корню.       Вернувшись к шторе казармы, Берри приоткрыл её и заглянул внутрь.       Бледный, почти недвижимый молодой командир, лежал на кушетке с закрытыми глазами и словно бы не дышал. Спал ли он вообще?       Барри боялся заходить внутрь, особенно от реакции врача, но он лишь выдохнул и вошел внутрь лазарета, присев на корточки у входа и тяжело вздохнув, стянул с себя фуражку.

***

      Началось массовое обследование всех солдат, потреблявших пищу и питье, что привез с собой командир и не пожалел о том, что делился им с окружающими его товарищами.       Вроде как, тесты ничего не вывели. Однако, военные действия были отложены на две недели, чтобы пронаблюдать, как проявят себя солдаты по состоянию здоровья за это время.       Время шло. Арзу проспал где-то два дня, после случившегося, а ночью как-то его всего опять свело судорогой и тот, попытавшись встать и выбраться, чуть не перевернул кушетку.       Парочка патрульных приставленных к нему, вместе с Барри сначала удерживали его, а после развязали, когда его снова рвало. Лекарь велел наблюдать и не дать задохнуться ему рвотой.       Симптомы были похожи на обезвоживание с последующей лихорадкой, тело колотило так, будто организм боролся с чем-то, и только Арзу все еще оставался нулевым пациентом, всего происходящего.       Его пытались кормить, но ничего кроме воды и каши, на этой самой воде, его организм не усваивал.       От запаха мяса его тошнило. Иные малоприятные запахи, он стал ощущать слишком отчетливо и даже мог сам указать, кто среди солдат был болен, оспой, скарлатиной, цингой или имел кишечную инфекцию. — Собирайте мочу… — надрывно выдохнул Рюга, забившись однажды, вообще далеко в угол казармы, куда не попадал солнечный свет и закутавшись в грубую ткань своего одеяла, глядя из тени слишком яркими глазами в сторону прибывших навестить его лекарей и дозорных, — от одного запаха человеческой кожи и выделений, станет ясно, кто в состоянии сражаться…       Врачи с сомнением отнеслись к этому, но после все же попробовали и как выяснилось, из-за длительной оккупации, многие солдаты и правда были больны. Даже сифилисом.       Арзу перевели ночью перед концом карантина в каменный блок, под землей. Он все еще был подозреваемым и чувствовал себя весьма паршиво. Постоянно хотелось пить, шея болела и чесалась. Он чуть ли не в мясо расчесал те самые отметины от чьих-то зубов у себя на шее и даже слегка стал терять вес. Но, что самое поразительное не сильно. Кожа была по прежнему бледной, глаза яркими. А боль, как сам попробовал проверить Рюга, стала все чаще и чаще притупляться.       Когда вторая неделя карантина закончилась, крышка его одиночки открылась и парень, сильно и болезненно прищурившись, медленно поднял глаза на вечереющий свет. Над его тюрьмой стояли Командующий, Барри, главный Лекарь и парочка сопровождающих.       — Симптомов схожих с твоими мы не нашли. — начал мужчина, глядя сверху вниз, на иссушенное, но еще сильное тело бывшего командира, — Получается, нечто заразило лишь тебя. Как себя чувствуешь?       — Не нормально. — ответил медленно Рюга, глядя в ответ.       — Если хочешь, мы тебя вытащим для дальнейших обследований или можем закончить твои страдания. Ты помог определить, сколько солдат на самом деле не слишком уж боеспособны. — вмешался лекарь.       — И сколько же? — безразлично уточнил брюнет, привалившись к земляной стенке.       — К несчастью… много. — вздохнул тот, — Природа твоего заболевания, нам не ясна… но, так как ты жив, хочу сказать, что за последние два дня, мы нашли таких же покусанных, как ты, у берегов нашего лагеря.       Арзу молча поднял голову.       — Только они обескровлены.       Парень с подозрением прищурился.       — Нечто… что напало на вас, — поддакнул Барри, — убило других солдат, более слабых. Или оно не хотело вас убивать… или…       — Я его спугнул… — согласился Рюга, глядя вверх, — да… возможно. Но это не так. Он не хотел убивать меня.       — Он? — нахмурился командующий.       — Это было существо… и, возможно, человеческое… — продолжил Арзу, — он схватил меня… как схватил бы человек. Пальцами, пусть и был сильнее… я его не спугнул, я бы ему ничего не сделал…       Он посмотрел на свои руки и сгорбился, нахмурившись.       — Он не стал меня убивать… зачем-то оставил…       Командующий посмотрел вопросительно и весьма подозрительно на лекаря, прокашлялся и сухо уточнил:       — Он бредит?       — Не могу сказать… это или из-за голода и слабости, или из-за изоляции…       — Посмотрим, как он себя проявит во внешнем мире? — уточнил мужчина.       — Давайте. Потому что, мне кажется, что, отчасти, он прав. Существо зачем-то оставило его в живых.       — Это не летучая мышь? — не поверил Барри.       — Летучая мышь способная иссушить пятерых здоровых и не очень людей, у моря? Каких размеров должна быть это ненасытная тварь? — уточнил лекарь и скривился.       — Ясно. Арзу. — обратился к парню Командующий.       Тот просто поднял голову.       — Вы поднимем тебя на поверхность, под надзор. Чуть позже сходишь и помоешься, как сможешь, хорошо?       — Вы слишком щедры… — выдохнул Рюга.       — Если это был сарказм, то отставить. — фыркнул мужчина и развернувшись, покинул территорию подземных тюрем.       Барри облегченно выдохнул, дождавшись, когда все уйдут и присел на корточки, отодвигая крышку.       — Это ты поспособствовал? — уточнил Рюга.       — Пришлось… солдаты не были отравлены вашей пищей… значит дело, только в вас.       — Поверишь? Я никогда не болел… особенно так, как сейчас.       — Вы и правда думаете, что это было что-то вроде человеческого существа?       — Я уже не думаю, Барри… — покачал головой брюнет, убирая спутанные волосы с лица, — Но был бы не против найти эту тварь…

***

      — После всех исследований… если ты чувствуешь себя лучше… — начал командующий, глядя на осунувшегося парня, которого подняли из ямы и передали в руки патрульных, — тебе придётся приступить к чистке дезертиров. Оказывается, кто-то путем обескровливания убивает и наших ребят, ты, пока что, вне подозрений, так как две недели провел под землей в заточении.       Арзу кивнул, но промолчал о том, если бы он был уверен абсолютно во всем, что происходило со своим телом, то не колебался бы. Но со стороны командующего весьма не размуно было, хотя бы изредка проверять ночью, под землей ли его пленный. Особенно, если он чем-то таким заражён.       — Мы проверили, сифилиса и иных патологических заболеваний у тебя нет. Ты чем-то отравлен… и мы хотим выяснить, чем. — кивнул лекарь.       Рюга снова кивнул и взяв вещи у одного из сопровождающих, направился к тому рифу, на который ему указывал Барри.       Весь фронт был в плачевном состоянии и внутренние дрязги делу не особо помогали.       Единственная более-менее теплая ночь, когда он полностью разделся и зашел за риф, один из следящих, последовал за ним, Арзу недоуменно обернулся на него.       — Тут, как бы…       — Нам велели следить за тем, чтобы ты не покончил с собой или не пытался сбежать через воду. — … . — брюнет молча выдохнул, забравшись в воду при нем. Быстро нырнув и вынырнув, он повернулся к сопровождающему, — у меня не хватит сил проплыть Атлантический Океан.       — Да? Ну, тогда молча мойся. — ответил тот, достал сигарету и прикурил.       Арзу снова выдохнул и подойдя в воде к своим вещам, порылся в них, достал мыло, зубной порошок и нечто вроде щетки, начал приводить себя в порядок. Он перестал замечать то, что сопровождающий давно на него не смотрит, снова пару раз нырнув и вынырнув, непроизвольно ушел за риф и запоздало услышал, какой-то неестественный шорох.       Сперва он услышал его в воде, а когда вынырнул, обеспокоенно осмотрелся по сторонам.       — Велкон?       Ответа не последовало. Голубоглазый, нервно и медленно завел волосы назад и стал поспешно пробираться к своей одежде, и когда достиг её, заметил ноги дозорного и замер. Дыхание немного сбилось, подкатило знакомое, тучное и тяжелое чувство скованности, от чего холодные вдохи и выдохи стали более шумными и даже показался пар из-за рта.       Арзу быстро схватил вещи и заступив за риф, быстро надел чистую одежду, не успел лишь на верх и резко повернувшись встретился, с яркими серо-зелёными, словно светящимися в темнота глазами Элестара.       Тот закурил, вытащил сигарету из зубов, выдохнул дым, вытер уголок губ от чего-то и облизнувшись, подошел вплотную к Рюге, что подозрительно осмотрел труп. Теперь сомневаться в том, что Велкон точно труп, уже не приходилось. — Ты это сделал? — сразу перешел к делу брюнет. — М-м-м? — Элестар поджал губы и улыбнулся, глянув в сторону убитого, — А, что? Не сделал бы я, он бы убил тебя… я тут слышал, с какой ревностью к командующему тебя все ненавидят… Молодой, но честный, добрый и патриотичный командир с Восточного Фронта. Всего лишь двадцати двух лет от роду… но смотрите, как красив, силен и обладает сверхъестественными способностями. Арзу сделал шаг назад, поднял с земли рубаху и накинул ту на свое тело, вернув взгляд на Элестара, поправляя воротник и рукава. — Я ведь сказал, что ты мне нравишься? — Из твоих уст, при полной луне, это звучит двусмысленно… — ответил безразлично голубоглазый. — Да… бывает, я немного теряюсь в том, что имею ввиду… — усмехнулся тот в ответ и затянулся, наклонив голову в бок и выдохнув дым, уточнил, указав на шею бывшего товарища, — как шея? Арзу непроизвольно коснулся места укуса. — Болит. — ответил он. — Еще бы… у тебя там кое-какой яд, который немного неравномерно распределен, и зудит по этому. Чтобы перестал тревожить, нужна еще такая же дозировка, чтобы совсем избавить от страданий… но тогда, я боюсь, я тебя убью… высосав всю твою кровь… Рюга повернул к нему голову и усмехнулся. — Ты…? Вампир? Или, что-то вроде? — Или, что-то вроде… — передразнил того Элестар, — ну да… — И ты… убиваешь солдат… потому что… — О… больных я не трогаю. — отмахнулся тот, — И благодаря тебе, это выяснило и командование. Наверное, мой яд помог… Элестар провел языком по своим зубам и выделил резцы. Арзу сделал шаг назад еще раз. — Я знал, что у нашего фронта нет шансов. И умирать, как-то не особо хотел… поэтому, чудо исцеления, меня спасло. — развел руками франт, а после посмотрел на сигарету, — Я болел туберкулезом… и при этом очень любил курить… любил секс… падших женщин… дорогое вино… власть… Арзу эмоциями изобразил, что-то вроде «м-м-м, понимаю». Но саркастично. — Друзей у меня, правда, не было… — вампир снова затянулся, — меня не принимали, считали, что слишком высокомерен. Представляешь? Но, к сожалению они были слишком тупы… а вот ты… ты не такой. Рюга промолчал, посмотрев в сторону трупа и ища взглядом его фузею. — Ты был каким-то до одури правильным, но и не сказать, что был дураком. Ты меня подозревал, верно? Даже смог настроить на это командующего. Арзу покачал головой и положительно и отрицательно, глядя вниз и в сторону. — Ты бесстрашный и не боялся ничего, и поэтому я задумался… как бы сделать так… чтобы ты стал одним из нас? — Зачем это? — глянул на собеседника Рюга. — У тебя ведь есть невеста, да? Ты здесь… она там. И больна… Голубоглазый немного вздрогнул, но для обычного глаза это было незаметно. А вот для глаза вампира… это выглядело так, словно плечи и шея собеседника дернулись. — Да-а… — протянул с удовольствием Элестар, — ты здесь… готов умереть в любой момент. А она умрет… но чуть позже. От лейкемии… Ну и падла ты, Рюга. Вампир захохотал и снова затянулся сигаретой, выпуская дым, тонкой струей, глядя на парня. — Ты не волнуйся… войну мы все равно проиграли… — Элестар посмотрел в сторон, — южный фронт уничтожен… их всех скосила неизвестная болезнь… а вот я бы, помог тебе вылечить твою возлюбленную. Арзу молча сжал руки в кулках и чуть напрягся, словно готовился к атаке. — А. а. а. А вот этого не надо… — покачал пальцем из стороны в сторону шатен и хмыкнул, — Ты со мной не справишься. Неужели не понял? Прошлого раза было мало, да? Да я в живых тебя оставил, чтобы ты с невестой увиделся и дал мне ответ!       Он докурил сигарету, посмотрел на брюнета, его глаза и через секунду скинул окурок на одежду Велкона. Та загорелась.       Арзу в этот же самый момент кинулся к фузее, но шатен был быстрее и со всей силы пнув Рюгу в живот, отшвырнул его в сторону.       Тот, сильно ударившись о землю и часть рифа спиной, перевернулся на живот, приподнявшись на трясущихся руках и выкашлял комок крови.       Элестар покрутил ружье в руках и пройдя до брюнета, наступил тому на спину, припаяв к земле. — Все умерли, Арзу… и тебе, советую убираться. Через три дня, Северный фронт начнет эвакуацию, получив бедственное известие о неизвестной эпидемии на южном. Здесь появится небольшой бриг, с лекарями и чистильщиками… пока они будут здесь… забирайся на судно, прячься и уплывай. Время сейчас суровое. Никому доверять нельзя. Или они нас, или мы их…       Усмехнувшись, шатен бросил фузею у лица брюнета, убрал ногу и исчез. Арзу медленно повернулся на спину, чувствуя металлический привкус во рту и тяжело дыша, закрыл глаза, начиная обдумывать все, что сказал ушедший.

***

      Но Элестар не соврал…       В лагере уже никого из живых не осталось. Все были убиты, обескровлены, отравлены, утоплены или умерли от болевого шока и переломанных костей.       Всюду стояла мертвая тишина, кое-где был дым, запах тухлятины, заставлял сознание путаться, а ноги подкашиваться…       И, Арзу, закутавшись в плащ, шел среди всей этой бойни.       Это сделал один человек… нет… не человек больше.       Голубые глаза встретились с мертвыми глазами Барри, а на балконе свисало тело командующего. На его лице застыл вечный, мертвый укор.       Новый нервный глоток, глаза начинают щипать от вони, одиночества и безысходности, наливаются горячими слезами, горло дерет от горячего и несоразмерного комка проклятий, зубы сцеплены до боли.       Ночь перестала быть, черной или синей…       Теперь она была только серой. Бесцветный свет луны, четко освещающий весь этот ужас. Вонючий и сухой ветер, тухлая вода поблизости.       Арзу обхватил себя руками, пройдясь среди всего этого, уложил, как мог тела сослуживцев на землю, закрыл каждому глаза и посмотрев на лица совсем еще юных мальчишек, из своей дивизии, сел на колени, между тел и вцепившись в них пальцами, сцепил зубы, закрыл глаза, немного раскачиваясь и опустил голову, ссутулившись до боли между лопаток.       Волосы закрыли лицо, а с кончика носа упала капля непрекращающихся слез. И лишь слова в звенящую пустоту, высоким, звенящим, сиплым и задыхающимся голосом. — … . Простите…

...

Кандалы сковали руки,

Едкий дым на площадях,

Ледяные слезы вьюги

В окровавленных полях...

Это голоса былого,

Колдовские звуки их

Мне напоминают снова,

Что вы все в руках падших и святых.