И всё же я тебя люблю

Зимний вечер. На улице уже давным-давно стемнело, а около часа назад начал дуть сильный ветер, сметая всё на своём пути. Девушка, укрывшись пледом и обхватив ладонями свой выпуклый животик, сидела напротив камина и уже допивала свой немного остывший какао, размышляя и вспоминая разные жизненные ситуации. Например, как она отметила своё совершеннолетие в кругу друзей, как первый раз устроилась на работу и уже на следующей же неделе её уволили по причине частых опозданий, первая встреча с любимым, свадьба, беременность. Это были воспоминания, греющие душу. Серые немного прикрытые глаза смотрели на пламя и его язычки, что хотели покинуть территорию камина, но ограждение не позволяло им это сделать. Время от времени девушка поправляла волосы, закидывая пряди, что постоянно падали на глаза, назад. Кружка какао уже опустела, и девушка тут же направилась на кухню, покидая своё любимое тёплое место. Раковина, как оказалось, была полностью забита грязной посудой, и Аккерман, тут же включив и настроив воду, начала отмывать до блеска кухонную утварь, ибо она хочет провести этот вечер в спокойствии, а не в выговоре о том, что она ленивая засранка. Вымыв посуду, она перестраховалась и проверила чистоту каждой тарелки, вилки, ложки, кружки, а после направилась на второй этаж. Сейчас, несмотря на хорошее отопление в доме, девушка немного замёрзла. Именно поэтому она набрала себе воду и, раздевшись, легла. В тёплой воде тело постепенно расслаблялось, снималось напряжение, мысли становились яснее. — Когда же он приедет? — тихо произнесла Аккерман, зачерпывая ладонью воду и поливая ею выпуклый животик. — Малыш, как думаешь, когда приедет папа? — несильный толчок в животе заставил девушку улыбнуться. Она коснулась живота кончиками пальцев, начиная вырисовывать на нём различные узоры. — Поскорее бы ты появился, а то мне скучно, очень скучно, — снова несильный толчок и снова улыбка на её лице. Через двадцать минут вода уже остыла, и то расслабление сменилось на дрожание. Дверь была приоткрыта, и оттуда шёл прохладный сквознячок, заставляя тело девушки покрываться мурашками. Поморщившись, она вылезла, встав на коврик, и укуталась в свой халат, что был почти до щиколоток. Девушка всегда смеялась с того, что её живот уже настолько большой, что махровая ткань на животе не сходилась, а пояс казался совсем коротким. — Как думаешь, папа ведь будет любить меня, если я после родов буду немного толстенькой? — сказала черноволосая, поглаживая живот и смотря на своё отражение в зеркале. Очередной толчок и улыбка на её лице. Она, томно вздохнув и поправив свой халат на животе, надеясь, что он все же сойдётся, чего, конечно же, не случилось, подошла к ванной и слила воду. Выйдя из комнаты, Микаса прошлась глазами по идеально чистому полу, на котором супруг точно сможет найти какую-нибудь сориночку, и направилась в спальню. Она бы могла протереть пол, но с животом, уже не маленьких размеров, делать это неудобно. Зайдя в просторную чистую комнату, сделанную в светлых тонах, черноволосая направилась к кровати, что была настолько идеально застеленна, что не хотелось к ней подходить ближе, чем на метра два. Но пришлось, усталость уже отразилась болью в пояснице, поэтому отдых — всё, что нужно сейчас ей. Только она дотронулась до одеяла, как послышался тихий хлопок входной двери. Девушка, улыбнувшись, побежала на первый этаж встречать супруга, который, как всегда будет нахмуренным и недовольным после окончания тяжелого рабочего дня. Преодолев лестницу, она тут же попала в коридор и застала там мужа, который неторопливо снимал куртку, пытаясь найти вешалку, на которую повесит только что снятую вещь. — Почему не спишь? — не посмотрев в её сторону, спросил он. Микаса лишь пожала плечами, направляясь к старшему Аккерману. — Я сколько раз тебе говорил, чтобы не дожидалась меня. Тем более сама говоришь, что по привычке рано просыпаешься. — Без тебя не могу уснуть, — девушка приблизилась к супругу, начиная тянуться за объятиями, которых в последнее время ей как раз-таки не хватает. Он, ничего не говоря, обвил её талию руками, зарываясь в чёрные волосы, от которых как всегда приятно пахло. Девушка от таких редких жестов, буквально, таяла в его объятиях, а ноги начинали подкашиваться то ли от усталости, то ли от нагрянувших чувств. — Леви, — девушка, подняв на него взгляд, продолжила, — ты голоден? — Да, но я сам о себе позабочусь, ладно? — серо-голубые глаза остановились на губах Микасы, обводя взглядом их красивый контур. — Ладно, — сказала девушка, опустив глаза. Она была не довольна предложением Аккермана, но этого просто не показывала. — Тогда спать, — супруг проводил взглядом жену, которая очень забавно сейчас ходила, шатаясь от стороны в сторону и при этом придерживая живот снизу. Уголки губ, которые всегда оставались неподвижными, немного приподнялись. Взгляд постепенно спускался ниже. Мужчина встряхнул головой, отрекая от себя все эти грязные мыслишки и вновь напоминая себе, что сейчас этим заниматься нельзя во благо ребёнка. Его ноги плелись до самой кухни, и перед входом в неё мужчина чуть не упал, так как успел кое-как схватиться за дверной косяк. На плите стояли кастрюльки, из которых очень даже хорошо пахло. Открыв крышку первой кастрюльки, попавшейся суровому взгляду серо-голубых глаз, Леви обнаружил в ней суп. Быстро налив его себе в тарелку, Аккерман сел за стол и начал трапезу. Тем временем Микаса не могла уснуть, переворачиваясь то на правый бок, то на левый. Ей хотелось почувствовать на талии те крепкие, мужские руки, что всегда смогут уберечь её от опасности, шумное дыхание, опаляющее ухо, или просто его присутствие, даже оно греет душу. Размышляла девушка долго и вскоре сбилась с счётом времени, слышала лишь тихое тиканье настенных часов, которое первое время Микасу раздражало и, казалось, вот-вот, и она их выкинет из окна к чёртовой матери. — Ты уже спишь? — тихий скрип двери и этот нежный мужской голос заставили девушку обернуться. — Нет ещё, — Микаса внимательно наблюдала за мужской фигурой, что не спеша направляется к кровати. Через несколько секунд матрас прогнулся под весом тела, Аккерман медленно раздевался, расстёгивая пуговицы на своей, как всегда, белоснежной рубашки, чёрный галстук, брюки, носки. Спустя несколько минут он был полуобнажённым и, быстро достав из шкафа домашние штаны, надел их. Леви никогда не любил ходить с какой-нибудь неукрытой частью тела, пока не принял решение — жить вместе с Микасой. Раньше, когда на работе не было такого завала, он, кроме штанов, дома ничего не носил. Ночью девушка постоянно вертелась, из-за чего были непредусмотренные и очень неожиданные касания к телу старшего Аккермана. Сейчас же Микаса и без этого может проснуться в полночь или к рассвету и обнять его. — Почему? — задал вопрос Леви, уже зная ответ. Он лишь хотел услышать это вновь. — Без тебя не могу уснуть, — Микаса внимательно наблюдала за тем, как мужское тело наклоняется над девушкой. Губы немного приоткрылись, выжидая момента, когда ими овладеют губы супруга. Вскоре именно это и произошло, только вот поцелуй был вовсе не страстным и требовательным, как ожидалось и хотелось Микасе, а нежным, наполненным любовью. Несомненно и это её удовлетворило, ведь приятно осознавать, что человек, который сейчас целует тебя, по-настоящему любит и дорожит тобой. — Ладно, давай спать, — Леви отстранился и, убрав с лица Микасы прядь, что снова вылезла из неоткуда, лёг рядом, как можно сильнее и нежнее прижимая к себе двух любимых людей. *** *** *** Утро. Солнце ярко светило в окно, освещая уютную комнатку, где спали двое возлюбленных и обнимали друг друга. Девушка по привычке погладила свой выпуклый живот, начиная постепенно открывать глаза. Мужчина, почувствовав копошение рядом с собой, тут же распахнул глаза. Перед ним лежала улыбающаяся Микаса и поглаживала выпуклость на одеяле. Халат, в котором девушка уснула, был распахнул в области груди. Старший Аккерман невольно засмотрелся на это творение матушки-природы, но тут же отвлёкся, когда услышал смешок, вырвавшийся из уст Микасы. — Потерпи ещё чуть-чуть, — девушка не сдержала улыбку, но увидев нахмуренные брови и хладнокровные глаза Леви, что в ту же секунду уставились на неё, стала серьёзной. — Пойду завтрак приготовлю, — черноволосая встала и направилась к двери. Идти почему-то было намного тяжелее обычного, а также появилась несильная, но острая и временами невыносимая боль в пояснице. К чему бы это? До родов ещё как-никак две недели. Аккерман, придерживая свой живот ладонью, спускалась по лестнице. Боль не покидала, но и не усиливалась. Она могла прийти неожиданно и резко, а потом так же уйти. Микаса для подстраховки держалась за перила, дабы не упасть, ещё этого ей не хватало. — Что бы приготовить? — она задала вопрос самой себе, начиная оглядывать каждую полку и пытаясь найти совместимость к каждому продукту. — Овощной салат и, — протянула она, вновь всматриваясь в содержимое на полках, — яичница! Быстро надев фартук, девушка подготовила себе кулинарный уголок, где сейчас она будет творить. До встречи с Леви Микаса не умела готовить, кроме лапши, которую нужно просто залить кипятком, а вот после их свадьбы... Сейчас многие подумают, что девушка его настолько сильно полюбила, что научилась готовить, но это не так. Леви её заставил. « — Я есть хочу, — пробурчал мужчина, сидевший в своём кожаном стуле, заполняя какие-то документы и попивая чаёк. — Сейчас что-нибудь закажу, — черноволосая достала из кармана телефон и уже зашла в заранее скаченное ею приложение. — В смысле «закажу»? — Аккерман резко развернулся и посмотрел на неё из-под своей чёлки, которую нужно уже немного укоротить. — Ну я, — замялась она, начиная придумывать какую-нибудь отмазку, которую так и не нашла. Прищуренные глаза супруга изрядно пугали и настораживали. — Я готовить не умею. — Почему? — краткие вопросы и частые пыхтения с его стороны пугали девушку и вгоняли в ступор. — Ну... не знаю, — Микаса пожала плечами, отговорка — не самое лучшее решение этой проблемы, да и Аккерман сразу раскусит. — Ой, вся жизнь ещё впереди, научусь. — Вот сейчас и приступай, вечером проверю, — фыркнул Леви, повернувшись обратно к столу, продолжая заполнять бумаги и пить чай.» Через двадцать минут всё было готово. Красиво уложив все тарелки, столовые приборы и кружки на поднос, Микаса взяла его и не спеша направилась в спальню. Каково было её удивление, а может его и не было вовсе, потому что это вполне свойственно её супругу, когда девушка застала комнату идеально чистой — протёртый пол, отсутствие пыли на полках, заправленная кровать, проветренное помещение и уже переодетый Леви. — А теперь, неси это обратно. Здесь идеально чисто, поэтому бегом на кухню, я не собираюсь по сто раз на день убираться, — ворчал Аккерман и, вновь того не замечая, начал протирать полки. — Хорошо, — кивнула девушка, разворачиваясь в сторону двери. — Дай, я понесу. Ты лучше на лестнице там... поаккуратнее, — опустив взгляд в пол и забрав у Микасы поднос, Леви вышел из комнаты. Подобные слова заботы давались ему с трудом, несмотря на то, что он часто их слышал на улице от мимо проходящих парочек или же от самой Микасы. На это девушка никогда не обращала внимания и не придиралась. Это глупо. — Леви, у тебя ведь сегодня выходной? — поинтересовалась Микаса, идя следом за мужем. — Да, — кратко ответил Аккерман, — А что? —он бросил на неё выжидающий взгляд. Леви всегда понимал по её глазам и голосу, когда супруге что-то нужно. — Давай сегодня погуляем, просто... — запнулась Аккерман, бегая глазами по освещённому солнцем помещению. — Просто мы давно не гуляли. — Хорошо, — Леви зашёл на кухню и тут же поставил поднос на стол, расставляя посуду на идеально чистой поверхности. — Присаживайся. Аккерман молча села за стол, глаза быстро пробежали по поверхности, обставленной посудой, а рука через несколько секунд потянулась к тарелке и вилке. Быстро взяв их, Микаса начала трапезу. То же сделал и Леви. Через час семья, ждущая пополнение, гуляла по улицам города, наслаждаясь свежестью природы. Леви крепко держал Микасу, за руку, часто поглядывая на неё. Он волновался. А волновался он потому, что жена уже всё-таки не на раннем сроке, а на предродовом периоде, схватки могут начаться резко и неожиданно, что естественно его пугало. Вчера мужчина надеялся провести свой выходной в кабинете, но, к сожалению, его планы не осуществились. Уж пятая точка Леви, которая редко его подводила, чувствовала, что этот день будет насыщенным и вымотает его, как следует. — Как на работе дела? — поинтересовалась девушка, изредка посматривая на мужчину. Эта мёртвая тишина между ними очень хорошо сказывалась на её нервной системе — Микаса всё это время шла, то прикусывая нижнюю губу, то сжимая в кулаке подол тёплой куртки, то бегая глазами по улице, сантиметр которой она, наверное, знала уже наизусть. — Вроде неплохо, но завал полный, — фыркнул Аккерман, понимая, что завтра он вернётся в это адское место под названием «работа». Нет, мужчина любил работать, а раньше он даже получал удовольствие от неё, что в принципе логично, так как он бы не устроился бы на неё, сейчас же Леви старается найти хоть одну свободную минуточку, чтобы отдохнуть, запив это всё чаем. — Понятно, — Аккерман томно выдохнула, понимая насколько супругу сейчас нелегко. Если бы она сейчас не была беременной, работала бы, тем самым помогая мужу, так как работают они на одной и той же работе, что, конечно же, удобно обоим. Но ничего, скоро Микаса родит, а когда ребёнок немного подрастёт, выйдет на работу, возможно вместе с малышом, а возможно наймёт ему няню. — Прости, я тебя не спросила, наверное, ты устал, а я тебя на улицу вытащила. — Нет, всё хорошо. Правда, — Аккерман чуть крепче сжал маленькую и хрупкую руку девушки, поглаживая мягкую и нежную кожу большим пальцем. — Ты не замёрзла? — Немного, — Микаса тут же шмыгнула носом, прикрыв нижнюю часть лица, в том числе и шею, своим красным шарфом. Красивые глаза, которые буквально светились благодаря бликам, придавали её взгляду оживлённость и притягательность, уставились на кафе, находившееся в тридцати метрах от них. — Хочешь в кафе? — быстро спросил Леви. Микаса успела лишь раз моргнуть и приготовиться задать ему тот же вопрос, но старший Аккерман её опередил. Девушка кивнула, и они направились в сторону кафе, где раньше проводили каждый свой выходной. — А оно ни капельки не изменилось, — сказала Микаса, осматривая помещение, в котором, казалось, недавно была и пила английский чай вместе с Леви. Но нет, это было более полугода назад, когда у супруга на работе не было завала, а она только-только узнала о своей беременности. Хорошие были деньки... — Согласен. Такое же уютное и тёплое, — тихо сказал мужчина, всматриваясь в знакомый ему интерьер. Аккерман до сих пор любит и помнит это место. С ним у него связано множество приятных воспоминаний. Например, встреча с Микасой, которая до этого работала здесь официанткой; развитие их отношений, продолжавшееся, достаточно, долго; здесь же он сделал ей предложение, арендовав помещение на весь день, в добавок украсив его. Те эмоции, что испытывают оба сейчас — не передать никакими словами. — Пошли к тому столику, — девушка указала пальцем на столик для двоих, стоявший возле окна. Он был хорошо освещён, чист, так ещё и один из немногих свободных мест здесь. — Да, — кратко ответил Аккерман, направляясь к нему. Леви до сих пор держал руку Микасы в своей, и мысли отпускать её — не было. Девушка села за стол, а Леви немного придвинул её стул ближе, но так, чтобы живот не соприкасался с деревянной поверхностью. Микаса заметила на столе меню и тут же взяла его, начиная изучать написанное. Мужчина сделал то же самое. — Я хочу салатик, — тихо сказала Аккерман, кладя меню на прежнее место. Леви, вновь пройдясь глазами по, достаточно, разнообразному списку, подозвал официанта. Приняв заказ и записав его в блокнотик, юноша удалился. — Перекусим и домой, — Аккерман отвёл взгляд к окну. На улице было всё так же холодно и угрюмо, ни одного лучика солнца. — Как же меня уже задолбала эта чересчур изменчивая погода, — фыркнул мужчина, отводя взгляд от противного ему зрелища, которое оставляет после себя не очень приятный осадок. — Согласна, — Микаса посмотрела на супруга, который немного стиснул зубы. Настроение явно у него не хорошее. Но девушке видеть такое не впервую, поэтому в этой ситуации лучше помолчать, дабы избежать ссоры, которой ей совсем не хотелось. Дальше они сидели в тишине, никто не желал её прерывать, особенно девушка. Она понимала, что Леви сейчас очень тяжело, и ему порой хочется уединиться. Порой всем так хочется, просто некоторые этого вовсе не замечают, потому что всего-навсего не хотят.  *** *** *** — Я в кабинет. Отчёт нужно доделать и отправить, — уведомил мужчина свою жену и, не дожидаясь её последующих слов, которые девушка хотела произнести, скрылся за углом. — Ладно, пойду приберусь что ли, — Аккерман тяжко вздохнула, поглаживая низ живота, после чего направилась в кладовую, где хранились различные приборы и средства для уборки. — Так, сначала протру пыль. Микаса взяла маленькую белую тряпочку и немного намочила, брызгнув на неё несколько капелек моющего средства. Также она решила захватить с собой ещё одну, уже сухую, дабы после действий с первой, тут же протирать это место второй. Будешь жить с Леви и не такому научишься. — Блин, дома так чисто, что не придирёшься, но если вдруг Леви решит провести пальцем по поверхности, то всё... Горище пыли, глянцевая поверхность стола и все зеркала в доме облапаны, а на полу лежит тонна крошек и соринок. Несправедливо... — бубнела себе под нос Микаса, не замечая того, что говорит это вслух. Как говорится, привычка. Так как она в основном дома одна и общения почти нет, то приходится идти на крайние меры и говорить с самой собой. Ну а что, нужно и полезно ведь общаться с умными людьми. Именно это Микаса и делает. Через полчаса Аккерман всё же закончила с уборкой и направилась на кухню. Слишком часто она в последнее время начала пить чай, он для неё будто наркотик. Да заодно и Леви нальёт, приятное сделает. Раньше, да и сейчас, она так делала, и хоть он не улыбался, но по глазам было видно, что ему очень приятно. Конечно, его любимая жена, несмотря на своё положение, заботится о нём. Этим Микаса ему и нравилась. Она была не такой, как все. А именно, скромной, заботливой, молчаливой, но в то же время могла нагрубить, когда дело касалось её супруга или брата, с которым в последнее время она не видится, сообразительность у неё работала очень хорошо, вкус в одежде тоже был неплох. В то время, как многие девушки её возраста имели уже по три ребёнка, четыре неудавшихся брака, а те качества, что были у Микасы, всего-навсего отсутствовали. Таких только на раз и бросать. Леви никогда не бросал на них влюблённый взгляд, лишь презрение и неприязнь, не более. — Так, где у нас чаёк, — Микаса посмотрела на полку, куда Леви по привычке постоянно убирал чай. Так как девушке было тяжело дотягиваться до неё с животом, уже немаленьких размеров, она просила супруга, чтобы тот никуда не убирал упаковку. Аккерман сжала губы, недовольно фыркнула и переставила стул недалеко от полки. Упираясь одной рукой о поверхность столешницы, а другой пытаясь дотянуться до желанной упаковки, как её тут же перехватила чья-то рука, а вторая мягко легла на талию девушки. — Давай ты сначала родишь? Не хочу приключений, особенно связанных с больницей,— Леви помог супруге спуститься, а после усадил её на стул. Сам же пошёл заваривать обоим чай. Девушка с блеском в глазах наблюдала за любимым, который в последнее время, несмотря на свою занятость, пытался хоть что-то сделать для своей беременной жены. И у него это неплохо получалось. — Попросить не могла что ли? Как будто не помог бы, — возмущался Леви. — Не хотела отвлекать, — тихо сказала Микаса, опасаясь, что реакция мужа будет вовсе не спокойной. — Ты меня не отвлекаешь, Микаса. Сколько раз говорить тебе это, а? А если рожать начнёшь, тоже ждать будешь? Ну уж нет, я тебе подожду, так подожду, что после родов накажу и сесть спокойно не сможешь. Поняла? Аккерман тихо промычала, соглашаясь. Не хотелось ей спорить сейчас с супругом, да и в принципе он был абсолютно прав. Просто воспитание и здравомыслие в такие моменты дают о себе знать. — Вот и хорошо, — через минуту Леви поставил на стол две чашки чая, а после сел рядом. — Ну как твоё самочувствие? Рожать когда? — мужчина сделал глоток чая, внимательно уставившь на девушку. — Рожать примерно через две недели, — Аккерман погладила ладонью живот, в котором было активное копошение. Этот нетерпеливый малыш уже хочет увидеть первые лучики света. Но раньше срока этого делать не стоит. — Я надеюсь, мне не придётся присутствовать на родах, — он посмотрел на жену выжидающе, вскинув бровь. — Это не обязательно. Тем более я этого не хочу, — Микаса не жаждала такого разворота событий, как и сам Леви. Девушка, наверное, как и все её ровесницы и не только, хотела, чтобы супруг не видел её в таком состоянии. Да что там, они до сих пор занимаются сексом почти в темноте, горит лишь канделябр, который толком не освещает комнату. — Хорошо, — Леви сделал ещё несколько глотков, видимо больших, потому что чашка тут же опустошилась. Леви быстро её вымыл и, вытерев, поставил её обратно в шкафчик. — Я в кабинет. Девушка слабо качнула головой, но мужчина уже ушёл. Допив и свой чай, Аккерман вымыла свою кружку, вытерла полотенцем и поставила на полку. По пути в комнату низ живота вновь охватила режущая боль, она тут же села на диван, что был, к счастью, совсем рядом. Ощутились слабые толчки. Через несколько минут они усилились, из-за чего поясница начала неприятно ныть. Микаса, стараясь очень нежно поглаживать живот, кое-как встала с дивана, едва не упав, и направилась в сторону кабинета. Внезапно в зобу дыхание спёрло, из-за чего Аккерман не могла произнести и слова, дабы позвать супруга на помощь. — "Нет, я не рожаю. Рано," — подумала Микаса, но после получила новую порцию многочисленных и уже, достаточно, сильных толчков. Тревога не покидала голову девушки. Она никогда не думала и не ожидала того, чтобы их ребёнок родился раньше срока. Аккерман обрывисто дышала, а по вискам катились капельки пота. Боль постепенно усиливалась, как и сами толчки. — Ле-еви, — имя супруга вырвалось уже на третьей ступеньке с сопровождающим его криком. Несмотря на то, что она произнесла это достаточно тихо, через секунду послышался топот, а после и сам Леви. — Микаса, — всё, что произнёс Аккерман, после чего тут же спустился к ней и, взяв на руки понёс в сторону дивана. Положив девушку, да так, чтоб ей было удобно и комфортно, хотя бы на несколько минут, мужчина достал из кармана домашних штанов телефон и начал набирать номер скорой, где работала одна, как его, так и Микасы, подруга. — Почему так рано? Это ведь опасно, так? С ним всё будет хорошо? — Аккерман начала поглаживать живот, в котором был тот малыш, что уже готов вырваться на свет. Сердце девушки забилось в два раза быстрее обычного, а мышцы глаз напряглись настолько, что Микаса позабыла о том, как моргать. К боли она уже немного привыкла, из-за чего она отошла на второе место, а жизнь ребёнка, которая была, возможно, в опасности — встала на первое. — Всё хорошо, не накручивай себя, — Аккерман сел на корточки возле дивана, терпеливо ожидая принятия вызова. Через несколько секунд по ту сторону экрана послышался голос женщины. — Леви? Что-то случилось? — в звучании голоса проносились нотки волнения, после чего он немного задрожал. Мужчина, томно вздохнув, рассказал ей всю эту внезапную ситуацию и попросил о скорой помощи, после чего та сбросила. Леви посмотрел на испереживавшуюся жену и прикусил нижнюю губу, поглаживая ладонью шелковистые волосы. — Когда это уже закончится? — хрипло произнесла Микаса, посмотрев на супруга приоткрытыми глазами. Мужчина лишь тяжко выдохнул и продолжил поглаживать макушку девушки. Ничего не сказав, Леви встал и, достав телефон из кармана, посмотрел на время. — "Прошло всего две минуты", — пронеслось у Аккермана в голове, и он вновь томно вздохнул. Несмотря на суровое и пугающее выражение его лица, сердце Аккермана билось быстрее обычного, а губы самовольно поджимались друг к другу. — "С ума сойти", — вновь пронеслось у него в голове, и он снова присел на корточки возле дивана. — А-ай, — прошипела девушка, почувствовав очередные толчки. Аккерман дёрнулся, ощутив на своём запястье руку девушки, что крепко вцепилась, немного царапая кожу ногтями. Леви, вновь прикусив нижнюю губу и немного прикрыв глаза, томно выдохнул. Было тяжело смотреть на любимую жену, которая сейчас лежала на диване и морщилась из-за резкой и неожиданной боли. Через двадцать минут подъехала машина скорой помощи, и Леви, одев жену и накинув себе на плечи какую-то куртку, выбежал из дома, неся девушку на руках. Микаса прижималась к родному телу, которое для неё было опорой и стеной, что всегда оберегала её. Подойдя к машине, дверь которой открылась прямо перед носом Аккермана, и из автомобиля тут же выскочила взволнованная и немного лохматая женщина. Сквозь линзы очков она осмотрела Микасу, которая, прикрыв глаза, пыталась спокойно и равномерно дышать. — Ханджи, ты так и будешь стоять и глазеть? Ничего, что она рожает!? — прорычал Леви, смотря на Микасу, мышцы глаз которой постоянно поддёргивались, а губы были уже искусаны до крови. — Знаю я, — спокойно ответила Зоэ, полностью открывая дверь-купе транспорта. — Заходи и клади её на кушетку, — мужчина так и сделал, вновь сев рядом, но уже взяв руку, что была ближе к нему, в свою. Он аккуратно поглаживал большим пальцем кожу тыльной стороны ладони, что всегда была схожа с младенческой, такая же приятная, нежная, мягкая. — Потерпи, — тихо сказал Леви, после чего обернулся к Ханджи. — Четырёхглазая, ты ещё долго будешь тянуть кота за яйца, или как? — фыркнул он, стиснув зубы. — Успокойся, Леви, всё хорошо. Поспешишь — людей насмешишь. Слышал такое? — сквозь линзы очков Зоэ глянула на Аккермана, что был уже на взводе и готов был разгромить здесь всё, что только на глаза попадётся. — Ты рожала? — суровый голос прозвучал чёрство, но тихо, а холодный взгляд, в котором присутствовали искорки злости, был направлен в сторону Ханджи. Губы прижались к друг другу, будто не давая Леви сказать что-то лишнее, брови опустились ещё ниже, скрывая те искрящиеся блики, что были наполнены холодом и суровостью. — Нет, — кратко ответила Зоэ, закрывая за собой дверь дверь. Сев напротив, женщина открыла свой журнал, где она записывала каждого пациента, который обращался к ней за помощью. Микаса, конечно же, — не исключение. — Раз не рожала, тогда откуда знаешь, что всё нормально? Вот я смотрю на неё и вижу, что всё наоборот. Не решай за пациентов: плохо им или хорошо. Больно им, поэтому виднее тоже им. — Леви, это роды — то, что проходит каждая девушка, решившая обзавестись потомством, — Ханджи продолжала заполнять свой журнал, даже не смотря в сторону Аккермана. — Знаешь что... — начал Леви, но недоговорил. — Леви, всё хорошо. Правда, — Микаса тремя пальцами схватила подол тонкой куртки, что была небрежно и быстро надета. — Раз Ханджи так говорит, значит это так. Ей тоже виднее. Она как-никак медик. Мужчина хотел возразить, но увидев глаза Микасы, в которых выражалась та аккерманская строгость, передумал, опустив взгляд в пол. Через десять минут они были уже в госпитале, и Микасу готовили к родам, которые, как чувствовал Леви, будут нелёгкими. Пройдя в другой корпус здания, предназначенный для рожениц, Аккерман пожелал Микасе сил, поцеловав в лобик, и сел на скамейку для ожидающих своих детей отцов. Подол куртки уже был помят. Несмотря на то, что Леви со стороны кажется холодным, безэмоциональным и пугающим, это только кажется. Мужчина сейчас безумно волнуется за свою жену. А говорила ему Микаса: «Не читай всякую чушь». Он перестал её читать по просьбе жены, но эта «чушь» находила его сама. «— Так, нужно заполнить этот отчёт, а потом... — Аккермана отвлекла от мысли реклама, что высветилась прямо посреди экрана монитора. — «Женщина начала рожать прямо на пляже. Что же с ней стало?» Блин... Микаса говорила мне не читать такое, поэтому... — Леви плавно начал вести курсив в сторону крестика. — Но она ничего не узнает! Мужчина открыл ту ссылку, а после на экране появился небольшой текст, который вскоре Аккерман начал читать. — Так... Женщина начала рожать прямо на пляже. Что же с ней случилось? Как известно на данный момент, у нашей героини случились схватки прямо на пляже, когда она отдыхала на лежаке, наслаждаясь своим только что купленным коктейлем. К ней на помощь бросился один мужчина и, посадив женщину в машину, отвёз её в госпиталь. Во время родов женщина, к сожалению умерла, причины не известны. Но главное — ребёнок выжил, хотя была угроза смерти. Сейчас он находится в том же самом госпитале, а мужчина, который доставил роженицу в больницу, оформляет документы на опекунство». — Так, поездка на море в этом году отменяется, — Леви быстро закрыл эту вкладку, которую лучше бы он не открывал, и закрыл глаза. — Так, Микаса у меня живучая, поэтому такого не произойдёт». Аккерман облокотился о холодную стену и, закрыв глаза, тяжко вздохнул. Не так он представлял сегодняшний свой выходной. Явно не так. Леви открыл глаза, бросив взгляд в сторону родовой и сжал подол куртки ещё сильнее. *** *** *** Семь часов вечера. Небо уже покрылось тёмно-фиолетовым оттенком, и вскоре на нём появился тонкий полумесяц. Леви, не находя себе места, ходил от одного конца коридора к другому. Подол куртки был уже изрядно потрёпан, в глазах виднелись лопнувшие сосуды, а губы были искусаны до крови. Вновь встав со скамьи, обтянутой кожей, Леви направился к окну, чтобы насладиться зимним пейзажем. Вид с пятого этажа — был восхитительным. Маленькие огоньки, что расстилались по всей территории города, — окна домов. С высоты, как люди, так и сами дома, казались совсем крошечными, будто на ладони. Фонари, что освещали тротуар, горели ярко. Люди разных возрастов, как пожилые, так и совсем малыши, куда-то спешили. Макушки деревьев медленно пошатывались под влиянием на них ветра, который был на удивление несильным. Даже не ощущая всего этого, а просто смотря, Леви чувствовал некую расслабленность и спокойствие. Внезапно дверь родовой открылась, из-за чего Аккерман в миг обернулся. К нему подбежала врач, радостно улыбаясь. Леви, поняв намёк девушки, приподнял брови, ожидая её последующих слов. — Вы супруг Микасы Аккерман? — Леви кивнул. — Поздравляю, у вас мальчик. Через десять минут сможете пройти в палату, — сказав это, девушка забежала обратно в родовую. — «Мальчик...» — Леви сел на лавочку и, прикрыв глаза, стал дожидаться разрешения войти, чтобы обнять двух родных ему людей. *** *** *** — Можете проходить, — из родовой выбежала та самая девушка, а за ней и её коллеги. Леви подскочил и направился в сторону палаты. Зайдя в белоснежное помещение, что было похоже на коридор, просто огорожено стеной, Аккерман подошёл к Микасе и сел на край кровати. — Леви? — тихо сказала черноволосая, начиная тянуться рукой к щеке супруга. Ладонь нежно легла на щеку, а большой палец рисовал произвольные узоры, которые никто не в силах увидеть. — Как ты? — мужчина накрыл своей ладонью тыльную сторону ладони Микасы. — Устала... немного, — девушка немного приподняла уголки губ, форма которых была необычайно красива. — Ах, да... — Леви тут же оглянулся и заметил небольшую кроватку, что была недалеко от Микасы. — Маленький Аккерман... — Как назовём? — поинтересовалась Микаса, взглянув на мужа. По её мнению, она совсем не разбирается в мужских именах, поэтому это она решает доверить именно Леви. — Думал, у тебя уже есть в запасе несколько, — мужчина приблизился к детской кроватке, где мирно посапывал малыш. — Джеймс... Джеймс Аккерман. — Мне нравится, — уголки губ вновь приподнялись, а в серых глазах появились блики. Аккерман вновь глянул в сторону сына и, решив не тревожить его лишний раз, сел обратно на край кровати Микасы. — Спасибо, — казалось, «спасибо» — слово, которое произносил каждый человек, но с уст Леви звучало иначе. Мягко, нежно, с любовью. И что поразило Микасу больше всего, так это его улыбка, которая, наверное, красивее всех его красноречивых фраз. — Спасибо. Прости, я редко произношу эти слова, обнимаю тебя, да и видимся мы не так часто, но... — мужчина замолчал, когда серые глаза внимательно наблюдали за движением его губ. — И всё же... Я люблю тебя, — Аккерман, приблизившись к супруге и обняв её, накрыл её губы своими, вовлекая в страстный поцелуй, который, казалось, вот-вот и разрастётся в нечто большее.