***
… Ты просто верь в меня, верь в меня, иначе невидимки больше не станет…
С того разговора Астрид и Иккинг не виделись почти неделю. Так вышло, что Хэддоку пришлось уехать в столицу с отцом, навестить болеющего дядю. Девушку он предупредил, обещал звонить каждый день… Но так вышло, что связь была крайне ужасна. В итоге Иккинг был отрезан от городка совсем, как и от подруги. Дни тянулись бесконечно долго, голова ходила кругом. Эти небоскрёбы и огни машин ослепляли подростка, бездумно бродящего по огромному мегаполису в поисках чего-то. Его задевают люди, но ему всё равно, идёт дальше по тротуару, оглядываясь по сторонам. Гаптофобия испарилась. Бессонница успешно излечена. Осталось только изничтожить лёгкую грусть и скрывающуюся за ней депрессию. На телефон звонит обеспокоенный отец. На часах одиннадцать ночи, а Иккинг ещё находится в центре города: сидит на скамейке в парке с упаковкой кофе, вертит её в руках. — Ты где?! Ты должен уже быть в отеле! — В центре. Скоро буду, — Икк быстро отключается, не слушая дальше гневную речь отца. Опять глядит на тёмную упаковку в ладонях, сверкающую при свете фонарей. Они приняли решение дать себе время всё тщательно обдумать. Вроде и всё ясно, но… Так будет лучше. И тут Иккинг уезжает, он не в состоянии даже написать Астрид смс в социальных сетях. Прямо как назло. Идёт четвёртый день поездки. Ожидание для Иккинга становится невыносимым до боли. Мозг плавится от одной лишь мысли, что вот он наконец увидит Астрид… Спешит выйти на балкон номера и посмотреть куда-то в сторону бесконечных холмов. Там, за сотни километров, его ждёт она. Мучается ли? Плачет ли? Он этого не знает. Но Иккинг знает точно — она скучает, как и он. И когда они свидятся, то уже вряд ли всё будет как прежде. На обеде Стоик заявляет, что в городе придётся задержаться. Ещё на неделю. Для Иккинга это было ударом. Нет, боже, нет, пожалуйста… — Зачем? — лишь спрашивает Иккинг, скрывая в своих глазах гнев и обиду. — Надо, Иккинг, — грузно отвечает Стоик, — Только не пытайся- — Я домой хочу, пап! Я уже задолбался здесь ни хера не делать! Я гнию здесь! — Хватит ныть. Как маленький, ей богу, — закатывает глаза мужчина, — Потерпишь, ничего. Раз ты такой неугомонный, можешь гулять хоть до утра, если тебе так будет легче. — Спасибо, папочка, я так тебя люблю, — цыдит желчно парень, вставая со стола. Вечером Иккинг опять пошёл в центр мегаполиса. Уже восьмой раз за неделю он заходит в огромную кофейню и покупает там две кружечки латте с шоколадом — одну себе, а другую Астрид. Так Иккинг чувствует себя лучше: создаётся ощущение, что она словно сидит рядышком; невидимка, что всё же видна его взору. Опять хочет увидеть её. Нет, это просто невыносимо. Прямо душу изнутри разъедает. На часах почти двенадцать ночи. Иккинг возвращается в отель решительно настроенным уехать. Благо отец спал, и он выкрадывает у него одну из банковских карт. Банкоматов в районе было уйму, так что Хэддок без труда снял нужную сумму; вернулся как ни в чём не бывало, положил карту на место и завалился спать. Ранним утром Стоик уехал по своим делам. Проснувшись ближе к обеду, Иккинг начинает собирать свой небольшой рюкзак, полный всякой всячины. В основном карманы были забиты различными маленькими полосочками кофе из той кофейни. Ох, сколько денег он угрохал… Зато всё для Астрид! Но, помимо одного кофе, в потайном кармане рюкзака лежало ещё кое-что важное. Иккинг очень нервничает, когда достаёт небольшую коробочку и разглядывает в ней свой подарок для Астрид; но тут же собирается с мыслями и снова прячет своё маленькое сокровище поглубже. Оставляет отцу небольшую записку и спешно выбегает из номера отеля. Только бы успеть на станцию и купить нужный билет. Успех — выкупил последний билет на рейс. Совсем скоро…***
… Со всем мы совладаем, с нас не убудет, знай. Мартом придёт весна, здравствуй и осознай…
Астрид и представить себе не могла, как же ей будет тяжело без Иккинга. Она чувствовала себя подавленной, никакая йога не помогала ей справиться с накатившими чувствами тоски и апатии; понимает, что её словно одолевает депрессия. Но вера в скорое возвращение Иккинга грело ей душу. Астрид с трепетом представляла себе, как Иккинг идёт ей навстречу, мило улыбается ей и крепко-крепко обнимает. Как потом он будет лепетать что-то о столице, о достопримечательностях, о том, как ему было хорошо там, как он скучал… Идёт девятый день ожидания. От накативших чувств девушка решается пойти на прогулку; неспешно одевается, старается не подавать виду, что ей морально плохо. — Куда это ты? — спрашивает отец, заметив дочь уже в прихожей, когда она надевала шубку. — Прогуляться, — как можно спокойнее и увереннее говорит она, но выходит это мало убедительно. Мужчина подходит чуть ближе к дочери, кладёт свою ладонь ей на плечико. Астрид мельком смотрит на отца, тут же прячет взгляд. — Поникла совсем, душа моя… — Ничего, справлюсь, — слабо улыбается девушка, дёргая ручку двери, — Скоро приду. Ноги сами повели её на тот мост… На нём как всегда никого не было, замки по-прежнему висели на балках. Хофферсон не торопясь проходится вдоль рядков, разглядывает особенно выделяющиеся замочки, некоторые даже фотографирует на телефон. На телефон позвонил её отец. Несколько недоумевает, но трубку берёт. — Алло? Пап, что-то стряслось? — Да нет… Просто хотел спросить… Ты сейчас где? — голос у мужчины был каким-то нервным. — На мосту. Понд Стрит. — Понял. Это всё, что я хотел узнать, малышка… И долго ты будешь на мосту этом? — Не знаю… Ещё минуток семь может, а там как получится… Может дойду до кофейни. — Хорошо. Ну, всё, давай, — Хофферсон быстро сбрасывает трубку, чем опять напрягает дочь. Он вёл себя как-то странно и подозрительно…***
… Не прекращай любить, твоя любовь — всё, что у меня есть…
Опять лёгкие горят огнём. Опять адски болят ноги. Лицо обжигает морозный воздух. За спиной — разноцветные высотки домов, впереди — последнее пристанище прошлой жизни. Иккинг не может иначе — он хочет видеть её сейчас, где бы она не была; звонит её родителям, интересуется, где она может быть и просит не говорить о своём приезде. Астрид по-прежнему была на мосту, смотрела на окружающие её деревья. Иккинг уже заметил её силуэт, вцепился в неё взором. Слегка спотыкается о свою же ногу, но всё ещё бежит на максимальной скорости. Да, она далеко от него, но он во что бы то ни стало припадёт к ней. Она поворачивается спиной к бегущему, не слышит скрипа снега вдалеке. Астрид глядит на то место, где когда-то лежал полумёртвый Иккинг. По телу проходит лёгкая дрожь. Хорошо, что это в прошлом. И когда она всё-таки поворачивается, она видит по другую сторону моста силуэт в чёрном. Он пытался отдышаться, потому слегка ссутулился и положил ладони на колени. Астрид глядит на худого до невозможности незнакомца, ловит на себе взгляд тёмно-зелёных глаз… И тут же бежит что есть мочи навстречу ему. Иккинг делает ещё одно усилие над собой — рывок из последних сил. На глазах наворачивается влага. Недавно он лежал под этим мостом и собирался покинуть это место. Он лежал здесь, когда услышал крик своего ангела-хранителя. Как он посмел, чёрт возьми, обрывать свой путь так рано? Ангел летит ему навстречу, восклицает его имя; замки вторят возгласу, немного барабанят по балкам. Вот она — новая жизнь. Припадают друг к другу, становясь единым целым. Астрид всхлипывает, судорожно хватается ладошками за воротник куртки Иккинга, чтобы опустить его. Икк пришёптывает с улыбкой: «Ты чего?» Её холодные ладошки касаются его горячих щёк. Хэддок тут же теряется, но не подаёт виду; соскучилась, что поделать. Она с жаром целует его губы раз за разом, словно хочет свести с ума. Ох, как же скучала… Он такой тёплый, такой родной, боже! Вокруг никого. Они вдвоём стоят на середине моста, приобнимаются и тихонечко целуют друг друга. Вдруг Иккинг вспоминает о своём подарке, нервно роется в рюкзаке и достаёт коробочку. — Что это? — лепечет Астрид, беря из ладоней Икка подарочек. — Открой и увидишь… — улыбается Иккинг, рвано вздыхая. Астрид открывает крышечку и видит небольшой позолоченный браслетик с пёрышком. Она так давно хотела себе что-нибудь подобное, но не было возможности такое приобрести. Ей опять хочется плакать. — Астрид, пожалуйста, не плачь… Иначе я сам разревусь, — говорит Иккинг, глядя на девушку. Она не отвечает ему, лишь закрывает крышечку и следом обнимает Икка опять. Иккинг прижимает Астрид к своему сердцу, начинает тихо шмыгать носом. Он слышит, как она тихонько шепчет ему: «Люблю, люблю…» Плачут вдвоём, но не от грусти. Они рады, что прошла тёмная полоса. Иккинг чувствует, как на душе становится очень легко, его ничто не уничтожает изнутри. Он стал свободным, любимым… Тянется к лицу Астрид, сам осмеливается поцеловать её; она отвечает ему, в мыслях признаётся ему в своих чувствах уже тысячи и тысячи раз. Чувствуют, что для них двоих началась новая, светлая жизнь… …Великой Депрессии пришёл конец.