Suffer with me

Ответом Себастьяну стали нахмуренные брови собеседника. Впервые Кастелланос видел в глазах Викториано столько… Растерянности? Непонимания? —  Я не собираюсь жить в этом особняке, — решил перевести тему детектив и вывел Рувика из раздумий. — Окей. Тогда нам ничего не остается… — прошипел Викториано и, запустив руку в волосы, сказал: — Тогда сейчас зайдём в особняк, я спрошу у Тери, где тут есть нелюдимый домик на продажу. Пошли. Себастьян встал и направился за Рувиком, сунув руки в карманы. — Сколько нам ещё придётся с тобой сменить жилищ, чтобы угодить тебе, а, детектив? — спросил Рувик, усмехаясь. — А ты всегда, как мальчик на побегушках, будешь исполнять мои прихоти, да, Викториано? — язвительно ответил Себастьян вопросом на вопрос. Сероглазый грозно стрельнул глазами в детектива, и тот, победоносно вздёрнув голову, замолчал. — Спасибо, Тери. Извини, что так бесцеремонно покидаем вас. Но ты понимаешь, этот эмоциональный фон и атмосфера вредят его психике, а страдает он, страдаю и я. — Я понимаю, Рубен, просто, будьте осторожны. Может, вы в чём-то нуждаетесь? Деньги? Еда? Одежда или оружие? — У Себа всегда была наплечная кобура, револьвер и ремень с подсумками… Так что, да, нам нужно оружие. — Почему ты зовешь своего друга «Себ»? Это был второй раз, когда Рувик был в растерянности. Он и сам не заметил, как начал звать Кастелланоса «Себ», сначала это было для издёвки или запугивания, но в итоге, когда заходил вопрос как позвать детектива, Викториано невольно говорил «Себ», но судя по детективу, тот не был особо против, наоборот, когда сероглазый его так называл, тот становился серьёзней и сосредоточенней, будто ожидал атаки. — Он мне не друг, Тери, и я не знаю ответ на твой вопрос. Пройдя в холл, где стоял Кастелланос, Терри улыбнулась ему и сказала: — Следуй за мной. Детектив направился за Терри, пока позади него шёл ленивой походкой Викториано. Женщина остановилась напротив большой двери и, достав ключи из кармана брюк, открыла её, и взгляду детектива предстала целая комната с оружием и припасами. — И что мы тут забыли? — Рубен сказал, что у тебя была кобура с револьвером с подсумками, ты можешь это возобновить и взять даже больше. Дерзай. Кастелланоса не надо было просить два раза. Детектив медленными размеренными шагами проходил шкафы и ящики с оружием под пристальный и изучающий взгляд Викториано. Вдруг Себастьян замер и взял один определённый пистолет, проведя пальцем по металлу, у него засверкали глаза, и он, взяв его с собой, пошёл дальше. — Но у тебя ведь был револьвер. — Нам просто выдавали его на работе. Естественно, я лучше возьму пистолет, чем револьвер, если есть возможность. Потом Себастьян прикрепил пару подсумков с максимальным количеством патронов 9 калибра. Дальше мужчина дошёл до кобуры. Взяв кожаную подплечную кобуру, мужчина быстро и умело её надел, но, к удивлению Рувика и Тери, детектив взял ещё и крепление для ножа на руку, закрепив его на нужной части тела и пойдя в конец комнаты, он взял острый маленький нож и вставил его в крепление. — Хэй, Себ, возьми ту снайперскую винтовку, что слева от тебя. Кастелланос, нахмурившись, повернулся и, найдя ящик с чёрными снайперскими винтовками, взял одну в руки и, подняв над головой, спросил: — Эту? — Да. Мужчина, захватив патроны, и вышел из комнаты, попутно кинув Рувику снайперскую винтовку. Рувик молча закинул снайперку себе на плечо вместе с портфелем и, направившись за Себастьяном, попрощался с хозяйкой дома. Викториано заметил и почувствовал, что детектив в нехорошем состоянии, но хотя бы в стабильном, и выдохнул. Сероглазый закинул портфель и винтовку на заднее сиденье вместе и сел вперёд. Мужчина, поправив кобуру, тоже сел в машину и поехал. Худые длинные пальцы Викториано достали из своей толстовки дорогой белый смартфон и начали что-то клацать в нём. Детектив, нахмурившись, пытался не обращать внимания на передвижения фигуры сбоку, но всё равно иногда косился на пассажира. Вскоре сероглазый поднёс телефон к радио машины, на дисплее засветилась бегущая по экрану строчка, и по автомобилю начала раздаваться приятная песня.

Я в пути, На скорости 90 по проселочным дорогам, Распевая «Маленькую Танцовщицу», И я скучаю по тому чувству, что это реально, Мы наблюдали закат над замком на вершине. В пятнадцать лет курили самокрутки, Убегали от закона через задние дворы и напивались с моими друзьями, Был мой первый поцелуй в пятничную ночь, я не уверен, что сделал всё правильно. Но я был младше тогда, верни меня назад, когда я… Мы нашли работу на выходные, нам платили, Мы покупали дешевый алкоголь и пили, Я и мои друзья, и нас не тошнило, как же мы все выросли. Но я не могу дождаться, когда вернусь домой.

Он знал эту песню и, незаметно улыбнувшись, ослабил хватку на руле и откинулся на спинку сиденья. Да, он помнил эту песню… В шестнадцать лет его дедушка сыграл ему эту песню на гитаре и смотрел в глаза внука, зная, что эта песня раскрывает половину секретов Себастьяна. Они ехали долго, утро уступило дню. Уже более двадцати песен сменилось за это время, как насчитал водитель. Рувик, в основном, молчал, смотря в окно, но иногда резко командовал, куда свернуть, чем пугал водителя. Потом асфальт заменился тропинкой, а потом кончилась и тропинка, и перед мужчинами предстал средних размеров, типичный лесничий домик с треугольной крышей, покрытой мхом. — Мы будем жить в лесу? — Тебя опять что-то не устраивает? Себастьян закатил глаза и вышел из автомобиля. Они постучали и зашли в домик, на них тут же наставили ружье. «Какое дружелюбное приветствие». — Кто такие и что надо? — Эм, сэр, мы хотели купить ваш дом. — Правда? — спросил мужчина, получив кивки от вошедших, убрал ружьё и, заулыбавшись, повёл парней по дому. — Знайте, парни, как вы видели на плакате, я продаю его за двести тысяч, но сделаю вам скидку и продам за сто семьдесят. Себастьян поперхнулся от услышанных цен, а Рувик, удивившись, быстро достал озвученную сумму из рюкзака и отдал владельцу. — Приятно иметь с вами дело, молодые люди. Давайте подпишем документы и разойдёмся. Внутри дом был не то чтобы красивым и светским, но очень уютным и светлым. Прихожей как таковой не было, сразу гостиная — простой коричневый диван с парой чёрных подушек, ковёр из ненастоящей шкуры бурого медведя, на нём прозрачный кофейный столик, а на стене большая плазма. Справа сразу шла кухня, а сбоку от кухни был маленький коридор размером примерно в один кубический метр, по правую сторону была дверь в ванную комнату. — Дизайн, конечно, на пятёрочку, но… — не успел огласить свой вопрос детектив, как за него это сделал Викториано: — Где спальня? Себастьян сел на диван, опрокидывая голову назад и зачёсывая волосы, осознавая, что Рувик купил дом без чёртовой спальни, а Викториано, повторив движения кареглазого, думал о том, как он мог так прогадать и не заметить отсутствие спальни. Но потом парни обнаружили наличие двери с верёвкой, на конце которой было колечко. — Чердак, — возбуждёно сказал Себастьян и вскочил с дивана. — Что «чердак»? — спросил Викториано, хмурясь. — Я слышал, что сейчас в некоторых домах спальню делают на чердаке, чтобы минимально сократить место. — тараторил Себастьян, дернув за кольцо, дверь поехала мужчине навстречу, и, аккуратно врезавшись в пол, предстала перед мужчиной деревянной лестницей. Рувик встал с кровати и быстро забрался по лестнице вслед за детективом. Поднявшись, кареглазый увидел спальню. Посередине был круглый мягкий серый ковер, над которым была люстра, справа двухспальная белая кровать без ножек, сбоку от неё находилось белое мешок-кресло, далее правая часть треугольной крыши, на которой было большое одностворчатое окно, на другой стороне комнаты был рабочий стол, возле него чёрный двухдверный шкаф. — Вау. Поздравляю, Себ, ты и правда детектив. — А я что-то в STEM не замечал, что ты такой шутник. — Не было повода и времени, — ответил Рувик, пожав плечами. Он ушёл в ванную, а Себастьян устало грохнулся на кровать и застонал то ли от усталости, то ли от осознания, что ему придётся спать с психом-убийцей. Недавно, совсем недавно кареглазый отбивался от его творений и от него самого, а теперь детектив должен наступить на горло самосохранению и лечь в одну кровать с маньяком. А ведь сероглазый точно помнит, как Себ раздавил его мозг, и злится… Хоть у Себа и не получилось его остановить, Викториано наверняка ненавидит детектива за попытки помешать. — Себ? Эй, детектив! — повысил голос сероглазый, когда не смог дозваться до Кастелланоса. Перед кроватью стоял Рувик в одних джинсах и с полотенцем на плече. Тело Лесли до сих пор было худощавым без намёка на физические нагрузки. — А, да? — Ты пойдёшь в душ? — Да. — Так иди, — сказал Викториано, смотря в глаза детектива и чуть кивая. — Ага, — ответил детектив как в трансе и вышел из спальни. Выйдя из душа, мужчина уже хотел взобраться на чердак, но остановился на полпути, представляя, как Викториано лежит на их общей кровати, куда должен лечь и он… Кастелланоса передёрнуло, и он, фыркнув, умостился на маленьком диванчике в гостиной. Конечно, Себастьян мысленно ворчал, почему гнусный псих должен лежать на мягкой двуспальной кровати с тёплым одеялом, а именно добрый и честный детектив на чёртовом мелком диванчике без намёка на одеяло и плед. Кареглазый уже начал проваливаться в сон, как услышал приближающиеся шаги сверху. Детектив слышал шум вокруг себя и чьё-то присутствие, понял, что это Викториано, и напрягся, вскоре погас свет, от чего глаза перестали сильно сжиматься. Но тут Себастьян почувствовал Рувика слишком близко к себе и уже хотел задвигаться и открыть глаза, но сонный паралич явно был против. — Хотя бы одеяло бы с собой прихватил, — послышался сонный голос Викториано, и мужчина ощутил, как его накрывают чем-то тёплым и мягким, плед… Себастьян просыпается опять в чёртовом доме, что уже конкретно осточертел, и слышит треск поднадоевшего огня, голос ненастоящей дочери и, скрипя зубами, прижимается к двери, молясь, чтоб это наконец закончилось, и что он этого не заслужил, чёрт возьми! — Ты меня не спас… Это ты виноват! — Нет! Ты не моя дочь! Уйди! Но девочка гневно надвигалась, а детектив только сильнее прижимался к вечно закрытой двери. Дверь резко открылась, и вместе с прохладой Себастьян услышал шепот: — Беги. Себастьян, не раздумывая о том, кому этот голос принадлежит и почему этот кто-то помогает ему, ринулся прочь из дома, на этом нежеланный сон обрывается, как старая кинопленка. Кастелланос распахивает глаза и хочет уже встать, но не двигается… Сонный паралич… Он, конечно, безвреден, но явно не для кареглазого, который живет в одном доме с психом. Себастьян заметил на себе плед, которым вчера его накрыл Рувик и нахмурился. Через полминуты, как посчитал мужчина, паралич спал, и он встал с дивана, разминая затекшие кости. Посмотрев в телефон, Кастелланос обнаружил, что проспал значительно долго и решил сходить в душ, так как сильно вспотел от очередного кошмара. Выйдя из душа, Себастьян вновь посмотрел в телефон и увидел, что было три часа дня. Кареглазый решил проверить Стемовского психопата, что явно не участвовал в активном движении. Поднявшись, мужчина не увидел вечно заумного Рувика в теле Лесли, нет, Себастьян увидел лишь небольшую горку из скомканного одеяла и, схватившись за один из его углов, дернул его на себя. Детектив был шокирован, от этого он ошеломлённо отступил назад от кровати. Этот чёртов день настал… Лесли исчез, теперь не только личностью, но и физической оболочкой… На кровати лежал мужчина. Высокий блондин с длинными волосами. У Викториано были настолько светлые брови, что Себастьян сначала их не заметил, собственно как и пушистые ресницы мужчины. Пухлые потресканные губы… Длинный прямой нос… Мужчина мог поклясться, что это Рувик в детстве, но в больших габаритах и в иной одежде, чем на картинах! — Вот дерьмо… — Себ? Себастьян поднял взгляд на Викториано, услышав его сонный и хриплый после сна голос. Чёртовы манящие и такие яркие серые, как сталь, глаза, стали ещё выразительней и светлей. Этот взгляд равнодушных, но серьезных глаз, сейчас был как рентген, что видел Себастьяна насквозь. — Не хочешь посмотреть в зеркало? — спросил хриплым и пересохшим голосом детектив. Рувик сначала нахмурился, а потом в удивлении рванул к зеркалу в ванной. — Наконец-то! — послышался крик сероглазого снизу. Себастьян спустился к мужчине и увидел, как тот с восторгом рассматривает себя. — Доволен? — презрительно спросил Себастьян. Этот ублюдок, ради своих целей убил человека и полностью стер его историю жизни… — Более чем, — радостно ответил Рувик, улыбаясь мужчине, будто не замечая презрения в голосе собеседника. Улыбка Рувика. Не «Рувика в теле Лесли», а самого Рубена… Такая искренняя, довольная и детская, что Себастьян цыкнул вышел из ванной, чтобы больше её не видеть. Викториан же освободил ванную только через час и с таким заявлением, что мужчина поперхнулся тёплым кофе. — Нам надо в мужскую парикмахерскую. — Ты имел в виду барбершоп, я понял. Стоп… Нам?! — Да, нам. — Ты точно гений? А то незаметно… Я вообще-то скрываюсь от Мобиуса, у меня нет времени возить тебя по барбершопам, ваше высочество. Нет, мы никуда не поедем. Рувик раздражённо закатил глаза, поставив руки в боки и подождав минуту, ушёл на чердак. «Как ребенок. Барбершоп значит…» — подумал Себ, смотря на себя в зеркале и подняв рубашку, скривился — неплохо для начала привести себя в форму. Себастьян вышел на улицу и, зацепившись ногами за ветвь одного из деревьев, начал качать пресс. Рубашка давно задралась, а лицо раскраснелось, но уж точно не от весеннего ветра, а ведь Кастелланос сделал только восемьдесят раз. «Я явно успел растерять сноровку за месяц». — Ты чего тут делаешь? Решил взяться за себя?  — А не видно? — с одышкой спросил детектив и замялся, увидев, как глаза Рувика насквозь пронизывают его живот. — Что? — Как я могу предположить, судя по состоянию твоих мышц, ты приведешь своё тело к спортивному идеалу через три дня, такими темпами. — О? Серьёзно? — Это только мои предположения, — ответил Викториано, начиная завязывать волосы какой-то старой ниткой. Себастьян досчитав до ста, спрыгнул с дерева, тяжело дыша, и спросил: — Может, тоже позанимаешься? Ты хоть и не дрыщ, но и не особо спортивный, а твои Стемовские навыки бога в беготне от Мобиуса не особо тебе помогут. — Ты прав… Но я никогда не занимался спортом, что мне делать? — спросил собеседник, хмурясь. — Серьёзно? Ну… Эм… Самое действующее это планка, — ответил Себ и, увидев ещё один неозвученный вопрос в глазах Викториано, дал указания: — Прими позу «Упор лежа», но на предплечьях, — сероглазый встал, как приказал детектив. — Теперь стой так сколько сможешь. Чем больше, тем лучше, но не перенапрягайся. Кастелланос же, немного посмотрев на Рувика, выдохнул и, схватившись за сук дерева, начал подтягиваться, выдыхая через раз. — А это ведь легко, какую группу мышц развивает это глупое упражнение? — спросил блондин, через пару секунд. — О, как птичка запела. Ты, примерно, держишь полминуты, может чуть больше, а идеальное время это две минуты. Так что посмотрим, как ты заговоришь через полторы минуты. И Себастьян был прав, через полторы минуты он начал слышать тяжелое дыхание Викториано, Кастелланос на секунду перестал подтягиваться и усмехнулся, увидев, как бедный Рувик трясётся всем телом. Детектив продолжил подтягиваться и, насчитав у себя шестьдесят раз, спрыгнул и, сев на корточки перед сероглазым, спросил: — Ну как? Легко? — Пошел к чёрту, Себ, — прошипел весь в поту собеседник. — Какие мы сосредоточенные. Через пару секунд Викториано приподнял копчик вверх, и детектив бесцеремонно ударил занимающегося по заднице, крикнув: — Не жульничать, Рубен! — Хэй! — оскорбленно вскрикнул Рувик, но копчик приспустил, прикусив губу и сквозь силу прошипел: — Рубен? Впервые слышу из твоих уст своё имя. Кастелланос закатил глаза и ответил: — Всё, заканчивай, а то надорвешься. Рувик устало и часто дыша грохнулся на землю, а попытавшись встать, схватился за поясницу и зашипел: — Моя спина… — А я предупреждал, — промурлыкал Себ от приятной картины того, как психопат страдает. — Ну, что хочешь продолжать? — Говори уже. — Отжимания. Рубик выдохнул, уже ожидая ужасного, и начал отжиматься. — И сколько раз? — Ну раз ты НОВИЧОК… То… тридцать, — Себастьян специально выделил слово «новичок», скалясь, как дьявол при сделке. Рувик встрепенулся от такого унижения, но промолчал, ведь не мог это оспорить. Рубен кое-как сделал двадцать шесть и грохнулся на землю. — Это невозможно… — с одышкой прошипел тренирующийся. — Вот ты сколько можешь сделать? — Сто. Сероглазый поднял голову на Себастьяна в недоумении, и тот оскалился. — Давай, передышка пять минут и бег трусцой от дома и до того дерева, четыре подхода, — ответил Себ, указывая на самую дальнюю сосну. — Ты чудовище. — Ну хотя бы не психопат-убийца, как некоторые. Рувик промолчал. А Себастьян начал приседать. Прозанимавшись так целый час, мужчины вернулись домой, вместе направились к ванной и начали скандалить, кто первый пойдёт: — Вообще-то я купил этот дом, Себ! Я хозяин, прочь с моего пути. — Меня не волнует, я занимался больше и усердней и вспотел больше тебя! — Мы боремся уже десять минут, а ведь кто-то, точнее я, мог уже мыться! — Нет, я! — Тебе вообще душ не нужен, ты и так грязное животное! — Да это тебе он не нужен, у тебя испаряться там нечему, одна кожа, да кости! — Достал! — воскликнул Рувик и, сверкнув гневно серыми глазами, вскинул руку вверх, а потом в бок и швырнул Себастьяна на диван. — Отдыхай. Выйдя из ванной, в одних джинсах, блондин поднялся на чердак и достал из портфеля книгу «Зов предков» — Джека Лондона и лёг на кровать. Но через пару секунд, дверь чердака открывается и в комнату входит кареглазый. Тот явно только из душа, судя по капающей воде с длинных волос. Кастелланос был, как и Руви, в одних джинсах. Мужчина, кинув близко к лицу психа подушку, приказал: — Двигайся. Викториано лишь, нахмурившись, перевел взгляд в книгу и немного подвинулся. Кареглазый, заправив выбившиеся пряди назад, лег на кровать, накрывшись общим одеялом. Блондин же выключил свет и, закрыв книгу, лег к Себастьяну спиной. Детектив ворочался, но всё никак не мог уснуть. Глаза слипались от усталости, но мозг был против, он хотел бодрствовать. — Если собираешься ерзать весь вечер, то вали обратно на диван. «Вот ублюдок! Да меня в этом доме не в хер не ставят!» — скрипя зубами, подумал Себастьян. Он яростно схватил подушки и со всем гневом, встал с кровати и открыл дверь, чтобы уйти, но та с резким и звонким хлопком закрылась, чуть не прищемив детективу пальцы ног. Поняв в чем дело, кареглазый гневно сверкнул глазами в сторону Рувика и увидел, что тот уже не лежит, а сидит на кровати, а рука до сих пор была в воздухе от манипуляции с закрыванием двери. — Успокойся и сядь. — Я тебе что, псина, чтоб вечно следовать твоим командам?! «Я купил этот дом, я тут хозяин! Если собираешься ерзать весь вечер, но вали обратно на диван!» — орал Себастьян, а глаза налились кровью и сверкали гневом и обидой. — Я ПРОШУ тебя сядь, ПОЖАЛУЙСТА, — спокойно и серьёзно сказал Рувик так, что слова врезались в голову детектива ржавыми гвоздями. Кастелланос выдохнул через нос и с нажимом сел на кровать, так что Рубен подпрыгнул на ней. — Почему ты не можешь уснуть? Бессонница? — спокойно и медленно спросил сероглазый, смотря в глаза Себа, привязывая взгляд собеседника к себе. — Кошмары… — устало прохрипел Себастьян и закрыл лицо руками, вспоминая каждый чёртов сон, что только недавно стал более разнообразней, но не менее ужасным. — Ты не можешь уснуть, потому что понимаешь, что опять начнётся кошмар? Если они у тебя уже давно, то это проблема в психическом тонусе. Нужны таблетки или беседы с психологом. А ещё частые кошмары говорят, что ты склонен к самоубийству… — Они длятся с тех пор, как умерла моя дочь… Я потерял всё, естественно я думаю о самоубийстве. — От чего она умерла? — От пожара, — прошипел Себастьян и почувствовал, как Рувик вздрогнул напротив. — Себ, думаешь все люди, теряющие семью, ставят на своей жизни крест? Нет. Если хочешь, я могу проболтать с тобой всю ночь, чтоб ты наверняка не заснул. Себастьян, помяв шею, кивнул, но вскоре добавил; — Только полночи, дальше я как-нибудь попытаюсь уснуть… — Ладно. Я хотел с тобой поговорить об этом утром, но раз сейчас есть время, то ладно. У нас новый дом, он совершенно пуст. Нам надо съездить в магазин, как бы ты ни хотел. У нас просто элементарно нет еды. — Ты прав. И да, тогда составим сейчас список и завтра поедем купим. Рубен кивнул и достал из портфеля блокнот с ручку, и мужчины начали вместе думать. — И откуда столько денег на это всё? — спросил детектив, потирая при этом глаза и смотря на список, что вышел на две страницы. — Насчёт денег не беспокойся, их достаточно. — Кстати об этом… Сколько у тебя денег? Рубен подал мужчине портфель, Себастьян открыл его и увидел пачки купюр, перевязанные резинкой. — Ты украл деньги?! — вскрикнул Себастьян. — Я их позаимствовал. — поправил Рувик собеседника. — Ты. Украл. Деньги! — Одолжил, — твердо отнекивался собеседник. — Какой же ты мудак. Так они проболтали ещё полчаса, и Себастьян погрузился в царство Морфея, как и Рувик. Детектив чувствует знакомый холод и уже испуганно распахивает глаза, но обнаруживает себя в хирургической комнате. — Пустите меня, ублюдки! Вы не посмейте! Это моё творение! Вы не имеете права просто запихнуть меня в него! — услышал Себастьян истерический, но знакомый голос и обернулся. Детектив ужаснулся. На хирургическом столе был Рувик. Тот самый Рувик из STEM, но без пластины в голове. Мужчина был привязан к металлическому столу, он орал и извивался, пока над ним сгущались люди из Мобиуса, и также доктора с пилами и другими инструментами. — Нет! Пожалуйста! Не надо! Спасите! Я не хочу! Кареглазый стоял в шоке, не понимая, куда попал и где его привычный кошмар. Но вдруг до мужчины донесся звук работающей пилы и крик. — Нет! Рувик! — крикнул Себастьян, рванув к столу, но было поздно. Пила уже разрезала череп несчастного Викториано. Кровь брызгала во все стороны, и слышен был хруст кости. Лицо сероглазого всё в крови, в слезах и соплях, а глаза были уже закатаны до пределов. — Рубен! — кричал Себ во всю глотку, но осознал, что уже не спит, повернул голову вбок и увидел, как рядом лежащий Рувик открывает глаза. — Чего кричишь? Опять кошмар? Мы съездим сегодня к врачу и купим таблетки, — сонно бормотал блондин, переворачиваясь на спину и вновь закрывая глаза. Себастьян посмотрел на мирно лежащего и целого Рубена и заплакал. Заплакал, как при потери Лили и Майры. Заплакал от того, что этот сон был явью, явью прошлой жизни психопата. Кастелланос увидел лишь отрывок жизни Рувика, а уже проникся к этому ублюдку небывалым состраданием! Это ужасно! — Себ? Ты плачешь? — обеспокоенно спросил сероглазый, сонно потирая глаза и принимая сидячие положение. Детектив не ответил, он лишь закрыл глаза рукой и, открыв дверь, быстрым шагом ушёл из спальни.