«Откровение» от Джареда и Дженсена, или Догме наносят ответный удар

С утра Дженсен долго смотрел в зеркало, подойдя к нему с бритвой. Он изучал свое лицо, шею, плечи – все то, что было видно в зеркале. Хотел понять – изменилось в нем что-нибудь или нет? Ощущение ирреальности, того, что все происходит не с ним, не отпускало. Джаред Падалеки отирался рядом четвертый день, спал на соседней кровати – как это могло быть? И как ему реагировать? Может быть, поступать так, как хочется, – учитывая, что это сон, кто может потом в чем-то Дженсена упрекнуть? Джаред Падалеки – тот, настоящий, из мира, в котором по Милуоки не разгуливают пришельцы с небес с крыльями за плечами – даже ничего не узнает. А он ему потом только расскажет, в плане шутки, что ему приснился сон по мотивам «родного» сериала. Дженсен начал было проворачивать в голове упоительные картинки того, как будет смеяться во весь рот реальный Джаред, демонстрируя гланды и хлопая себя по коленкам. Но тут объект помыслов нарисовался в ванной сам. Он был большой, взъерошенный, теплый и сонный. Он сквозь полузакрытые веки посмотрел на Дженсена, затем быстро полотенцем стер с его подбородка пену, вылил на ладонь афтешэйв и похлопал ею по щекам парня. А потом взял его за плечи и мягко вытолкал из ванной, пробормотав что-то вроде: «Душ – и Джар бу в норме». Дженсен растерянно обнял себя за плечи, еще чувствуя на них горячие следы пальцев Падалеки. Он было сделал шаг назад, чтобы спросить: «И что это было?» Но шум воды из ванной комнаты остановил его. Он закусил губу, представив себе Джареда в душе, закрывающего глаза, подставляющего лицо струям воды, капли, стекающие по его гладкой коже… Под властью видения Дженсен слепо опустился в кресло, проведя пальцами по щеке. Видение развеялось, когда дверь ванной распахнулась, и оттуда выскочил бодрый и чересчур активный Джаред. Он кипел жаждой деятельности: - Так, ты все еще сидишь здесь в полотенце? Давай резче одевайся, Майкл наверняк сготовил пожрать. Перекусим, доедем до библиотеки, или чем там она является, и заставим мисс «Меняю-платья-как-перчатки» рассказать нам, где выцепить крылатых чудиков. План показался Эклзу весьма разумным. Впрочем, его слетевшим мозгам сейчас любая вменяемая речь показалась бы божественным откровением. Он только кивнул, на полусогнутых отправляясь к креслу, на котором с вечера была разложена одежда. Он не видел, как Джаред Падалеки проводил его слишком внимательным взглядом. Майкл в самом деле уже приготовил завтрак заезжим знаменитостям. Дженсен почувствовал укол совести, следя за тем, как суетится парень, желая им угодить. Но это чувство исчезло, когда он заметил, с каким восхищением Майкл наблюдает, как Джаред рукой подбирает с тарелки ломтик жареной картошки, упавший с вилки, и запихивает себе в рот. Он поднялся и резко оттолкнул ногой стул: - Пошли уже. Если нам опять предстоит такой же сокращенный вариант дня, как вчера, мы не успеем себе и задницу подтереть. Однако торопиться им не пришлось. Едва они вышли из подъезда, как увидели рядом с домом небольшую группку детей, собравшуюся вокруг клоуна при полном параде – в костюме, загримированного, со связкой разноцветных шаров. Кривляясь, тот раздавал хохочущим малышам воздушные шары. Дженсен резко остановился, словно с разбега наткнувшись на стену: визжащая ребятня оказалась прямо на пути к его машине. Джаред, не поняв, в чем дело, крепко взял Эклза за запястье, намереваясь за руку провести его к тачке. Дженсен резко обернулся к нему. Полуоткрыв рот, он подозрительно переводил взгляд со своего запястья на лицо Джареда и обратно, пока Падалеки медленно не раскрыл ладонь. Только тогда Эклз отвернулся и… тут же обнаружил, что оказался в самом центре детского столпотворения. Они тянули ручонки за шарами и весело прыгали, прямо по ногам остановившихся мужчин. Пока те спихивали с себя шалунов, клоун отдал последний шарик и, обернувшись к Джареду с Дженсеном, сказал: - Ну что ж, сделал дело – можно и перекусить! Я думаю, что «Баскин Роббинс» вполне подойдет. Оба остолбенело смотрели на клоуна, заговорившего знакомым голосом Метатрона. Первым опомнился Эклз: - Глас Божий? Уже закончил свои делишки? Читал Господу сказки на ночь? Тот недовольно проворчал: - На этот вопрос я буду отвечать только в присутствии своего адвоката. А поскольку защищать меня будет архангел Майкл, я вам не завидую. Шутка. Ладно, любопытные детки, нам пора ехать. Так, мелкий ведет машину, я рядом на сиденье, длинный сзади, сжимается в комочек, чтобы хватило места для Вефании и малышки, понятно? Пока Дженсен набирал воздух в легкие, чтобы высказать свое возмущение эпитетом «мелкий», Джаред осмотрелся. И только сейчас заметил, что детская компания исчезла неизвестно куда, словно испарилась. Осталась только одна женщина, на руках у которой сидела светловолосая девочка лет двух в белом платьице. Женщина была миловидной, спортивной, в общем, мало чем отличалась от всех американок, пытающихся без мужей вырастить ребенка. - Вот, значит, наши мученики? - небрежно осведомилась женщина. - Ну что ж… Выбор, как всегда, оригинальный. Никаких кликуш, красивые парни, к которым невольно проникаешься сочувствием. Выглядят ровесниками Локи и Бартлеби, хотя те, конечно, старше на десяток тысчонок лет. Они тебе нравятся, солнышко? – она обратилась к своей дочке, засунувшей палец в рот. Та важно кивнула. Ее мать вздохнула: - Мне тоже. В этом-то и проблема. Ладно, будем разбираться на месте. Поехали, - и она пошагала прямо к машине Дженсена. Эклз и Падалеки обреченно поплелись вслед за ней, даже не думая сопротивляться. Метатрон уже стоял у машины – тщательно причесанный, в отутюженном костюме в серую клетку, из-под пиджака виднелась футболка с изображением группы «Nine Inch Nails»: - Быстрее-быстрее, такое впечатление, что у вас все земное время в запасе. В машине ехали молча, не считая того, что малышка иногда принималась комментировать то, что видела за окном, и мать односложно ей отвечала. Дженсен изредка косился то на них – в зеркало, то на сидящего рядом Метатрона, у которого на виске засох белый грим. Когда они садились за столик в «Баскин Роббинсе», этого белого следа уже не было. «Наверное, со стороны сцена выглядит крайне забавно», - подумал мимоходом Дженсен, по привычке прикидывая возможный ракурс для съемки. Они с Джаредом сидели, наклонившись вперед, и пожирали глазами женщину с ребенком, в ожидании очередных откровений. Та переводила взгляд с одного на другого, пока нервно не спросила: - Ну что? - Ты тоже Муза? Или гидра? А может, ты рука божья? – наперебой, как школьники на уроке, стали спрашивать парни. Девочка на коленях матери засмеялась чересчур взрослым смехом. - Меня зовут Вефания, и впряглась я в этот маскарад не по своей вине, - полуоправдываясь, полунападая сказала женщина. – Я была Последней из рода. Теперь Последняя – вот она. - Типа последней из могикан? – хихикнул Джаред. – Что-то на скво ты не тянешь. - Вижу, мой самый далекий предок пожмотился в плане ума для тебя, - отрезала Вефания. – Я веду род прямиком от создателя человечества, среди моих прародителей тот, о ком Уэббер потом написал свою самую лучшую рок-оперу. - Ух ты, - восхитился Дженсен, - а я не заметил у тебя ушей или пушистого хвоста. На этот раз пришла очередь Джареда пинать своего напарника под столом и делать зверское лицо. - Похоже, здесь собрались исключительно оригинальные шутники, - вздохнула Вефания. – Ничего, скоро это пройдет. Мне тоже в свое время казалось, что достаточно загородить вход в церковь и сказать: «Ребята, валите домой!» Но все оказалось гораздо сложнее. - В смысле? Какая церковь? – захлопал глазами Джаред. Эклзу захотелось поаплодировать и поставить другу «десятку» за артистичность. - Три года назад Локи и Бартлеби тоже устраивали заварушку, только не в этом штате, - пояснила Вефания. – А меня подписали под крестовый поход, даже не спросив, хочу ли я быть впутанной в эту мифологию. Тут она на минуту отвлеклась, чтобы повязать ребенку слюнявчик и вытереть им уже измазанную щеку. - Так вот, бросили меня в самое пекло, обещая двух безобидных кротких ангелов, а я оказалась перед разъяренными хищниками, да еще с прекрасной перспективой оказаться виноватой в гибели всего человечества. Можете считать, что во мне взыграло христианское человеколюбие или просто гуманность, но я не хочу, чтобы вы повторили мой путь. Поэтому я хочу популярно объяснить вам, на что вы подписались. А то этот говорун, - Вефания качнула подбородком в сторону Метатрона, делавшего «козу» ее дочке, - мог навешать вам на уши отборных спагетти. Наверняка он сказал, что вам нужно будет всего лишь прогуляться до места Армагеддона, а потом затеять легкий философский диспут с двумя ходячими атавизмами? Дженсен с Джаредом затрясли головами. Вефания удовлетворенно улыбнулась, затем улыбка исчезла с ее губ: - Однако все несколько сложнее, ребята. Согласно брошюрке Богослова, Свидетели умирают. Локи и Бартлеби вряд ли будут отступать от канона. Так что, уговаривая вас сыграть эти роли, наша божественная армия практически уламывает вас на изощренное самоубийство. Предлагаю вам обдумать как следует, хотите ли вы действительно пуститься в это приключение? Дженсен внимательно оглянулся: все так же нещадно било в глаза белое летнее солнце, по улице шли юноши в шортах и девушки в легких платьях, которые украдкой присматривались к сидящей в открытом кафе компании, пытаясь угадать, не почудились ли им лица популярных телеактеров. Ничто не предвещало конца света и, тем более, их возможной встречи. - Мне тоже пришлось умереть, однако Бог меня воскресил, - заметила Вефания. – Но я не уверена, что с вами он повторит этот же фокус. - Послушай, - начал Дженсен, - мы читали эту книжонку. Там ничего не говорилось о смерти. - Открыто не говорилось, - уточнила Последняя из рода. – Только завуалированно. Конечно, все может случиться, но будь я букмекером, я бы давала ставки на вас из расчета один шанс к десяти тысячам и не считала бы это риском. - Мы можем отказаться? – быстро спросил Джаред. - Вполне, - на этот раз в разговор вступил Метатрон. – Однако в этом случае у всего мира остается еще меньше шансов. Нам придется срочно искать замену. И у тех парней будет куда меньше времени, чтобы придумать, как сорвать Судный день. Иначе говоря, выбор у вас шикарный: либо надеяться, что вы вывернетесь в процессе театральной постановки «Апокалипсис сегодня», либо рассчитывать на нечеловеческую смекалку другой парочки, которая не даст сгинуть всему сущему. - Почему мы-то? – взвыл Джаред, театрально вздымая руки к небу. Однако Метатрону отвечать на прямой вопрос явно не хотелось: - Радоваться нужно, у других нет и такого выбора. Сгинут, как стадо баранов, через пару дней. Вы-то можете еще побарахтаться. Дженсен и Джаред беспомощно переглянулись. Решать свое будущее за порциями мороженого – что может быть смешнее? Но, похоже, именно это им и предстояло сделать. Или нет? - Вам надо как следует подумать, - четко произнесла Вефания и взяла за руку свою малышку. Дженсен отстраненно подумал, что никто им так и не сказал, как зовут девочку. А все-таки интересно знать, как зовут последнего божьего отпрыска на земле. Метатрон согласно кивнул и щелкнул пальцами. И тут же Дженсен почувствовал, что у него из-под задницы вытащили стул. Он упал навзничь и отключился на несколько секунд. Открыв глаза и сфокусировав зрение, он увидел над собой склонившегося Падалеки. Поднял руку, схватился за длинные пряди, свисавшие с головы и подергал. «Эклз, ты сдурел? – взвыл Джаред. – Больно же!» Дженсен немедленно сделал вывод, что он еще жив, вскочил на ноги и осмотрелся. Он никогда здесь не был, да и не удивительно. Он был убежден в том, что такое место не могло существовать в Америке, Канаде, да и вообще на Земле. Они находились на берегу моря, а может быть – океана, который мягко катил свои розовые волны на берег из мелкого серебристого песка. Здесь, скорее всего, был вечер, потому что уже темнело, а, может быть, дело было в небе – сиреневого цвета, на котором быстро пролетали малиновые тучи. Солнца не было, а свет, казалось, исходил отовсюду – от песка, воды, из-за неровной линии горизонта. Дженсен зачерпнул горсть песка, оказавшегося теплым, и пропустил его сквозь пальцы. Джаред вместе с ним наблюдал, как рассеивается по воздуху серебристая пыль. - Ну что, обсудим сложившуюся ситуацию? – спросил Падалеки, одним пальцем накручивая прядь своих волос. - Нет, - покачал головой Дженсен. – С тобой обсуждать что-то – значит скоро перейти на темы собак и музыки. Или музыки и собак. Что однофигственно. Поэтому каждый из нас сначала обдумает все в одиночку. А потом поделимся результатами размышлений. Джаред скривился, размышления были не по его части, он привык все решать в одну секунду. Но ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Поэтому Дженсен пошел в сторону, с намерением завернуть за дюну и посмотреть, что там, за ней. Но за поворотом ему открылся тот же самый пейзаж: розовые волны лениво облизывали серебряный берег. Эклз опустился на песок и застыл, обняв руками колени. Итак, участвовать ли им в грандиозной постановке в роли с заранее прописанным несчастливым концом или же избежать этого зрелища, сгинув позднее вместе со всеми людьми в хаосе? Взвалить ответственность за судьбу мира на себя или переложить их на чужие плечи? А вдруг новые герои окажутся куда удачливее, смекалистее, сильнее их? Готов ли он кому-то другому доверить судьбу своих близких? Наверное, ему полагалось думать о своей семье, про мать и отца, про Джоша и Макензи. Но в голове почему-то плотно обосновался один Джаред Падалеки, комфортно уселся на его мозг и пожирал все мысли. Падалеки махал ему рукой, усиленно подмигивал и хихикал. При этом он назойливо пытался объяснить, что в первом случае они пару дней еще потусят вместе, да и защитить друг друга попробуют, а во втором будут уныло тосковать вместе со своими родственниками. Дженсен попробовал отмахнуться от него, пытаясь сосредоточиться на возвышенных материях, философских понятиях «ответственность», «героизм», «самопожертвование». В ответ Падалеки в его мыслях лениво потянулся, позволив футболке обрисовать его торс. Эклз переключился на воспоминания о фильмах National Geographic, впечатляющих картинах красоты окружающего мира. В ответ Джаред перекинул ногу на ногу, как героиня Шарон Стоун в «Основном инстинкте». Дженсен плюнул, вскочил с песка и пошел обратно. Падалеки лежал на самом краю берега, опустив одну руку в воду и шевеля пальцами. Между ними сновали маленькие ярко-оранжевые рыбки. Дженсен остановился метрах в пяти от него. Он увидел, что Джаред наблюдает за ним – видимо, у Падалеки не хватило терпения на слишком долгое обдумывание. - Ну, чё надумал? – прервал молчание исполнитель роли Сэма Винчестера. - Даже не знаю, что сказать. Мы собираемся за несколько минут решить проблемы, над которыми поколениями бились лучшие умы мира, - усмехнулся Дженсен. – Можно ли пожертвовать собой ради всего мира или доверить эту честь другому? - Чувэ, какая проблема? – пожал плечами Падалеки. – Ты хочешь пропустить самое захватывающее приключение в своей жизни? Да вся винчестерская охота по сравнению с этим – фигня и голливудская писанина! Не, я хочу посмотреть на чудовище из моря и четырех всадников. Дженсен вздохнул. По-моему, ничего другого ожидать от напарника и не стоило. - Значит, решено? – спросил он у Джареда. Тот уверенно кивнул. Дженсен забежал на серебристую дюну и крикнул, обращаясь к сиреневому небу: - Эй, мы все обсудили! Заберите нас отсюда! … и через секунду увидел, как Метатрон опускает на стол руку, пальцы которой еще были сложены для щелчка. Похоже, в Милуоки не прошло и секунды, хотя под сиреневым небом с лиловыми облаками протикало не меньше часа. Дженсен задумался: а может, никакого розового моря и не было, а что-то вроде секундного помрачения рассудка? Он опустил глаза и заметил, что его кроссовки запачканы в песке странного стального цвета. А когда поднял – увидел, как выжидательно смотрят на него Метатрон и Вефания. Девочка по-прежнему была увлечена только мороженым. - Мы готовы, - произнес решительно Дженсен. - Ну и отличненько, - сразу же вскочил из-за стола Глас Божий. – Всем спасибо, мне пора уже в горние выси. Увидимся… ну, в общем, когда увидимся. Еще миг – и ангел растаял в воздухе. - Э, стоять! – запоздало крикнул Дженсен. – Куда нам сейчас отправляться и что делать? Он повернулся к Вефании, но та лишь пожала плечами: - Я не знала, что являлась Последней из рода, пока только что сбежавший шут не поведал мне об этом. Так что со всякими магическими штучками-дрючками у меня напряг. Вам придется ориентироваться самим. - Вот так всегда в религии: требования непомерные, а отдачи никакой, - пробормотал Джаред. Эклз хотел было высказать свое удивление высказыванием напарника, в котором, очевидно, от отчаяния завелась интересная мысль. Но внезапно кто-то потянул Дженсена за рукав. Он удивленно взглянул в сторону: двухлетняя дочка Вефании сидела за столом, неестественно выпрямившись. Она подняла руку, выставив вверх указательный палец, светлые волосы отмело со лба словно порывом ветра. Дженсену показалось, что солнце над ними в один момент закрыла черная туча. Серые глаза ребенка потемнели, а из речи пропала шепелявость, свойственная детям. - Согласно писанию Иоанна Богослова, решающая битва между тьмой и светом произойдет у реки Евфрат, - изрекла она угрожающе. Но тут же сбавила тон: - Каждый школьник из Висконсина может найти на карте своего штата реку, - она набрала воздух в легкие и почти провыла, - Еееевфрааат! Эклз отшатнулся от пугающей его девчонки и... свалился с неустойчивого стула. Он в мгновение вскочил, сжав кулаки и запрыгал в боксерской стойке, лихорадочно ища глазами нападающего. Но тут его привел в чувство жалостливый голос Падалеки: - Дженсен, ты что, перегрелся? Эклз остановился, в растерянности оглядываясь. Малышка Вефании только что уронила на платьице мороженое из ложки и уже начинала кривить губы, готовясь заплакать по этому поводу. Мама ворковала над ней, утешая. Никаких туч не было видно, небо над Милуоки ослепляло лазурью. - Мы уходим, - торопливо произнес Дженсен. – Пошли, Джаред. Я знаю, куда ехать. Хватит с меня всяких… галлюцинаций.