📝📝📝
— Так это тот урод, который натворил дел в прошлом Сынмина? — Не стесняясь, спрашивает Джисон, скосив взгляд на парня, сидящего в паре метров от него. Вокруг Хвана собралась небольшая толпа одноклассников и одноклассниц, что составляла ему компанию за обедом. Вероятно, их привлекла его внешность, и удерживает рядом их тоже она. Хан больше не видит причин для того, чтобы с ним разговаривать. — Не такой уж он и урод, — комментирует Чанбин, тут же получая лёгкий подзатыльник от друга. — Я и не в том смысле. Он настолько смазливый, что аж противно, — тут же парирует младший. — Да заткнитесь вы оба, а.. — Ян лишь ковыряется в рисе палочками. Он не хочет поднимать эту тему сейчас, потому что ему это не надо, да и за Мина было обидно. Лучший друг не любил разговаривать о прошлом, в особенности в присутствии этих двоих. Не то, чтобы он им не доверял, просто казалось, что они не смогут понять всю суть ситуации, хоть и будут искренне переживать за знакомого. Но, вообще-то, для них неплохого такого друга. — Не злись ты так, — Хан хмурит брови и набивает рот овощами в ту же секунду, ведь получает строгий взгляд в ответ. Парню никогда не нравилось, когда Чонин злился, потому что обычно, под влиянием своих эмоций, он делал или говорил вещи, от которых страдали люди вокруг него. Друзья могут отнестись к этому с пониманием, но что насчёт тех, кто не имеет с этим парнишкой ничего общего, но получит при первой же возможности, просто не так на него взглянув? Лучше не провоцировать.Лучше успокоить. — Джисон прав. Давайте лучше после школы сходим в трц, м? А потом можно будет попробовать дозвониться до Сынмина и узнать, что всё-таки заставило его уже как несколько дней не появляться в школе, — Чанбин чешет затылок, пытается придумать, как выйти из этой напряжённой ситуации, но у него никак не получается. Ян по-прежнему молчит, испепеляя взглядом каждую неповинную рисинку в своей миске. Он так и не рассказал друзьям о горе бабушки лучшего друга, и о трагическом расставании прошлым вечером. Этим двоим незачем забивать голову их проблемами. Пусть беспокоятся о своём. — Я не смогу сегодня провести с вами время, у меня уже есть планы на вечер, — светловолосый косит взгляд на учительский стол, где ловит кошачью полуулыбку ритмика. От этого на душе теплеет мгновенно, но никому об этом знать не обязательно. — У меня тоже дела, — непонятно, что происходит. Но от того, как уверенно Ян поднимается с места и, оставив свой поднос на столе, направляется в сторону кучки людей, у Бина внутри всё тревожно сжимается. Нельзя допустить того, чтобы он добрался до очередных неприятностей. Вот только.. Чья-то рука хватает за плечо настойчиво, и старший дёргается, усаживаясь на стул. — Пусть сделает то, что хочет. Не мешай ему. — Сон облизывает губы и встаёт с места, подхватывая поднос друга из параллели, ну и свой в придачу. — Но ты же знаешь, какой исход будет у всего этого. Мы не можем ему позволить опять натворить дел! — Со переходит на шепот, — Мы обещали Сынмину, что будем присматривать за ним, если его не будет рядом. — Чонину это нужно. Пусть выпустит пар. И, что бы ты ни говорил, я знаю, что это нехорошо. Мы не позволим ничему плохому случиться. Если они перебросятся парой слов, то мир не рухнет. — Хан вздыхает тяжело и встряхивает головой. — Тогда пошли. Нужно держать ситуацию под контролем.📝📝📝
— Чего ты хотел? — Холодный ветер неприятно обдувает кожу, но Хван не позволяет себе уткнуться носом в шарф, потому что так не было бы отчётливо видно назойливого и, как ему показалось, буйного пацана напротив, что попросил его пройтись немного. Понятное дело, что не всё так просто. И это зарождает какой-то непонятный интерес. У него вид совсем отстойный, похож на отшельника всей школы. Не старался бы Хёнджин вести себя хорошо, прямо за тем столом бы отослал этого кудрявого куда подальше, вид у него слишком жуткий и недобросовестный. И может зря он этого не сделал. Ветки сухих, совсем мёртвых на вид деревьев колышутся. Все птицы разлетаются, и только несколько ворон, усевшись на верхушку ограждения, наблюдают за разворачивающимся действом, словно зрители на очередном дешёвом спектакле. Небо затягивает плотными облаками, из-за чего зимнее солнце больше не может радовать собою каждого желающего насладиться малейшими нотками тепла в этот морозный день. — Лицо тебе начистить, — честно отвечает Чонин, но с места даже не двигается. Только пуховик расправляет, засовывая ладони в карманы школьных чёрных штанов. У него уже щёки и шея покраснели, но нельзя сказать наверняка, почему: он зол или просто замёрз? — С чего это вдруг? Или у вас в школе так новеньких приветствуют? — Пухлые губы Джина трогает насмешливая улыбка, — Если так, хотел бы отказаться. Мне ещё есть, кому со своим личиком показаться. — Старший взглядом сканирует стоящего перед ним бунтаря и никак нарадоваться не может. Вот только чему здесь радоваться? Стоило бы, как минимум, насторожиться. — Ким Сынмину, например? — Нин стискивает зубы от выражения лица собеседника. Почему бы не ударить его прямо сейчас? Что-то держит, что-то говорит ему, что торопиться не стоит. Потому что тогда такой поступок может разочаровать одного из главных людей в его жизни. Может даже разочаровать самого себя. Но так, чёрт возьми, хочется. Хочется ответить за все те страдания, которые он принёс его лучшему другу. — Не понимаю, о ком ты говоришь, — парень переступает с ноги на ногу, потому что в больших кроссовках всё же прохладно. Оголённые тоненькие щиколотки обдувает, это заставляет мурашки пробежаться по всему телу. Но он не разрешит себе просто уйти. Слишком интересно: кто это перед ним стоит? Цепной пёс бывшего лучшего друга? Это более, чем забавно. Но Ким ведь не дурак совсем, не стал бы посылать к нему кого-то для такой радушной встречи. Особенно после их разговора на похоронах. Да его и в школе-то сегодня нет, значит этот неряшливый пацан сам себе приказы отдаёт, а потом им следует? Темноволосый прислоняется спиной к стене, не беспокоясь о том, что его дизайнерское пальто может запачкаться, и достаёт из кармана пачку сигарет. Курить на территории школы в свой первый день? Почему бы и нет. Он достаёт одну, рыщет в карманах, пока не натыкается на зажигалку. Стоило бы подметить, что это делается не из-за демонстрации полного безразличия (а ему бы хотелось верить именно в это), а потому что странное беспокойство вдруг сковывает всё тело. Это страх? Нет-нет. Хван Хёнджин не может бояться. Он ведь не пугливая сука. Всё это время Чон просто наблюдает. — Дурака из себя строишь? Хорошо, — младший сделал шаг вперёд. Его собеседник на это никак не отреагировал. —Я могу тебе напомнить, — он снова шагает. Тогда Хван поднимает на него взгляд, вот только не успевает ничего сказать в противовес, потому что его ударяют в живот. Несильно, скорее предупредительно. Всё валится из рук в грязный мерзкий снег. Возможно, скоро рядом с содержимым карманов окажется он сам. Чонина распирает. Он позволил себе. Нет, его вынудили. Эта самодовольная улыбка должна быть стёрта с лица. И, боже, как же хорошо. Он чувствует себя настоящим героем. Но так ли это на самом деле? — Это тебе за все слёзы, что пролил Сынмин, вспоминая о произошедшем, — Ян помогает Джину выпрямится, а потом ударяет его в то же самое место, только сильнее. Хёнджин снова складывается пополам, но начинает сопротивляться. Закашлявшись, одной рукой новенький хватается за живот, а второй пытается то ли оттолкнуть, то ли ударить держащего его мальчишку, вот только последнему вообще плевать на его попытки. Чон наблюдает за его вознёй. Охваченный самодовольством, он отпускает парня и следит за тем, как тот пытается полностью осознать происходящее. — Это за его кошмары, — Нин снова делает шаг, замахивается и ударяет в челюсть. Джин отлетает к стене и ударяется о неё плечом, но это не вынуждает никого из них остановиться. Адреналин теперь гуляет по крови у обоих. Следующую импровизированную атаку Хван останавливает, даже больше - он на неё отвечает, не сдерживая силы. Драка продолжается ещё несколько мгновений, за которые никто из них не успевал и слова вставить, ведь после каждого нового удара сознание притуплялось, цель этой драки менялась, и никому уже не хотелось прийти в себя для того, чтобы остановить творящийся абсурд. Как хорошо, что в нужный момент рядом оказались Джисон и Чанбин. Найдя парней за одним из небольших школьных строений, они оттащили Чонина от новенького, что припал к дереву, схватившись рукой за грудную клетку, скомкав некогда выглаженную белую рубашку в ладони. — Отпустите меня, я не закончил! — Нин брыкается, пытается вырваться из цепкого хвата, вот только никто и не планирует его отпускать. Хван сплёвывает очередную кровавую слюну. — Чонин, успокойся ты, блять, ради бога! — Чанбин не выдерживает и повышает голос. Из-за этого младший действительно оседает на снег, начинает дышать часто-часто и очень тяжело. У него голова раскалывается и в ушах звенит неимоверно, но он не чувствует боли. Лишь ощущает металлический привкус на языке и спешно облизывает губы, чтобы убедиться, что он думает верно - из его носа струёй хлынула кровь, но никто не спешит оказать ему помощи. А, впрочем, сейчас этого парню и не надо. — Ты реально больной, — Джин тоже губы облизывает на автомате и до сих пор пытается прийти в себя. Но не вставить своего слова в эту ситуацию он не может. — Я не собираюсь оправдываться перед тобой за то, что было между мной и Сынмином. Потому что тебя это не касается абсолютно. И твоих дружков тоже, — парень поднимает намокшую пачку с любимыми вишнёвыми сигаретами и зажигалку, что оказалась заляпанной в чём-то крайне сомнительном, — Я бы мог накатать на тебя заяву прямо сейчас, но не буду, потому что я думаю о том, какие последствия понесут за собой мои действия. Не хотелось бы из-за твоего проступка снова рушить жизни Минни. Она и без того у него сейчас не очень, да? — Хёнджин шмыгает носом и осматривается. Больше никто на их вопли не прибежал, а значит, что парни, вцепившиеся в руки так называемого Чонина, оказались в этом месте ещё как минимум минут пять назад. Что за сволочи окружают Кима? Один дикий, эмоционально нестабильный, так ещё и два утырка рядом с ним, словно в подарок прилагаются: бездействуют, когда нужно проявлять инициативу и помогать, а потом из-за этого получают. Хён уверен, что это не первый случай, когда драку с Яном прекращают таким образом. А ведь её могло и не быть. У Чонина чуть глаза из орбит не вылетают от того, насколько сильно его сейчас распирает едкая злость. Он почти вырывается, но Хёнджин успевает уйти. — Остановись, пожалуйста, Ян Чонин! — Сон уже не может это игнорировать. Он падает на колени перед другом и берёт его лицо в свои ладони, заставляя смотреть только на себя. Вынуждая не искать высокую фигуру среди тонких деревьев. — Ради Сынмина.. Срабатывает.📝📝📝
Ян прижимается лбом к холодной двери подъезда. Как освежает. На дворе уже часов девять вечера, но он так и не вернулся домой. Сложно о чём-то думать, когда у тебя всё тело болит. Да и душа тоже. Он набирает код, который открывает ему тяжёлую дверь. Лучший друг сам заставил заучить пароль, так что пусть теперь несёт за это ответственность. Сынмин открывает дверь не сразу. Но когда делает это, то практически ловит Яна, потому что тот падает, утверждая, что делал это исключительно ради получения ободряющих объятий, а не потому что споткнулся о порог и не удержался на ногах. Тётя Мина уже спала в своей комнате, так что пришлось действовать супер тихо. От лучшего друга пахло алкоголем, не крепким, больше даже приторным, но это совсем не похоже на Чонина. Он несильно любил сладкую выпивку, только раньше ей забавлялся, а потом, видать, надоело. Удивительно вообще, что он снова к ней притронулся. — Какого чёрта, Ян? — Обида на друга почти прошла. Конечно, ему не забыть всё то, что увидели его глаза в тот день: отметины, покрасневшие и распухшие губы. Но.. Это правда не его дело. Даже несмотря на свои чувства, не стоит забывать и о чувствах Яна тоже. Ким уверен, что, если бы не закатил сцену тогда, друг всё равно бы рассказал ему рано или поздно о каком-нибудь своём романе или сумбурной ночи...